Всегда тебя бабы любили, с нескрываемой завистью заявил Валера.
И я этим беззастенчиво пользовался, кивнул Бомон.
Из этих документов я понял не всё, решил уточнить кое-что я, хотя их содержания вполне достаточно, чтобы утопить капитана Валера, но общей картины у меня нет.
Она проста, заверил меня Бомон, и стара, как мир. Моего друга капитана Валера с потрохами купил некто Ричард Онслоуоружейный магнат, делающий деньги на Афре и прочих нестабильных регионах, где в его товаре всегда есть нужда. Через него сбывали ненужные армии Коалиции противовоздушные ракетомёты в Зону имперских колоний. Когда же Валера прошёлся по всей цепочке и добрался до альбийской торговой компании «Ironclad», которая принадлежит Онслоу, к нему пришли. Конечно, Валера можно было убить или запугать, но Онслоуне глупец, он запугивает и убивает лишь тех, кого не смог купить. А тогда ещё лейтенант Валера продался без малейших угрызений совести. Чтобы скрыть поставки ракетомётов и тяжёлой техники повстанцам, якобы случайно был сбит наш аэроплан, и операцию «Африйская свадьба» спешно свернули.
Но вы, Бомон, о чём-то начали догадываться ещё тогда, верно?
Вы умнее полицейских ищеек и жандармских псов, признал Бомон. Мы ведь работали в паре с Валера, ему сложно было скрыть от меня своё предательство. Вот он через Онслоу и организовал мой перевод в Самбиленд и подключение к операции «Барракуда». Скажи, Валера, ты тогда уже знал, что Гриссо решено не убивать, и мне выдают билет в один конец?
Янет, покачал головой предпочитавший отмалчиваться капитан, а вот Онслоу, скорее всего, знал. У него кроме меня своих людей в правительствах пруд пруди.
Ну да, все же любят деньги, даже те, у кого их и так куры не клюют.
Ты всё узнал? непринуждённо перешёл со мной на «ты» Бомон.
Не всё, честно ответил я. Мне нужен твой подлинный мотив. Я уже сказал, что это не Гриссо и не Валера. Ты легко мог разделаться с обоими без лишнего шума. «Жеребчиком» Декуар ты заделался, чтобы без проблем попасть в Марний. Сюда пришёл, чтобы свести счёты с капитаном. Но зачем нужно было письмо? Зачем ты привлёк к себе столько внимания? Подставил Декуар.
Бедняжка, наверное, до сих пор отходит после встречи с той сукой-садисткой из команды Робера. Я не прощу этого жандармус моими женщинами нельзя так обходиться.
Мне плевать на Декуар и Робера, а заодно и на Грубертак звали женщину, которую ты утопил в ванной, Бомон. Ты сам сказал, что я умнее полицейских и жандармов, так зачем пытаешься водить меня за нос?
Ладно. Улыбка Бомона была почти искренней, собой он умел владеть ничуть не хуже капитана Валера. Мне нужно переговорить с одним весьма одарённым малым, он сейчас находится на секретном объекте, и чтобы отвлечь внимание, я и организовал всю эту игру. Риск велик, но без него мне сложно будет подобраться к тому, кто мне нужен. Все должны смотреть в другую сторонуна Гриссо.
А Валера, выходит, такмелкая месть? Ну что ж, очень даже может быть. До Онслоу и его компании «Ironclad» Бомону точно не добраться, а вот продавшему его коллеге он может отомстить.
Дюкетт или Пьятницки? спросил я, припомнив имена двоих учёных, переезд которых из Рейса в Марний Бомон организовал несколько лет назад.
А ты даже умнее, чем я считал. Теперь Бомон не улыбался. Какое тебе дело до них? Могу поклясться на чём угодно, что секрет сверхпушки воровать точно не собираюсь.
Сильнее давить на Бомона было просто глупооружие-то у него в руках. Конечно, передо мной лежал пистолет Валера, но я не стал снимать его с предохранителя во избежание, как говорится. И если завяжется перестрелка, выжить у меня шансов почти нетБомон явно умеет отлично обращаться с оружием.
Теперь-то вопросов не осталось?
Я покачал головой.
Тогда верни оружие Валера, забирай папки и идём в канцелярию. Не стоит задерживать мадам Пуасон на работе.
Вот так запросто вернёшь мне пистолет? удивился капитан.
