Фигуры бесшумно отступили. От них веяло угрозой, и Кеан не был уверен, что они дышали. Двери с тихим шорохом отворились, и протектор оказался в просторном темном фойе, подсвеченным несколькими скупыми огоньками в альковах.
Осторожней, господин, не споткнитесь, прошелестело совсем рядом. Могу ли я взять ваше оружие?
Рядом с Кеаном замер навытяжку серокожий парень, глаза и волосы которого отливали золотом. Лицо у него было непроницаемое, а рука застыли в жесте просьбы. Кеан следка забеспокоился, но спустя секунду со вздохом водрузил палицу в руки парнишки. Он легко, словно щепку, подхватил железное древко и сделал приглашающий жест:
Ступайте за мной, господин протектор. У Гильдмастера как раз освободилась минута, чтобы поговорить с вами.
Он провел протектора вверх по винтовой лестнице. Вежливый, но небрежный тон парнишки выдавал плохо скрываемое превосходство, и Кеан проглотил вопросы о том, как Гильдмастер узнал о его приходе. Протектор слышал множество невероятных историй о вакшами, их скорости, силе и живучести, превосходящей любые человеческие возможности. Говорили, что они владели какой-то магией. Враки, скорей всего, но эти слухи подогревали мрачный интерес вокруг Некрополя не одно поколение.
С этими мыслями Кеан дошел до очередных дверей, и провожающий сделал приглашающий жест. Кеан зашел в просторный кабинет, какой же темный, как и вся башня. За столом в центре комнаты, окруженный утонувшим во мраке альковами, сидел вакшами неопределенного возраста. На щеках аккуратная золотая щетина, длинные волосы, два огонька в глазах и, что удивительно, все его лицо было испещрено золотыми узорами, словно вышивка на пепельной парче. Гильдмастер улыбнулся, обнажив острые клыки:
Добрый вечер. Прошу прощения, что встречаю вас сидя, но если я встану, что-нибудь обязательно упадет, он небрежно указал рукой на башенки из свитков. Присядете?
Кеан мог поклясться, что этого кресла по правую руку от него не было всего мгновение назад.
Благодарю, буркнул протектор, но в официальных приемных я привык стоять.
Хорошо, вакшами продолжил клыкасто улыбаться. Чем могу помочь? Дело, должно быть, важное, не часто к нам хаживают протекторы.
Важное, кивнул Кеан. Кеан Иллиола, к вашим услугам. Я расследую убийство высокопоставленной персоны. Хотелось бы задать несколько вопросов.
Хм, отозвался вакшами, вы ведь понимаете, что давление протектората не заставит нас раскрыть конфиденциальную информацию о наших заказчиках? Я смогу ответить лишь в рамках дозволенного нашими обычаями.
Я понял, рыцарь сделал несколько размашистых шагов в сторону стола. В свою очередь обязан предупредить, что мои братья в курсе, где я сейчас нахожусь
Гильдмастер улыбнулся еще шире:
Опасаетесь за свою жизнь? Это совершенно напрасно. Мы заключили договор с Маской и его чернорясниками и нас устраивает такой порядок вещей.
Пренебрежение, с которым прозвучала ремарка относительно духовенства Благого, покоробила протектора.
Раз уж мне не о чем беспокоиться, Кеан положил на стол Гильдмастера письменный протокол алхимиков с наименованием яда. Что вы можете сказать об этом, господин?
Беркут, отозвался вакшами, притянув к себе листок. Мы, как и вы, не носим данных при рождении имен
Эта полная пренебреженияфраза заставила Кеана стиснуть зубы. Как смеет этот нелюдь, этот еретик, ровнять рыцарей Маски с ними, серокожими нетопырями? Однако он сам пришел в их обитель, сам попросил о помощи, провоцировать конфликт у него не было никакого желания. Стиснутые зубы расслабились, лицо снова разгладилось, вернув прежнее спокойствие. Господин Беркут, казалось, не обратил на это внимание, взгляд его был прикован к бумаге.
Хм! наконец выдал он, подняв глаза. Очень интересно! Ночной Принцочень редкий яд. Я могу сказать вам по секретуна черной рынке такой тоже не купишь, и он снова хищно улыбнулся.
Хотите сказать, его привезли откуда-то? спросил Кеан, слегка склонившись над столом.
