Мы выпили, и чернокожий с орком внимательно уставились на меня, ожидая ответа на заданный в самом начале нашей беседы вопрос.
Он мой бывший взводный, сказал я, и мне надо встретиться с ним. По какой надобности, уже моё дело. Сведёте меня с Дюраном, получите деньги.
О жалкой сотне крон речь уже не шлако мне пожаловали птицы совсем другого полёта, и расценки у них такие, что я могу и не потянуть.
Вопрос не в том, можем ли мы свести тебя с Дюраном, покачал головой Бовуа, а в том, желает ли Дюран этой встречи.
С чего вообще искать Дюрана в «Беззаботном городе»? пожал могучими плечами Лобенак. Фамилия явно не для этих улиц.
Как и Бовуа, заметил я. Я точно знаю, что Дюран здесь.
Но это не снимает вопроса о том, желает ли он встречи.
Я представился и сказал:
Назовите ему моё имя, и он точно захочет встретиться со мной.
Бовуа оттолкнул пальцами пустой стакан.
Поиски займут время, произнёс он, поднимаясь на ноги. Идёмте с нами, мсье, подождёте мсье Дюрана в надёжном месте.
Скажите, сколько нужно времени на поиски, покачал головой я, демонстративно берясь на бутерброд, и мы встретимся здесь в назначенный вами час.
К сожалению, ответить сейчас, когда мы найдём мсье Дюрана, я не могу. Голос Бовуа звучал столь же искренне, как и голос бармена, говорившего, что экзотику предложить не может. Поэтому идёмте с нами, мсье, так будет лучше для всех.
Я почувствовал, как на мои плечи легли тяжёлые ладони. По всей видимости, Лобенак, несмотря на хорошо подвешенный язык, был не только адвокатом. Впрочем, кто бы сомневался.
За дверями кабака Бовуа и Лобенака ждал некогда роскошный лимузин, ещё довоенного производства. На таких прежде разъезжали только аристократы и коронованные особы. Признаться, увидеть даже сильно потрёпанный «Ломе-де-Ламот» в «Беззаботном городе» я уж точно не ожидал. Бовуа открыл передо мной дверцу и сделал приглашающий жест. Лобенак стоял у меня за спиной, перекрывая путь к отступлению. Конечно, я мог схватиться за пистолет и попытаться с боем уйти от них, даже неплохие шансы на успех были. Вот только эти двое явно обладают большим весом в «Беззаботном городе», и если мне каким-то образом удастся заручиться их поддержкой, я сумею отыскать Дюрана. А вот если испорчу с отношения с этой парочкой, то в «Беззаботный город» мне дорога закрыта навсегда, и на попытках отыскать бывшего взводного можно ставить жирный крест. Значит, придётся подчиниться, хотя мне это совсем не по душе.
Я забрался внутрь лимузина, уселся на пахнущий кожей новенький диван, заменявший в салоне задние сидения. За автомобилем хорошо ухаживали и явно подновляли как могли, хотя достать запчасти к столь старинной модели было, наверное, весьма непросто. Бовуа залез следом за мной, а Лобенак сел рядом с водителем. За рулём «Ламота» сидел полуорк в кожной куртке и шоферских перчатках с крагами. На лбу его красовались круглые очки на ремне, какие носили водители авто задолго до войны. Между ним и Лобенаком лежала пара короткоствольных дробовиков, а у Бовуа под рукой торчала рукоятка «Принудителя». Какими бы серьёзными людьми ни была эта парочка, но без оружия они по «Беззаботному городу» не рисковали передвигаться. На крыльях и дверцах «Ламота» я видел заделанные дыры от попаданий пуль самых разных калибров. Кажется, его даже из пулемёта обстреливали.
Всю дорогу ехали молча. Лимузин крутился среди улиц и улочек «Беззаботного города». Фонари тут горели хорошо, если через один, и я почти ничего не видел, глядя в окно. Но это было хоть как-то интереснее, чем затылки шофёра с Лобенаком или профиль Бовуа. Чернокожий смотрел строго перед собой, погружённый в собственные мысли.
Остановился лимузин около странного здания. До войны это был трёхэтажный особняк какого-то богача, но теперь он превратился в высотный дом. Над козырьком бывшей крыши тянулись вверх однообразные стены из грязного красноватого кирпича с тёмными окнами.
Вот тут мы и живём, произнёс Бовуа, и не думая выбираться из салона.
