Отец цитирует третье писание Книги Жрецов, шепнула Риа, посмотрев на сестру. Эльба перевела на нее любопытный взгляд, но Риа поспешила ответить. Нет, я не была в запретной секции.
Но Книгу Жрецов могут читать только старейшины.
Книгу Друидов, если говорить точнее.
Риа
Что? Маленькая темноволосая девочка нахмурилась и вскинула подбородок. Он не запрещал мне.
Потому что ты не спрашивала разрешения.
К чему вообще это разрешение, чтобы почитать книгу? В Ордэте всем дозволено пользоваться библиотекой. Даже женщинам.
Ордэт далеко. Эльба отвернулась и посмотрела на отца. Его серый плащ лениво развивался по ветру. Мы с тобой здесь, а, значит, и жить нужно по здешним правилам.
В последнее время Эльба ходила грустная. Риа пыталась выяснить, что случилось у Фьорда, но тот молчал, как самый настоящий упрямец.
«Любые невзгоды можно разрешить, придя за советом к близкому. Если невзгоды не разрешаются, значит, тебе не к кому приходить, значит, ты одинок».
Так говорил отец.
Боги выберут избранного, который отправится в Черные Топи Атолл взмахнул руками, и в сумраке его глаза показались чернее ночи. Добровольцы, пройдите к костру.
Долг велел Фьорду и Эльбе ступить вперед первыми. Они встали рядом и взялись за руки. Через мгновение к ним подошли десятки женщин и мужчин. Добровольцы сжимали ладони друг друга и молчали, вглядываясь в красную, огненную сердцевину, и внезапно в небе вспыхнула молния. Атолл ударил руками о колени, закрыв глаза. Толпа повторила за ним и зашептала: «Топа кса, уанжи ти».
Топа кса, уанжи ти, в унисон проговорили Эльба и Фьорд и порывисто отклонили назад головы. Их спины прогнулись под неестественным углом, а зрачки закатились.
С неба упали первые дождевые капли, и добровольцы отпрянули от костра, сгорбив спины и закрыв ладонями лицо. Гром, молния, раздались глухие удары барабанов.
Речные люди Эридана верили, что в каждом человеке живет душа животного. Она придавала силы в трудные времена. Воссоединение с душой зверя происходило во время ритуального танца. Человеческие эмоции, желания и мечты покидали тело, и обнажалась чистая натура, истинный облик. Одна из женщин зарычала, словно рысь. Фьорд развел в стороны руки, словно птица. А внутри Эльбы жила змея, девушка плавно извивалась, не произнося ни слова, но шипя сквозь зажатый между зубами язык.
Б осые ноги топали о рыхлую землю. Барабаны звучали все громче. Небо полоснула ярчайшая молния, и на землю обрушился ливень. Поднялся ветер, костер захрустел. Он погибал, но добровольцы набирались сил. Вместо глаз виднелись белые глазные яблоки. Будто в трансе, они кружили возле стихающего огня, и повторяли:
«Топа кса, уанжи ти».
Эльба кружилась, поддаваясь струям воздуха. Ее черные, густые волосы оплетались вокруг талии, падали на лицо. Девушка танцевала на носочках, легкая и почти невесомая, словно перо, и толпа не могла оторвать от нее глаз. Мужчины желали Эльбу. Ж енщины восхищались ею. Природная красота и кровь вождей. Эльба Полуночная была такой же прекрасной, как и бухта Дор-Валхерен, о которой слагали песни.
В страну богов один лишь путь: опасный, беспощадный.
Как тигр смертоносным будь, как ястреб кровожадным.
Но если воина кровь грязна, не будет он достоин
Поступью святою пройти. И смерть отыщет воина.
Костер резко потух. Д ождь прекратился. Добровольцы замерли, упав на землю, и приложили колени пред центром круга. Атолл затаил дыхание, наблюдая за тем, как вода впитывается в почву. Совсем скоро вода вновь показалась на поверхности. Она стянулась в небольшую лужицу. Будто лучи солнца к добровольцам отплывали прозрачные полосы. Они лились дальше, глаза людей становились шире. И внезапно вода застыла.
Водяные лучи остановились. Кроме одного.
Он продолжал бежать по земле, поблескивая в тусклом свете, и неожиданно достиг своей цели. Эльба в растерянности распахнула глаза и увидела, как вода касается ее руки.
Толпа взорвалась диким возгласом, и вновь раздались оглушительные удары бубна. К дочери вождя подбежали люди. Они обступили ее со всех сторон и подняли на руки.
