Когда же они поумнеют, усмехнулась я. Сейчас в каждом доме стоит «невидимка».
То-то и оно, вздохнул Лукас. Она же создана при помощи магии, а среди грабителей был один кудесник.
И что, он попытался ее отключить?
Это входило в его планы, он кивнул, не глядя на меня. Но их нарушил добросовестный охранник, решивший не дожидаться группы захвата. Он вознамерился погеройствовать. И получил пулю в лоб, пущенную из собственного табельного оружия!
Я перестала жевать и уставилась на Лукаса.
В смысле, грабитель-маг заставил его застрелиться?
Ага.
И что случилось дальше?
Когда я прибыл на место, там развернулось зрелище не для слабонервных. За мгновение до того, как я ворвался в магазин, прогремел выстрел. Еще дрожали стекла, дребезжали от звуковой волны. Тело охранника едва обмякло и привалилось к стене, как убийца превратился в нечто без кожи. Его скелет менялся, перестраивалсяиз стройного, крепкого мужчины маг трансформировалсяиначе не могу назвать то, что с ним произошлов горбатого, лысого, морщинистого урода. Пальцы вытянулись и скрючились, а волосы вылезли и упали на пол. Его глаза утратили цвет, стали прозрачно-серыми, будто подернутые грязной, мутной пеленой, а зубы почернели и заострились. Утробный, нечеловеческий вопль до сих пор звучит у меня голове. Его подельники чуть не обделались на месте и мгновенно сдались, чтобы оказаться подальше от монстра. Естественно, это чудище пришлось брать голыми руками, но, к счастью, он не мог причинить мне вреда. Как бы ни шипел и ни брызгал слюной, сколько бы ни размахивал ручищами, не мог воздействовать на меня магией, Лукас, шумно выдохнув, перевел дух. Когда он начал обращаться, я выстрелил в него электрошокеромчудесной игрушкой, подаренной полиции магами.
Я кивнула.
Тот, что блокирует способности на пару часов и парализует. Надо себе такой же приобрести.
К твоему великому огорчению, он создан исключительно для полиции.
Я переживу, отпив из бокала, который постоянно наполнял услужливый официант, я улыбнулась. Значит, ты доставил в отделение чудище, и?
Я понял, на что ты намекаешь. Нет, не так быстро. Сперва ко мне подошел детектив Джон Брейнт и предложил сдать экзамен на повышение. Он мотивировал это тем, что его отделу нужны шустрые и смелые парни.
О детективе Джоне Брейнте я знала не понаслышке. Не раз сталкивалась с этим малоприятным типом, влезая в полицейское расследование, но личного знакомства умудрилась избежать. Надеюсь, фортуна не оставит меня и дальше: уж очень не хочется попадать в его поле зрения. Иначе все мои незаконные шалости всплывут одним часом. Что ни говори, а этот мерзкий коп обладал непревзойденным нюхом.
Не сомневаюсь, что ты сдал его с первого раза, я склонила голову, с нежностью посмотрев на Лукаса.
Он немного смутился и, невольно улыбнувшись, отвел взгляд.
Да, и тут же попал в отдел убийств и магии под его начальство. Да, ко всему прочему, теперь он мой напарник.
Мне показалось, или ты не очень-то доволен? удивленно протянула я.
Не могу пожаловаться, Лукас пожал неопределенно плечами. Но его методы не всегда мне по душе.
Грязный коп?
Нет, прямолинейный и кое-где жестокий. Но, в целом, он отличный сыщик, Лукас задумался о чем-то и тихо рассмеялся. Я вопросительно изогнула бровь, и он загадочно усмехнулся. Его главная цель в жизнипоймать живого бэлморта.
Достойная цель, я серьезно закивала, а в следующее мгновение рассмеялась. Есть, ради чего жить!
Я тоже так думаю. Не жалко всю жизнь потратить, саркастически отметил он.