Шофёр повел авто прямо к дому, в правом крыле которого был оборудован гараж. Я сначала думал, что подземный, но всё оказалось куда интереснее. Стоило нам заехать внутрь, как шофёр выкрутил руль, уводя «Ламот» вправо, и вскоре мы оказались в полной темноте. Сзади с характерным лязгом закрылись дверцы лифта, и кабина, куда мы въехали, начала подниматься.
На общей стоянке не слишком уютно, объяснил Бовуа. Прошлый автомобиль заминировали прямо там, и бедняга-шофёр взорвался вместе с ним.
А вас в салоне не было? спросил я, лишь бы поддержать беседу. Молчать до смерти надоело.
Мы никогда не садимся в автомобиль до того, как он покинет гараж.
Предусмотрительные господа, но другие в «Беззаботном городе» не выживают, а если им и везёт, то таких высот, как Бовуа и Лобенак, точно не достигают.
Наконец лифт остановился и шофёр вырулил на площадку частного гаража. Оказалось, тот расположен на крыше дома.
Бовуа первым выбрался из салона. За ним последовал я, а Лобенак привычно занял позицию у меня за спиной.
Я не собираюсь бежать или устраивать какие-то глупости вроде попытки перестрелять вас, заверил я шагавшего впереди Бовуа.
Все так говорят, пробасил у меня из-за спины орк. Ещё ни разу не слышал, чтобы некто, собирающийся сотворить какую-то глупость вроде попытки перестрелять нас, заранее и громко об этом сообщал.
Железная логикас ней не поспоришь. Остаётся лишь тащиться за Бовуа, понимая, что тебя форменным образом конвоируют. Шаг влево, шаг вправо
Апартаменты Бовуа и Лобенака занимали весь верхний этаж здания. Здесь попросту не было стен, а довольно приличное пространство плотно заставлено мягкой мебелью с парой длинных столов в центре. Сказать, что место было не особо опрятнымничего не сказать про обиталище этих господ. Вещи раскиданы по полу и диванам с креслами, столы завалены картонными упаковками еды из бистро, располагавшегося на первом этаже того же дома, причём далеко не вся еда была первой свежести. Тарелками и столовыми приборами здесь себя не слишком-то обременяли, среди раскрытых упаковок лежали всего несколько вилок и ножей. Дополняли хаос открытые, закрытые, полупустые и пустые бутылки от всевозможных вин, пива и бренди. Выпивку тут можно было найти на любой вкус. Среди вещей на диванах и в креслах, а когда и прямо на полу спали несколько женщинчернокожие или полуорчанки, довольно миловидные на свой манер. Все они были крайне скудно одеты или вовсе спали нагишом. Когда в апартаменты вошли мы, дамочки завозились, прикрывая вещами или расшитыми покрывалами глаза, и заворчали нечто недовольное.
Ты на девок-то не заглядывайся, бросил мне Лобенак. Они не про твою честь.
А еда? спросил я. Вы мне в кабаке доесть не дали.
Я скажу, тебе принесут посвежее, пообещал Бовуа, и бурбона взамен того, что остался в «Лафитовой кузне», полную бутылку.
Мы прошли через все апартаменты, провожаемые бесстыже-оценивающими взглядами дамочек. Они, наверное, думали, что я не знаком с африйскими наречиями, и позволяли себе довольно громко отпускать непристойности в мой адрес. Я шагал, делая вид, что не понимаю ни слова и только глупо улыбался в ответ на их слова. Правда, такой спектакль быстро надоел Лобенаку, и он очень резко осадил одну из особенно разыгравшихся дамочек. Я не очень хорошо разобрал его рычание, но что-то про распотрошить там точно было, и откуда начнёт потрошение, орк весьма точно указал.
Оказалось, в апартаментах есть-таки выделенная комната и даже не одна. Она была невелика размером, зато там оказалось куда чище и не пахло несвежей едой. Всю мебель составляли диван, пара мягких кресел и стол. Лобенак проконвоировал меня до дивана, сам же уселся в кресло. Бовуа тем временем подтащил второе ближе к столу и сел, оперев локти на столешницу и сложив пальцы домиком.
Вот теперь можно поговорить серьёзно, сказал он, снимая очки и помассировав переносицу. Только сейчас я заметил, что линз в оправе не было. Я могу найти Дюрана, это будет довольно просто, но я должен быть уверен, что ты не лжёшь.
И как мне убедить тебя это сделать? Я в вашей власти, можете начинать допрос.