Протяни руки к небу, прокричи ее имя!
Полуночная Эльба речная богиня.
У Атолла сжалось сердце, он наблюдал за тем, как шаманы перерезают над лицом его дочери горло молодого ягненка, и как алая кровь скатывается по ее бледной коже.
Нет, испуганно зашептала Риа. Она кинулась вперед, но не сумела прорваться к центру круга. Подождите, стойте!
С Черной Топи человек не возвращался прежним. Он мог и вовсе не вернуться. Риа металась между старейшинами, но ее не пускали вперед. Она в панике понеслась к брату.
Они уводят ее.
Так нужно.
Но это опасно!
Фьорд не знал, что сказать, и он не понимал, что пугало его сильнее: то, что Пифия выбрала Эльбу, или злоключения, через которые ей предстояло пройти в логове жриц.
Так нужно. Лишь повторил он и по-настоящему ужаснулся. Его сестру уносили все дальше, в воздухе появился солоноватый, металлический запах. Фьорд наблюдал за происходящим и понятия не имел, как поступить. Он обязан защищать своих родных, но что, если риску их подвергали Боги? Мог ли он бросать вызов Богам?
Эльба в оцепенении глядела на темное небо. Там, наверху появлялось все больше звезд. Руки несли девушку вперед, по губам скатывалась теплая кровь животного. Все ее существо заполонил невообразимый шум, и Эльба зажмурилась, испугавшись так сильно, что перехватило дыхание. Она не должна была плакать. Долг велел оставаться смелой, но сердце велело кинуться к отцу. Эльба сосредоточилась на голосе матери, который нежно распевал колыбельные в ее далеком детстве. Так было проще.
В Рифтовые Болота путь лежал короткий, но он казался бесконечным, когда перед глазами покоилось лишь черное небо. Люди выкрикивали имя избранной, провожая ее к Жрицам. Звучали песни, крики и молитвы. Знакомые раскаты водопада утихли. Девушка отдалялась все дальше от дома и приближалась к самому опасному месту Калахара. Кто-то не верил в магию, кто-то не верил в черных ведьм. Но все равно ни один смертный не решался приблизиться к Черной Топи, потому что слышал легенды о ней. Поговаривали: «Н е засыпай с открытым ртом, а то змея из Черной Топи заползет внутрь».
Наконец-то, Эльбу поставили на ноги. Девушка обессилено покачнулась, но ее тут же поддержали крепкие руки. Атолл Полуночный присел перед дочерью на колено.
Боги выбрали тебя, пылко сказал он и вдруг замолчал. Л юди затихли. Эльба так смотрела на отца, что у него разрывалось сердце. Он знал, она никогда не признается, что ей страшно, но видел в ее глазах ужас. Узнай, что нам грозит, и возвращайся.
Эльба кивнула, наклонилась к вождю, и Атолл поцеловал ее в лоб. Девушка стерла с подбородка кровавые линии, обернулась и посмотрела на арку из колючей, черной лианы. Она не знала, что ожидает ее по ту сторону реки, но прошла вперед. Толпа закричала, они распели ее имя, и ветер унес его к берегу океана. Там было его место, и Эльба верила, что именно там его будут произносить после ее смерти.
Черные лианы заскрипели за ее спиной. Девушка порывисто обернулась и увидела, как проход зарастает колючими ветвями. Эльба в последний раз посмотрела в глаза отца. Широкоплечий и такой усталый он провожал ее взглядом и не шевелился. Эльба закрыла глаза всего на мгновение, а потом обернулась, судорожно выдохнула и ступила в болота.
АРГОН
Трое солдат остановились около шатра с провизией. Один воткнул копье в рыхлую землю, другой стянул с пояса длинный клинок. Третий облокотился о телегу с бочками пресной воды.
Эти дикари разгуливают по округе, проскрипел самый высокий из мужчин. Его лицо, как и лица других, было скрыто за сверкающим шлемом. На плечах поблескивали серебряные латы, а туловище защищала прочная броня. В лагере «Каменных сердец» не особо любили разговаривать о летающих людях, их любили мешать с грязью. Лучше бы они своих девок обхаживали, как гигантских, тупоголовых птиц, а не к нам совались.
Они обхаживают! Еще как!
Слышал у них одну женщину сразу несколько мужчин иметь может. Солдат так прыснул со смеху, что едва не поперхнулся. Они у них наездницы, что надо.
Если приспичило выбирай любую.
Эй, Гаррет! Мужчина окликнул солдата из соседней палатки и махнул рукой. У тебя брат поймал одну дикарку из Долины, верно?
