Похоже, что храм был построен очень давно, Гленард повернулся к священнику, стоявшему рядом с альвийкой в центре храма. Может быть, даже сразу после Исхода.
Не могу сказать, пожал плечами Айомхэйр, не знаю. Но очень-очень давно.
Вам бы его подремонтировать. Грустно будет, если такая древность развалится.
И не говорите, мэтр Гленард, и не говорите. Но мы же люди бедные. Пожертвований нет, прихожан мало, едва на скудную пищу хватает, лишь каша, да черствый хлеб, да вода.
Миэльори за его спиной возмущенно воздела руки, указав на упитанность священника. Гленард послал ей предостерегающий взгляд. Айомхэйр ничего не заметил.
Я вижу у вас интересные картины на стенах. Они, похоже, нарисованы не так давно, под ними сохранились еще остатки более традиционных росписей, посвященных Двум Богам. Я в восхищении, если честно. Никогда такого раньше не видел. Но мы слышали от местных жителей, что здесь есть очень интересные легенды, связанные с некими существами, которые приходят из моря. Прошу вас, расскажите, мэтр Айомхэйр.
Ну, что вы, мэтр Гленард, здесь и рассказывать нечего. Так, деревенские сказки
Прошу вас, господин Айомхэйр, Миэльори положила священнику руку на плечо, другой рукой нежно погладив его по волосам, расскажите нам. Меня так восхищают такие истории. Аж до дрожи, чувствуете?
Ну Это покрасневший Айомхэйр замялся, однако не сделал попытки отстраниться от прижавшейся к нему всем телом альвийки. Здесь верят, что из моря приходят существа, забирающие людей в море. Ну, вы понимаете, край морской, здесь все так или иначе связаны или с рыболовством, или с морской торговлей. Люди обнаружили этих существ много столетий назад, как только пришли в эти края, и вера в них тесно переплеталась с верой в Двух Богов. Но эти существа жили здесь задолго до нас, о них рассказывали еще альвы и даже бьергмесы. И даже вархи, говорят, много тысячелетий этих существ почитали.
Почитали чудовищ? удивился Гленард.
Чудовищ? священник усмехнулся. Типичное заблуждение человека, не разбирающегося в этой тематике, уж простите меня, мэтр Гленард. Всё не так просто. Где-нибудь в Фортбуде вам действительно будут рассказывать про жутких чудовищ, которые разоряют деревни и пожирают рыбаков и моряков со всеми их семьями в отместку за их грехи, неуважение или просто ради пищи. Но всё, на самом деле, не так.
А как же?
Те, кто приходят из моря, на самом деле не желают нам зла. Они выглядят странно для нас, порой, это правда, но даже прекрасные киты и дельфины для нас выглядят чужеродными. Есть и другие. Сладкоголосые и удивительно красивые сирены, они живут в прекрасных подводных городах. Выглядят как самые красивые человеческие девушки и юноши, только покрытые частично чешуей и с перепонками-плавниками на ногах и руках. Есть и морские альвы те, кто когда-то ушел на острова, спрятанные глубоко в море, и построили там прекраснейшие города. Порой, ночью, в тумане, их хрустальные корабли с шелковыми парусами, словно сплетенными из паутины, подплывают к нашим берегам. Альвы-мореходы тоскуют порой об утраченной родине. Иногда и сирены, и альвы выходят на берег, приходят в гости к тем, кто их почитает, разговаривают с ними, помогают. Иногда лишь присылают прекрасных белых чаек, понимающих человеческую речь, которые показывают морякам, где водятся косяки рыбы, и как избежать подводных скал. Те же, кто наиболее сильно почитают морских властителей, могут удостоиться особо почетной участи: сирены и альвы заберут их к себе, и они будут жить в удивительных местах, окруженные прекрасными спутниками и ни в чем никогда не будут нуждаться.
Красивая сказка, выдохнула Миэльори.
Это больше, чем сказка, улыбнулся священник. Это правда, которую знают здесь, на побережье, и в которую не верят более нигде.
Во всех прибрежных герцогствах есть подобные истории, Гленард приблизился к Айомхэйру. Но обычно это страшные легенды о чудовищах, забирающих провинившихся рыбаков или о русалках-утопленницах, мстящих своим неверным возлюбленным или своим соперницам. Но такую красивую интерпретацию я слышу впервые.
