Трещины раскололи внешнюю кору по линиям геологического разлома и разошлись во все стороны. Смертоносное, как чума, пламя неслось по земле до тех пор, пока не охватило всю поверхность планеты. Затем она исчезла. Ее луна и меньшие небесные тела в пределах досягаемости были уничтожены одним катастрофическим взрывом.
Опустив голову, Вулкан минуту приходил в себя. Когда он снова поднял глаза, они пылали, как только что описанное им пламя, выражая гнев, который он испытывал за устроенный братом планетарный геноцид.
На нас обрушивались обломки, сдирая щиты и колотя по броне кораблей. Мы преодолели накрывшие нас ударные волны, получив повреждениями, которые не ограничивались выбоинами и царапинами на корпусах кораблей. Колоссальный выброс энергии рассеялся, оставив после себя пыль и обломки.
На некоторое время воцарилась тишина, пока Гор не преодолел всеобщее чувство неверия в происходящее и не дал нам цель. Поступок нашего брата привел его в ярость. Луперкаль был решительно настроен настичь безумца. Я бросился в погоню вместе с Гором, не зная, что он велел другому примарху незаметно обойти с другой стороны. Втроем мы взяли убийцу планеты в клещи. Сбежать было невозможно. Я полагал, что Гор откроет огонь и убьет его за содеянное, однако, на самом деле, он решил спасти его. Мне интересно, поступи кто-нибудь из нас так же в отношении Гора, изменило бы это ход нынешних событий?
Вулкан снова прервал свой рассказ, словно представляя себе реальность, в которой Гор был верным сыном, а не мятежником.
Теперь это не имеет значения. Нострамо погиб, и тогда же исчезли все шансы на искупление Кёрза, хотя ни один из нас не понял этого в тот момент. Все началось с него, возможно, им же и закончится
Ткелл внимательно наблюдал за примархом, зная, что не стоит открывать рот, пока Вулкан не закончит говорить. Воздух кузни смягчал жару, а полумрак добавлял значимости словам властелина Ноктюрна. В воздухе витал приятный запах пепла и нагретого металла, но звуки ударов молота о наковальню стихли: кузнец прервал свою работу.
Я не могу понять, что должно было твориться у него в голове, милорд. Мне приходилось видеть разрушения подобного масштаба и прежде, но обратить оружие против собственного мира с единственной целью уничтожить его Мы отличаемся от своих прародителей, но я, по крайней мере, могу понять вашу мотивацию.
Но не в этом случае? спросил Вулкан. Не в том, что касается порученного тебе задания?
Я выполню свой долг, примарх, немного настороженно ответил Ткелл, словно не желая вызвать у Вулкана мысль о непослушании.
Но ты не понимаешь причины.
Ткелл признался: Не понимаю. Не в этом случае.
Вулкан откинулся на спинку кресла. Оно представляло собой кусок горной породы, приобретшей очертания фигуры самого примарха за те долгие часы трудов над артефактами, которые создавались при помощи унаследованного от Императора мастерства. Один особенно великолепный, недавно законченный образец лежал на верстаке. Молот был подлинным произведением искусства, и, в сравнении с красотой этого оружия, собственные работы казались Ткеллу ничтожными.
Вулкан заметил восхищение сына.
Ты знаешь, почему мой отец сотворил всех своих сыновей разными? спросил он.
Ткелл покачал головой. Его боевой доспех в ответ загудел и заскрипел. Магистр кузни выковал его сам, и броня была также превосходно выполнена, как и любое другое боевое облачение из керамита и адамантия в XVIII Легионе. Обычно доспех венчал шлем в виде головы дракона, но Ткелл не допустил бы и мысли надеть его при разговоре с повелителем. Примарх всегда настаивал на том, чтобы смотреть в глаза своим воинам, и ожидал того же в ответ. Он отчитал бы магистра кузни, если бы тот спрятался за ретинальными линзами.
Я даже не могу осмелиться понять глубины замысла Императора или его колоссальный интеллект, покорно сказал Ткелл.
Конечно, нет, ответил Вулкан без всякого высокомерия. Полагаю, это было частью его замысла в отношении галактики. Хотя я знаю, что мой брат Феррус не согласился бы, каждый из нас играет важную роль. Жиллиманполитик, государственный деятель. Дорнхранитель дома моего отца, а Русспослушный долгу страж, который следит за нашей верностью.
