Я видел его возле оркестра, сказал Ритар.
Спасибо, я взял еще бокал. Пойду его поищу. Найду вас немного позже. И я начал протискиваться в толпе, рыская взглядом по сторонам.
Не знаю, сколько продлились мои поиски, но думаю, что достаточно долго. За это время я успел выпить еще четыре бокала винада, фактически магистры должны были следить за айлорами, но разве могли они уследить за каждым из такой толпы? и краски вокруг стали сочнее, музыка громче, а взгляды беспокоили все меньше. И еще стало невыносимо жаркодаже несмотря на прохладную весну, такое количество людей превратили Большой зал в жаровню. Наконец потерпев неудачу в своих поисках, я решил выйти на свежий воздух.
Прилегающий к Большому залу сад кишел жизнью, все лавки, беседки и укромные уголки были заняты парами, или просто компаниями айлоров. Я с наслаждением вдыхал свежий вечерний воздух, смотря по сторонам в надежде увидеть высокую фигуру Орителина. Но вместо него мой взгляд остановился на одиноком силуэте у дальней беседки, которого я сразу узнал.
Марсал, прислонившийся плечом к беседке, резко обернулся, услышав приближающиеся шаги.
П-привет, Элорин, задумчиво сказал он, и вновь засмотрелся куда-то вдаль.
Я подошел к нему и попытался понять, что такого он там увидел, но, сколько ни вглядывался во тьму, так ничего и не понял. Вскоре я оставил это дело, и сделал еще один хороший глоток вина.
Ты кого ищешь? я почувствовал, что внятно говорить становится все труднее.
Марсал кивнул, но ничего не ответил. Что за скучный тип!
Тогда поищи и за меня, пожалуйста, я хохотнул и отхлебнул еще, я Орителина ищу. Не видел такого?
Марс покачал головой, и спросил тихим голосом:
Т-ты думаешь, мне стоит под-дойти к ней? Йеро г-гов-ворит, что я не д-должен в-волноваться, но к-как э-это сделать? Он помолчал. Я н-не д-думаю, что эта штуков-вина поможет
Мне потребовалось довольно много времени, чтобы понять, о чем он говорит. О той девчонке, Илире, к которой он уже целую вечность боялся подойти.
А что за штуковина? Это было третье что пришло мне в голову. Первые два вопроса были «Ну что за сопли?!» и «Почему ты всегда так смешно корчишь лицо, когда не можешь сказать слово?»
Марс повернулся ко мне, и я увидел, что кроме нового черно-серебристого хитона, он зачесал свои густые черные волосы направо по последней моде. В его ладони лежал большой белый клык какого-то зверя.
Это я старался сделать задумчивый вид, потому что едва сдерживался, чтобы не засмеяться: круглое и простоватое на вид лицо Марса выглядело невероятно смешно с этой прической.
К-клык кров-воз-зуба, талис-сман отца, подсказал Марс. Отец рассказ-зыв-вал, что этот к-клык много раз сп-пас-сал ему жизнь, а особенно в т-тот раз, когда он ком-мандовал дес-сятком ч-человек при об-бороне Д-даргона. Он потрогал клык пальцем, словно пытаясь понять, как он мог спасти кому-то жизнь. Отец с-сказ-зал, что он прин-нес-сет мне уд-дачу И тихо добавил:Ему то она уж-же не нужна
Я отвернулся, пытаясь скрыть улыбку. Марс все время рассказывал истории о своем отце и его геройских поступках в Полисной войне, которые были известны на весь Арден, но на самом деле только ему и его папаше. Йеро, который дружил с Марсом больше всех, когда-то рассказывал, что на самом деле отец Марсала был самым обычным наемником, который в середине войны потерял ногу и с тех пор безнадежно пьет, рассказывая сказки своему сыну.
Но Марс свято верил ему. Он всегда говорил, что хочет стать героем, как его отец.
«Что за дурак!»
Я сделал еще глоток, полностью осушив бокал.
Так ты хочешь с помощью этого талисмана призвать удачу и покорить Илиру?
Марс кивнул.
Н-но не д-думаю, что пол-луч-чится
Да брось! воскликнул я. Посмотри на себя! С такими мышцами все девчонки твои!
Я увидел в его глазах огонек надежды.
П-правда? Но, с-слова
Ерунда! Давай потренируемся, ты ведь любишь тренироваться, верно? Я встал напротив него. Представь, что я Илира, и говори то, что сказал бы ей. Давай!