Верно! Протянул в ответ Гаррет. Вокруг стояли многовековые дубы. Высокие и неприступные. Пышные ветви не пропускали солнечные лучи вниз, и оттого свет казался мягко-зеленоватым, а не желтым.
И какая она на вкус?
Не первой свежести!
Мужчины вновь взорвались хохотом. Самый высокий солдат снял шлем, кинул его на сваленные шкуры зверей и растер почерневшими пальцами бороду. Она у него вилась, как баранья шерсть. В лесах Вудстоуна стоял шум гогочущих солдат, топот их ботинок о землю и дрязги отточенных мечей. Лагерь «Каменных сердец» защищал границы своего государства, однако, их главнокомандующего Вигмана Барлотомея на месте не было.
Осгод насаживает их головы на пики, ковыряясь в зубах, подметил солдат.
Да ты вживую этого верзилу даже не видел. Откуда знаешь?
А зачем видеть? Люди говорят.
Люди много говорят. Подметил третий мужчина.
Осгод Беренгарий правая рука Алмана Барлотомея. Он его крестная фея, любые желания исполняет. Говорят, у него ручищи такие же большие, как львиные лапы!
И кто, интересно, измерял его ручищи?
Наверное, тот счастливчик, которому повезло измерить львиные лапы.
Да заткнитесь вы оба, заворчал солдат, если бы Осгод был в нашем отряде, мы бы не торчали уже вторую неделю в этом треклятом лесу, сжирая одних белок, меня уже воротит от этих белок. Катитесь оба в Тартар!
Ну что ты разорался, Лагот?
Я не
Внезапно зазвучал сигнальный вой из рога. Мужчины одновременно обернулись и увидели, как солдаты кинулись к северной границе лагеря. Лагот обозлено оскалился:
Дикари, опять они, чертовы сукины дети!
Стой, мы должны охранять палату с припасами.
Сильфы наверняка придут за ними.
Сильфы? Обхватив рукоять широкого меча двумя руками, переспросил Лагот и в недоумении нахмурился. Что еще за сильфы?
Летающие люди.
Откуда знаешь, что их сильфами называют?
Он сказал, недовольно оправдался солдат.
А ты откуда знаешь?
Третий мужчина развел в стороны руки. Латы на его плечах заскрипели. Он стянул с лица шлем и растянул губы в самодовольной ухмылке.
Не удержался.
Ты не
Молодой юноша кинул шлем в растерянную физиономию Лагота, вынул из-за спины острый клинок и вонзил его в плечо второго солдата: тот взвыл от боли и попятился назад, словно медведь гризли. Незнакомец не медлил. Подхватил с земли широкую веревку и так прочно овил ею шею бородатого солдата, что его лицо покрылось пунцовой краской.
Тихо, грубо шепнул юноша ему на ухо, ты ведь не собираешься умирать.
Лагот терял сознание, барабаня ладонями по влажному мху. Незнакомец откинул его тело в сторону и накинулся на второго солдата, когда тот вынул из плеча клинок и громко зарычал, бросившись в его сторону. Юноша ловко проскочил под его рукой, кувыркнулся через сваленные шкуры и, выхватив из ножен второй клинок, метнул его в левое плечо недруга. Лезвие пришлось ровно по неприкрытой части тела. Мужчина заорал, что есть мощи, а незнакомец подскочил к нему, стянул с его лица шлем и, как следует, врезал ему головой по носу. У солдата открылось кровотечение, и он обезврежено рухнул на землю.
Юноша встряхнул руками. Дыхание у него было учащенным. Он бегло осмотрелся и прошелся ладонью по вспотевшему лицу. Рыжеватые, бронзовые волосы блестели от пота. В лагере было пусто. Издали доносились голоса удаляющихся Каменных сердец, и юноша хитро улыбнулся: ловушка сработала.
Аргон просвистел, словно дрозд, несколько мелодичных, высоких нот, и быстрыми движениями стряхнул с себя тяжеленные латы. Он не понимал, зачем солдаты Вудстоуна намеренно подвергают себя смерти. Если ты медленный ты мертвый. А с таким грузом едва ли можно нормально шевелиться. Из-за стволов деревьев показались знакомые лица. Облаченные в темные одежды, они подкрадывались к Аргону, будто невидимые тени.
Аргон зашел в шатер и выкинул несколько мешков с зерном наружу.
Как прошло? Спросил зашедший к нему темноволосый юноша.
Как по маслу. Держи.