Красивая сказка, повторила Миэльори, жаль, что насквозь лживая.
Почему же это лживая? возмутился священник и попытался отстраниться от альвийки, но ее руки внезапно налились силой, и он не смог пошевелиться.
Начнем с того, Миэльори смотрела на него с доброй улыбкой, но глаза ее были холодны, что никаких морских альвов никогда не было. Альвы не любили море и боялись его. И никаких преданий о морских чудовищах или о прекрасных сладкоголосых сиренах в наших книгах не сохранилось. У людей таких преданий много, но по большей части в них отражается тоже страх перед морем и его непреодолимой и непредсказуемой силой. То, что рассказываешь ты, Айомхэйр это красивая сказка, которую, похоже, ты сам придумал, чтобы облапошивать рыбаков в окрестных деревнях. Ты даешь им надежду, а они приносят тебе деньги за это. Ты фактически создал свою собственную религию, и это оказалось делом прибыльным. На храм и на Богов тебе наплевать, а вот себя ты любишь, поэтому и домик у тебя крепкий и красивый, и одежда дорогая, и мебель, я заметила, аж и красного дерева, да и сам ты питаешься явно не кашей и водой.
Да что вы себе позволяете! бледный священник безуспешно пытался вырваться из рук альвийки.
Тысячелетние предания вархов? насмешливо подхватил Гленард. Тех самых вархов, которых пятьсот лет назад еще и в помине не было? Росписи на стенах, грубо нарисованные не далее как пару лет назад? Прекрасные альвы и сирены, вырезающие целые деревни для их же собственного блага? А может, это всё лишь для того, чтобы местные жители не поднимали шума, пока их грабит твоя банда, Айомхэйр?
Давай ему пальцы сломаем, Гленард? предложила Миэльори. Будем ломать по суставу, один за одним, пока всё не расскажет. Я видела, такая штука очень действенная, Донрен демонстрировал. Думаю, он недолго продержится и во всем признается. Хруст собственных пальцев очень здорово развязывает языки.
Не надо! заорал Айомхэйр. Я всё скажу, не надо!
Ну, говори, Гленард пожал плечами и демонстративно положил руку на золотой эфес сабли Эллеанару.
Да, да, я всё придумал!.. Меня послали сюда пять лет назад. Первый год был трудный, очень трудный. В храм почти никто не ходил, не было еды, не было дров, не было почти ничего. Я хотел уже отсюда сбежать, но потом мне попалась книга сказок про альвов, и меня осенило. Я придумал историю о морских альвах, добавил туда еще старые легенды о сиренах, ну, например, как одна сирена влюбилась в прекрасного принца, и пришла к нему, обменяв свой чудесный голос на пару ног. Только принца я на рыбака заменил. И мне поверили. Они же очень простые люди, эти рыбаки, им нужна была надежда. Они сотни лет ничего от моря хорошего не видели, кроме своей рыбы, а теперь у них появилась и надежда, и цель, и утешение, когда кто-то из них не возвращался. Теперь они считали, что их погибших товарищей забрали морские альвы, и они вернутся на хрустальном корабле с прекрасными обнаженными альвийками. И тогда они понесли мне пожертвования, стало приходить множество людей, стали помогать, жизнь наладилась Мне только и надо было, что время от времени придумывать новые сказки или просто переиначивать старые.
Что тебя связывает с нападениями на деревни в последнее время? Гленард смотрел священнику прямо в глаза.
Ничего, клянусь, ничего!
Какой палец сначала, Гленард? поинтересовалась Миэльори.
Не надо, не надо, прошу! Я клянусь, я ничего не знаю!! Айомхэйр истошно заорал. Я думал, что это настоящие морские чудовища. Я боюсь, что они пришли, чтобы мне отомстить за то, что я рассказываю эти сказки! Я даже хотел бежать отсюда подальше, пока они до меня не добрались, я думал, что они меня ищут. Но не мог Не мог бросить всё своё имущество. Надеялся, что чудища насытятся рыбаками и уйдут обратно
Похоже на правду, с сомнением протянул Гленард. Как думаешь, принцесса?
Ну, дай мне этому sivalg хоть один пальчик сломать, пожалуйста, хищно оскалилась альвийка. Там и посмотрим.
Не стоит. Видишь, они и так сейчас в обморок грохнется. Похоже, что и правда верит в то, что говорит. Отпусти его.
