Что же до монокля Одиссея-Киклопа, вооружавшего его зрячий правый глаз, то эта вещица, прикрепленная к золотой цепочке, тянущейся от нагрудного кармашка весьма солидного камзола со стоячим воротом, позументом и золотыми же пуговицами, то вот, собственно, монокль бравого пирата в его глазнице сидел на редкость надежно и совершенно не препятствовал никакой мимике, включая пресловутую усмешку.
Приятели сидели в уютном зале для переговоров орбитального торгового дома. Бутыль вина, стоявшая перед Одиссеем-Киклопом на длинном столе-проекторе трехмерного бильярда, была уже на три четверти пуста. Чтобы как-то получше прикинуться кроликом, Одиссей-Киклоп задал абсолютно профанский, на его взгляд, вопрос:
Мэтр Флориан! Ума не приложу, как можно играть в голографический трехмерный бильярд? Я здесь уже не первый раз и все не возьму в толк, как вы это делаете
Для этого, дорогой мой Киклоп, нужна невесомость. Тогда вы можете легко парить над объемной проекцией бильярда и выбирать любой мыслимый шар и любой угол для удара.
А кий?
Что кий?
Кий у вас в руках тоже виртуальный?
Нет, кий обыкновенный с электронным сенсором.
Вот оно что! Одиссей-Киклоп приложился к бутылке. Н-да! Сказал бы я! Такие развлечения сейчас уже кажутся бессмысленной роскошью
Давайте вернемся к нашей теме, доверительно-осторожным тоном предложил мэтр Флориан.
Не имею ничего против, разрази меня плазма! крякнул Одиссей-Киклоп и нацелил в утильщика свой увеличенный стеклом монокля глаз.
Значит, вам нужен большой оборудованный корабль по типу тех каравелл, что строят на орбитальных верфях Королевского Двора, иначе звездолет? С чего вы решили, что бедные и честные, как вы правильно заметили, утильщики способны выполнить такой заказ?
Видите ли, дорогой мэтр Флориан, что-то подсказывает мне, что в данном закутке блаженной системы нашей вы, утильщики, давно и справедливо противопоставившие себя разным дисциплинированным планетам-государствам, единственная опора всего вольного люда, вроде нас. Что-то мне подсказывает и то, что, в отличие от республиканских ворон и королевских петухов, вы, честные утильные крысы, давно опередили технологии конкурентов и собираете каравеллы для запредельного космоса не на орбитах, где, кроме летающих банок, вроде этой, ничего нет, а на подземных заводах нашей любимой Пестрой Мары, которую, кстати, мы, честные пираты, охраняем для вас не одно поколение, разрази меня плазма!
Мэтр Флориан опять поймал слетевшее с переносицы пенсне.
Не скрою, сказал он, досадливо поморщив лоб, в ваших словах есть доля правды
Доля правды?! возмутился Одиссей-Киклоп. Так вы называете полную совершенную истину? Долей правды?! Пощадите мое чувство справедливости, мэтр Флориан! Кстати, мэтр Флориан, да будет вам известно, что у нас, у честных пиратов, это чувство особенно обостряется в моменты азарта и наивысшей опасности.
С азартом я соглашусь, мой дорогой Киклоп, хотя и с известной долей скептицизма, но что до наивысшей опасности Кто другой, как не ваш брат пират
Глаз Одиссея-Киклопа увеличился под стеклом монокля до угрожающих размеров. Мощная крепкая пятерня сжала недопитую бутылку.
Я буду очень внимательно следить за тем, чтобы вы не сфальшивили, мэтр Флориан, формулируя сейчас свои доводы, а правильнее было бы сказать, м-да забыл слово Попытайтесь! ни единожды не моргнув своим глазом, не покачав головой ни вправо, ни влево, пират одним глотком осушил бутыль.
Ладно, сдался мэтр Флориан. Итак, вы хотите одну звездную каравеллу в обмен на
Четырнадцать королевских и республиканских фрегатов! Ладонь Одиссея-Киклопа легла на стол, и пальцы начали отбивать некую ритмическую «чечетку».
Пятнадцать королевских и республиканских фрегатов! Мэтр Флориан, словно факир, зажег в воздухе экран виртуального посредника.
Цена успела возрасти на целый фрегат, мэтр Флориан?
