Не легенда, кивнул развернувшийся к нам лодочник. Мотор за его спиной довольно урчал, взбивая винтом жидкое дерьмо. Интересно даже, насколько мощный агрегат нужен, чтобы толкать лодку по поверхности зловонной реки. Вот громадные крокодилыбред, самые обычные в Солёном Байю живут, да и тех частенько рапторы жрут. Рапторыэто та ещё напасть. Злобные, ловкие, а главное, размера небольшого. Вы не бойтесь по каждой тени палить, патронов у меня много. Лучше лишний раз выстрелить, чем на ужин к ублюдочному ящеру угодить.
А пигмеи? ляпнул я, прежде чем подумать, а не угожу ли снова впросак.
Оказалось, на сей раз не угодил.
Видел их, но только издаля. Размером чутка поменьше гоблина, вроде детёнышей ихних. Но они только в одном месте кучкуются, а я туда не лезумне там делать нечего.
Мимо вяло тянулись корпуса перерабатывающих заводов и фабрик утилизации. Около них течение становилось сильнее, в реку нечистот вливались потоки из многочисленных сливных труб. И каждый раз зловоние усиливалось, хотя мне казалось, дальше уже некуда. Но это как на фронтесегодня думаешь, что завтра хуже быть уже не может, но пока ты жив, всегда может быть хуже. Такая вот аксиома.
Наконец фабрики закончились и пошла зона отчуждения перед стеной. Здесь будут возводить линию обороны на случай прорыва врага в урб. А потом лодка нырнула в тень самой стены. Я никогда не представлял себе толщины городских стен, но когда мы оказались в канализационном стоке, идущем под ними, я ощутил всю мощь оборонительных сооружений урба. Мы проплыли не меньше пяти минут, пока не добрались до решётки, собранной из прочных стальных прутьев. Как оказалось, прочная она только на вид. Подплыв к ней вплотную, лодочник показал нам, какие прутья надо расшатать, чтобы проделать дыру достаточно размера. Как только лодка проплыла на ту сторону, мы вернули их на место, и ничего заметно не было. Потом ещё около пяти минут плыли под стеной, и тогда я понял, насколько она толстая. С трудом представляю, какого калибра орудия нужны, чтобы проделать бреши в такой. Разве что вроде суперпушки, строящейся в нашем урбе, меньшие точно не справятся.
А ведь весь этот канал уязвимое место, сказал я, когда мы снова выбрались на относительно свежий воздух. После затхлости под стеной здесь я мог дышать нормально, да и к зловонию реки уже привык. В него можно заложить взрывчатку, и хороший кусок укреплений взлетит на воздух.
На случай войны останутся только те стоки, что сливают непосредственно в океан, а этот канал зацементируют, объяснил Дюран.
Оказавшись по ту сторону стены, мы с ним вытащили дробовики. Охотничьи двустволки Сегренас такими на фронте штурмовики ходили в атаку, да и при зачистке траншей они отлично себя показали. Два ствола десятого калибра могли кого угодно отправить на тот свет, угостив доброй порцией крупной дроби. Тем более что на этих стволах были грубо вырезаны целые строчки текста на неизвестном мне языке. Кто-то явно доработал их с помощью не лучших инструментов и магического искусства.
Если рапторы покажутся, наставлял нас лодочник, бейте сразу дуплетом. Но не оба разом. Надо, чтобы хоть один дробовик заряженный был, иначекаюк нам всем.
Сам он положил на колени укороченный вариант того же Сегрена десятого калибра. Фронтовая модель, не кустарная, что радует, значит, не заклинит в самый ответственный момент. А обращаться с ним можно и одной рукой, даже перезаряжать, при этом не теряя управление лодкой.
Мы плыли по ночному Байю. Зловоние реки нечистот теперь забивал солёный морской бриз, что меня очень обрадовало. Я смотрел направо, вглядываясь в тени среди теней. Луна, как назло, была молодой и почти не давала света. Мимо нас проплывали некогда роскошные особняки и целые поместья, обнесённые покосившимися оградами. Остатки былого величия во всей красе. В одном из таких, если верить Бовуа и Дюрану, обитает Папа Док. Вот только как определить, в каком именно? И куда, если подумать, везёт нас лодочник?
Я не успел задать родившиеся в голове вопросысправа от меня рявкнул дуплетом дробовик Дюрана.
Ещё один! крикнул он, и я развернулся, вскидывая свой.
