Грубый голос позади:
Ах ты кусок навоза!
Я резко развернулся, сердце бешено колотилось. В дверном проходе, покачиваясь, стоял Никар. Перед собой он держал фонарь, пламя выхватывало из тьмы грубое угловатое лицо мастера. По его лицу и неуверенным движениям было сразу понятно: он пьян в дребезги.
Я поднялся, стараясь сохранять спокойствие. На такой случай у меня была отговорка.
Доброй ночи, мастер, спокойно сказал я.
Никар тяжело дышал и сверлил меня своими черными маленькими глазами.
Она была бы доброй, если бы не ты! рявкнул он, шагнув вперед, но покачнулся, и едва не завалился в сторону, успев зацепиться за полку. Бежать надумал?
Я замер. Никар мог выследить меня, но откуда он мог знать, что я хочу бежать?
«Кто-то ему сказал, подумал я, чувствуя, как сжимается сердце. Тот, кто знал о побеге. Сейм»
Отвечай! завопил Никар.
Я не хотел бежать, мастер, удивленно ответил я. Я пришел сюда, чтобы позаботиться о Вулкане. Вчера я много упражнялся в езде на Арене, и в тот же день в конюшнях дежурил Римал, а он не очень любит лошадей, это всем известно, и поэтому
Я запнулся, когда Никар внезапно ринулся на меня. Покачиваясь, он сделал три широких шага, схватил меня за плечи и с силой прижал к стене. Его заросшее щетиной красное лицо оказалось прямо напротив моего, я ощущал кислый запах его дыхания.
Не смей мне врать, гад, прошипел он. Ты уже и так наговорил достаточно.
Я попытался вырваться, но Никар, даже несмотря на низкий рост и количество выпитого, был куда сильнее меня.
Не дергайся, он прижал меня еще сильнее. Не думал, что Пень окажется сильнее тебя, да?
С первого дня работы Никара в Академии наши отношения не заладились, это знали все. Однажды за обедом я назвал его Пнем, даже не подозревая, что это станет его новым именем среди всех айлоров. После этого Никар меня открыто ненавидел.
Я снова дернулся, ощущая вспышку гнева от бессилия.
Вы не имеете
Удар головой. Вспышка боли в носу. Я почувствовал, как что-то теплое капает мне на грудь. Когда глаза прояснились, я увидел, что Никар улыбается.
Послушай мастера, ты, щенок, тихо проговорил он. Меня уже достало видеть, как ты ходишь с таким видом, будто тебе все обязаны. Будто ты не такой, как все. Он помолчал, разглядывая меня. Запомни, пока твои родители оплачивают обучение, ты будешь оставаться тут, под моим началом. Никар зловеще улыбнулся. Под моим строгим началом. Я клянусь, что вышибу из тебя всю эту дурь за оставшихся два солнцеоборота обучения. Если с тобой внезапно чего не случится, конечно. Такое иногда бывает
Тогда пламя во мне уже переросло в огненную бурю. Я лихорадочно искал, чем бы ударить Никара, но ничего в голову не приходилоруки и ноги были сильно прижаты к стене. Я хотел ударить его лбом, но и это нее подходилослишком мало места для замаха.
Но когда Никар наклонился ко мне почти вплотную, я придумал.
И ты А-а-а-а!
Я со всей силы впился зубами ему в нос. Никар заорал от боли и отпустил меня, закрывая лицо руками. Получив свободу, я бросился вперед, но мастер внезапно резко развернулся и врезался в меня плечом. Удар вышиб из меня воздух, и я упал на пол, споткнувшись об одно из ведер.
Когда дыхание пришло в норму, Никар уже нависал надо мной; из его ноздри текла тонкая струйка крови.
Кусать мастера? Так нельзя. Его нога впечаталась в мой живот.
Я вскрикнул, тупая боль разлилась по телу. Свернувшись калачиком на полу, я сжимал живот и судорожно хватал ртом воздух. Где-то вдали послышался шум.
Вставай! Он ударил снова. И бейся! Удар. Как твои герои из сказок! Удар. Как мужчина! Удар. Бейся! Никар замахнулся снова, но в это время кто-то вбежал в кладовую.
Я услышал голоса и перевернулся. Маленькую кладовую заполняло много людей, Никар что-то говорил самому высокому из них. Я узнал егоАлай, ректор Академии. Высокий, широкоплечий, полностью лысый, он нависал над Никаром, словно гора. Алай что-то кричал низким голосом, указывая на меня, широкие рукава его халата, скрывающего все тело, болтались в разные стороны.