Марс мгновение соображал, но потом внезапно встал на одно колено, взял мою ладонь и ласково посмотрел в глаза, словно действительно видел перед собой Илиру. Затем начал свою романтическую речь:
И-и-и-и-л-л он запнулся и начал заново:И-и-и-и-л-л-л снова неудача:И-и-и-и-и-и-л-л он смотрел на меня с такой лаской и таким отчаянием и стыдом в глазах, и так смешно корчил рожу, что я сделал один из самых постыдных и неловких поступков в своей жизни.
Я засмеялся.
Сильно, закинув голову вверх, слезы выступали на глазах. Так сильно, что пришлось схватиться за беседку, чтобы не упасть. Глубоко внутри я знал, что поступил ужасно, но слой выпитого вина заглушал этот слабый глас здравого рассудка.
Марсал поднялся и смотрел на меня не знаю, как описать. Немного с гневом и досадой, но больше с обидой, так смотрят, когда в спину вонзает нож близкий человек. Он сжал клык в кулаке и резко повернулся, шагая прочь.
Марс, перестань, я не с тебя смеюсь, я догнал его и схватил за руку. У тебя все получится, просто поверь мне!
Он повернулся, открыв мне блестевшие от слез глаза.
Я верю, Э-элорин, затем, выдернув руку, скрылся в темноте сада.
Я стоял и смотрел ему в след. Что я чувствовал? Много чего, но точно не злость на себя из-за этого чудовищного поступка. Опьяненный разум отвергал любые попытки самобичевания, и все назойливее побуждал отправиться еще за вином. Или пойти и покончить с Краем прямо на глазах у всех, опозорить его. Почему я раньше думал, что не смогу его одолеть?
Но самое ужасное было то, что я радовался, что я не такой увечный, как Марс. Я чувствовал себя выше него.
Ты всетаки пришел.
Голос застал меня внезапно, и я так резко повернулся, что голова закружилась. Когда все вокруг перестало кружиться, я увидел ее.
Богиню, посетившую Арден.
Тай была прекрасна. Светло-зеленое шелковое платье выше колена, пышные черные волосы спускаются до самых лопаток, пухлые губы и большие круглые глаза кажутся еще прекраснее, подведенные женскими красками. Не девочка, женщина!
Удар сердца я смотрел на ее ослепительную красоту, и мой вдребезги опьяневший мозг усиленно вспоминал причину, из-за которой я не мог заключить ее в объятия, впиться в эти губы, вдохнуть ее аромат
«Браслет, точно!»
Приняв вид оскорбленного, я посмотрел на ее запястье, ожидая увидеть огромный подарок Края, но увидел нечто другое. Маленький браслетик на тоненькой серебряной нити. И ее руки они были все в мелких порезах и ссадинах.
Мгновение я соображал.
Тай, ты что случилось?
Я решила, что мне больше нравится этот, она улыбнулась и подняла руку, показывая браслет. И, кстати, ты неплохо метаешь: я потратила кучу времени, чтобы найти его в зарослях колючки!
Я молчал, смотря на нее. Наслаждаясь ею. Что сказать?
Прости меня, вот что.
Тай подошла вплотную. Она улыбалась.
И ты прости меня, прошептала она, а потом кинулась ко мне в объятия.
Я схватил ее, будто боялся, что кто-то сейчас разлучит нас. Она пахла лесом и тем запахом, что обычно бывает перед дождем в летний день. Не знаю, вино или нет, но тот момент остается одним из самых острых ощущений в моей жизни.
Подожди меня внутри, прошептала она мне на ухо. Я отойду на минутку, ты даже не заметишь.
Я не хотел отпускать, но она все же выскользнула из моих рук, и, улыбнувшись, скрылась в темноте сада.
А я вздохнул полной грудью, чувствуя невыразимое счастье. И подумал, что буду счастливее, если выпью еще немного вина.
«Вот теперь можно и веселиться!»подумал я, возвращаясь на праздник.
* * *
«Сейчас или никогда,»думал Марсал, глядя на талисман своего отца.
Он стоял в тени большого серодуба на заднем дворе Большого зала. Немного впереди, в одном из укромных закоулков сада, на лавочках сидела компания девушек. Они громко говорили и смеялись, их голоса смешивались с красивой музыкой, льющейся из окон зала. Среди этих девушек была его любовь. Илира.
Это имя всегда грело ему сердце. А ее образ разве есть что-то прекраснее ее длинных рыжих волос, ее больших карих глаз, ее улыбки и веснушек? Ирония, но она так была похожа на Сайлис!