Беркут постучал пальцем по листу:
Мы часто используем яды и, уж поверьте, прекрасно знаем, что и где можно достать. Ночной Принцэффективный, но исключительно непрактичный способ убить кого-то. Он быстро теряет свои смертоносные свойства при неподобающем хранении, а жуки, из которых его готовят, обитают только на севере Золотого Ока и быстро дохнут в жарком климате полуострова, он почесал переносицу. Кем бы ни был ваш убийца, он не ищет легких путей, Беркут отодвинул листок. Скорей всего, он имеет основательные познания в алхимии
Почему вы так решили?
Сами подумайте, золотые глаза лукаво блеснули. Сколько времени требуется, чтобы преодолеть путь, скажем, из Айгарда в Ильфесу? Яд теряет свойства за день-два в зависимости от температуры и влажности, так что, скорей всего, его синтезировали уже в Ильфесе, незадолго до покушения.
Хм, задумчиво протянул протектор. Вы говорили про жуков Жуки должны быть живыми на момент изготовления?
Гильдмастер молча кивнул, а затем добавил:
Вижу, у вас появились какие-то соображения на этот счет.
Да, ответил Кеан. Не смею больше отнимать ваше время, господин Гильдмастер. Ваша помощь Протекторату неоценима.
Возвращайтесь, когда снова упретесь в тупик, любезно ответил Беркут. В конце концов, Гильдия и Протекторатстарые друзья.
От слова «друзья» рыцаря покоробило, он выдавил кислую улыбку и поспешил вниз, уже без провожатого. У дверей протектор приметил свою палицу, небрежно прислоненную к косяку. Все словно кричало: «Выметайся». Ощутив внезапный приступ паники, Кеан оседлал жеребца и пустил его галопом из Некрополя, словно его гнала стая демонов, и последние лучи солнца огненными стрелами разрезали небеса за его спиной.
Когда гулкие шаги окованных статью сапог затихли, лицо Беркута переменилось. Слетела маска светской любезности.
Канюк, позвал он.
Из темноты алькова материализовалась закутанная в плащ фигура.
Да, мастер.
Свяжись с агентами в Протекторате, пальцы Беркута сплелись под подбородком. Не важно как, но выудите информацию об этом Кеане и его расследовании.
Слушаюсь фигура растворилась в воздухе.
Мышка! позвал Гильдмастер, и из того же алькова выступил юноша, что сопровождал протектора.
Да, господин?
Ты станешь его тенью, распорядился узорчатый. Жду письменный доклад о каждом его шаге. Задание кропотливое и ответственное.
Да, мастер, отозвался паренек, отступив в густую темноту.
***
Асавин пробежал вниз по лестнице, чуть не столкнувшись с хозяйкой дома. Старушка проводила его взглядом, но не сказала ни слова: он уже внес предоплату за месяц, а то, что ночевал здесь не каждый день, не совсем ее дело. С виду он был приличным: хоть и недорогая, но опрятная одежда, вежливая улыбка, и другие жильцы никогда не жаловались на него. Воистину, господин Эльбрено был единственным добропорядочным постояльцем в ее доме.
Старушке было невдомек, что это была одна из его конспиративных квартир. В каждой из них Асавин жил не больше трех дней кряду, а после получения хорошего барышане больше суток. Всегда был риск, что темные делишки всплывут, что собутыльники очнутся и обратятся к серым плащам, да и мало ли, вдруг кто-то прознает, что он внезапно разжился деньгами, и пожелает отобрать честно заработанное? Однако Асавин не суетился, не скрывал лица и не срывался в кутеж. В общем, не делал ничего, чем мог бы привлечь излишнее внимание к своей персоне.
Прошло почти две недели с той кровавой бани в Негоднице. После смерти хозяина бордель продолжал жить как ни в чем ни бывало. Бизнес взяла в руки старшая меж девок, маман Роза, но рано или поздно пропажа Адира будет обнаружена. Объявятся какие-нибудь его мутные дружки, поставщики хлеба, рыбы, эфедры или родственники разной степени дальности. Сейчас шлюхи молчат как могилы безымянных солдат, но кто знает, как они запоют, надави на них стражи порядка. Это беспокоило Асавина, и он время от времени прохаживался мимо Негодницы в непопулярные часы. Через несколько дней после инцидента он подловил вышедшую по воду Неву, чтобы навести справки. Тогда-то он узнал про Розу и другой весьма неприятный факт.
Повтори, что ты сказала? поморщился Асавин.
Мальчик вернулся, просопела девка, поворачивая скрипучий ворот. Тебя спрашивает, так никто не знает, где ты живешь. Он и сейчас тут. Позвать?