Если надумаешь стреляться, Валера, не забудь с предохранителя снять, бросил ему на прощание Бомон, и мы вместе направились к выходу из архива.
Пистолет капитана так и остался лежать на столе, а сам Валера, поникнув, сидел на стуле и смотрел в пол. Не то что кидаться к оружию, он даже руки к нему не протянул.
Женщина была немолода и некрасива. Наверное, как истинный розалиец я обратил внимание на это в первую очередь. Потому уже понял, что родом она, скорее всего, из Астрии, о том же говорил и едва заметный акцент. Он немного усиливался, когда женщина начинала волноваться. А стоило мне выложить на стол перед ней толстую картонную папку, куда мадам Пуасон услужливо сложила для нас все копии с копий документов и рапортов Валера, что он успел передать в управление, прежде чем его купили люди Онслоу, как немолодая дама, старший инспектор Надзорной палаты, стала похожа на девочку, перед которой лежит гора подарков на день рождения. Очень даже повод для волнения.
Я ждала мадам старший инспектор замялась, но быстро нашлась:не вас.
Жосс передаёт самые искренние извинения и надеется, что эта папка искупит его отсутствие, ответил я.
Бомон обладал каким-то просто-таки феноменальным обаянием. От одних моих слов о нём мадам старший инспектор зарделась и словно бы даже похорошела. Она на самом деле и не была дурнушкой, скорее, из тех женщин, что в определённом возрасте просто позволяют махнуть на себя и перестают придавать значение собственной внешности.
Конечно, с лихвой искупает, кровожадно произнесла она. Теперь уж я возьму кое-кого за яйца.
Я не стал расстраивать её и говорить, что капитан Валера, бывший, скорее всего, первой из намеченных жертв, наверное, уже ушёл от правосудия, пустив себе пулю в лоб. Не знаю почему, но мне показалось, что как только мы выйдем из архива, он возьмётся-таки за пистолет.
Но и без Валера мадам старшему инспектору было с кем поработать. Прежде чем выполнять просьбу Бомона, высказанную им, когда мы шли в канцелярию, я заехал в «Беззаботный город» к моим недавним знакомцамБовуа и Лобенаку. Дюрана мне удалось застать у них в убежище, и тот рассказал мне о знакомице Бомона.
Упёртая сука, так её все зовут. Однисо злостью, другиес уважением. Но знаешь, она из тех, кого проще убить, чем остановить. К тому же у неё ни родных, ни семьи нетникаких слабых мест, куда можно ударить.
Бомон явно поставил на ту лошадкумадам старший инспектор доставит множество незабываемых ощущений купленным Онслоу господам, а может быть, и самому оружейному магнату.
По дороге из архива я поинтересовался у Бомона, как он пришёл к выводам о предательстве Валера и его покупке людьми из «Ironclad».
Мой нынешний командир, между прочим, лучший наёмник Эрды, вёл одно время дела с Онслоу. И в качестве услуги один из людей торговца оружием передал ему информацию по операции «Африйская свадьба». По моей просьбе.
Выходит, теперь ты играешь в ущерб собственному командиру? удивился я.
Не совсем, покачал головой Бомон. «Солдаты без границ» больше не ведут дел с Онслоу, и вовсе не из-за меня. Просто тот слишком уж хотел превратить частную армию в свою личную, с чьей помощью решал бы проблемы в Афре и не только.
Мы вместе вышли из управления промышленной разведки, пожали друг другу руки и расстались. Тогда я считал, что больше не увижу Бомона. Он завершит свои дела в Марнии и покинет урб. Гриссо благополучно отправится обратно в Афру, и на этом активные поиски Бомона прекратятся, нашу группу распустят за ненадобностью. Может быть, без особых последствий. Разве что денег за это дело никто не заплатит, даже Робишо вряд ли сумеет выбить хоть какое-то вознаграждение из жандармерии.
Однако как известно, если хочешь рассмешить высшие силы, расскажи им о своих планах на будущее. Стоило мне только сесть в автомобиль, припаркованный рядом с управлением, как в затылок мне упёрся пистолетный ствол.
Думал, Фаржкретин, его можно обвести вокруг пальца, раздался за моей спиной голос помощника инспектора. Я проследил за тобой до управления, видел, как ты мило распрощался с Бомоном. Значит, того прикрывают на самом верху, раз заслали тебя к нам в группу. Правильно патрон не доверил тебе информацию об элитной шлюхе.