После ужина Лукас проводил меня до дома. Мы шли, держась за руки, а когда подошли к калитке, он склонился, чтобы поцеловать меня. Не знаю, как это объяснить: будто проваливаешься в невесомость, кожа дрожит, и перестаешь дышать. Не сказать, что неприятно, но подобно погружению под водунадолго воздуха в легких не хватает, и хочется вынырнуть. Наверно, я все же любила его, но какой-то странной, особенной любовью.
Оставив на губах легкое ощущение дрожи и тонкий привкус карамели, он отстранился и прислонился лбом к моему лбу, заглядывая в глаза. Руки мои не выпускал ни на секунду. От Лукаса всегда пахло карамельюэто его природный аромат. Я чувствовала его от кожи и ощущала на языке.
Машину утром пригонят, тихо сказал он. Я позабочусь.
Закивав в ответ, я робко улыбнулась. Тьма, от которой ломило кости, начала сдавливать меня в ледяном кулаке. Я судорожно вздохнула.
Тебе пора домой, Лукас. Спасибо за прекрасный вечер!
Легко коснувшись губами его щеки, я шагнула назад и легкомысленно помахала рукой. Улыбнувшись в ответ, он попятился к дороге. Когда силуэт Лукаса слился с темнотой улицы, там, где кончался свет фонарей, я повернулась к калитке и вздрогнула. За забором соседнего дома стоял темноволосый, темноглазый парень со слегка перекошенным ртом. Если бы не этот дефект, Майло можно было бы назвать симпатичным.
Привет, Эшли, расплываясь в виноватой улыбке, тихо сказал он.
Я нерешительно улыбнулась в ответ.
Доброй ночи, Майло. Ты напугал меня.
Прости, сокрушенно произнес парень и опустил голову, пятясь назад. Я вышел посмотреть на звездысегодня удивительно яркая ночь. И заметил тебя.
Нет-нет, все в порядке. Я просто не ожидала никого увидеть так поздно, замявшись, я приоткрыла калитку. Не буду тебе мешать. Доброй ночи.
И тебе, Эшли.
Спрятав руки в карманы плаща, я поторопилась к дому. Майлобезобидный парень, но странноватый. Его манера бесшумно подкрадываться и глазеть иногда пугала, а пристальный взгляд вызывал желание исчезнуть. А мне сейчас вполне хватало ощущения паники, преследующего все чаще и все навязчивее. Не помню, когда впервые заметила его появление. Наверно, оно возникло вместе с голосами в голове. Тихие шорохи и перешептывания, в которых невозможно разобрать слов. Оставив Майло наблюдать за звездами, я почти побежала по дорожке к дому, кутаясь в плащ.
Глава 6
Я старалась ни о чем не думать. Забралась в постель и закрыла глаза. В груди назойливо трепетало неприятное предчувствие. Словно я что-то знала, какой-то частью себя, но не могла вспомнить, что именно. Дрожала изнутри, от волнения перехватывало дыхание. Сердце билось пойманной бабочкой, но я не могла вспомнить почему.
Безумно хотелось спать. Напряжение росло и зрело, сводило меня с ума. Пульс долбил в висках, отмеряя секунды, а душа истончалась. От меня словно отщипывали по крупице. Я чувствовала себя чашей, до краев переполненной чувствами. Малейшее движение, неосторожный вдох, и они прольются через край. Я боролась, отчаянно сжимала в руках край одеяла и боялась открыть глаза. Тьма подавляла меня, прижимала к кровати, пряталась под ней, чтобы схватить и утащить в пустоту. Она была повсюду. Воздух в комнате вибрировал и остывал, меня начала бить дрожь. Когда перестала ощущать свое тело, по щеке скатилась горячая слеза. Что я должна вспомнить? Почему я? Под кожей будто рой муравьев ползал, а в груди разгоралось пламя. Мягкий шар света, согревающий изнутри. Я чувствовала, как он растет и становится обжигающим, мучительным, невыносимым. Хотелось выцарапать его из груди ногтями, но руки не слушались, больше не подчинялись мне. В горле застрял крик безысходности, и, казалось, через мгновение я сойду с ума или умру, а никто не заметит, и вдруг шар в груди лопнул.