Сайлис. Плохие мысли. Но разве они не делали его сильнее? Сжав клык в ладони, Марсал закрыл глаза, погружаясь в воспоминание.
Ему десять, отец впервые берет его с собой в поход, и Марсала распирает гордость. Лагерь их отряда стоит недалеко от Гайлоны, он хорошо помнит этот высеченный в скале город. В лагере интересно, но с ним никто не общаетсяслишком мал еще, говорят они. Наконец он знакомится с Сайлис, дочерью лагерного повара.
Она становится его другом. Его сестрой. Его первой любовью и желанием. Они проводят вместе дни напролет, вместе растут, вместе учатся. Проходит время. Дружба перерастает в застенчивую детскую симпатию, как бывает всегда между мужчиной и женщиной. Одним холодным зимним вечером, сидя одни в палатке у огня, она внезапно приближается к нему, робко глядя в глаза. Затем следует поцелуйбыстрый, застенчивый, но от того не менее прекрасный.
В тот вечер они клянутся быть всегда вместе. В тот вечер они познают друг друга.
Спустя поворот случается катастрофа.
На лагерь нападают ночью. Караульных подкупили, наемники, что сказать. Как всегда в последнее время, Марсал и Сайлис проводят ночь в одной палатке. Они просыпаются от криков, ударов железа, и запаха дыма. Затем в палатку врывается большой грязный человек с мечом; с лезвия капает свежая кровь.
Они кричат. Мужчина хищно улыбается, двигаясь к ним. Внезапно Сайлис кидается на воина, зажимая в руке маленький нож. Она что-то кричит, но Марсал не слышит. Воин легким ударом сшибает ее на землю, хищно улыбается и разрывает ее ночную рубашку. Затем ложится на нее.
Мужчина пыхтит и стонет. Сайлис лежит без сознания, с ее лба стекает струйка крови. Марсал ежится в углу палатки, не в силах от страха даже закричать. Он просто смотрит.
Вскоре мужчина встает с нее. Она обретает сознание, и кричит, но он улыбается. Она зовет Марсала на помощь, но он не может пошевелиться. Наконец мужчина проводит мечом по горлу Сайлис. Она падает у ног Марсала, ее стеклянные глаза смотрят на него.
В этот момент в палатку врывается его отец и убивает воина. Борьба в лагере постепенно заканчивается.
После этого Марсал погрузился в ступор. Он не ел, не пил, просто лежал на одном месте, смотря перед собой.
Отец все понял. Он был жестким и холодным человеком, и считал утешенияделом женщин. Марсал помнил, как отец после этого смотрел на него: пренебрежительно, свысока, так смотрят на трусов. Тогда Марсал, по совету старика Гадза, который находился в то время в лагере, попросил отца научить его сражаться.
И это стало смыслом его жизни.
Тренироваться, чтобы быть сильнее врага. Тренироваться, чтобы забыться. Тренироваться, чтобы отец на него больше так не смотрел. Через солнцеоборот Марсал уже мог победить отца. Через двабыл одним из искуснейших бойцов всего лагеря. В четырнадцать он участвовал в своей первой битве, где лишил жизни двух взрослых мужчин. После битвы командир отряда по всеобщему соглашению клеймит его знаком Отваги. Так, в четырнадцать! он обрел первое Достоинство. Многие в отряде не обрели его и к тридцати.
Теперь все смотрели на него с уважением.
Все, кроме отца. Он помнил его тогда, сжавшегося в углу, пока воин издевался над его Сайлис.
Марсал открыл глаза, прогоняя воспоминания. Ему стало лучше? Нет, но они напоминали ему одну вещь, которую он иногда забывал.
Нужно бороться.
Да, враг, поселившийся в нем и проявившийся после нападения в палатке, незримый, его нельзя ударить мечом, или взять в удушающий захват. Он не дает ему нормально говорить, и уродует лицо, делая еще более жалким. Да, иногда даже его близкие друзья смеются над ним, и это бьет больнее всего.
Но он вспоминал юную Сайлис, такую хрупкую, но смело атакующую взрослого воина, чтобы защитить их. Она не сдалась. Она боролась до конца. Что было бы, если бы он тогда помог ей? Не сдался, а бросился на него? Возможно, вместе они бы одолели воина, и его Сайлис была бы жива.
Да, тогда он сдался. Но сейчас он намеревался бороться с любым врагом.
Марсал вздохнул, и широким шагом направился к лавке, где сидели девушки. Их смех стих, разговоры оборвались на полуслове, когда он резко появился перед ними. Они смотрели на него, лукаво поглядывая на Илиру. Они все знали, конечно.
