Ответ прост, Терциния. Я не принял обреченности наших миров и нашел, кажется нашел, способ противостоять Великому Приговору.
Это правда?! Терциния была великолепна. Ее гордая осанка в кресле пилота, ее строгий профиль, ее идеально натренированное тело, сжатое в тугую пружину, ее готовность сверхчувствовать, сверхнаслаждаться этими считанными минутами предъявленного ультиматума, ее руки, ее внимание и странное желание веры в невозможное возможное Но вы ведь не хотите нас погубить, господин Гомер? Мои демоны все еще живы во мне. Они не могут стать добрыми, без моих усилий. Они готовы стать просветленными. Они хотят знать, в чем смысл нашего ожидания?
Гомер не ответил. Он вглядывался в феерию звезд сквозь хрустальные бронированные «витражи» обзорных иллюминаторов, с которых Терциния еще час или два назад сняла внешние защитные жалюзи, похожие на старинные веера.
Свет Догорающей проявил впереди россыпь разноцветных лун, населенных островов и островков с участками почти слитых атмосфер. Почти
Вот, что тогда натолкнуло его на мысль о возможности спасения. Гравитационная воронка набросит свое лассо на все миры системы в тот день, когда они построятся в драгоценный браслет, словно выложенный на бархатной подушечке космоса, и огненное облако с энергией в миллионы торнадо вырвется из звезды во всех направлениях И этот красивейший венок астероидов, вероятней всего, не выдержит: обгорит как перламутр в пламени горелки, превратится в миллионы расплавленных брызг Слитые атмосферы!
Слитые силовые поля планет! Нет, просто барьеры на пути несущейся с гор лавины Агония или жизнь? Жизнь или агония? Гомер встрепенулся
Терциния и Дарий завороженно смотрели в иллюминаторы рубки. Прямо по носу фрегата, не далее чем метрах в трехстах, один за другим, словно гномы из древних сказок, вышли из «тени» и выстроились один за другим пестрые разукрашенные дракары пиратов. Застрекотал зуммер системной связи. Вспыхнул экран слева. Однако вместо лица на экране появился традиционный пиратский тотем: череп со скрещенными тесаками.
Компания благородных соискателей премий от щедрот свободного космоса имени Его величества костлявого пращура, балабола и шутника, золотого шнурка, приветствует вас, сынки и няньки, оседлавшие желанное нам имущество! всю эту колоритную фразу говорил, прыгая на месте и подмигивая пустыми глазницами сам, Его величество, костлявый пращурчереп. Не иначе ребята с дракаров пускали в эфир свою фирменную анимацию. Голос за кадром продолжал озвучку:Назовите свои имена, прежде чем абордажные присоски нашей компании поцелуют ваши жирные бока, тихони!
Не успели все трое что-либо сообразитьвспыхнул экран справа.
Говорит капитан королевских патрульных перехватчиков. Учитывая сложившиеся обстоятельства, призываю команду угнанного фрегата к исполнению своего офицерского долга и приказываю вам немедленно вступить в бой с этим пиратским отребьем. В соответствии со статьей две тысячи семьдесят третьей, прим сорок пять Королевского кодекса, ваше согласие будет означать ваше помилование!
Это еще что за прыщ-буквоед?! костлявый пращур клацнул челюстями. Мы не одни в беседе?.. А Знакомый капитан хочет, чтобы его потрепали за расшитый воротник! Чью сторону примете, сынки и няньки? Где торчат твои лакированные лацканы, капитан? Ты спрятал свои корабли в «тень»? Мы только что оттуда. Покажись!
Я у тебя за спиной! ответил капитан, и на экране стало видно, как его лицо мгновенно покрылось холодной испариной.
Уж нет! ответил череп. Мои молодцы уже нащупали тебя. Моя спина, капитан, прикрыта хорошим плащом! Я дам тебе понюхать его полу, хочешь? Одиннадцать моих форсированных и очень злых дракаров против двух твоих чахоточных бригов! Принимаешь бой здесь и сейчас? В награду победителюэтот самый новехонький фрегат! Эй, на борту фрегата, сынки и няньки, вы согласны побыть нашей наградой или тоже хотите подраться?
Мы хотим! ответила Терциния к полной неожиданности и Дария, и Гомера.
На чьей стороне? голос, озвучивший череп, казалось, был озадачен, услышав такой ответ «сынков и нянек».
На своей! в Терцинии просыпалась пантера.
Что значит на своей?