Да, и, к сожалению, такова наша залоговая и обменная ставка на сегодняшний день. Мы терпим огромные издержки из-за технологических сложностей, поймите правильно, мой друг
Разрази меня плазма! Одиссей-Киклоп с хрустом сжал кулак своей «игривой» пятерни. Я действительно ваш друг, мэтр Флориан, и я согласен! Однако прежде чем добавить вам этот фрегат, мне придется навести кое-какие справки. В частности, побеседовать с моим сыночком и узнать, каков его улов. У вас ведь найдется здесь лишний обруч системной связи? Или соблаговолите вернуть мне мой! Надеюсь, ваши техники уже тестировали его на предмет нежелательных кодов? Откуда столько недоверия, мэтр Флориан?
Поймите, это простая формальность! Никто из королевских или республиканских шпионов ничего не должен знать о планах утильщиков.
О, это справедливо!.. Конечно, о таких вещах стоит заботиться. Однако как насчет обруча?
Не утруждайтесь. Наши летающие банки, как вы выразились, давно избавили наши головы от необходимости носить эти надоедливые «кандалы». Называйте код связи и слушайте своего сынка.
Так просто?
Именно так, мой друг.
Хорошо. Код пятьсот семьдесят три. Пароль «застенчивая свора». Ну, так, где вы там, бездельники, сопло вам в глотку! Сто чертей в реактор! Гулливер, сынок, это папа, давай поговорим Где вас носит нелегкая, бродяги? Вы мне нужны, купидоны латанные, мультяшники! Черепок, Гулливер, сынок, ответь мне, засранец!
Черепок Сынок Гулливер Засранец Как ты еще будешь меня величать? Ты уже успел залить баки, иначе откуда бы такое красноречие у моего драгоценного родителя! Где ты, отец?
Гулливер, я у мэтра Флориана. Помнишь, я тебе говорил, что готовлю с ним сделку. Так вот, она, считай, уже на мази. Мы возьмем каравеллу, если ты мне поможешь
Мне что, подогнать мои дракары тебе под камзол и подготовить абордажные присоски?
Вовсе нет, сынок! Мне нужен всего один фрегат в довесок к тем четырнадцати, что я пригнал к Пестрой Маре, пару часов назад.
Ты что же, опустошил все наши заначки?! Это почти год работы, папа!
Знаю, сынок, глаз Одиссея-Киклопа под моноклем заметно уменьшился, но всего один фрегат, и дело с концом! Будем седлать каравеллу и забудем все проклятья наших миров. Все их плоды и награды бесполезны, сынок, когда у тебя нет надежды
Так есть у тебя улов? Чем закончилась твоя вылазка, Гулливер?
Вылазка закончилась успешно. Но у меня есть для тебя сюрприз.
Решил побаловать старика, сынок? О чем речь, выкладывай
Не о чем, а ком. Тебе бы надо посоветоваться с одним человеком. Он твой старый приятель.
Все мои старые приятели в титановых футлярах на космическом ветру вялятся. Кто этот призрак?
Это я, кэп, и вовсе не призрак, а муж вполне телесный! Уж мой-то голос ты с другими не спутаешь, или как?!
Дамиан! Одиссей-Киклоп вскочил со стула. Мэтр Флориан втянул голову в плечи, и пальцы обеих рук его вцепились в пенсне. Разрази меня плазма! Что ты делаешь в наших широтах?
Ну не совсем в ваших Мы с твоим сынком только что пересекли республиканские кордоны, разумеется, не в положенных местах. Со мной еще двое моих друзей, славных ребят. Дарий и Терциния Вот такая оказия, Оди, мы и есть экипаж того фрегата, который сейчас очень заботливо сопровождают дракары твоего сына Гулливера. Что скажешь? Может, ты не станешь лишать старого друга его теплой посудины? И, кроме того, я бы хотел тебе кое о чем рассказать. Может, отложишь сделку или хотя бы перенесешь на время моего прилета?
Черт возьми, Дам, ты прав! Стоит, пожалуй, обняться и опустошить пару бочонков вина ради такого случая! Гулливер, сынок, я о корчме рыжего Гаргантюа, одним словом, буду вас ждать на Второй Луне Пестрой Мары. Когда прибудете?
Через пару суток, я так думаю, не раньше, папа.
Будь осторожен, сынок, и береги фрегат моего друга. Особенно, конечно, его самого, разрази меня плазма!
Мэтр Флориан был премного удивлен таким разговором его друга и столь неожиданным поворотом в процессе того, что утильщики почитали как святой ритуал, а именно поворотом в сделке. Они всегда прощали себе свои поправки, оговорки, дополнения, отклонения и резолюции и очень редко, если почти никогда, не прощали непоследовательных действий другой стороне, именуя такие действия не просто «непартнерским поведением», и даже не «откровенным свинством» или «безобразием», а просто-таки «кощунственными выпадами».