Ко мне подошел один из магистров.
Как ты? спросил он, осматривая меня.
Я пошевелился. Не считая разбитого носа и многих ушибов, серьезных повреждений не было. Пьяный, Никар не смотрел куда бьет, и от этого его удары в основном приходились по ногам и телу.
Магистр подал мне руку, и я встал, слыша обрывки слов ректора:
не только пьян, ты еще и притащил в Академию ту шлюху!
Он хотел бежать! Ответил Никар.
Он будет наказан! Алай посмотрел на меня грозным взглядом. Но сейчас я говорю про тебя, Никар! Ты напился, привел женщину, а потом избил айлора, за которого должен отвечать! Алай замолчал и поправил свой растрепавшийся халат. Сейчас же убирайся из Академии. Утром нет, сейчас же я доложу гегемону Артелаю о твоих выходках.
Алай церемонно повернулся и зашагал ко мне, показывая ошарашенному мастеру, что разговор окончен. На лице Никара читался ужас от осознания того, что с ним будет, когда гегемон узнает о такой выходке. Он тяжело дышал, желваки ходили по скулам, а кулаки плотно сжаты. В следующее мгновение он сделал то, чего я не мог ожидать даже от такого говнюка как он: Никар подобрал с пола один из заостренных кольев, которые использовали для укрепления стойл, и с ревом кинулся на ректора.
Все произошло мгновенно. Я смотрел, как рука Никара опускается, и был уверен, что сейчас кол вонзится в шею ректора. Кто-то закричал.
Алай мгновенно ушел в сторону, руками перехватив удар Никара. Опьяневший мастер издал сдавленный звук, когда одна рука ректора обрушилась на его грудь; он выпустил острый кол из пальцев и упал на колени. Алай крутанулся на месте, схватив кол с земли, а затем нанес сильный удар по лицу Никара тупым концом. Глухой звукбез чувств мастер повалился на землю.
Я обнаружил, что стою с открытым ртом.
Уберите его, приказал Алай магистрам, и двинулся ко мне.
Я смотрел, как он приближается. Алай обладал репутацией сурового, но загадочного человека. Говорили, что он бывший воин, но я почему-то так не думал. Он был кем-то другим. Во всяком случае, мало кто мог смотреть ему в глаза.
Но я мог. Зачем бояться чьих-то глаз?
Ректор, я кивнул.
Айлор Элорин, ты хотел бежать, Алай не спрашивал, он утверждал.
Я подумал, что врать ему бесполезно.
Да, ректор, ответил я.
Как?
Через подкоп в заборе, соврал я. Подумал, что лучше никому пока не знать о моей находке. Я пришел сюда попрощаться с Вулканом, и найти лопату для подкопа. Тут меня и нашел мастер.
Алай изучал меня. Я видел это по напряжению, возникшему на его худом жестком лице.
Ты нарушил правила, айлор, наконец сказал он. Бежать строго запрещено. За нарушение ты будешь выпорот у Магистрата. Прямо сейчас. А посленочь в Ямах. Он кивнул одному из магистров. Разбуди всех, собрание на площади через десять минут. Он посмотрел мне в глаза. Пусть это будет уроком для всех.
Когда он ушел, я облокотился спиной о стену и съехал на пол. В голове шумело не только от удара, но и от мыслей. Я был так близок к цели! Но Сейм почему он рассказал о побеге Никару? Я был уверен, что он не предаст.
Я сидел и думал, пока не подошел магистр и не увел меня на публичное наказание.
В ту ночь ледяная клетка поглотила еще одну мою мечту. Но я был уверен, что она никогда не погасит мое пламя.
* * *
Менее чем через час я стоял на высокой каменной платформе на площади у Магистрата, которую в Академии называли Кричалкой за те звуки, которые обычно издавал провинившийся айлор, который оказывался здесь. Ты можешь удивиться, но в Академии такие наказания были довольно обычным делом: считалось, что будущей элите гегемонии мало освоить базовые науки, но даже более важно научиться дисциплине. Однако, мой случай был особенным.
Еще никого не посылали на Кричалку глубокой ночью, при этом подняв по тревоге всю Академию.
Конечно, айлоры были недовольныкому понравится просыпаться ночью и тащиться через всю Академию, чтобы посмотреть на порку неудачливого «дезертира»? Пока толстый магистр завязывал мне руки вокруг длинного шеста, стоявшего в центре Кричалки, я слышал обрывки фраз сонных зрителей:
вот урод!
