Женщина спокойно шагала вперед. Геборик заподозрил, что познакомился с одной из жриц. - Меня хорошо встретят? - спросил он. - Не хотелось бы стать незваным гостем.
- Остров привечает всех посетителей. Можете задать свои вопросы перед алтарем.
Он поклонился. - Спасибо. Похоже, вы обладаете здесь известным весом?
Женщина застыла, будто удивившись. Блестящие карие глаза наполнились весельем. - Можно и так сказать. - Она оказала вперед рукой, на которой вместо пальцев были лишь обрубки.
Вход в храм не имел двери, представляя собой высокую арку. Жалкие фигуры в лохмотьях сидели у стен, скорее походя на груды связанных тряпицами палок. Тянулись руки, оканчивавшиеся голой костью или гнойными язвами, и Геборик невольно содрогался, отшатываясь, не сходя с середины коридора.
Вторая, внутренняя арка вывела их в широкий, мощеный камнем двор. Напротив высилось центральное святилище, высокое и куполообразное - обитель самой Полиэли. Женщина помедлила у входа, указав на арку: - Здесь прежде собиралось общество детей Полиэли, поклявшихся свершить трудное паломничество. Ныне зал стоит пустым, ожидая верных.
Вздохнув, она шагнула дальше. Геборик предположил: - Переход к острову стал трудным.
- Не более, чем всегда.
Уже третья арка предстала пред ними. За ней лежал зал с колоннами, полный ароматного дыма. Хотя бы здесь в большом числе лежали и сидели поклонники богини. В замкнутом пространстве, несмотря на фимиамы, висел столь густой смрад гниющей плоти и гнусных жидкостей, что Геборику пришлось сдерживать приступ тошноты.
А вот пришедшая с ним женщина двинулась дальше без промедления. Она переступала простертые тела, мертвые или близкие к смерти - Геборик не смог определить, шагая следом. Они приближались к алтарю, форма которого и восхищала, и отталкивала гостя, ибо он был вырезан в виде человеческой фигуры, лежащей навзничь и корчащейся в агонии - вероятно, вызванной смертельной болезнью.
Он обернулся к жрице спросить, что делать дальше - но та пошла дальше, лениво уселась на впалый от голода живот человекоподобного алтаря. Уперлась подбородком в культю руку, молча разглядывая его. Большие карие глаза теперь лучились откровенным весельем.
Весьма раздосадованный, Геборик пал на колено, затем, чуть подумав, решился броситься навзничь, показывая полнейшую покорность - пусть каменный пол храма и был залит кровью и прочими телесными жидкостями.
- Что же, - сказала богиня, - способна Полиэль сделать для Геборика, избранника Фенера?
Он медленно встал, не поднимая взора. - О богиня, полагаю, я был искренним. Ты знаешь, чего я желаю.
- Поистине искренним. Таковой буду и я. Ты был прав, предположив, что последняя зараза не имеет ко мне отношения.
- Тогда... кто? Если позволено спросить.
- Другой.
- Другой, - повторил он. - Понимаю. Зачем? То есть, кто посмел бы?..
- Зачем? Ради демонстрации, не сомневаюсь.
- Понимаю. Демонстрации чего, позволь спросить.
- Чего? Конечно, могущества.
- Могущества. А твой ответ?
- Я еще... раздумываю.
Тут Геборика охватила волна головокружения, он схватился рукой за лоб, найдя его потным и горячим. Жрец ощутил полное бессилие. -П...простите, моя госпожа, - заикнулся он. - Мне... не... нехорошо.
Богиня поднялась с трона и подошла к нему. - Ты слишком долго пробыл в моем присутствии. - Провела культей по лбу, и резкая боль пронизала голову. Он пошатнулся, едва способный стоять.
- Ты помечен ради великой участи, Геборик, - пробормотала она. - Признаюсь, мне было любопытно встретиться. Следующий шаг к твоей судьбе случится в Ли Хенге. Постарайся запомнить. Ли Хенг. Ибо если ты вспомнишь что-то еще о нашей встрече, сочтешь лихорадочным бредом.
- А теперь, - вздохнула она, - нужно уходить. - Богиня коснулась лба одним из гнилых пальцев, и вспышка мучительной боли породила тьму.
Он очнулся, лежа в волнах. Поднялся на локоть и выблевал содержимое бунтующего желудка. Застонал, вытирая губы, и пьяно огляделся.
Он был на побережье, около мелкого брода на остров Блаженных. Должно быть, потерял сознание от некоей хвори. Геборик прижал ладонь к горящему лбу. Каким он был глупцом, решив попасть на остров зараженных! Кто знает, сколько болезней окружает его? Вероятно, гнилостные миазмы коснулись его, не дав начать переход.