Сдерживающим фактором в немедленном прекращении отношений мог выступить, пожалуй, только особенный статус партнера, его личные волевые качества, или подспудный страшок навлечь на себя какой-нибудь неуправляемый воинственный гнев.
Подобным статусом, без сомнений, владел видавший виды пират Одиссей-Киклоп. Поэтому реакция мэтра Флориана внешне ограничилась озадаченно растерянным взглядом, несмотря на то, что буквально пять минут назад настойчивость утильщика в отношении «добавочной платы» была принята Одиссеем-Киклопом, а внутренние аплодисменты мэтра Флориана были так возможны
Мэтр Флориан, начала свои якобы объяснения Одиссей-Киклоп, у нас с вами предостаточно времени до прилета моего сына Гулливера-Черепка Не согласитесь ли вы побыть моим добровольным гарантом и заложником? Я был бы вам за это дьявольски признателен и благодарен. Что-то подсказывает мне, мэтр Флориан, что если я сейчас не возьму вас в такой дружеский плен, вы непременно выкрутитесь и оставите меня с носом, а мы, пираты, да вы уже знаете, мы очень не любим несправедливости, особенно в моменты азарта и наивысшей опасности. Да, я повторяюсь, не так ли, мэтр Флориан? Вот незадача! Старею, знаете ли Однако слово мое крепко, клянусь костлявым пращуром на флагах всех дракаров. Уж вы мне поверьте
Мэтр Флориан проглотил слюну, точней, по-видимому, ее отсутствие.
Да, я вам верю. Без сомнения Вы же наш друг и желанный гость. Что вы предлагаете?
Я предлагаю вам научить меня играть в трехмерный бильярд, а после присоединиться ко мне и вместе слетать на пирушку в чудесный подземный город вашего подопечного Рыжего Гаргантюа. Кстати, у вас будет отличная возможность осмотреть последнюю фишку в моей ставке. Я о трофее моего сынка Так что скажите, уважаемый мэтр Флориан? Принимаете поправку?
Принимаю, ответил мэтр Флориан с чувством подавленного игрока, у которого ограничили выбор действий, вежливо приставив дуло к виску.
***
В здание Королевской Академии Гильгамеш-Лобсанг вошел беспрепятственно. Действие нейрозамедлителя продолжалось, по-видимому, уже третий час. Все это время город напоминал Гильгамешу заколдованное царство.
По странной аналогии с процветающей манией отключать киберов, картина выглядела так же, только в отношении людей. Но не только людей, а всего, что двигалось: гравикары висели в воздухе, а если и двигались, то не более метра в час. Эскалаторы в магазинах, лифты в офисахвсе застыло, словно в стоп-кадре
Собака, задравшая ногу над штаниной какого-то пьяницы, спавшего в сквере Двое потрепанных молодцов, пытавшихся отмутузить друг друга Слепая женщина с тросточкой посреди улицы Мрачного вида старик, где-то нашедший камень и бросивший этот камень в витрину бара Камень продавливал стекло, и то разлеталось на осколки Можно было подойти и собрать эти осколки прямо в воздухе Растрепанный гвардеец с криком в безмолвной глотке догонял женщину Держал ее за прядь развевающихся, застывших в неподвижном воздухе волос
Чем больше сценок с людьми-статуями наблюдал Гильгамеш, тем ясней ему становилось, что человечество уже давно и обреченно болеет, но теперь это становилось еще очевидней.
Лоск цивилизации, лоск культуры исчезал, таял, испарялся в пластиковом, перенасыщенном изобилием и комфортом мире. Коллапсировало еще не светилоколлапсировало страшное затравленное сознание.
Гильгамеш с жалостью думал об этих живых манекенах. Ему хотелось, чтобы и они имели возможность посмотреть на себя со стороны. Но больше всего ему хотелось вернуть им надежду. Однако парадокс действия препарата был слишком велик
Гильгамеш шел обычным своим шагом, ощущая, как нагревается воздух на теле. Скорей всего, никто не видел егоон двигался слишком быстро для них. Но их собственный ритм нисколько не менялся притом. Старушка уже давно должна была перейти улицу. Разбитое стекло витриныдавно выпасть. Гвардеец давно должен был догнать девицу, а гравикары над головой давно пролететь, и все же он, Гильгамеш, видел мир иначе. Для него время физического пространства замедлилось в десятки тысяч раз.