Верностью?
Вулкан холодно улыбнулся.
Шутка, которая больше не смешит.
А Кёрз? спросил Ткелл. Его жажда знаний была следствием обучения на Марсе.
Какова его роль?
Лицо Вулкана потемнело.
Необходимость. По крайней мере, мы когда-то так считали.
Марс был причиной возвращения Вулкана на Ноктюрн и короткой встречи с магистром кузни. Пополнение запасов Механикумом было недостаточным, и примарх был вынужден направить часть флота на один из надежных пунктов снабжениясвой родной мир. То, что Ткелл находился в крепости-луне Прометея, было как нельзя своевременно.
А Гор и вы? не отставал магистр кузни, его страстное желание понять боролось с правилами приличия.
Вулкан пошел ему навстречу.
Хотя в глазах отца мы и были все равны, однако Гор был лучшим из нас. В присутствии Императора я всегда чувствовал себя ребенком. Этот феномен тяжело объяснить тому, кто никогда с ним не встречался. У моего брата была такая же особенность, несомненная харизма, благодаря которой ты вслушивался в каждое его слово и безоговорочно верил. В прошлом ни один из нас не сомневался в абсолютной верности Гора, иначе мы бы осознали, насколько опасной была его сила убеждения.
Его ролью было лидерство, и когда-то я бы последовал за ним куда угодно. Но этот пьедестал пал и его не восстановить. Что касается меня Вулкан безрадостно рассмеялся и, раскинув руки, указал на кузню и расположенное за ней хранилище. Я оружейник своего отца, но не такой, как Феррус или Пертурабо, я специализируюсь на уникальном.
Взгляд Ткелла переместился к огромным дверям хранилища, которые занимали большую часть задней стены, и воин вспомнил многие названия и формы артефактов.
Как этот молот? спросил легионер, указав на верстак.
Вулкан повернулся и посмотрел на оружие. На миг он задумался, проведя рукой по бойку Несущего рассвет, рукояти, переплетенной шкурой дракона, драгоценным камням и таинственному устройству, которое поместил в головке рукояти.
Это лучшее, что я когда-либо создал, сказал он магистру кузни, но оно никогда не предназначалось мне. Я выковал молот для своего брата, для Гора, и это еще одна причина для того задания, которое я должен поручить тебе.
Вулкан убрал руку с молота, продолжая смотреть на него.
Это было после Нострамо и Улланора. Я собирался преподнести Несущий рассвет в ознаменование достижений Луперкаля. С помощью Джагатая мы схватили и усмирили Кёрза. Ты должен понять, мой сын, ничего подобного прежде не случалось. Для примарха поступить так, как Кёрз, сделать то, что он сделал
Примарх покачал головой.
Это было немыслимо. Но у моего брата было решение.
Переделай его, Гор произнес это гордо и с таким энтузиазмом и решительностью, что Повелитель Змиев вышел из задумчивости.
Доспех Гора«анатомическая» броня в светлом, как слоновая кость и черном, как смоль цветахпридавал ему блестящий вид. Облачение было столь великолепным, что даже у великого кузнеца вызвало зависть.
Луперкаль и Вулкан были наедине в покоях Гора на борту «Мстительного Духа». Пока повелитель Лунных Волков говорил, примарх Саламандр хранил почтительное молчание. Они пили хмельной отвар родом с Хтонии. Вулкан не знал его названия, но оценил крепость напитка.
Примарх взболтал жидкость, наблюдая за получившейся крошечной воронкой, словно в ее глубинах мог находиться искомый им ответ.
Вулкан поднял глаза, привычно светившиеся в затененных личных покоях Гора.
Скажи мне как, ведь никто не желает этого больше меня.
Мы можем перевоспитать нашего брата.
Впервые риторика Гора оказалась бессильной перед Вулканом, который, сидя в тени, как никогда выглядел отчужденным. Покои первого примарха были функциональными, но при этом благоустроенными, даже роскошными. В оуслитовом камине ревело пламя. Вулкан был уверен: Гор разжег его, чтобы гость чувствовал себя уютно. Вместо этого Владыка Змиев сторонился света и тепла пламени, размышляя, почему не отказался от этой встречи, как это сделал Джагатай. Тем не менее, пламя в камине порой притягивало его взгляд.