Полезный урок. Дерзость способна прикончить любого.
Аскеты и отшельники в холмах к югу от Ли Хенга - вот куда он должен идти. Они посвятили жизнь религиозным исканиям. Если ответы есть, то у них - не на острове проклятых. Болезнь не делает святыми!
Он с усилием встал, помедлил и схватился за живот. Кишки словно просились наружу. Жрец упал в холодную воду, скуля от боли.
***
Орджин Самарр стоял на обычном посту, на южной стене, и внимательно всматривался поверх обгорелого палисада, когда по лестнице поднялся гонец в сопровождении Тераз.
Коренастый житель высот коснулся лба, кланяясь. - Мылорд, лазутчики их заметили. Колонна пошла в ущелье.
Орджин потер давно не бритые щеки. - Чертовски вовремя. - Окинул взглядом крутые склоны. - Четыре дня? Кто там главный, ради Худа? Кстати, я капитан. Передай мое почтение превосту. Помните, бить по обозу!
Горец снова коснулся лба. - Слушаюсь, каптан-мылорд, - и полез вниз.
Орджин вопросительно поглядел на Тераз. - Что они задумали?
Любительница дуэлей стащила шлем и провела рукой по коротким потным волосам. Орджин счел бы ее красивой, не встречай она всё и всех гримасой вечного недовольства. - Выжидают.
- Крайне глупо.
- С твоей точки зрения. - Она была второй по чину, училась в Анте на офицера и считала долгом оспаривать мнения командира. - Думают, наши силы уже разбиты. К чему спешить?
Он пожал плечами. - Дают врагу время оправиться.
- Не понимаешь, Орджин? Они не видят в войсках Пурджа реальной угрозы.
Он снова поглядел на юг. - Что же, - буркнул Орджин, - я не пурджиец.
- Точно. Ты ведь из какой-то гнилой рыбацкой деревушки.
- Я не назвал бы это и деревушкой. - Он указал, где ей встать. - Похоже, атака будет в сумерках. Всем готовиться.
Антанка четко прижала руку к груди. - Слушаюсь.
Смотря ей вслед, Орджин вновь подивился, что же могло выгнать ее из Анты. Она явно скучала по городу, друзьям и семье. Замолкала и не могла сдержать недовольства, когда разговоры наемников заходили о любовных делах - кто за кем приударил, кто кого добился - и командир подозревал, что причиной бросить город стал неудачный роман.
Да, несчастная любовь не ее одну заставила сбежать и вступить в армию, наемную или нет.
Сам он... Что ж, трудно жить в лачуге, в которую не всякая рыбина вместится. Особенно подростку, склонному бродяжничать. Было легко доплыть до материка и заняться единственным делом, в котором он хорош. Войной.
Горцы оказались точны в оценках: едва исчез гонец, первые всадники квон-талианских сил показались, разведывая долину. Орджин не скрывал, что занял форт Две Реки.
Следом за конной разведкой появилась основная колонна: легкая кавалерия в сопровождении отрядов пехоты.
Пехотинцы окружали крепость, оставаясь за пределами выстрела, и готовились к ожиданию. Орджин знал, что им еще не передали приказов.
Он увидел главную силу прежде, чем она стала слышна. Три темных колонны показались на высоте перевала и поползли вниз - знаменитая средняя и тяжелая пехота Тали. Конница шла по флангам, поднимая клубы мелкого снега, казавшиеся белыми флагами.
Орджин озабоченно поглядел вверх, на скалистые края долины, но никого не увидел. Захватчики не перестраивались, не высылали отдельных отрядов - ничто не говорило, что засада Жерел замечена.
Воин торопливо подсчитывал подходящие силы. Почти тридцать тысяч. Брови взлетели: о демоны, они настроены серьезно. Такого войска хватит для полного контроля над Пурджем. Не просто быстрая карательная экспедиция. Квон-Тали решил остаться в гостях.
Не удивительно, что им потребовалось четыре дня на сосредоточение.
И все же... он сам сделал бы иначе.
Пока Орджин с солдатами стояли и следили с палисада, все новые квон-талианцы окружали крепость. Когда подошла средняя пехота, легкая двинулась дальше, вниз.
Это продолжалось полдня. Но не один лук не выпустил сердитую стрелу: операция велась на весьма умелый манер. Наконец, после полудня, десятеро всадников подъехали к запертым воротам. Орджин уже стоял сверху, с Тераз и Аркедием; викан свирепо ухмылялся, руки крепко сжали кривые ножи - впрочем, вложенные в перевязь на груди.