Для начала я гляну на тебя повнимательней, наклонился вперёд Бовуа, без очков. А потом уже видно будет.
Я понял, что имею дело с хунганом или бокоромв общем, колдуном их африйского культа. Тем самым, кому приписывают оживление мертвецов и превращение их в смертоносных зомби. Сопротивляться ему не стал, отлично понимая, что себе дороже выйдет. Организм же, ослабленный после «ложной смерти», вряд ли сможет быстро перестроиться и дать отпор колдовству Бовуа.
Чернокожий положил очки без линз на стол и глянул мне прямо в глаза. Я принял правила игры, не отводя взгляда. Даже не знаю, насколько сильно затянулись наши «гляделки», время словно перестало существовать для нас обоих. Остались только чёрные как ночь зрачки. Тёмные-тёмные, такие, в которых можно утонуть, как в омуте.
Тьма, тьма, тьма Вспышка!
Чёрная дыра перед глазами превратилась в чёрную луну с характерным усталым лицом. А потом луна длинными пальцами помассировала переносицу и надела очки в золотой оправе, превратившись в чернокожее лицо Бовуа.
Очень странно, произнёс он, потирая угол глаза, не снимая оправы. Твои лоа сопротивляются вражеской магии, но она намного сильней. Вокруг твоей головы просто клубятся чёрные лоа, они хохочут и поют на языке сидхе. Скверные, очень скверные лоа, изменённые эльфами в угоду своей расе.
И чем это мне грозит? поинтересовался я и, услышав свой хриплый, прямо как после выхода из состояния «ложной смерти» голос, внутренне содрогнулся.
Внутри тебя идёт война, очень жестокая и совершенно невидимая для тебя. Даже я могу смотреть на неё без опаски лишь краем глаза.
И кто одерживает верх?
Твои лоа сильней, они изменены так, чтобы бороться с чуждой магией. Но тот, кто заклял тебя, весьма могучий колдун, и сколько времени уйдёт на восстановление твоей памяти, я не могу даже примерно прикинуть.
Всё это очень увлекательно, спасибо, но какое отношение твои слова имеют к моему делу? Ты посмотрел на меня, и каков вердиктпоможешь найти Дюрана?
У тебя в памяти дыра, загнул один палец Бовуа, над тобой поработал сильный эльфийский колдун, за мизинцем к ладони прижался безымянный палец, ты ищешь весьма непростого человека в непростые для него времена, за двумя пальцами последовал средний. Знаешь что. Я могу найти Дюрана, но прежде чем организовать вашу встречу, спрошу у него, хочет ли он видеть тебя.
А мне ждать его решения у вас в гостях?
В моём голосе почти не было вопросительных интонаций.
Судя по тому, что ты ходишь без носков, зато с пистолетом и парой запасных магазинов, усмехнулся из своего кресла Лобенак, у тебя тоже далеко не самые простые времена.
Логика орка-адвоката была железнойспорить с ним было попросту бессмысленно.
Вы мне еды обещали, напомнил я, и бурбон.
Честно сказать, я ещё не наелсяпосле «ложной смерти» у меня всегда был просто зверский аппетит.
Орк с чернокожим бокоромили хунганом, или кем там был Бовуаушли, но обещание сдержали. Вскоре ко мне в комнатку вошла легко одетая креолка, в которой явно была намешана кровь белой и чёрной, да ещё и орочьей рас, что дало весьма любопытный и очень привлекательный результат. Продемонстрировав в улыбке длинные клыки, она поставила на стол передо мной поднос с едой из бистро с первого этажа и непочатую бутылку хорошего бурбона. Ко всему этому прилагался один стакан, намекающий, что остаться у меня девушка не может.
Может, вернёшься со вторым стаканом? всё же рискнул поинтересоваться я: кое-какие желания после выхода из «ложной смерти» заглушали даже чувство голода. Организм, заступивший за последнюю черту, отчаянно желал продолжить род.
Mwen pa kapab, покачала головой девица и перевела со своего наречия на ломаный розалийский. Я не мочь. Не можно. Запрет.
Понимаю, кивнул я. Как же нам да без запретов.