Знаешь, почему ты до сих пор всего лишь помощник инспектора, Фарж? совершенно спокойно сказал ему я. Когда во второй раз за вечер на тебя наставляют оружие, это воспринимаешь без особых эмоций. Потому что ты и есть кретин. Бомон в двух шагах от тебя, а ты сидишь в засаде и пытаешься взять меня, хотя уж точно никак не выведу вас на Бомона. Я о нём попросту ничего не знаю.
Без резких движений заводи авто, велел мне Фарж с отменным презрением в голосе, и кати в управление. Патрон разберётся, что делать с тобой и документами, которые ты насобирал.
А вот это вряд лия отлично помнил слова Бомона о том, что он хочет свести счёты с Робером. Скорее всего, сейчас он отправился убивать комиссара, и я почти уверен, что Робер будет мёртв ещё до того, как я приеду в управление жандармерии, но говорить об этом Фаржу я не стал.
Без лишних слов и резких движений я завёл машину и повёл её по улицам урба. Скорость набирал плавно, так что следивший только за мной и совсем не глядевший по сторонам Фарж не заметил, что мы едем с неплохим превышением. Хорошо, что нам не попалось ни одного дорожного регулировщика, который мог бы остановить нас за такое нарушение. Час был уже поздний, машин немногов регулировщиках отпала нужда, и они остались дежурить в своих будках только на перекрёстках центральных улиц. А вот их-то я как раз старательно избегал, но и этого Фарж не заметил.
Он заподозрил неладное, только когда на полной скорости въехали в квартал с отключённым светом. Он хотел было что-то сказать, но я резко ударил по тормозам и одновременно подался в сторону. Выстрелить из своего револьвера Фарж не успел. Его бросило вперёд, впечатав в спинку моего сидения, а вытянутая рука помощника инспектора с зажатым в ней оружием оказалась в считанных дюймах от моего лица. Не теряя ни мгновения, я схватил его за предплечье и дёрнул вниз. Фарж застонал от боли, но револьвер не выпустил. Даже попытался выдернуть руку, одновременно кулаком левой чувствительно врезав по спинке моего сидения в районе почек. В чём нельзя было отказать помощнику инспектора, так это в силе, да и удар у него был поставлен хорошониз спины моей будто кувалдой приложили. А ведь это через сидение, погасившее силу удара!
Счёт шёл на доли секунды: опомнится Фаржи мне точно несдобровать. Я вцепился в его предплечье обеими руками, не давая помощнику инспектора освободиться, и во второй раз дёрнул его руку вниз. Наградой мне стал громкий стон боли и треск ломающейся кости. Пальцы Фаржа разжались, и револьвер упал на пол машины. Я не стал искать его, вместо этого выдернул из кобуры свой «нольт» и, полуобернувшись назад, нацелил на помощника инспектора. Тот сидел, откинувшись на заднем сидении, баюкая сломанную руку.
Пошёл вон из машиныбыстро, велел я ему.
Оружие верни, ответил Фарж.
Вместе с машиной в гараже оставлюв перчаточном ящике. А если задержишься ещё на секунду, то в багажнике найдут твой труп.
Для верности я взвёл курок «нольта»обычно это действовало на жертвы весьма отрезвляюще. Избавляло от лишних иллюзий. Хотя сейчас мне как раз нужно было казаться, а не быть. Убивать Фаржа я не собиралсяслишком много хлопот принесла бы мне его смерть, да и не был он врагом, просто делал своё дело. Но помощник инспектора не должен был понять этого, а потому действовать надо быстро и решительно.
Злобно сопя от боли в сломанной руке, Фарж выбрался из автомобиля.
И дверь закрой! крикнул я ему.
В ответ Фарж с силой пнул дверцу, так что она жалобно хлопнула. Однако открываться не собиралась, что меня полностью устраивало.
Я нажал на педаль газа и повёл машину в сторону «Беззаботного города». А следующим утром отправился в Надзорную коллегию, чтобы передать картонную папку мадам старшему инспектору, которую все звали упёртой сукой.