Могло ли это означать, что оно действительно замедлилось, а не только в его восприятии? Остановить светило! Дать ему время опомниться! Сказать нет его безумию и нарастающему с ним безумию мира! Как это сделать? В чем смысл его, Гильгамеша, великого открытия? А у него должен быть смысл!
Если иллюзия способна изменить мир, вытащить его в новое измерение, и там, в этом новом измерении, мир способен будет найти ответ на все. Научиться жить иначе, а научившись, вернуться в свой мир, чтобы преобразить его, остановить Остановить проклятие Великого Приговора! Великая иллюзия против Великой реальности! Подлой реальности, посягнувшей на Великую Надежду Великой Иллюзии!!!
Как долго продлится действие нейрозамедлителя? Он не должен быть столь долгим. Час. Два. Три Сутки, месяц, полгода, год, а что, если он необратим? Если он уже сейчас необратим для него, своего создателя? А что, если он обрек себя на одиночество, сыграл с собой страшную шутку?
Последняя шутка королевского шута оборвала его связь с миром!.. Теперь до конца своих дней он ни с кем не сможет заговорить, потому что никто не услышит его. Никто не сумеет ответить, если он о чем-либо спросит
Нет, такой финал был бы ужасней, чем коллапс Догорающей звезды!
А если теперь он бессмертен? Великая иллюзия, даровавшая великую муку!
Великое бессмертное одиночество сумасшедшего шута, по иронии судьбы оказавшегося великим гением-нейрохимиком! Бред Бред Бред! Невозможно!
Должен быть предел действия препарата
Гильгамеш забеспокоился, даже запаниковал.
В таком состоянии он вошел в здание Королевской Академии.
Неожиданно возникла проблема: как подняться в приемную Суллы? Все скоростные лифты были обездвижены, то есть в своем времени они двигались, но во времени Гильгамеша Единственно доступное средствоцентральная винтовая лестница на оси огромного шара! Два километра вверх на «полюс». Интересно, сколько реальных секунд занял бы его подъем? Одна, две, не больше. Но реальный наблюдатель Гильгамеша просто не увидел бы. Как не видит и сейчас.
Вздохнув, Гильгамеш стал считать ступени. Усталости не ощущалось и в помине. Десять тысяч ступенейсущий пустяк! Наконец «полюс». И двери апартаментов Суллы Мануситхи. Никаких препятствий. Особенно для знающего все цифровые коды. Особенно для его левой руки, лезвием проникающей к замочным задвижкам и приводящей их в положение «открыто» Эта рука, да, его рука, как и маска, впрочем, настоящие артефакты в мирах Нектарной, память его прошлого, его Связи с космосом древних Когда-нибудь, в своем Послании, он расскажет об этом людям, когда-нибудь, когда откроет путь, чтобы Вернуться Но это будет не скоро. Еще нужно время. Время для испытания препарата
Гильгамеш вошел в кабинет ректора. Увидев Мануситху, неподвижно застывшего за рабочим столом, сел напротив него в кресло и стал ждать
Время включилось внезапно. Без малейшего переходного состояния.
Мануситха поднял глаза, вздрогнул и побледнел.
Лобсанг! Что за чертовщина! Как ты здесь оказался? Меня никто не предупреждал Чем обязан?
Сулла, это я, Гильгамеш! На мне всего лишь его лицо и мундир. Я бежал из Департамента, ушел прямо из его экзекуторской. Но ты не представляешь как! Слава Богу, ты пришел в себя! Как я рад, Сулла!
Я пришел в себя?! Мануситха запустил пальцы в извечно наэлектризованную копну волос. Ты о чем, Гиль, что за история и что за маскарад?
Не обращай внимания То есть это я себе говорю Послушай, Сулла, случилось то, что случилось: меня раскрыли. Мои эксперименты, мои записи, все теперь у них. Но я не выдал никого из ученого подполья. Никто не знает, куда тянется цепочка И Лобсанг останется в голых дураках, потому, что последняя формула у меня в голове. А теперь уже и в крови Боже мой, он работает, Сулла, он работает так, как я не ожидал
Мануситха мотнул головой, точно пытался смахнуть навязчивый фантом.
Что работает?
Мой препарат, разумеется, мой нейрозамедлитель времени. Я вырвался из лап Лобсанга благодаря ему. Но последствия, Сулла! Мне трудно оценить последствия