Девица улыбнулась, мне показалось, чуть расстроенно, и вышла. В замочной скважине проскрежетал ключ, как и в тот раз, когда уходили Бовуа с Лобенаком. Я же рассудил, что раз с девушкой ничего не получилось, стоит отдать должное еде и бурбону. Когда же желудок мой приятно наполнился, а в голове зашумело от выпитого, я понял, что не помню, когда курил в прошлый раз. Надо было попросить ещё и сигарет, но эта вялая мысль тонула в вязком болоте навалившейся расслабленности. Не думаю, что мне что-то подмешали в еду или спиртное, просто организм требовал отдыха после всех выпавших на мою долю приключений. А «ложная смерть»весьма паршивый отдых, вот меня и потянуло в сон, как только я наелся, да ещё и приправил еду парой стаканов неразбавленного бурбона.
Я снял туфли, закинул пиджак на спинку дивана и, как был босиком, улёгся на диван, накрыв лицо шляпой. Подниматься и искать выключатель сил уже не осталось. Правая рука привычно нырнула под мышку, два пальца легли на рукоять пистолета. Если что, выхвачу его, прежде чем проснусь окончательно.
Почти так и произошло, когда в замке снова заскрежетал ключ. Окончательно пробудившись и скинув с себя сонную одурь, я обнаружил себя сидящим на диване с «Мастерсон-Нольтом» в руке. Ствол смотрел прямо в дверной проём.
Вот сразу видно, что это мой ротный, раздался знакомый голос, и в комнату, совершенно не опасаясь оружия, смотрящего ему прямо в грудь, вошёл Эмиль Дюран. От фронтовых привычек не избавиться никак.
Скажи ещё, что садишься спиной к дверям и окнам, буркнул я сиплым со сна голосом, убирая пистолет в кобуру. С предохранителя, впрочем, снимать его не стал.
Ты тут, гляжу, неплохо устроился, ротный, сев напротив меня, сказал Дюран. Он взял в руки бутылку бурбона и без церемоний наполнил единственный стакан, тут же сделав хороший глоток. Интересно у нас с тобой выходит: то ты меня с того света встречаешь, теперь я тебя.
Помнить бы ещё всё это интересное, пожал плечами я.
В комнату вошёл Бовуа со второй бутылкой бурбона и парой чистых стаканов. Лобенаку места уже не нашлось, и он прикрыл дверь с той стороны, оставшись в компании легко одетых девиц. Уж ему-то вряд ли кто из них скажет «Mwen pa kapab»здоровяку-орку много чего можно и мало какие запреты распространяются на него.
Я отбросил дурацкие мысли и вернулся к делу.
Меня подставляют, Дюран, сказал я, с благодарностью принимая у Бовуа полный стакан бурбона. Очень оперативно, хотя и некрасиво, грубо работают.
Я быстро пересказал всё, что помню из последних дней, закончив побегом из полицейского участка сразу по выходе из состояния «ложной смерти». Конечно, изменения в моём организме были государственной и военной тайной, вот только Дюран и сам прошёл через подобное, а Бовуа видел слишком много. Да и вряд ли кто-то сумеет повторить нечто, хотя бы отдалённо похожее на эксперименты над нами.
Эльфийский стиль, кивнул мой бывший взводный. Они считают нас безмозглыми лысыми обезьянами, не способными противостоять их разведке. Может быть, когда-то давным-давно это и было так, но теперь всё изменилось. Ты явно узнал нечто важное, раз с тобой поступили так грубо. Подставили, кстати, дважды. Ещё одна женщина найдена зарезанной тем же самым ножом, и в её комнате отыскали твоё удостоверение детектива агентства «Континенталь». Робишо рвёт и мечет, подключил к делу лучшие кадры, так что скажи спасибо Бовуа, что спрятал тебя здесь. К нему ни полиция, ни твои бывшие коллеги точно не сунутся.
Слух резануло словосочетание «бывшие коллеги», но я нашёл в себе силы отсалютовать чернокожему хунгануили бокорустаканом с бурбоном. Бовуа ответил тем же жестом.
Ты сумеешь вернуть мне память? спросил я у Бовуа, но тот в ответ лишь покачал головой.
Колдун, работавший над тобой, слишком силён для меня. Я только краем глаза глянул на драку лоа, и видишь, что случилось. Он сдвинул оправу на переносицу и подался вперёд, оттянув нижнее веколевый глаз чернокожего был покрыт тонкой сеточкой лопнувших сосудов. Что интересно, когда он носил очки без линз, я этого не замечал. Если сунусь дальше, у меня голова разлетится на куски, как перезрелый арбуз.
Он откинулся обратно и сделал большой глоток бурбона. Наверное, чтобы отогнать неприятные мысли о разлетающейся на куски голове.
Но в «Беззаботном городе» есть люди сильнее тебя, верно?