Девушка неохотно отошла от священника. Тот рухнул на колени, трясясь от страха.
Слушай меня внимательно, Айомхэйр, Гленард навис над ним. То, что ты придумал свою религию это, хоть и успокаивает рыбаков, но может вызвать кучу проблем в будущем. Я не буду тебя просить покаяться перед твоими прихожанами, они, возможно, тебя после этого разорвут, а мне до этого доводить не хочется. Ты мошенник, Айомхэйр, но смерти ты еще не заслужил. Поэтому мой тебе совет: просто бросай всё и попроси тебя перевести в какой-нибудь маленький храм подальше отсюда. Люби людей и Богов, служи и тем и другим честно. Возможно, богатства не скопишь, но сыт будешь. А лучше просто брось это дело и стань купцом, это, похоже, тебе больше по нраву. Чтобы ты меня понял правильно и мои слова осознал, сообщаю тебе, что тебя сегодня посетили не университетские зубрилы, а офицеры Тайной Стражи Его Величества Императора. И будь уверен, что теперь Тайная Стража будет следить за каждым твоим шагом, где бы ты ни оказался и что бы ты ни делал. И если ты не будешь хорошим, даже идеальным, подданным Империи, ты мгновенно окажешься в таком каменном подвале с такими железными штуками на руках. И наедине с моей помощницей, которой так приглянулись твои пальчики. Ты понял?
По-по-понял, господин Я всё понял По-по-пожалуйста, не надо
Воспользуйся шансом исправить твою жизнь, мэтр Айомхэйр, Гленард повернулся и пошел к двери. Пойдем, принцесса.
Получается, что мы за твои десять золотых фактически ничего нового не узнали, констатировала Миэльори, пока они петляли между невысоких холмов, возвращаясь с мыса. Священник этот, конечно, mahyn, но он не имеет отношения к нападениям.
Похоже на то, Гленард в задумчивости смотрел на уши своей лошади.
Ну, и что будем делать?
Не знаю, признался Инквизитор. Пожалуй, поехали, взглянем еще раз на деревню, на этот Торск. Вдруг мы что упустили?
Пообедать бы
Ну, давай вернемся в ту же «Офелию», пообедаем, а потом поедем в деревню.
Так и сделали.
В деревне Гленард и Миэльори, в сопровождении пары солдат, которых приставили охранять Торск, провели почти всю вторую половину дня. Погода стала чуть лучше. Туман рассеялся, морось прекратилась, ветер стих. Стало комфортнее, хотя плотные темно-серые облака всё ещё низко нависали над свинцовыми волнами, не придавая летнему дню ни одной радостной краски.
Гленард и Миэльори осмотрели чуть ли не каждый сантиметр деревни и окружающих ее маленьких полей и огородов. Миэльори стало казаться, что она вся пропахла рыбой, отчего ее острый носик брезгливо морщился. Но ничего нового, заслуживающего внимания, они так и не нашли.
Оказавшись снова на утесе над морем, Гленард, наблюдая за набегающими на скалы волнами, констатировал, что, кажется, день пропал зря.
А там что? альвийка указала куда-то в море.
Где? удивленно посмотрел на нее Гленард.
Ну, вон, там. Видишь? Огонек.
Ага. Может, корабль?
Какой-то большой огонь для корабля.
Сейчас спросим, Гленард развернулся к стоящему неподалеку солдату. Эй, Весел!
Да, господин генерал, молодой солдат по имени Весел резво подбежал к ним.
Что там вон, в море? Огонек какой-то.
Дак, это маяк, пояснил солдат. Там островок, а на нем маяк.
Интересно, Гленард задумался. Если напавшие на деревню пришли с моря, то, возможно, они прибыли на корабле, и высадились с него на берег на шлюпках. Возможно, смотритель маяка заметил корабль или что-то еще? Весел, как добраться до маяка?
На лодке, господин генерал. Ну, или в отлив можно прямо по дну пройти. Сейчас как раз отлив идет. Только там этот, смотритель маяка, он Ну, очень неприятный тип.
Ничего, видали мы всяких типов. Спасибо, Весел. Пойдем, Миэльори, пообщаемся со смотрителем.
Отлив открыл длинную тонкую дорожку от берега на остров, покрытую мелкой галькой.