А разве у нас не три стороны? Или вы, размалеванные благородные соискатели премий свободного космоса, к таким дуэлям непривычны?
И много вас там, таких нянек? Какой твой экипаж, детка? Я вижу троих в рубке, пока что, голос черепа старательно пытался удержать иронические интонации.
Нас и есть трое, ответил Гомер, опередив Терцинию. Жаль, что сундук с чипами для киберов не захватили!
Череп со скрещенными тесаками больше не прыгал на экране и челюсти не разжимализображение застыло.
Откуда вы знаете историю о сундуке с чипами?
Да уж вспоминали, без бравады, про одного знатного космяка по прозвищу Одиссей-Киклоп История хорошая. Лет двадцать ей, наверное, разрази меня плазма!
Разрази меня плазма! повторил голос. Кто вы, отчаянный человек, назовите себя.
Дамиан Гомер, бывший бортинженер, бывший, так я думаю, гражданин Снежной Лады.
Экран с черепом погас. Экран с насупившимся капитаном перехватчиков тоже.
Что происходит?! Скилур тряхнул головой, словно только что «пролечился» от похмелья, приняв рюмку совсем уж горькой настойки. А где обещанная драка?
Любопытный вопрос, Терциния стянула на себя все вещество жесткости и осторожности, витавшее в рубке, процесс превращения в пантеру завершился удачно. Вот это, как раз, мы сейчас и выясняем, милый!
***
Моисей встретил появление Гелеспы на лыжной станции со свойственной киберам предупредительностью и вежливостью добропорядочного слуги:
Госпожа Геле, вы сегодня превосходно выглядите! Вот ваш личный лыжный комплект. Моисей выбрал самую скоростную модель. Коэффициент скольжения девяносто три процента. Обязательно, пожалуйста, наденьте защитный шлем и наколенники. Госпожа Геле, Моисей включил все освещение пещеры. Робот-шлифовщик зондировал всю трассу три дня назад. Никаких непредвиденных неожиданностей не отмечалось.
Непредвиденных, говоришь, Гелеспа без промедления принялась застегивать наколенники. А что насчет предвиденных?
Госпожа шутит. Моисей это ценит. Моисей знает, что госпожа лучшая лыжница на всей Снежной Ладе.
Спасибо, Моисей. Скажи лучше, как давно наш молодой гость вышел на трассу?
Господин Дереш вышел на трассу двадцать минут назад. Моисей засек время.
Моисей, ты всегда говоришь о себе в третьем лице.
Это личный стиль Моисея, госпожа. Моисей наблюдает за собой со стороны и так лучше замечает свои ошибки.
Не помню случая, чтобы ты совершал какие-нибудь ошибки
Ошибки ускользают от внимания только для первого лицатретьему лицу они совершенно очевидны. Такова философия Моисея.
У людей такая философия называлась бы шизофренией.
Моисею знаком этот термин, но применить его к себе Моисей не в состоянии.
Для этого в твоей памяти должно быть как минимум два разных Моисея. Прощай, пока что, мой друг!
Госпожа всегда так говорит. Моисей привык.
Привычка тоже бывает ошибочна. Так думают люди.
Моисей будет размышлять об этих словах. До свиданья, госпожа Геле.
Выбежав из помещения станции, Гелеспа пристегнула лыжи к своим унтам. Сложная конструкция пружин и шарнирных замков делала легкие лыжи очень послушными. Подъезд к трассе занял меньше минуты, несмотря на неукатанный склон, лыжные палки в снегу не вязли, и Гелеспа решила не терять отталкивающего усилия на резких движениях и рывках, напротивнабирала скорость по классической сужающейся синусоиде. Под невысокую арку ледяной пещеры она влетела со скоростью не менее семидесяти километров в час. Погоня за князем Каспаром Дерешем началась.
Теперь очень важно было не потерять темп, равновесие, ориентировку, да и не сломать голову, в конце концов А главное, не позволить это сделать потенциальному суициднику.
Грандиозное великолепие пещеры никогда не переставало удивлять ее, и хотя скорость и напряженное внимание никак не располагали к созерцательности, все же даже этих стремительно летящих ощущений восторга хватало для последующих воспоминаний.
