Александр во время коротких привалов всегда находился рядом с Женей, не отходя ни на шаг. Маирлана сначала наблюдал за ним с иронией, но к концу дня становился все более хмурым. Поджатые губы, прищуренный, надменный взгляд, и ничего не выражающее лицо. В памяти Жени он был таким до турнира. Потом стал другим с ней. Он не был никогда мягким и податливым, но с лица исчезало хищное выражение и глаза становились другими. Не теплыми, нет. Но не такими колючими. Женя знала, что это маска, но в глубине души надеялась, что ошибается.
На этот раз ночевать пришлось на земле всем. Чем ближе они подходили к Расщелинам, тем гуще становился лес, а к ночи казался зловещим.
Не ходите по одному, здесь полно хищников, а то и чего пострашнее хватает, сказала воровка. Женя вздохнула.
Ни разу еще не встретили ни одного хищника и «чего пострашнее» тоже, а слышу это всю дорогу, проговорила Надин, выронив тяжелое седло. Конь испуганно всхрапнул и дернул головой. Благо, привязан крепко, а то пришлось бы идти пешком остаток пути. Тень успокаивающе шикнула, поглаживая животное по шее.
На твое счастье, сказала Шерра, откинув кивком головы густую челку. Она села под дерево, упершись затылком шершавый ствол.
Мне нужно помыться и постирать одежду, сказала Женя. Она сняла с седла сумку и повесила ее на плечо, я знаю, что одной нельзя, перебила Женя назревающую реплику Александра. Со мной пойдет Шерра.
Только не Шерра, сразу отмел идею Александр. Воровка усмехнулась.
Слушай паладина, величество.
Тогда Надин.
Нет уж. Вдруг там «чего пострашнее» вылезет. Я темноты боюсь, отговорилась Тень.
С удовольствием тебя провожу, усмехнулся Маирлана. Александр угрожающе двинулся в его сторону.
Женщины, одна беда с вами, простонал Арей. Пошли, ваше величество. Буду тебя сторожить.
Арей снял с ее плеча баул, и пошел вперед. Женя поспешила следом, пока Александр и Маирлана находились в замешательстве. Вслед ей донесся звонкий смех Надин и тихийШерры.
Граф привел Женю к ручью, поставил у дерева сумку и отвернулся.
Только недолго. Я есть хочу, предупредил мужчина и сел с другой стороны дерева. Женя, не заставляя себя упрашивать дважды, скинула штаны и рубашку, но белье снять так и не решилась и пошла к воде в нем. Прохладная вода коснулась сначала пальцев, затем всей ступни и, наконец, обхватила лодыжку. Девушка, тут же покрывшись мурашками, зажмурилась и смело пошла к середине ручья. Здесь было не глубоко, вода едва доходила до колен. Каменистое дно оказалось скользким, кое-де покрытым водорослями. Вода пахла ими. Ручей тихо шуршал, успокаивая своей мелодией.
Императрица, осмелев, села и задрожала от холода, но вскоре тело привыкло, и вода казалась даже теплой. Женя наскоро обтерла тело водой, смывая запах пота и тяжелого дня, намочила волосы и поскребла ногтями кожу головы. Мыло было бы кстати, мелькнула мысль, но оно осталось в другой сумке.
Решив не злоупотреблять добротой друга, Женя выскочила из воды и предупредила, что подходит к дереву. Глаза уже привыкли к темноте, девушка видела очертание плеча из-за объемного ствола. Арей издал какой-то звук, походивший на согласие. Она вынула свежую рубашку и штаны и натянула их на влажное тело и мокрое белье, решив, что высохнет и так.
Женя взяла брошенную под деревом одежду и понесла к ручью.
Осталось сполоснуть вещи, сказала она терпеливому графу.
Мужчина поднялся со своего поста и подошел к девушке, устроившейся у кромки воды.
Он отобрал у нее рубаху и принялся возить ею по воде. Женя удивленно смотрела за манипуляциями.
Помогаю, пояснил Арей. Женя протянула глубокомысленное «а-а-а», и замочила в реке штаны, затем потерла ткань о ткань, снова замочила и повторила процедуру. Арей продолжал елозить рубашкой по водной глади.
Закончив со штанами, императрица отобрала у друга многострадальную рубашку и вручила отстиранное.