Нас подняли из-за него?..
чего ему не нравится?
Они не понимали. Никто не понимал. Для всех них Академия была мечтой, никто даже не осмеливался мечтать о большем. Когда магистр, надежно связав мои кисти, отошел, гул толпы усилилсяих сон прошел, отступив перед натиском жажды зрелища. Они желали услышать мои крикисвоеобразная расплата за прерванный сладкий сон.
«Не вздумай кричать»приказал я себе, оборачиваясь чтобы найти в толпе Сейма и заглянуть ему в глаза.
В этот момент раздался хлопокплеть обняла мою спину.
Я сдавленно выдохнул, впившись пальцами в деревянный шест. На глазах выступили слезы, но я не закричал. Толпа айлоров загудела еще громче.
Удар.
Жгучая, невероятная боль. Я чувствовал, как крик движется внутри меня, рвясь наружу, пытаясь облегчить страдания. Он не добралсясгорел в огненной буре, подпитываемой ненавистью.
Удар.
Часто чувства затапливали меня. Как в тот раз. Я ненавидел их всех: Академию, родителей, мечты, Никара, Сейма, плеть. Жгучая, отвратительная ненавистьно тогда я обожал ее: она помогала преодолевать боль.
Удар.
Почти никаких чувств. Только лица и образы в моем сознании, только пламя гнева, сжигающее их. Что-то потекло по ногам. Начался дождь?
Удар.
От возбуждения мои руки дрожали. Я внезапно вспомнил Актанора и его побег из Братства. Ирония, но его тоже поймали. Повесили через два дня пыток, но перед смертью он успел приказать своему народу: «Будьте сильнее меня!»
Удар.
«Быть сильным. Быть сильным. Быть сильным»
Я напрягся в ожидании нового удара.
Как оказалось, тот был последним. Я тяжело дышал, мои мысли метались. Никто не кричал. В полной тишине все тот же толстый магистр развязал мои руки, накинул грубый плащ на голую спину, а затем увел в Ямы.
Всю дорогу я шел, тупо смотря перед собой. Так бывало всегдапосле того, как мои эмоции разгорались, наступал ступор, полное истощение. Иногда я замечал, как магистр взволнованно поглядывает на меня.
Ты хорошо держался, улыбнулся он, открывая дверь камеры внутри Ям.
Я не ответил. Просто вошел в маленькое помещение и сел на пол, обхватив колени руками. Закрыл глаза. Магистр, тяжело вздохнув, ушел, заперев дверь.
Через время буря угасла полностью, дав свободу боли. Спина болела настолько, что слезы катились по щекам. Ноги и бок от ударов Никара тоже ныли. Но боль, как ни странно, очистила сознание. Теперь я мог трезво подумать о том, что делать дальше.
Но тогда я даже предположить не мог, что именно эти события приведут к нашей встрече. С единственным, кто, как мне потом казалось, понимал меня.
Мой проводник был уже близко.
Глава 2«Звезды и кровь»
Под утро сон все же одолел меня.
Несмотря на возбужденное состояние, я не стал противиться: просто свернулся на полу, укрывшись грубым плащом, и через мгновение заснул. Во сне, как часто бывало, ко мне пришел Призрак, но сейчас я не буду рассказывать о немвсему свое время.
Сейчас важнее то, что случилось после того, как настал рассвет и толстый магистр пришел, чтобы выпустить меня из камеры Ям.
Свободен, сонно пробурчал он, открывая дверь камеры.
Я поднялся. Тело ужасно болело, во многих местах виднелись черные пятна синяков; что было со спиной, думаю, ты и сама можешь представить. Каждое движение причиняло боль, но я сбросил плащ на пол и направился к выходу.
Нужно сказать, что ночью я так точно и не решил, что буду делать дальшемой мозг трещал от количества мыслей в нем, и это было не лучшее состояние для трезвого мышления. Но одно я решил точно: Сейм должен ответить мне на несколько вопросов. От этого зависело очень многое.
Поэтому после своего освобождения я отправился в барак, но никого не нашел. Только тогда я вспомнил, что сегодня восьмой день десятидневьясвободный от учебы день. Конечно, кто будет торчать в бараке в выходной?
Я знал места, где может быть Сейм, но решил воспользоваться ситуацией и привести себя в порядок. Помывшись, я надел свежий хитонтрадиционную эланскую одежду, которая считалась униформой Академии, съел несколько слив с хлебом, которые обнаружил у своего лежака, а затем, полный решительности, отправился на поиски Сейма.