Обледеневшая драпировка стен и нефов в залах, чередование настоящих скульптурных форм сталактитов, одетых в голубые прозрачные панцири льда, словно вышедшие из третьего измерения фрески неких богоборческих мистерий Однажды Гомер попросил ее описать это кино брызжущих метафор пещерных картин, и она вдруг предстала в глазах мужа в новом качестве:
«Я вижу театр волшебства, зарастающего слоями времени Некий царь, получеловек, полуптица, захотел однажды вывести свою армию из подземного мира на свет бога Панчалиллы. Вереница его воинства устремилась по ступенькам лестницы. Шли они, прижимаясь к стенам в полной темноте, боясь потерять друг друга, держась цепьювеликаны и карлики, смешанные в телах с дикими зверями, как и их царь, возглавивший процессию Подымались с величайшим страхом: умеющие летать ползли, умеющие ходитьстелились как змеи. Змееподобные сплетались и шагали, перекидывая хвосты как ноги, раня друг друга, кусая, рыча и взвизгивая. Все они мечтали о новом просторном мире, о благоволении, как им казалось, доброго бога, который, узнав о том, какая беда грозит миру, решил заморозить монстров, не дать им выйти из пещеры. Своим волшебным жезлом он заморозил некогда горячую гору и еще четыре тысячи гор»
«Хитрюга, сказал тогда Гомер, ты рассказываешь мне мифологию Снежной Лады. Я забыл, ты же горянка!»
Только такому человеку, как ее муж, могла прийти в голову идея открыть лыжный слалом в пещере и самому его обкатать!
Гелеспа неслась по знаменитому винтовому туннелю. Скорость и инерция вынесли ее на левый скат. Сгруппировавшись, почти на корточках, помогая себе остриями лыжных палок, которыми можно было управлять наподобие килей, ограничивая слишком опасные подлеты вверх, к тому, что просилось назвать потолком (но какой потолок в трубе!), Гелеспа летела в подземное царство царя-зверя. И только когда улитка воронки сузилась настолько, что чувство поворота как-то странно растворилось в потоке холодного воздуха и мелькающих, впрессованных в лед фонарях освещения, Гелеспа поняла, что перевернулась вниз головой, что ноги и лыжи наверху. Винтовой туннель скрутил движение до мнимого ощущения невесомости. Исчез даже привычный шелест лыж, трущихся о ледяной панцирь. Еще один виток «улитки», и, как всегда неожиданный, поворот вывел Гелеспу в новый прямой туннель.
Еще через три минуты она въехала в просторный Камлающий зал, где обычно можно было передохнуть, перед тем как выбрать дальнейший вариант спуска. То, что выбор выглядел как выбор, сомневаться не приходилось: из Камлающего выходило еще целых четыре направления. Три из них позднее сходились, и только одно вело в «цикличку». Гелеспа надеялась, что Каспар Дереш не выберет последнего.
В центре Камлающего высилась из причудливо сросшихся сталактитов и сталагмитов, но уже не растущая обледеневшая фигура Шамана. Обычно к подножию этого изваяния собирались смельчаки пещерного слалома.
Несколько простых скамей, накрепко врезанных опорами в каменно-ледяное дно, служили им местом отдыха. И пока Камлающий очаровывал зрителей неповторимой игрой света, камлая таким образом, чувство отсутствия времени совершенно овладевало теми, кто еще минуту назад находился в стремительном полете невероятных ощущений.
Одного из таких «задумавшихся» чуть ли не до смерти Гелеспа нашла здесь три года назад. Парень провел в пещере двое суток, не замечая даже того, что освещение выключалось на несколько часов. Он почти ничего не помнил из пережитого, но по расспросам стало ясно, что парень прошел «цикличку» и был там не меньше пяти раз. Возвращался в Камлающий и снова выбирал один и тот же туннель. Хуже всего было то, что молодой человек наотрез отказывался покидать пещеру, хотя и был ужасно истощен.
Гелеспа подкатила к скамейке в тот самый момент, когда Дереш, а это мог быть только он, выскочил из одной из ледяных складок изваяния Шамана.
Каспар! крикнула Гелеспа. Постойте! Давайте поговорим. Я знаю, кто вы. Не бойтесь
Фигура, облаченная в темно-фиолетовый лыжный костюм и защитный шлем, остановилась.
Где вы научились так ездить? Гелеспа поняла, что лучший способ остановить отчаянногоэто заболтать его. У вас на Поющей Нимфе нет стоящих лыжных трасс. Что вас к нам привело, князь? Путешествуете по мирам без малейшей свиты?
Каспар Дереш повернулся. Снял шлем Быть не может! На нее смотрело повзрослевшее лицо того самого юноши, которого она вытащила отсюда три года назад.