Отжимать, я надеюсь, ты умеешь, пряча ухмылку, проговорила Женя и занялась рубашкой. Мужчина скрутил ручищами ткань так, что девушка начала опасаться за сохранность своей одежды.
Покончив с банно-прачечными процедурами, они вернулись к поляне. Уже на подходе к лагерю увидели отблеск огня и запах готовящегося ужина.
Опять пригорел, посетовал Арей, шумно втянув воздух. Как я соскучился по нормальной еде. Вернемся в столицус тебя пир, ваше величество.
Ага, свадебный, усмехнулась Женя. Мужчина остановился, взял девушку за плечо и развернул к себе. Он наклонился вперед, заглядывая ей в глаза.
Если ты выйдешь замуж это этого светлого, я с тобой не буду разговаривать до конца дней. А если за этого знатного выскочку, ткнул пальцем в сторону привала, то я сначала отвинчу ему голову, а потом не буду с тобой разговаривать.
Очень интересный получается расклад, пробормотала Женя, не сводя с лица графа недовольного взгляда. Кроме Александра выбора-то у меня и нет.
Он любит тебя. В отличие от этого вот, снова кивок в сторону поляны.
Я тоже его люблю, призналась Женя. Сердце защемило. Но не так, как он заслуживает и как бы ему хотелось. Я люблю его, как тебя Разве только, чуть больше.
Не говори глупостей. Больше, чем меня, ты не можешь никого любить, отмахнулся друг. Женя не могла не улыбнуться. Арей вздохнул. Хотя бы не торопись. Если ошибешься, то ничего не исправить будет.
Мужчина выпустил девушку и пошел к привалу. Женя устало потерла переносицу, направилась следом.
Императрица развесила мокрые вещи на ближайшей ветке, прежде чем присоединиться к ужину. Ели в молчании. Маирлана был не в духеснова это каменное изваяние вместо живого человека. Александр, по-видимому, устал. Темные круги залегли под глазами, угрюмый вид. На любую реплику отвечал нехотя, чуть ли не с рыком. Шерра, снова отказавшись от ужина, уже расстелилась и лежала с закрытыми глазами. То ли спала, то ли все еще прислушивалась к остальным. Надин и Арей спорили по поводу готовки. Мужчина возмущался, что за весь поход не поел нормально, девушка припоминала его поварские заслуги. Оба ворчали, но к согласию так и не пришли.
Выпив с Александром одну на двоих кружку горячего отвара, Женя отправилась к своей лежанке. Она достала из сумки скрученные и изрядно измятые листки, небольшую чернильницу и, разложившись, начала писать.
Писала она медленно, выводя буквы, чуть ли не высунув от усердия язык. Письменности на сальорском она научилась не так давно, и наблюдать за процессом было интересно. Паладин с легкой улыбкой смотрел, как она сосредоточенно водит пером по бумаге, чуть прикусывает губу или еле слышно проговаривает слова.
Пишешь Руфусу? спросил он. Женя кивнула.
А то он, небось, уже армию собрал, хмыкнула девушка и углубилась в письмо. Она написала пару дежурных строк по погоду и здоровье, задала стандартные вопросы и задумалась, о чем писать дальше. Если врать, то делать это нужно виртуозно, чего девушка не умела никак, особенно Руфусу. Мудрость в его глазах не оставляла шанса и маленькой лжи.
«У меня все хорошо», написала Женя и, подумав, зачеркнула «меня» и надписала сверху «нас».
«У нас все хорошо, идем к Расщелинам. Маирлана увязался с нами. Александр держится. Провидица ничего толком не сказала. Скучаю».
Женя убрала чернильницу, обтерла о траву перо и спрятала в сумку. Подула на исписанный мелким, слегка размашистым почерком лист и осторожно сложила его вчетверо. Она выпрямилась, зажала конверт в руке и прикрыла глаза. Письмо исчезло практически мгновенно.
Полезный навык в быту, сказал Маирлана. Женя открыла глаза и посмотрела на лорда. Тот улыбался, с легким прищуром смотрел на девушку сквозь костер. Женя ничего не ответила и отвернулась в сторону.
Она, как и обещала, углубилась в изучение свойств Тени и способов от нее закрываться. Девушка боролось со сном, не желая засыпать. Благо холод бодрил ее. Продрогнув окончательно, перенесла лежанку ближе к костру. Волосы все еще не высохли, белье, мокрые следы которого просочились на одежду, все еще было противно влажным.