Тераз заметила злую гримасу и шепнула ему: - Вижу, ты натянул боевую маску.
Дикарь ответил, кривя рот: - Их там слишком много.
Едва делегация приблизилась, один из них крикнул: - Привет, Две Реки!
- Привет, захватчики, - ответствовал Орджин.
Говоривший оказался худощавым человеком средних лет, кольчуга его была усилена пластинами на груди и руках. Он развязал ремешок шлема, сдвинув его почти на затылок, и начал стягивать кожаные перчатки, палец за пальцем. - С кем я говорю?
- С тем, кто велит тебе поскорее собрать собачек и лошадок и убираться восвояси.
Его дерзость заслужила снисходительную улыбку. Главный наклонился вперед в высоком седле, перчатки висели в руке. - Ну. Не стесняйся. Ты явно не офицер Ном Пурджа. Кто же ты?
- А ты кто, ради Худа? - отозвался Орджин.
Пришелец кивнул. - Справедливо. Я Ренквилл, командующий легионами Квон Тали. А ты?
- Орджин Самарр, слуга королевы Пурджа.
Офицер чуть склонил голову. - Слышал о тебе. - Помахал перчатками и подался вперед сильнее. - Но что ты, во имя доброты Бёрн, забыл здесь? О чем ты думаешь?
- Я готовлюсь дать хорошего пинка вам, наглым талианцам. Вон с территории Пурджа!
Ренквилл обвел взглядом ряды окружившей форт пехоты. - Мне донесли, у тебя тут всего несколько сот человек.
Длинные седые волосы Орджина развились по ветру; он пригладил их рукой. - Вполне хватит, чтобы задать перца таким жополизам.
И снова ехидная улыбочка. - Вижу твою игру. - Офицер вздохнул. - Пусть так. Ты сказал, чего хочешь. Так сколько тебе дать? Сколько, чтобы ты ушел?
Услышав вопрос, Тераз зарычала и рванулась вперед, словно готова была спрыгнуть со стены. Рука схватилась за один из мечей.
- Сочту достойной платой зрелище ваших людей, пакующих вещички и уходящих на юг, - сказал Орджин.
Ренквилл печально покачал головой. - Глупо. - Повернулся к офицерам свиты. - Держите их здесь, пока им не придется скушать друг дружку.
Офицеры отсалютовали. Ренквилл натянул перчатки, развернулся, крикнув: - Я бы остался и раздавил тебя, собака, со всей собачьей сворой, но не могу задерживаться. Жаль.
Отряд ускакал назад.
Орджин заорал вслед: - И кто тут собаки, кто бежит? А? - Офицер лишь пренебрежительно махнул рукой, уверенный в своем превосходстве. Орджин буркнул Тераз: - Что ж, не сработало. Думаю, придется дождаться и узнать, что приготовила Жерел.
- Если она еще здесь, - мрачно сказала женщина.
- Она шлет гонцов. Она даже объединила несколько отрядов, остатки армии Пурджа.
Текли часы, главные войска Квон-Тали маршировали на север, минуя крепость. Лейтенант Аркедий обошел стены и доложил: - Нас обложило всего несколько сотен. - Он был сердит, усы так и топорщились. - Это треклятое оскорбление!
Орджин успокаивающе поднял руку. - Верно. Они не знают, с кем столкнулись. Пока.
Теперь они могли лишь ждать. Для него - самая тяжелая часть любой кампании. Контролируя события лично, он радовался; лишившись контроля, невыносимо страдал. Часы текли, он стоял на стене, думая и заново рассчитывая шансы. Прежде гонцы скакали на север каждые двенадцать часов, извещая Пурдж о состоянии дел. Сейчас пришлось замолчать. Ему пришлют на помощь большие силы? Или они отошли к столице, Пурейджу, готовясь к осаде? Орджин предпочел бы этой неизвестности самый свирепый триппер.
Ему хотелось знать, что творится на перевале, но стоял он на северной стене, следя за походом квон-талианцев. Нельзя было дать врагу повод задуматься: почему все следят за югом с таким нетерпением?
На закате Тераз сообщила, что обоз спускается с перевала. Он так сжал перила, что дрогнул палисад, и сам качнулся, заставляя себя остаться на месте. Вот бросок костей. Воспользуется ли Жерел возможностью ударить по захватчикам? Он заметил в ней именно это: она из породы бойцов, не бегунов.
После невыносимо долгого ожидания он решил, что Жерел предала - потом дал ей еще времени, и снова передумал, и так дюжину раз. Наконец вздохи изумления и облегчения донеслись с южной стены. Он обернулся, щурясь в наступившем сумраке. Теперь все кричали, указывая руками на высокий, отдаленный перевал. Все, в том числе осаждающие.