Бармен в кабачке на углу Орудийной и Кота-рыболова был удивительно словоохотлив. Да и новостей в урбе в самом деле оказалось хоть отбавляй. Одна только смерть комиссара Робера чего стоит, а уж если взять все версии его гибели, то и подавно. Сначала журналисты утверждали, что он был застрелен едва ли не на дуэлилежал на тротуаре с пистолетом в руках. Даже зарисовка в углу заметки о его гибели имелась. Потом вышло официальное опровержениепо результатам вскрытия оказалось, что убит комиссар выстрелом в спину, само же убийство названо не иначе как предательским.
Да уж, распоясались вконец эти анархисты, говорил уже не в первый раз бармен, наливая мне очередную порцию бренди. Застрелить комиссара, да не полицейского, а жандармского, да посреди улицы, да ещё и среди белого дня. Раньше такое немыслимо было, верно ведь?
Бывало и хуже, флегматично заметил я в ответ. Сразу после войны и не такое творилось. Не помнишь разве?
Ну ты хватил. Как и все бармены в Эрде, он обращался к клиентам исключительно на «ты». Тогда какое время было? Толпы злых, безработных людей, гномов, орков, им и выпить-то не на что было. И привычка убивать. Он осёкся, словно вспомнил что-то неприятное. Слишком много народу поняли, как дешева на самом деле жизнь.
Я потягивал брендинапиваться сегодня настроения не былои ждал, пока чернокожая певица выйдет на сцену. Час был довольно ранний, по крайней мере, для этого кабака, и потому из привычного триопевица, саксофонист и пианистостался только последний. Он играл одну спокойную мелодию за другой, почти не прерываясь. Вместо нот на подставке перед ним стоял большой стакан с виски, к которому он то и дело прикладывался, почти не отвлекаясь от игры на фортепиано.
Думаешь, сейчас иначе? глянул я на бармена, делая очередной глоток бренди. Куда делись все те люди, полуэльфы, гномы, оркивсе, кто прошёл войну, будь она неладна? Вымерли? Мы просто научились держать своих демонов внутри, но не у всех это хорошо получается. Вот и всё.
И чем им только комиссар не угодил? развёл руками бармен. Хвост прищемил сильно?
Я ничего не стал отвечать, да ответ и не нужен был бармену. А ведь мог и рассказать, как погиб комиссар Робер. Хотя бы намекнуть, что первая версия его гибели была самой правдивой, и рисунок, сделанный ловким журналистом прямо на месте происшествия, один в один повторял позу лежащего на тротуаре мёртвого жандарма.
Так вышло, что я видел дуэль Робера и Бомона. Видел, как комиссар после взбучки, полученной от руководства, шагал к машине. Шагал широко и уверенно, но лицо его при этом замерло от злости. Робер был в яростиего выдавали чуть более резкие, чем обычно, движения и, конечно, лицо, словно обратившееся в каменьни один мускул не дрогнет. Он увидел меня, но никак не отреагировал, продолжил идти к автомобилю. А я никак не дал ему понять, что Жосслен Бомон, за которым он гоняется, стоит всего в шаге от него.
Бомон приткнулся спиной к фонарному столбу, вроде и в круге света, но если не присматриваться специально или не знать, что он стоит там, никогда не увидишь.
Робер, сказал он, выходя на свет за спиной у комиссара, я же говорил, что всегда буду у тебя за спиной. Зря ты не оглянулся.
Бомон почти открыто носил за поясом револьвер, лишь слегка прикрыв его кожаной курткой. Робер удивительно спокойно, будто и в самом деле ждал появления того, за кем гонялся, обернулся к Бомону. И снова ни один мускул не дрогнул на лице комиссара. Он был готов к драке. Левой рукой Робер расстегнул пуговицу на пиджаке, чтобы скорее выхватить пистолет из кобуры. Бомон откинул в сторону полу куртки, показав рукоять заткнутого за пояс спереди револьвера. Такого же крупнокалиберного послевоенного «Вельдфера», какой носил помощник инспектора Фарж.
Два человека, будто два зверя, замерли перед схваткой. Они смотрели друг другу в глаза, не следя за руками. Это была самая настоящая дуэль, каких давно уже не видели улицы нашего урба. Поединок двух человек, отбросивших всякий налёт цивилизованности, обратившихся к своей звериной сущности. Только когти и зубы им заменило огнестрельное оружие.
Им не хватало лишь сигналалюбого громкого звука, который даст выход их злости. Удар часов, упавшая монета, звон стекла, да что угодно могло послужить детонатором. На сей раз им стал трамвай. Он застучал по рельсам где-то неподалёку и зазвенел электрическим клаксоном.