Я и тогда был без свиты, помните? Только тогда я придумал себе другое имя
Почему вы вернулись, князь? Неужели хотите все повторить?
Нет. Я хочу остаться на Панчалилле. Позвольте мне остаться, госпожа Гомер!
Я подумаю над этим вопросом Хотя вы и ставите меня в тупик Но вы ведь родовой князь и гражданин Поющей Нимфы Гелеспа села на скамью, подтянув под нее лыжи и опершись на лыжные палки руками. Странно, но почему-то прежнее беспокойство куда-то улетучилось из нее. Он не суицидник. Здесь что-то другое Ладно, Каспар, какие у вас планы на сегодня?
Я не менял планы, госпожа Гомер Закончить спуск, пересесть на флаер и полететь к торнадо. Вы бы оказали мне честь, как хозяйка Панчалиллы, составив мне компанию!
Хотите собрать максимум ощущений?
Хочу.
И пообещаете мне, что не будете лезть головой под гильотину?
Трудное обещание Но обещаю.
Значит, наши приключения еще не закончились, князь Дереш!
Мне понравилось, когда вы называли меня просто по имени.
Хорошо, Каспар, буду звать вас просто по имени. Хотите, устроим соревнование?
В чем будет его смысл?
Кто первым доберется до флаеров.
И вы научите меня проходить через торнадо?
Гелеспа подумала, что еще три года назад она восприняла бы этот тон и этот вопрос как совершенно мальчишеское любопытство, но не теперь.
Я научу вас чувствовать стихию, Каспар, необузданную стихию. Доверять себе и тому, кто рядом. И еще выживать в условиях смертельного риска. Так лучше звучит, по-моему, не находите?
Да, так звучит лучше. Я согласен!
Вот видите! Достаточно только поменять акцент
Вы можете поменять акцент у нашей звезды? По-вашему, это легко сделать? на несколько секунд его молодое красивое лицо окаменело. Моя планета, мой мир, все, что я только научился любить, должно погибнуть! Как поменять акцент такому приговору?
Насколько я знаю, ваше княжество строит свои Корабли Спасения, разве нет?
Да, строит. И уже отправило их сотни за пределы системы. Но я всегда отказывался лететь И многие из наших подданных отказывались добровольно. И таких, таких миллионы, госпожа Гомер. Что до меня, то я хочу, чтобы вы знали заранее: Князя Каспара Дереша разыскивает вся тайная полиция Поющей Нимфы.
Значит, вы в бегах, Каспар? Гелеспа, наконец, поняла причину всех своих подозрений и сомнений. В таком случае, бегите, бегите князь!
***
Будь проклято это время! Будь проклят этот идиот астрофизик, объявивший чертов Приговор! Куда теперь все катится!? Жизнь и без того всегда не дорого ценилась, а теперь? Деньги, богатство, вольная наша жизнь торговля, еда, женщины увеселения, надежды, черт бы их побрал! Больше всего, мой дорогой мэтр Флориан, нам, оказывается, в жизни нужны были надежды, что все, чем занимается каждый, мало-мальски удачливый человечишка, имеет смысл. Будет иметь смысл. Завтра!.. Завтра, слышите, мэтр Флориан! Через год! Через десять лет! Через сто! Разрази меня плазма, через сто! Вы, честные утильщики, барахольщики системы, мы, честные пираты и контрабандисты, грабящие честных толстосумов Хотя какие они честные, это понятно Но все-таки! Не было бы их, не было бы и нас, мэтр Флориан Так что же, будем продолжать торг? Какое бессмысленное слово «торг», чувствуете? Когда нет надежды! Вот тот-то и оно, разрази меня плазма! Одиссей-Киклоп, самый удачливый пират всех времен и народов, посмотрел на своего собеседника с усмешкой удава, примеряющего на себя наряд кролика, а поскольку никто не знает, как усмехаются удавы, то однозначно утверждать, что это была именно усмешка, значило сильно преувеличивать свою наблюдательность.
Мэтр Флориан, старый, тертый в торговых спаррингах утильщик, отчетливо понимал, кто перед ним, и особых иллюзий не строил. Впрочем, пенсне, украшавшее нос мэтра Флориана, выдавало некоторую нервозность своего обладателябеспрестанно соскальзывало по причине запотевания носа. Мэтр Флориан периодически его ловил, протирал переносицу пальцами и снова старательно вправлял пенсне на место.