Стоял солнечный день, Академия кишела жизнью. Ранней весной она была как всегда прекрасна: зелень заполняла все вокруг, пели птицы, отдаленно слышался прибой. Запах моря смешивался с ароматом лесапросто невозможно надышаться. Вдыхая полной грудью, я прошел мимо Ареныбольшого кругообразного строения, где проходили спортивные соревнования и тренировкии направился к берегу. Там находилось наше любимое место.
Я не ошибся: еще издали, поднявшись на вершину холма, я заметил своих друзей: они сидели в тени огромного камнествола на вершине следующего холма. Только Сейм, Ритар и ЙероТай, сестра Ритара, была в походе с остальными девушками, а Марсал, скорее всего, упражнялся на Аренепарень был просто помешан на оружии и сражениях. Но тогда мне нужен был только Сейм, и никто больше. Ночная ярость уже прошла, и я взбирался на холм, где был Сейм, с полной уверенностью, что все закончится разговором.
Когда я поднялся на вершину, Йеро, игравший на флейте, громко воскликнул, махая рукой:
Во, наш ночной беглец! Долговязый, с кучерявыми по плечо каштановыми волосами и веснушками, Йеро, казалось, всегда улыбался, и ничего в мире не могло заставить его перестать насмехаться над всеми, кого он видел. Он не был красавцем, но по какой-то причине добрая половина девушек Академии ходила за ним по пятам, за что ему частенько доставалось от парней. Сам Йеро говорил, что его музыка и острый язык для женщин прекраснее любого красавца. Я почти сочинил балладу про твой подвиг! Сегодня вечером спою ее
Он замолчал, когда я гневно посмотрел на него. Йеролин был шутом, но не дураком, и всегда знал, когда нужно остановиться.
Ритар сидел спиной ко мне, глядя на море. Он лишь на мгновение повернулся и кивнул, поправив очки. Этого хватило, чтобы увидеть его кислое лицо и понять: парень снова получил дурные вести с дома. Его отец был главой знатного, но обедневшего эланского рода, они отчаянно нуждались в деньгах. Конечно, на парня это влияло: он всегда был грустным, тихим, замкнутым в себе. Внешне Ритар с Тай были очень похожи: черные густые волосы, красивые черты лица, зеленые глубокие глаза. Но по характеру это были словно совершенно чужие люди.
Сейм встал и подошел ко мне; он не смотрел мне в глаза.
Элорин, я
В этот момент произошло то, что я контролировать не мог. Буря вернулась. Я вновь ненавидел его.
Закричав, я с размаху ударил Сейма в нос; тело от резкого движения пронзила боль, которая тут же растаяла. Вскрикнув, Сейм повалился на землю, держась за лицо, сквозь его пальцы показалась красная струйка.
Резко бросившись вперед, я сел на него. Сейм закрывал лицо руками, но я, будучи в разы сильнее, развел их в стороны, открыв его окровавленное лицо, и наклонился вплотную, вперяясь в него взглядом. Меня кто-то хватал руками, но я держался крепко, всматриваясь в испуганные глаза своего друга.
Сейм часто дышал; струйка крови из носа текла по губам и капала ему на шею.
Зачем ты рассказал о побеге Никару? прорычал я. А затем Алаю?! Зачем? Как ты мог?!
По щеке Сейма побежала слеза.
Яя не говорил Никару, Элорин, его голос дрожал. Клянусь моими братьями и сестрами. Когда ты ушел, мне тоже нужно было выйти по нужде, и я увидел, что Никар пошел за тобой. Сначала я хотел поднять кого-то из наших, но потом понял, что может случиться беда, и пошел к Алаю. Он всхлипнул. Клянусь тебе.
Глубоко дыша и смотря ему в глаза, я понял, что это правда. Сеймос не умел врать. Гнев растворился, снова пропуская слабость. Я отпустил Сейма и перекатился на спину, чувствуя себя глупо и виновато. Иногда я не мог контролировать свои эмоции.
Ритар оторвал кусок ткани от своего хитона и стал вытирать Сейму лицо.
Точно свихнулся пробурчал Йеро.
Прости, Сейм, прошептал я, глядя в небо. Я думал я был так близко
На самом деле Сейм спас меня. Неизвестно, остановился бы Никар, или нет, если бы Сейм не позвал ректора. Я должен был благодарить его, а не бить
Маленькая фигура Сейма нависла надо мной, держа ткань у носа.