А в Рогтайхе отливы и приливы не так заметны, покачал головой Гленард. У нас же песчаные берега, пляжи, глазу не за что зацепиться, а здесь, смотри, как сразу заметен на скалах уровень приливов и отливов.
Миэльори молча взглянула на черные скалы, покрытые коричневыми водорослями. Уровень прилива и впрямь был прекрасно виден на камнях. Сейчас вода стояла метра на три ниже.
Пойдем, Гленард. Не хватало еще застрять на этом острове, а брести по колено в холодной воде тоже то еще счастье.
До островка они шли минут пятнадцать. Мокрая галька скрипела под сапогами. Пахло морской водой.
Сам остров был маленьким: метров пятьдесят в длину и метров тридцать пять в ширину. Узкое пятно зеленой травы резко обрывалось изрезанными черными камнями в морскую воду. На всем острове не было ни одного деревца. На невысоком холме в центре островка стоял маленький дом, белый, с зелеными рамами окон, зелеными ставнями и дверью такого же цвета. Рядом с ним возвышалась башня маяка, на вершине которой горел и переливался огонь.
Они поднялись по усыпанной галькой дорожке к дому. Гленард постучал. Ответа не было. Прислушавшись, они не услышали ни звука. Гленард пожал плечами и потянул дверь на себя, она легко открылась.
Внутри была маленькая гостиная с грубо сколоченным столом и очагом в углу. В очаге горел огонь, над которым кипел котелок похоже, что там тушилось мясо.
Эй! Хозяин! позвал Гленард. Ответа не было. Есть здесь кто? Мы с миром!
Ответа не было.
Они вошли внутрь. На стене висела карта и старый штурвал какого-то судна. На другой стене небольшая, но грозная на вид секира. Домик состоял из двух комнат: помимо гостиной была еще и небольшая спальня, где тоже никого не было. Рядом со спальней была еще одна дверь в кладовку, забитую съестными припасами. От голода здесь явно никто не умирал. Следующая дверь вела на улицу, выходя на другую сторону дома. Справа от этого выхода была дверь в башню, а слева нависающий над морем бревенчатый балкон с массивным дощатым нужником.
Из кабины отдохновения раздался характерный звук. Гленард кивком указал на нужник. Миэльори брезгливо поморщилась. Они встали по обе стороны деревянного настила, ожидая.
Наконец, дверь сортира со стуком распахнулась, и оттуда появился косматый бьергмес с черной, как смола, бородой. На нем была короткая рубаха, доходящая едва до середины пуза. Больше на нем не было ничего.
Несколько секунд все таращились друг на друга, замерев от неожиданности.
Ох ты, хер тюлений! воскликнул, наконец, бьергмес и исчез внутри нужника, тут же появившись снова, но уже с внушительным поленом в руках.
Чо уставились, крысы подзаборные? заорал он, размахивая деревяшкой, идя к Гленарду и Миэльори. А ну, пошли отсюда, жоподырки раздолбанные!
Гленард и Миэльори синхронно выхватили сабли. Бьергмес замедлил шаг.
Шо думаете, у меня от ваших ножичков яйца сморжопятся, что ли, крысы сухопутные? прокричал он, но явно менее уверенно.
Успокойся, хозяин, Гленард пару раз взмахнул саблей для острастки. Мы с миром, просто поговорить. По делу.
А в каком это сраном этикете принято без спросу по чужим владениям муди расчесывать да хозяина у сральника подстерегать? хмуро поинтересовался хозяин.
Я стучал. Даже кричал. Ты не ответил. Если ты там у себя в сортире замечтался и ничего не слышал, твои проблемы, уважаемый. Ну, что, так и будем орать друг на друга, покуда ты яйца не отморозишь, или поговорим, как нормальные люди?
Железяки-то уберите, бьергмес озадаченно почесал затылок.
Ты тоже, Гленард убрал Эллеанару в ножны и выразительно посмотрел на альвийку. Та, нехотя, убрала оружие.
Добро, бьергмес повернулся и аккуратно прислонил полено к стене нужника.
Даже интересно, Гленард улыбнулся, зачем тебе в сортире такой дрын.
А вот на такой случай, гость незваный, бьергмес усмехнулся и пошел к Гленарду. Супротив всяких мудаков, которые по чужим землям херы свои разбрасывают, да добрых бьергмесов в жопу поиметь хотят. Фигурально выражаясь.