Илира сидела посередине, ласково смотря на него. Ее губы были немного приоткрыты.
Момент истины. Он ждал его все три солнцеоборота обучения. Пот тек по его лбу, и Марсал набрал полную грудь воздуха:
И-и-и-ил-л напряжение росло. Несколько девушек переглянулись. И-и-ил-л Уже была судорога? Наверноекто-то издал короткий смешок. Илира смотрела на него. И-илира, наконец-то! ты хочешь с-со мной п-потанцевать?
Он не смотрел на других, на их скрытые улыбки и жалость в глазах. Он смотрел только на нее.
Вдруг она поднялась, улыбаясь. Подошла к нему, и взяла за руку, нежно глядя в глаза.
Хочу, Марс. Она провела рукой по его волосам, придавая им прежнюю, обычную форму. Кстати, так тебе гораздо лучше.
Он хотел что-то сказать, но в этот момент из тьмы вынырнула огромная фигура Края, кого-то таща за собой за руку. Край громко закричал и толкнул свою жертву к стене зала.
Где мой подарок?! Его язык заплетался, а голос был яростен, как никогда. Ты, шлюха, решила мне отказать? Он толкнул еще раз, и фигура, ударившись об стену, вышла на освещенный лампой участок стены.
Тогда Марс узнал ее. Тайлан. Она кричала, а Край нависал над ней. Затем он лениво выбросил руку вперед и схватил ее за горло. Девушки рядом с Илирой закричали.
«Это дела Элорина, не вмешивайся, не наживай себе врага в лице Края, внезапно проговорил голос внутри. Просто забери Илиру, и уходи прочь. Вспомни, как Элорин поступил с тобой!»
Перед глазами опять появилась палатка огромный воин его Сайлис
«Нет!»
Марсал резко повернулся к Илире:
Найди Э-элорина. Выс-сокий т-такой, светлые в-волосы, ч-черный х-хитон. И поцеловал:Люблю тебя. А затем, зажав в кулаке клык отца, бросился к Краю.
Да, Элорин обидел его, но он больше никому не позволит обижать слабых.
* * *
Подобно великим героям древности, я мчался спасать свою богиню.
Где-то позади слышались голоса Йеро и Ритара, но я не обращал внимания. Только бежал по узким темным проходам сада, яростно сжимая кулаки. Это была та самая стадия опьянения, когда неуверенность в движениях проходит, пламя гнева разгорается от единой искорки, а голос разума кричит: «Давай, сделай что-то невозможное! Ты все можешь!»
И я верил этому голосу. Я собирался покончить с Краем.
Резко завернув за угол, я оказался на месте. Возле стены зала собрался большой полукруг айлоров, все что-то кричали. В кругу я увидел зеленое платье Тай, и бросился туда.
Пробравшись сквозь линию людей, я оказался в гуще событий. Тай опиралась одной рукой о стену, другой держалась за горло; по ее щекам текли слезы, а платье заметно помялось. Она заметила меня и что-то закричала, но я не слышал. Я искал свою цель.
В самом центре круга боролись Край и Марсал. У обоих порваны хитоны, но Марсалу досталось заметно больше, на его лице виднелись ссадины и ушибы, со рта текла тонкая струйка крови. Край лежал на нем, тяжело дыша. Он наносил удары по корпусу Марса одной рукой, другой держа его левую руку; слышались глухие удары.
Даже выпив столько вина, Край был невероятно силен. Но только не для меня.
Край нанес еще один сильный удар по печени Марса, и попал в цель. Мой друг приглушенно вскрикнул, скорчившись от боли. Край, пользуясь этим, осторожно поднялся, покачиваясь, и отошел на шаг назад, отводя ногу для сокрушительного удара.
Кто-то закричал. Я ринулся на Края.
Он не успел даже повернуться, как я врезался плечом ему в спину. Ошарашенного, его понесло вперед, и, споткнувшись об Марса, он завалился на землю, ударившись головой.
Толпа выдохнула. Я ринулся вперед, цепляясь за шанс добить грозного, пусть и ослабленного вином противника. Да, за такое не отмечают Честью, но в драке, как говорила мастер Эсса, вообще мало чести.
Край закряхтел, пытаясь подняться; с его головы тонкой струйкой сочилась кровь. Он не понимал, кто на него напал, и поэтому поднялся на руке и крутил головой по сторонам, даже не подозревая, что принял наиболее удобную для меня позу.