Желто-белый свет застилал глаза. Пронзительно-яркий и теплый, как лучи весеннего солнца в разгар дня. Тело наполнялось магией, струящейся из той части в груди, где миг назад созревал шар. Сознание захлестнуло чувство облегчения, пока сила, пульсируя, растекалась по венам. Я вспоминала то, чего не могла помнить и знатьмысли и видения принадлежали не мне. Тлеющие искорки прошедшей жизни, обрывки чувств и эмоций, радость от ярких событий и горечь. Горечьее я отчетливо ощущала. Глаза слепиломелькали размытые образы, чужие лица, среди которых оказалось и мое. Я застенчиво улыбалась, глядя в глаза самой себе, держа себя же за руки. Еще совсем юная. Опустив взор, заметила прелестный золотой перстень с большим лиловым камнем, длинные ногти, покрытые алым лаком, и в груди вновь дрогнуло. Я знала эти руки, видела кольцо, и оно не принадлежало мне. Я видела воспоминания Линетт. Осмелившись посмотреть, я увидела ее лицо в ореоле золотистого сияния. Чувство умиротворенности затмило остальные ощущения. Ее добрые глаза, рыжие шелковистые волосы, переброшенные через плечо, и на мои глаза навернулись слезы. Я не чувствовала, плачу или нет, как не чувствовала себя, лишь могла видеть глазами Линетт. И она смотрела на меня с сожалением. Из груди вырвался вздох, тяжелый и обжигающий. Кожа горела от магии, но не только сила Линетт жила во мне. Она сама. Я потревожила ее беспокойными мыслями, пробудила воспоминания, пытаясь понять, что заставило волноваться.
Не успев облегченно вздохнуть, я ощутила невыносимую скорбь. Лицо Линетт потускнело в лучах света, с ее губ пропала улыбка. Она опустила голову, пряча взгляд, медные волосы рассыпались по плечам. Я невольно посмотрела ей за спину. Там, за границей света, из тьмы соткался мужской силуэт. Размытое лицо, нечеткий образ, но от него кольнуло в сердце. Он стоял, отвернувшись, будто не хотел на нас смотреть. Или не мог. Мне казалось знакомым тепло, исходящее от него, похожее на волнующееся море, хотя черты так и не удалось разглядеть. Вибрирующая магия, заполнившая каждую частичку меня, будто мыодно целое. Эмоции Линетт теперь принадлежали мне. Сложно, чертовски тяжело осознать. Видимо, они много значили друг для друга, но что-то разлучило их, зародило семя раздора. Сожаление охватило душу, руки дрогнули. Я старалась не смотреть на таинственный силуэт, будто он причинил мне страдания. А когда Линетт подняла взгляд, по моему телу пронесся разряд пульсирующей энергии. На разум обрушились птичьи крики, я тонула в них, задыхаясь от силы, что текла по венам. Мои пальцы выскользнули из ладоней Линетт, силуэт шагнул к нам, в свет. Я силилась рассмотреть его, но в голове невыносимо звенело от нарастающих звуков. Еще мгновение, и они сломили бы меня, но внезапно все прекратилось.
Я открыла глаза. Часто дыша, лежала на кровати и смотрела на белую дверь своей спальни. Размеренный шум городской жизни, аромат кофе с кухни, а я в теплой постелиэто был сон. Изматывающий, безумный сон, после которого тело еще сильнее ломило от усталости. Перекатившись на спину, я увидела за окном Персика. Кожу на груди что-то обожгло, и я громко выдохнула сквозь зубы. Посмотрев вниз, схватилась за кулон. Он пылал, словно раскаленный, чего прежде не случалось. Коснувшись осторожно кончиками пальцев, я ощутила жар, от которого на груди остался легкий ожег. Что же происходит?