Даже не подумал в этот момент, что могу выпасть из лодки, тело работало самона голых рефлексах. Прямо как на фронте. Чёрная тень на чёрном фоне мелькнула едва заметно, но мне хватилоя нажал на оба спусковых крючка. Дробовик плюнул огнём и металлом, вырезанные на его стволах символы вспыхнули алым, оставив след на сетчатке глаза. Тень дёрнулась и пропала из виду. Следом выстрелил из своего коротыша лодочник. Я развернулся в свою сторону, быстро перезаряжая оружие. Патроны лежали в открытом ящике прямо у нас под ногами.
Пара стреляных гильз упала на дно лодки, а пара снаряжённых легко вошла в стволы дробовика. Я вскинул оружие, ища врага, и новая тень не замедлила появиться. Раптор прыгнул с берега прямо на нас, нелепо вскинув задние лапы. Это выглядело бы смешно, если бы не длинные когти, украшающие обе конечности ящера. Дульные вспышки осветили раптора, дав мне разглядеть его во всех подробностях. Тупая морда, хищные маленькие глазки и длиннющие когти на задних лапах, нацеленные мне прямо в лицо. Ящер, словно на стену, наткнулся на двойной заряд картечи и ухнул в зловонные глубины.
Я тут же переломил дробовик, не обращая внимания на блики, мелькавшие перед глазами после двух вспышек, и зарядил его. Но с моей стороны целей больше не было.
Прорвались, констатировал лодочник. Хорошо, что рапторы большими стаями не охотятся.
Тут я с ним был полностью согласен.
Ещё какое-то время мы плыли молча, вглядываясь в темноту и ища в ней зловещие тени хищных ящеров. А потом лодочник сменил курс, направив наше судёнышко к длинному, давно заброшенному причалу.
Вот оно, жилище Папы Дока, сказал он, указывая на особняк, к которому от причала вела дорожка.
Выглядело это заброшенное поместье почти так же, как все те, мимо которых мы проплывали. Отличало его лишь то, что на втором этаже горел свет.
Жду до четырёх пополуночи, сказал нам на прощание лодочник, потом возвращаюсь в урб. Если не успеете, заберу вас завтра в то же время, что сейчас.
Мы выбрались из лодки, не прощаясь с ним (задерживаться в Солёном Байю до завтра ни у меня, ни у Дюрана никакого желания не было), и направились к особняку.
Поместье выстроено в колониальном стиле, что удивительно для предместий урба по побережье Розалии. Дом добротный, и хотя по нему видно, что заброшен он давно, но следов разрушения пока не появилось. Развалюхой его точно не назовёшь. Дорожку, ведущую к особняку от ветхого причала, раньше регулярно посыпали гравием и речным песком, кое-где они даже поскрипывали под подошвами наших туфель. В окнах остались висеть занавески, заросшие серой пылью. На крепкой двери висел покрытый патиной бронзовый молоток в виде розового бутона на длинной ножке.
Лезть через окна желания не было, и я взялся за молоток, дважды ударив им по медной пластине. В ответ раздался глубокий звук, словно из бочки, и дверь отворилась сама собой. А чего ещё ждать от жилища африйского хунгана, в конце концов?
Комната со светом на втором этаже, по правую руку, сказал я, в основном чтобы нарушить повисшую тишину. Не думаю, что Дюран успел забыть, где находится комната с горящим в окне светом.
Он первым переступил порог особняка, и я, подавив желание достать из кобуры пистолет, последовал за ним. Под ногами отчаянно скрипели половицы, мы прошли через большой холл к лестнице, ведущей наверх. Она не внушала ни малейшего доверия, но искать другой способ подъёма мы не стали.
Идём по одному, предложил Дюран, хотя бы не оба ноги переломаем.
Обнадёжив меня, он первым поставил ногу на шаткую, скрипучую ступеньку. Поднялся быстро и без проблем. Ступеньки под ним скрипели громче половиц, жалуясь на вселенскую несправедливость, но ни одна не издала чего-то даже близко похожего на подозрительный треск. Я поспешил подняться следом, стараясь не слишком искушать судьбу.
Нужную комнату мы в любом случае не спутали бы ни с какой другойиз щели между дверью в неё и полом пробивался луч яркого света. Подойдя к ней, Дюран трижды стукнул костяшками пальцев почему-то по косяку, а потом вошёл без всякого приглашения. Мне ничего не оставалось, как идти за ним.
Убежище хунгана обычно представляется этакой пещерой с котлом в центре, пучками трав и засушенных человеческих голов, свисающих с потолка. Может быть, ещё какой-нибудь старый шкаф, полки которого заставлены всякой оккультной всячиной, и, конечно же, всё это освещено десятком оплывших свечей. Хунган же должен быть этаким сгорбленным от прожитых лет стариком со зловещим взглядом и копной чёрных с сильной проседью волос, скрученных в толстые дреды.