Арей нес вахту. Он сидел с противоположной стороны костра, время от времени подкидывая веток для поддержания огня, и усмешкой наблюдал за девушкой.
Нужно раздеваться полностью, когда купаешься. Особенно на ночь.
Высохну, отмахнулась она, поворачиваясь спиной к костру и углубляясь в чтение. Приятное тепло согрело спину и влажные штаны.
Время было глубоко за полночь, когда Маирлана сменил на посту Арея. Женя все еще читала, временами проваливалась в сон, отчаянно с ним боролась, но вскоре сдалась и, прижав книгу к груди, уснула.
Маирлана смотрел на ее спину, прикрытые плащом ноги, как спокойно вздымаются ее плечи от ровного дыхания и как она время от времени вздрагивает во сне, но не просыпается. В прошлую ночь такого не было. Либо спал так крепко, что не почувствовал. Хотя ему казалось, что всего лишь дремал и даже слышал ее дыхание.
Женя снова вздрогнула, тихо застонав. Маирлана чуть приподнялся, готовясь разбудить девушку, но она притихла. Надо будет расспросить ее о снах. Надо было вообще не пускать ее в этот поход. Лорду было досадно, что она не написала ему ни разу о своих намерениях. Ни о помолвке, ни о краже и предстоящем путешествии. Она не доверяет ему. А это плохо, для него прежде всего. Отпустить ее тогда от себя было ошибкой, на исправление которой нет времени.
Мужчина почувствовал движение рядом и повернул голову. К нему подошел Александр. Он не спал все время, судя по теням на угрюмом лице.
Моя очередь, сказал паладин. Маирлана поднялся с места, но его схватили за плечо. Не спи, предупредил Александр. Лорд внимательно посмотрел на него, понял, в чем дело и кивнул. Он обнажил меч, обошел костер и сел в ногах у Жени, а оружие сложил на колени. С паладина не сводил внимательного взгляда. Мужества ему не занимать, с этим не поспоришь. И как бы Маирлана этому не противился, но паладин невольно вызывал уважение. Отношение Мерелин к нему тоже о многом говорило. Эта девушка ни за что не подпустит к себе кого попало. У нее странное чутье на людскую сущность, которое позволило ей окружить себя правильными людьми. Маирлана в эту правильность не вписывался, как ни старался. Но он не позволит ей выбрать кого-то другого.
Лорд вышел из задумчивости, снова посмотрев на паладина. Сквозь редкие языки пламени его искаженное ненавистью лицо выглядело жутко. Маирлана мысленно содрогнулся, сжав рукоять меча, но паладин, точнее, то, что от него осталось, не двигался с места, лишь прожигал полным ненависти взглядом спину Мерелин. Это продолжалось недолго, но Маирлане показалось, что прошла вечность, прежде чем к Александру вернулось человеческое выражение лица. Оно моментально стало осунувшимся от усталости, внутренней борьбы и горечи, которую он не мог скрыть. Паладин опустил голову и потер ладонями лицо.
В эту ночь Маирлана так и не выпустил меч из рук.
Глава 31
Женю смогли разбудить только тогда, когда все вещи уже были собраны, а лошади оседланы. Императрица с трудом поднялась. Высохшие во сне волосы торчали в разные стороны и стали похожи на гнездо.
Теперь тебе нужно опасаться в пути птиц, поддел Маирлана. Женя надула губы, но ничего не ответила. Кое-как пригладила руками торчащие завитки и заплела волосы в косу, закрепив на конце куском веревки, любезно пожертвованной воровкой. Говорить не хотелось совсем, горло при каждом глотке саднило. Голова казалась чугунной, и каждый звук отражался звоном колокола. Молча она набросила на плечи плащ, свернула лежанку, прикрепила ее к седлу и забралась на лошадь, махнув рукой на умывание.
Двинулись в путь.
Бодрыми и выспавшимися, как всегда были Арей и Шерра. Те, очевидно, не страдали кошмарами и бессонницами, все время переговаривалась, переглядывались и в целом раздражали своим счастливым видом остальных. Александр сидя дремал, покачиваясь в седле в такт движениям лошади. Маирлана следил за сонной Женей. Вид у нее был болезненный. Лицо бледнее обычного, глаза слезливые. Простыла, очевидно, но виду старается не подавать. Безрассудное упрямство. Он ничего не сказал, но продолжал время от времени оглядываться с беспокойством на девушку.