Аргон кинул другу мешок, а тот бросил его следующему парню. О ни слаженно передавали друг другу зерно и изредка осматривались, дожидаясь возвращения отряда. У них не было времени, но и еды в Дамнуме не было, так что они готовы были стоять до последнего. Лучше уж смерть от меча, чем от голода.
Идем, отрезал Ксеон. Его выразительные, темные глаза метнулись на друга. Мы забрали достаточно.
Недостаточно.
Каменные сердца медленные, а не тупые.
Считаешь? Аргон самоуверенно ухмыльнулся. Тогда почему мы еще живы?
Ксеон покачал головой, но все-таки не решился и дальше спорить. Они вытащили из шатра все мешки до последнего, и только потом выбрались наружу. Шайка Аргона сразу же пустилась врассыпную, прихватив под руки по несколько торб с овсом. Мелкий Томми попытался закинуть себе на спину шкуру убитого медведя, но Аргон остановил его, криво улыбнувшись. Юноша присел перед Томми на корточки.
Забирай то, что сможешь вынести.
Но я смогу. Воспротивился мальчишка. Поверх его коротких волос была повязана серая тряпка. Он хотел выглядеть устрашающим. Мне не тяжело.
Аргон, поторопил Ксеон.
Сейчас нет, но потом станет. Давай-ка медведя мне. А сам возьми мой мешок.
Он один!
Ну и что тебя не устраивает? Шевелись, Томми, Аргон хлопнул Томми по щеке и поднялся. Он услышал, как по ветру пронеслись мужские голоса, и обернулся. Каменные сердца возвращались. Томми, стартуй.
Но я
Аргон прожег мальчишку недовольным взглядом, и тот тут же сорвался с места, изо всех сил прижимая к груди тяжелый льняной мешок. Молодой предводитель прищурился и представил, как ветер набирает силу: кроны деревьев наклонились, в небе взвыли резкие порывы ветра. Аргон закинул себе на спину шкуры животных. Ксеон сделал то же самое.
Друзья уставились друг на друга.
Ставлю десятку, что я доберусь первым, прохрипел Ксеон.
Бросаешь мне вызов?
Только не распускай сопли, веснушчатая милашка.
Зачем зачем называть меня так Аргон прикрыл глаза и выдохнул. Двадцать толий, что я опережу твой белый зад.
Идет.
Раз. Аргон наклонился к земле.
Два. Ксеон устремил угольный взгляд вперед и стиснул зубы.
Три!
Парни сорвались с места, подняв караковые клубья пыли. Под ногами хрустели и ломались сухие ветки. Лес был необыкновенно красив. О собенно на закате. Но Аргон не любил загромождение стволов и ветвей. Ему нравился простор. Он мог ночами летать над Долиной Ветров, но не мог провести и часа в деревянной клетке Арбора. Куда хуже Станхенг каменный город Вудстоуна. Н о Аргон там никогда не был, и только слышал истории о гигантских, каменных статуях.
Друзья неслись по неровной тропе, и деревья проносились мимо. Аргон вырвался вперед, и Ксеон недовольно зарычал, прибавив скорость. За ними наверняка уже неслась погоня, но они предпочитали думать о проблемах в момент их наступления. Это довольно часто выливалось в еще большие проблемы, но люди с Фиэнде-Фиэль привыкли нестись вперед, не оглядываясь назад, словно ветер.
Неожиданно рядом с Ксеоном появилась знакомая фигура. Нуба пристроилась рядом и улыбнулась, обнажив щель между зубов, она не выпускала из рук четыре торбы с овсом.
Сколько вам можно давать фору? У Нубы были каштановые волосы. Сейчас они разлетались вокруг ее головы, будто паутина. Шевелитесь, старухи!
Девушка рванула вперед, словно огромная птица, и Аргон расхохотался. Он увидел, как Ксеон возмущенно закатил глаза, и побежал еще быстрее.
Над головой, по деревьям, будто жуки, ползали его люди. Они следили за хвостом и подавали сигналы с неба. Аргон время от времени смотрел на них. Сейчас один из парней махал руками и указывал в сторону лагеря. Аргон стремительно затормозил, подняв пыль.
В чем дело прошептал он себе под нос. Элиас худощавый мужчина с белыми, поредевшими волосами пытался ему что-то показать. Он завязывал узел на голове. Что за чертов узел на голове?
Что ты делаешь? Запыхавшись, воскликнул Ксеон и подбежал к другу. Спятил?
Элиас.
Парни вновь уставились вверх, и к ним подскочила, как всегда из воздуха, Нуба.