Ничего похожего за дверью нас не ждало. Папа Док обитал в хорошо обставленной также в колониальном стиле комнате. На стенах красовались звериные головы, одну полностью занимал гобелен с выцветшей сценой пира, ковёр под ногами хоть и вытертый, зато чистый. Да и тяжёлая мебель явно довоенного производства выглядела солидной, пускай и потрёпанной. Диван и кресла давно стоило перетянуть, на полировке стола и шкафа видны царапины и потёртости. Но, если говорить честно, я видел комнаты в особняках обедневших аристократов, которые выглядели куда более запущенными. Главное же, в комнате было очень чистони пылинки, и мне стало даже как-то совестно заходить в неё, оставляя на ковре грязные следы.
Не бойтесь, господа, улыбнулся нам хозяин комнаты, мои слуги уберут за вами. Многие гости следят, приходя ко мне. Тяжело оставаться чистым в Солёном Байю.
Сам Папа Док вполне подходил обстановке и ничуть не соответствовал представлениям о хунгане, как и комната не походила на убежище африйского жреца. Он был совсем не стар, хотя и молодым не назовёшьгодам ближе к пятидесяти. Волосы, всё ещё чёрные, хоть и начинающие седеть, острижены коротко. Одет Папа Док был в дорогой костюм с галстуком и бриллиантовым запонкамитакой может позволить себе далеко не всякий обитатель аристократического района урба. Дополняли портрет очки без линз, как у Бовуа, только с квадратной роговой оправой.
Входите уже, располагайтесь как гости, радушно пригласил нас Папа Док. В последнее время ко мне не часто приходят, так что я всякому рад.
Он выразительно глянул на Дюрана, словно видел его насквозь.
С чем пожаловали? спросил Папа Док, когда мы уселись в кресла напротив него.
Теперь нас разделял только небольшой стол на гнутых ножках.
Хотя чего это мы сразу о делах, встрепенулся хунган. Бурбон? Бренди? Экуменский шнапс? Может, холодную водку из Руславии? Меня тут один добрый человек угостил, но я всё никак не нахожу повода попробовать.
Я сразу вспомнил детские сказки, где строго-настрого запрещалось есть и пить в доме колдуна, а нарушивших этот запрет героев ждали сплошные неприятности. Может быть, Дюран тоже вспомнил их, хотя, наверное, в его семье рассказывали совсем другие сказки, но мы оба вежливо отказались от спиртного.
Лодка будет ждать нас только до четырёх, объяснил Дюран, так что времени на светские беседы у нас нет.
Тогда вернёмся к первому вопросу, принял объяснение Папа Док. С чем пожаловали ко мне?
Посмотри на мою голову, Папа Док, опередил я Дюрана с ответом, и ты поймёшь, зачем я здесь.
А твой приятель?
За компанию, ответил я. Слишком уж белый я для этого места.
Хорошая шутка, растянул губы в не слишком искренней улыбке Папа Док. Что ж, давай глянем на твою голову.
Он снял очки и подался вперёд, пристально вглядываясь мне в глаза. Через мгновение я как в омут рухнул, провалившись во тьму его зрачков.
Чернота клубилась вокруг меня. Я был словно в оке бури, среди бурлящих облаков всех оттенков чёрного. Я тонул в этом болоте тьмы и безнадёжности, а из глубин навстречу мне поднималось нечто кошмарное, готовое сожрать меня. Некое могущественное существо, чьё внимание могло свести с ума. Но прежде чем его челюсти сомкнулись на мне, я вынырнул из этого облака. Правда лишь для того, чтобы оказаться в новой грёзе. Не менее жуткой, нежели предыдущая.
Я лежал на полу, не в силах пошевелиться. Это не магияменя опоили каким-то наркотиком, и тело не могло быстро сопротивляться его действию. Я был беспомощен, как новорождённое дитя. Не мог даже закричать. А надо мной стоял человек в синем костюме. Длинные чёрные волосы зачёсаны назад, раскосые миндалевидные глаза и небольшая родинка между бровями. Он смотрел на меня с истинно эльфийским презрениемкак на мошку, которую надо раздавить, но при этом испачкаешь ладонь. А слева от него на коленях, со знакомым кинжалом альбийских диверсантов в руках стояла секретарша Робишо. Абсолютно голая. Я понял, что и сам лежу в чём мать родила. Оружие девица держала клинком к себе, готовясь нанести первую рану. Она убьёт себя сама, я точно знал это, и ждёт только команды хозяинаэльфа в синем костюме. Резидента Лиги, за которым я охотился.