Надин была словно сама по себе. Она не слушала разговоров графа и воровки, не встревала в перепалки, никогда не разговаривала с Маирланой. Просто шла вперед вместе со всеми, но одна. Девушка удивлялась своему спокойствию. Это ведь не про нее. Она устала, ей опостылело трястись верхом, спать на земле и есть эту мерзкую кашу. Ей опостылело видеть, как Александр крутится вокруг обожаемой всеми Жени, практически не обращая внимания на нее.
Но больше всего злило, что в случае опасности она будто забывает о себе и готова защитить Женю. Свойства ли это Тени, или ее личное желаниеона не понимала. Все запуталось, сплелось так, что уже было не разобрать, где долг, а где ее собственные стремления. Женя единственная в этом мире, кто не дает Надин забыть кто она. И за это девушка была отчасти благодарна императрице. По сути, они оказались в одинаковом положенииброшенные в гущу событий против своей воли. Брошенные выживать любой ценой. Только вот кому-то достается всеи власть, и мужчина. А кому-то копье и отсутствие выбора.
На коротком привале путники перекусили остатками сушеного мяса и ягодами, которые собрала Шерра. Из провизии остались только крупы, и тех было не достаточно на день для такой большой компании. Женя все же удосужилась сходить к реке и умыться, но легче себя не чувствовала. Усталость наваливалась и единственное, чего хотелось, это принять горизонтальное положение и не вставать как минимум неделю.
Нам нужно выезжать на тракт, сказала Александр. Выглядел он уже гораздо лучше, чем с утра. Провизия закончилась, корм для лошадей тоже. Ну и, он кивнул в сторону. Все посмотрели на Женю.
Если мы выедем на тракт, то все подумают, что урги восстали, фыркнула воровка.
Кто такие урги? тут же поинтересовалась Женя, вспоминая, читала ли она о таком, но на ум не приходило ничего. Александр усмехнулся ее жажде знать все.
Это мертвецы, которые ожили, пояснил Арей.
Как интересно, пробормотала Женя задумчиво.
Вообще-то не очень, возразила Шерра. Скорее жутко. Укушенный ургом тоже становится ургом.
А укушенный оборотнем? спросил Арей, широко улыбаясь.
А укушенный оборотнем лишается части тела, за которую укусили, сказала воровка. На лице появилась хищная улыбка.
Идем на тракт, заключил еще раз Александр и сел на коня. Еще один день пути и они дойдут до цели. Только бы продержаться.
Из леса вышли ближе к сумеркам. Александр велел Жене накинуть капюшон плаща на голову и не снимать при посторонних. Амулеты берегут от нюха Стража, но не сберегут, если они столкнуться с ним лицом к лицу. Сам мужчина поступил так жескрыл в тени широкого капюшона лицо.
На тракте было людно, несмотря на вечерние часы и практически конец империи. Тянулись обозы, шли повозки, в основном в сторону столицы. Окраина выживала благодаря урожаю с полей и хозяйству. Что-то удавалось продать в столицу или близлежащие города и деревни, что-то оставалось на зиму, а что-то для посева на следующую весну.
Земли здесь были не самыми плодороднымикаменистая сухая почва, недостаток воды. Деревни позажиточней, прибегали к помощи магов. Те заговаривали урожай на всходы. Хорошо, если в деревне имелся свой маг, а иначе заезжие через одного оказывались шарлатанами и селяне теряли и деньги, и урожай. Те, кто не имели возможности купить мага, уповали на милость случая и дождливое лето.
Вскоре путники подъехали к придорожному трактиру с покосившейся, но яркой вывеской, гласившей «Пристанище тролля». Здание было большое, в два яруса. Сколочено из досок и обмазано глиной. У коновязи практически не было свободных мест. Снующий между лошадьми мальчишка проворно задавал им корма и подливал воды. Завидев новых клиентов, он подбежал, встал перед лошадью Александра и погладил ее по морде.
Места в конюшне только остались, господин, сказал паренек. Голос у него был звонкий, ребяческий. Вздернутый носик и торчащие в разные стороны вихры придавали ему сходство с домовенком. Женя умилилась, рассматривая худенького, невысокого парнишку.
Комнаты свободные есть еще? кивнул Александр в сторону трактира.
А сколько надо?
Две трехместные, сказал паладин. Парнишка умчался к таверне и вернулся практически сразу, ничуть не запыхавшийся.