После этого, сказал Вулкан и в гневе ткнул пальцем в пустую тьму, указывая на облако атмосферной пыли, которая некогда была Нострамо. Как?
Гор улыбнулся, всем своим видом демонстрируя уверенность в действенности плана. Надо было только убедить в этом Вулкана.
Каждый из нас возьмет его под свое крыло, обучит, он жестикулировал обеими руками, изображая следующую часть своего плана. Превратит его из грубого инструмента, которым он сейчас является в оружие, которым ему необходимо быть.
Вулкан нахмурился, думая об облаченном в ночь пленнике и сомневаясь в благоразумности предложения брата.
Подумай об этом в следующем ключе, сказал Гор, не утратив и доли оптимизма. Тыоружейник с большой буквы. Кёрзнезакаленный клинок, требующий заточки лезвия. Переделай его, как ты бы переделал сломанный меч, Вулкан.
Гор сказал это с блеском в глазах и такой уверенностью, что она передалась Вулкану.
* * *
Я поверил ему, сказал Вулкан, вернувшись в настоящее. Кёрз был изолирован от основных сил своего Легиона, в надежде, что вдали от пагубного влияния Нострамо, сможет измениться. Я должен был взять его к себе первым, затем Дорн как только исцелится.
Исцелится?
Магистр кузни встретился взглядом с Вулканом и увидел в нем печаль.
Кёрз пытался убить Рогала.
Услышав это признание, ТКелл выругался про себя.
Преторианца Терры?
Другого я не знаю, ответил Вулкан. Чтобы план Гора сработал, жизненно важным было восстановить отношения между Дорном и Кёрзом. Но после Хараатана я понял, что мы заблуждались. Я не знаю, кому следующему Гор собирался передать Кёрза, но до этого не дошло. Требования Великого крестового похода и его новое назначение магистром войны удерживали его вдали. Я не смог присутствовать на Улланорском Триумфе, поэтому не видел Луперкаля лично с самого Нострамо. Мы несколько лет не общались, но я знал, что должен переговорить с ним о Кёрзе. Я видел, что у того на душе. Там царили кошмар и боль. Я жалел брата, ненавидел не его, но совершенные им деяния; опасался того, что он мог сделать и кем стать, если его не остановить.
Я общался с Гором при помощи литокастной проекции. До этого переговорил с вернувшимся на Терру Дорном, и мы пришли к общему мнению. Я по глупости решил, что Гор тоже согласится. Его приветствие было довольно теплым, но чуть более колким, чем прежде.
Брат Вулкан, что это за дело огромной важности, требующее моего внимания и отвлекающее от крестового похода нашего отца, привело тебя ко мне?
Магистр войны стоял в окружении воинов на мостике своего флагмана, по краям гололитического изображения угадывался комплекс сенсориума и авгуров. Доспех Гора отличался от того, что он носил во время их последней встречи на борту «Мстительного Духа». Броня была перекрашена в сине-зеленый цвет его Легиона, недавно переименованного. В Сынов Гора.
Оттенок высокомерия было сложно не заметить, сказал Вулкан Ткеллу. Не сомневаюсь, что это было сделано намеренно.
Прошу прощения, брат, за то, что отвлекаю тебя от обязанностей, но я считаю, что дело настолько серьезное, что должно привлечь твое внимание.
Глаза Гора расширились, и у Вулкана возникло ощущение, что его брат издевается над ним.
Должно? Что ж, тогда тебе придется как можно лучше изложить это дело, Вулкан, чтобы я решил для себя насколько оно серьезно.
Вулкана обеспокоил не просто тон магистра войны, а нечто более глубинное, скорее подразумеваемое, нежели открыто высказанное. Хотя за спиной Гора была различима всего лишь небольшая часть корабля, но этого было достаточно, чтобы заметить изменения. Частично были видны знаки, которых прежде не было, странные символы, значение и смысл которых Вулкану были не знакомы. Поначалу он решил, что это эмблемы ложи, так как именно Гор инициировал ее традиции в Легионах. Несмотря на старания брата, Вулкан отказался от них. При наличии собственной Прометеевой веры Змиев подобные обязывающие ритуалы были излишними.
Но то, что он увидел, не показалось целиком относящимся к культуре лож. Там было что-то еще, что-то непостижимое
У меня было ощущение, что облик моего брата приняло другое существо, пояснил Вулкан. Но даже со всеми обычными атрибутами этот облик был темнее того, что я знал.