Из оков странного сна меня вызволило настойчивое мяуканье Персика. Кот беспокойно вертелся на карнизе и рвался домой. Тыркался головой в приоткрытую форточку, в попытке пролезь, да так усердно, будто за ним мчалась свора собак. Сонно потянувшись, я прислушалась: с улицы доносились тревожные сигналы полицейской сирены. Резко проснувшись, откинула одеяло и спустила ноги на пол. Мишель уже проснуласьна кухне закипал чайник. Моника уже должна была быть на работе.
Быстро натянув белые джинсы и черную майку, обулась в плетеные балетки и поспешила вниз. Оказавшись на кухне, замерла у лестницы, посмотрев на Мишель. Ответив долгим взглядом, она отвернулась к окну и обняла себя за плечи. Пронзительный свист закипевшего чайника нарушал тягостную тишину и, словно накаляющиеся нервы, становился все громче, выше и противнее. Вскользь взглянув на него, я небрежно взмахнула рукойщелкнул переключатель температурного режима на плите. Чайник мгновенно умолк. Бесшумно ступив на пол, я неторопливо направилась к Мишель. Она чувствовала мое приближение, но лишь слегка повернула голову, чтобы увидеть краем глаза. В груди потяжелело, хотя я еще не знала, что заставило примчаться полицию на нашу тихую улочку. Но уже тянуло выбежать и присоединиться к толпе прохожих, прилипших к забору соседского дома. Это мое проклятьесовать нос во все зловещее и отпугивающее. Мишель отлично знала о нем и наверняка уже мысленно чертыхалась. Ведь ей придется меня сопровождать, чтобы я не наделала глупостей.
Ты поддержишь меня? осторожно спросила я, нарушив мрачную тишину. Воздух вокруг сестры затрепетал, мерцая голубыми искорками, невесомо колыхнулись шторы. Окутав Мишель, порыв силы ласковым и послушным зверем обернулся вокруг ног хозяйки. Опустив руку, она вобрала магию в ладонь и вздохнулаедва заметно приподнялись и снова опустились плечи. Я догадывалась, как ей тяжело. Войти в толпу людей, ошарашенных чьей-то смертью, для нее означало потерять покой на несколько часов, прочувствовать тяжесть постороннего страха и боли. Конечно, она могла бы остаться дома.
В чем? лениво отозвалась сестра, уже зная заранее ответ на свой вопрос.
Я облегченно улыбнуласьхороший знак. Мишель не брюзжала и фыркала, выказывая недовольство и нежелание потакать моим причудам, от которых у нее мурашки бегали.
В желании подойти поближе и рассмотреть получше, я прошла мимо нее и остановилась перед окном.
Мишель, покосившись в мою сторону, вымученно хмыкнула.
Там слишком много эмоционального дерьма. Но если тебе это так необходимо, то я готова.
Я не стала отвечать, сестра и так все понимала.
Но сразу предупреждаю: я останусь в стороне. Не впутывай меня в эту историю.
Тебя же саму распирает от любопытства, возмутилась я, посмотрев на сестру.
Я все узнаю из газет. А вот почему тебя так влечет к чужим трагедиям? Зачем тебе все это?
Я осознаю, что когда-нибудь любопытство меня погубит, но эта мысль не отбивает желания разнюхивать, виновато улыбнувшись, я поднялась на цыпочки. Обвив руками, повисла на шее у Мишель. Она улыбнулась, я почувствовалакак бы ни старалась хмуриться и морщить нос, растаяла от моих по-детски милых объятий. Столько лет мы знали друг друга, она могла бы уже привыкнуть ко всем моим уловкам. А ведь этот трюк еще ни разу не подводил.
Небольшой дом с мансардой, отделанный искусственным камнем. Круглая арка, низкие ступени вели к невысокой двери. Красно-зеленая черепичная крыша с флюгером в виде кошкижилище мага можно легко узнать по этой любопытной детали. Существовало поверье, что флюгер служил колдунам оберегом и отгонял злых духов от домашнего очага. Помимо всего прочего, он указывал направление ветра, для чего, собственно, и задумывался. Небольшой фруктовый сад, окруженный клумбами, составляющими пестрый узор из декоративных растений всех цветов радуги; дорожка из насыпи и каменная беседка. Здесь жила Саммер, улыбчивая фея, владелица кондитерской в центре города.