События разворачивались в зловещем безмолвии. Клубящиеся снеговые лавины спускались сразу по обеим сторонам ущелья, двумя руками мстительного божества накрывая походивших на муравьев вражеских обозников. Орджин был поражен масштабами: он-то ожидал камнепада и сброшенных бревен, не полнейшего обвала горных склонов. Похоже, тут приложили все свои силы горские ведьмы и шаманы.
Затем грохот лавины ударил в грудь, мигом подавив вопли устрашенных талианцев и веселый смех наемников. Тераз подбежала, вся красная и запыхавшаяся. - Что теперь? - кричала она.
Огромная снежная буря заслонила перевал. Обозы Квон-Тали -припасы для будущей кампании, оружие, фургоны и волы, лошади, ослы - всё наверняка было уничтожено. Настил палисада прыгал и сотрясался под ногами; сами стены дрожали, словно при землетрясении.
Он оглянулся на север: застывшие ряды захватчиков, тысячи и тысячи солдат, пялящихся назад и, нет сомнений, приходящих в ярость от внезапного нападения. И кивнул лейтенанту: - Это удар стократно сильнейший, чем я рассчитывал. Думаю, сейчас нас сомнут. Пора уходить в холмы.
Она резко кивнула и побежала передавать приказ. Орджин махнул рукой, веля солдатам покинуть северную стену. Они попрыгали вниз, спеша за Жерел.
Сопротивление было ожесточенным, но недолгим. Команда Орджина разметала цепь осаждающих и помчалась дальше, на восток. Квон-талианцы действовали медленно, потрясенные размахом катастрофы. Когда подоспели конные стрелки, наемники были уже на лесистом склоне. Они карабкались в горы, выбирая самые крутые пути. Наступила темнота, передвигаться стало слишком опасно, и Орджин скомандовал отдых.
Солдаты расселись среди высоких глыб, дыхание становилось белыми перьями в холодном ночном воздухе. Самые опытные бойцы всегда носили с собой одеяла, и теперь закутали плечи, стоя в дозорах.
Казалось, за ними нет погони. Факелы не мелькали внизу среди скал. Однако они видели огни, снующие вверх и вниз по перевалу: гордец Ренквилл, как и следовало, сосредоточился на поисках остатков снаряжения, собирая все, что можно было спасти.
Орджин прижался к огромному гранитному валуну, держа в зубах погасшую трубку. Волосы развевались, закрывая лицо. Он смотрел, как мелькают факелы и лампы - словно крошечные светляки.
Юн подошел и кивнул в сторону крутых склонов. - Перевал теперь почти бесполезен. Если мы перейдем горы, застрянем на чужой стороне до конца зимы.
- Малые группы смогут переходить перевал.
Старый дальхонезец поджал сморщенные губы. - Вероятно.
- И еще есть берег.
Шаман фыркнул: - Слишком много дней.
Орджин кивнул.
- Что ты задумал? - спросил Аркедий, подозрительно щуря глаза.
Орджин созерцал трубку. - Увидите утром.
Викан свирепо оскалился. Зная командира, он понимал: что бы ни случилось, будет драка.
Едва розовая заря украдкой пробралась на западные склоны, Орджин проснулся. Он так и сидел у камня. Иней украшал наручи и перчатки. Он застонал, распрямляя руки и ноги. Потер и постучал по груди, разогреваясь.
Распинав слишком сонных, отряд двинулся вверх. Леса становились более редкими, но они использовали все возможные укрытия. Орджин беспокоился насчет вражеских стрелков, однако ни разу гудящие стрелы не упали с небес.
Склоны долины стали уступами, сосны сменились кустами, лишайниками и клочками колючей травы. Солдаты ползли почти на четвереньках, стремясь к гребню скалы. Ветер здесь стал сильнее, он рвал плащ Орджина, морозил кирасу, не помогал даже многослойный стеганый ватник. Он дрожал от холода, чувствуя себя открытым и беззащитным. Даже отсюда было видно муравьев-талианцев, что копошились в снегах.
Искра блеснула на самом краю зрения, и он поднял голову. Отблеск пришел сверху, с места между зубьев гребня горы. Тераз указала точнее, он кивнул.
Чуть позже подоспели разведчики горцев и привели их к позиции Жерел.
Они встретились на голом граните, под стоны ветра. Орджин поклонился аристократке Ном Пурджа. - Отлично сделано.
Она пожала плечами. - Ваш план.
Капитан смахнул волосы с глаз. - Сколько вы собрали?
Женщина лукаво усмехнулась. - Почти четыре тысячи переживших битву теперь с нами.