Вы решили, что он изменился? спросил Ткелл.
Больше, чем просто изменился. Я рассказал, что произошло на Хараатане: о помешательстве Кёрза, его суицидальных, нигилистических склонностях. Несмотря на странное поведение Гора, я ожидал, что он будет потрясен.
Вулкан прервался, стиснув зубы от воспоминаний.
Но он засмеялся, сказал нахмурившийся примарх, словно не веря собственным словам. Я был зол и озадачен.
Я не вижу в этом ничего смешного, брат, сказал Вулкан, раздумывая, что же случилось с тем благородным воином, которым он когда-то восхищался. Мы потерпели неудачу.
Веселье Гора сменилось серьезностью.
Наоборот. Мы добились успеха.
Я тебя не понимаю.
Кёрза нельзя приручить. Оннеобходимое зло, чудовище, которое поможет нам выиграть эту долгую войну и не замарать руки.
Они так же замараны, как и его. Может быть не убийством, но преступной беспечностью, несмотря на полную осведомленность об одержимости Кёрза убийствами.
Гор наклонился вперед, его лицо заполнил зернистый гололит.
Каждый генерал нуждается в оружии террора, инструменте, представляющем угрозу для самых стойких врагов. Ты отлично наточил наше, Вулкан. Из твоего рассказа выходит, что Кёрз превратил страх в клинок, которым я могу воспользоваться.
Он не то оружие, которое мы должны использовать. Он невменяем, Гор. Ему нужна помощь.
Он получил ее. От тебя. И я благодарен за нее, Гор снова отклонился назад. Есть еще что-нибудь?
Я увидел что-то в Луперкале, сказал Вулкан Ткеллу. Что-то удержавшее меня от ответа. Из-за этого я не сказал о приготовленном для него подарке. Из-за этого я понял, что мои просьбы всегда будут оставаться неуслышанными. Есть оружие, которое не в тех руках слишком опасно.
Вопреки всему услышанному Ткелл по-прежнему умолял повелителя.
Это не вы возглавили мятеж против Императора. Не вашу армию мы отправляемся покарать на Исстване. Вы не Гор.
Взгляд Вулкана блуждал по хранилищу.
Почему для тебя так важно сохранить их?
Потому, что это ваш труд и ваше наследие. Уничтожьте их, и галактика никогда больше не увидит ничего подобного.
А будет ли это так ужасно, сын мой? В роли оружейника я создал арсенал, который может принести невообразимые страдания и смерть. Я не хочу подобного наследия.
Тогда зачем их вообще было создавать?
Вулкан наклонился и положил руку на плечо Ткелла. Жест хоть и вызвал у магистра кузни ощущение незначительности, но в то же время был отеческим и подбадривающим.
Потому что это было моим предназначением, ради которого меня и сотворил отец, и тогда я не считал, что кто-то из нас испорчен. Но из-за Кёрза и Гора я, к сожалению, изменил свое мнение. Среди нас оказался маньяк, трагическая ошибка воспитания над природой, которую я могу понять и принять. Луперкаль же рационален. Мало того, он намного лучше нас. Я открыто признаю: меня ужасает мысль, что он сознательно пошел на мятеж. Онвраг, с которым я не пожелал бы сражаться во всех смыслах, не только из-за нашего родства. И если мои труды, лежащие за дверьми этого хранилища, будут захвачены Гором я не могу быть ответственным за это, Ткелл.
Вулкан поднялся, давая понять, что вопрос закрыт, и взял Несущий рассвет.
Пойдем. Я покажу тебе, что необходимо сделать.
Вдвоем они пересекли задымленную кузницу и подошли к двери хранилища. Доспехи Саламандр отражали колышущийся свет печей.
Дверь была такой же огромной, как и склеп, и Вулкан воспользовался символом на своем доспехе, чтобы открыть ее. Маленький выступ скользнул в углубление на украшенной поверхности двери. Оно было незаметным, и Ткелл догадался, что не нашел бы его без помощи примарха.
Один поворот, и пещерное пространство наполнилось глухим звуком работы шестеренок, шкивов и цепных устройствэто ожил старый механизм. Через несколько секунд дверь начала медленно, но неумолимо открываться. Она разошлась посередине, обе створки открывались наружу.