Мигалки «скорой» и притихшие сирены полицейских машин леденили душу. Толпа зевак приклеилась к белому штакетнику, выглядывая поверх него во двор. Никто не проронил ни слова, не обменялся впечатлениями. Маги и несколько людей из соседних домов. Казалось, они даже не моргали. Так всегда бывало, когда умирал кто-то из волшебного народа: люди полагали, что нам не страшны ни болезни, ни природные катаклизмы, ни смерть. Если тяжелые заболевания мы в состоянии излечить, то от костлявой не способна укрыть никакая магия. Мы живем сотни, а то и тысячи лет, до тех пор, пока она не постучится в дверь. Перед ней всей равны, но мы, магические существа, вольны в выборе, когда и как расстаться с жизнью. Исключения составляли случаи насильственной смерти. Как сегодня.
Я и Мишель медленно подошли к ограждению, стараясь не выделяться. Мне было нужно воочию увидеть тело Саммер. Не верилось, что такую добродушную и безобидную фею кто-то посмел убить. Но ошибки быть не могло, иначе бы здесь не топтались копы.
Около парадной двери стоял детектив Брейнтвысокий, крепкий мужчина лет тридцати шести, с коротко стриженными, русыми волосами с рыжим отливом и голубыми глазами. Широк в плечахпохоже, в юности серьезно занимался плаваньем. Веснушки на лице ничуть не делали его милее, строгий взгляд и тонкие губы, отсутствие каких-либо эмоцийвизитная карточка детектива. В белой сорочке с черной отделкой по внутренней стороне ворота и манжет, черном пиджаке и темно-серых узких брюках. Легкие классические ботинки из черной кожи на светло-серой подошве. В последнее время детективы демонстрировали наличие превосходного вкуса и тугого кошелька. Отступив в сторону, он освободил проход для медиков с носилками. Тело накрыли белой простыней. У меня сердце рухнуло в пятки. Почему нельзя было упаковать его в черный патологоанатомический мешок.
Птицы притихли, ветер не шелестел листвойприрода затаилась, словно тоже скорбела по безвременно ушедшей волшебнице. Все вокруг замерли, будто боялись потревожить сон Саммер, а Мишель и вовсе отступила на шаг. Я не стала оборачиваться и спрашивать, как она. Дар перенимать чужие душевные терзания всегда доставлял ей массу неприятных ощущений, а здесь еще витал дух умершей феи. Даже после смерти маги какое-то время чувствовали друг друга. За спинами полицейских мелькнула приоткрытая входная дверь, и мой взгляд уже был обращен к ней. Сначала я подумала, что вижу узор на обоях. Но когда пригляделась, по спине скользнул холодок. Окровавленные отпечатки, переходящие в мазки, крупные брызги повсюду. В глазах потемнело, и к горлу подкатил кисло-сладкий ком. Быстро прижав руку к губам, я отогнала тошноту. Моргнув, посмотрела вновь туда, где почудилась мерзкая картина, но обзор загородили полицейские. Время будто загустелоникто не шевелился, лишь медленно проходили мимо люди в форме. Заметив алое пятно на белой простыне, я огляделасьвсе были погружены в ужас, соседи остекленевшими глазами смотрели на полицейских. Я решила воспользоваться моментом и быстро подалась вперед, сдернула полотно с лица убитой. Один из медиков, тот, что крупнее и выше, мгновенно отреагировал и накинул простынь обратно, тихо ругнувшись на меня. Но мне уже было плевать. Я успела разглядеть все, что хотела. Отступив назад, я поравнялась с Мишель и несколько минут приходила в себя, наблюдая за погрузкой тела в машину «скорой».