Нет, белобрысый облокотился о край колодца. Слышь, Нева, не говори ему, что я приходил.
Между его пальцами показалась одна золотая монета, затем вторая, и он с ловкостью заправского фокусника запустил их между туго стянутых корсажем грудей брюнетки. Та кокетливо махнула ресницам:
Да что ты, я даже не помню, как тя звать.
С тех пор он обходил бордель десятой дорогой, и теперь, выждав достаточно времени, готов был снова поспрашивать о новостях, а после пообедать в одном из любимых заведении Медного порта. В неурочный час в зале было темно и пусто. Он ожидал увидеть за стойкой Розу или Неву, но там стояла совершенно незнакомая девушка.
Из-под темно-зеленого капюшона, скрывающего голову и плечи, виднелись локоны такого рыжего цвета, словно сама Эвулла поцеловала их. Острое личико и носик, молочная кожа, усыпанная конопушками, словно золотыми монетками, зеленые глаза, которые тут же прожгли его подозрительным взглядом. Какая красавица, - подумал Асавин.
Че надо? грубо рыкнула незнакомка хрипловатым голосом.
Не растерявшись, Асавин ловко снял берет и положил на стойку:
Ничего невозможного, всего лишь узнать имя прекрасной леди.
Рыжая смерила его презрительным взглядом:
Зачем? Ты что, принял меня за шлюху?
Какая своехарактерная, - подумал Асавин, а вслух добавил, все еще обворожительно улыбаясь:
Я принял вас за прекрасную леди.
Она оперлась о стойку так, что взгляду блондина открылся туго зашнурованный лиф ее платья. Совсем не местная мода.
Уна Салмао, ответила она и, словно прочитав что-то в его глазах. Вижу, тебе это что-то говорит. Знался с моим отцом?
А ты проницательна, усмехнулся блондин. Не слышал, что у нее есть дочь
Он не шибко участвовал в моей жизни, буркнула рыжая, изучая амбарную книгу. Теперь, когда знаешь мое имя, почему бы тебе просто не снять шлюху или заказать пожрать? Иначе выметайся отсюда нахер, тут тебе не исповедальня, чтобы чесать языком.
Вот грубиянка!восхитился Асавин.
А ты не слишком любезна, с усмешкой ответил он. Тебя что, звери воспитывали?
Уна гневно посмотрела поверх книги:
Ага, дикие собаки, ее руки легли под стойку. Выметайся. Третий раз предупреждать не буду.
Асавин не сомневался, что под стойкой у нее было припрятано оружие, которым она, вероятно, хорошо владела, но это только раззадорило его интерес. Это было так необычно для дам Ильфесы.
Что у тебя там, милая? Арбалет?
Какой догадливый, она подняла руки, и в блондина уставился железный наконечник взведенного болта. Я соврала. Меня воспитывали охотники, а не собаки, так что я не промахнусь, тем более в упор. Не раз приходилось отстреливать таких вот шакалов
Шакалов? Асавин удивился. Милая, но ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь.
Знаю достаточно, прошипела Уна, махнув арбалетом. Пришел разодетый, знаешь моего отца Издали чувствую падаль. Приличные люди не стали бы с ним знаться. А звать тебя, небось, одним из местных галимых имен. Начинается на «а», заканчивается на «н», да?
Блондин поперхнулся от возмущения, и тут с лестницы позвал знакомый голос:
Асавин!
Девушка прыснула от смеха. Улыбающийся от уха до уха Тьег протянул блондину ладонь.
Что ты здесь делаешь? спросил белобрысый.
Уна опустила арбалет:
Так это тот друг, которого ты ожидаешь? она хмуро глянула на Асавина. Что, нельзя было сказать, что у тебя здесь встреча? Я ведь могла тебя продырявить.
Спасибо, Уна, на лице мальчишки все еще сияла улыбка. Мы будем благодарны, если ты сваришь нам кувшин эфедры, а после мы поднимемся в номер.
Рыжая махнула рукой и дала распоряжение служанке. Через несколько минут Асавин поднялся по лестнице следом за серовласым, снедаемый любопытством. В комнате их ожидал рыжий узкоглазый мальчишка.
Это мой слуга, Курт, объяснил Тьег. Ему можно доверять
Асавин захлопнул дверь и запер на засов:
Рассказывай, какого ты тут забыл? Опасно возвращаться на место преступления, да еще и оставаться на постой.