На этом грёза ушла, растаяв, будто утренний туман, а я окончательно пришёл в себя. Я сидел в кресле, откинувшись на мягкую спинку и тяжело дыша.
Хорошо над тобой поработали, надевая очки и потирая сквозь оправу уголки глаз, сказал Папа Док. Ты правильно сделал, что пришёл ко мне.
Ты можешь справиться с заклятьем? напрямик спросил я.
Янет, покачал головой хунган, но мой наездникда. Я попрошу, он придёт и с удовольствием полакомится изменёнными эльфом лоа.
Но что ты захочешь за это? теперь уже опередил меня Дюран.
Я решу этот вопрос с твоим отцом, мальчик, усмехнулся Папа Док. Раз уж ты попал ко мне в должники, он не откажет.
Придержи коней, встрял я. Помощь нужна мне, а мой друг просто пришёл со мной. Я буду у тебя в долгу, не он.
Мне от тебя толку нет, и мальчик это знает, потому и пошёл с тобой, улыбнулся Папа Док, и в улыбке его было что-то от акулы. Ты мне не интересен, приятель. Для тебя никогда не загорелся бы свет в окне.
Я согласен, кивнул ему Дюран, и я понял, что теперь в долгу у бывшего взводного.
Сукин сын Папа Док разыграл беспроигрышную комбинацию. Он показал мне краем глаза прошлое, до которого я никак не мог дотянуться. Но лишь самый краешекзато какой! Оставивший больше вопросов, чем ответов. И я просто не мог отказаться, как и Дюран.
Всегда знал, что у моего недруга очень умные дети, растянул улыбку ещё шире Папа Док. Мне надо подготовиться к ритуалу призыва наездника, так что вам придётся подождать. Мои слуги принесут вино и закуски.
Он поднялся из кресла, в котором сидел, и шагнул к двери. На ходу прищёлкнул длинными пальцами, и в комнате материализовались трое чернокожих коротышек-пигмеев с подносами в руках.
Мои зомби, пояснил Папа Док. Бедняг везли из родных джунглей, чтобы продать в хорошие дома, как экзотических слуг-рабов, но корабль выбросило на скалы. Никто не выжил. А я взял их под свою опеку.
Он вышел из комнаты, и пигмеи, поставив подносы на стол, последовали за ним.
О чём это он? спросил я у Дюрана. Насчёт наездника, уточнил на всякий случай, судьба пигмеев меня интересовала мало.
Он скакун Хозяина перекрёстков, объяснил Дюран. Могучий лоа входит в него, даруя силу, здоровье и увеличивая срок жизни. Папе Доку сейчас около сотни лет, и как видишь, он на этот возраст точно не выглядит.
Но у всего есть своя цена, заметил я.
Верно подмечено, согласился Дюран. Ты ведь слышал о Чёрном Сердцееде.
Даже видел его жертвы, кивнул я.
Когда Хозяин перекрёстков входит в тело Папы Дока, он не покидает его до тех пор, пока кто-то не расстанется со своим сердцем, и может быть, даже не один человек.
Выходит, на улицах урба скоро снова появится Чёрный Сердцеед, с которым никто ничего не может сделать. И виновником этого, пускай и косвенно, буду я.
В этот раз Сердцеед не выйдет на улицы, заверил меня Дюран, словно прочитав мои мысли. Это происходит, когда лоа требует плату за дары, сейчас же Папа Док сам призывает его, и платить придётся моему отцу.
Кстати, а как твоему отцу удалось одолеть Папу Дока, если за него такой сильный лоа?
Всё просто, раздался сиплый голос, его лоа намного сильнее.
Дверь отворилась бесшумно, и мы с Дюраном не заметили, как в комнату вернулся Папа Док. Вот только хунган преобразился до полной неузнаваемости. Чёрный костюм разорван, от рубашки остались одни лохмотья, зато золотые запонки на месте, на голове чёрная широкополая шляпа. Лицо Папа Док покрыл белой краской, но очень небрежно, словно ленивый маляр. И как только оправу очков не заляпал? Теперь он шагал, опираясь на пару массивных тростей с набалдашниками в виде собачьих голов. А из-под драного камберланда торчала потёртая рукоять серпа. И что-то у меня были большие сомнения, что этим серпом хоть раз жали пшеницу или рожь.