Мне некуда податься, помрачнев, Тьег сел на край кровати. Отца заперли в палаццо Маски, а в Лазурное Поместье нагрянули протекторы Я чудом сбежал, если бы не Курт, он взглянул на узкоглазого, и тот ответил почтительным кивком.
Ничего не понимаю, Асавин сел рядом с Обраданом. Мы прикончили голь, протекторов это не касается
Не знаю, покачал головой мальчишка, но это единственный известный мне постоялый двор, где не задают лишних вопросов, а тыединственный мой друг в городе.
Блондин похолодел от ужаса. Одно дело заигрывать с сизыми плащами, и совсем другоетанцевать на лезвии ножа Протектората. Всем известно, что если эти вцепятся, то уже ни за что не отпустят, а в их застенках продашь и родную мамочку. А может и не казнят, а снова отправят на рудники. Нет уж, он ни за что туда не вернется! Асавин натянул привычную хитрую ухмылку:
Разумеется, Тьег. Я удивлен, что у тебя вышло скрываться так долго
Это заслуга Курта, парень тепло улыбнулся молчаливому слуге. На пару дней я забился в нору на окраине Медного порта. Хозяин комнаты был вечно пьян до состояния земляного червя, но мы поспешили убраться, пока он не очухался С тех пор я безвылазно сижу здесь, а Куртмои глаза и уши.
Асавин придирчиво оглядел слугу. Рыжий житель Нерсотакая невидаль, что привлекает внимание не хуже рубийца.
Нет, с этим надо заканчивать, сказал блондин, прихлебнув эфедры. Еще примут его за оранганца, хлопот не оберемся
Так он и есть оранганец, пробормотал Тьег, и Асавин поперхнулся, выпучив глаза.
Откашлявшись он посмотрел на парня. Тот, кажется, совсем не понимал, в чем состоит проблема.
Послушай, Тьег, Асавин отставил чашку от греха подальше, в Ильфесе есть множество табу, гласных и негласных. И есть три народа, которых ненавидят больше авольдастов, вакшами и даже больше клевещущих на Маску: нолхиан, эквийцев и оранганцев. Твоего пацана могли убить. Или, и того хуже, он мог привлечь внимание протектора. У этих чутье на все богомерзкое.
Богомерзкое? Тьег нахмурился.
Ты не знаешь историю? Асавин вздохнул. Это общеизвестный факт. Тысячи лет назад Ильфеса была центром сильной империи, управляемым Царем-Драконом. Человек это был или нолхианин, никто не знает, но вся власть принадлежала нелюдям, и единственными людьми, если их так можно называть, допущенными к кормушке, были эквийцы и оранганцы. Рыжие, говорят, воевали за него, а эквийцы проводили всякие ритуалы. А потом пришел Черная Маска, убил Царя-Дракона, прогнал нолхиан, эквийцев и оранганцев: всех, в ком была хоть капля нелюдской крови. С тех пор здесь им не рады и, уж поверь, отношения как к человеку не стоит ждать.
Курт еще сильней сузил глаза, раздул ноздри на плоском носу и готов был прыгнуть на Асавина, словно рассерженный зверек, но Тьег положил руку ему на плечо.
Оранганцы не люди, говоришь? задумчиво протянул рубиец. Неужели и ты думаешь так же?
Асавин наклонился вперед, положив подбородок на переплетенные пальцы:
Я рассказал то, что известно каждому жителю этого города. Правда это или нет, не мне судить, но такова истина, втолковываемая в церквях и записанная в Книге Благодати. Что до меня, он улыбнулся и развел руки в стороны. Я не верю в магию, лесных человечков с хвостами и богов. Над нами нет никого кроме других, более удачливых комков плоти, а боги, славные легенды и вычурные обрядыне более чем цветная заплатка на прохудившемся цирковом шатре.
Парень долго пожирал Асавина глазами, а затем глухо сказал:
Есть единственный Бог, повелевающий Законом Земли и Неба. Имя ему Ирди и он есть все вокруг. Когда-нибудь даже такие закоренелые иноверцы поймут, что этоединственная истина.
Асавин снисходительно улыбнулся. Он имел представление о центральной религии Рубии, цементирующей обветшалую империю. Ирди, птичий бог, якобы, пожертвовавший собой, чтобы мир мог существовать. Слащавая история, коих тысячи в каждом уголке Золотого Ока. Но кто он такой, чтобы ломать веру этого мальчишки? Когда-нибудь он и сам поймет, что ни на земле, ни в небе нет ничего, кроме человеческих иллюзий.