И, на секунду приостановив движение, шлюпка пошла носом вперед. Ася и Тимка устроились на кормовом сиденье, у ног боцмана. Тимка оглянулся.
Близко к берегу не держите, дядя Василь, вода светится, и шлюпку видно.
Ясно коротко ответил боцман и, переложив руль влево, круто взял прочь от берега, на середину бухты.
Гребли четверо. Один краснофлотец остался впередсмотрящим, боцман командовал на руле. Два весла лежали вдоль бортов без применения.
Тимка понимал, о чем хотела спросить, глядя на него, Ася. Но отводил глаза в сторону и сам не спрашивал ни о чем. Во-первых, потому, что не время было затевать посторонние разговоры. А во-вторых, потому, что краснофлотцы, будто сговорившись, ни одним словом не обмолвились об их отцах и сосредоточенно смотрели за борт, когда Ася пыталась поймать их взгляды
Весла опускались и выходили из воды без всплеска. Не звякнула на гребке ни одна уключина. Только негромко и однообразно журчала под форштевнем вода.
БОЦМАН ГОВОРИТ
Когда прошли Каменный мыс, ощутимо потянул ветер. Боцман держал курс прямов открытое море. Скомандовал:
Грести ровней! Р-раз!.. Р-раз!..И надолго замолчал, глядя из-под нахмуренных бровей в грязно-серую мешанину предутреннего тумана. Мятая бескозырка его была натянута глубоко на лоб и затылок, обветренные губы потрескались, небритое лицо заросло жесткой рыжеватой щетиной. Он да еще краснофлотец, что был впередсмотрящим, сидели в теплых фланелевках. Гребцы побросали их на рангоут и, засучив рукава тельняшек, почти касались грудью колен, когда заносили весла, потом откидывались на спину.
Небо заметно серело над головой. Звезды пропали, и крепчавший ветерок должен был вот-вот разогнать остатки тумана.
Грести ровно! повторил боцман. Я буду говорить.
Он помолчал, шевельнув сдвинутыми к переносице бровями, и стало слышно, как журчит вода под форштевнем и вдоль бортов шлюпки.
Сначала я буду говорить для вас, пацаны! глядя вперед, поверх голов Аси и Тимки, сказал боцман.
Остальные, даже впередсмотрящий, как по команде, посмотрели на них.
Было это еще вчера к закату начал боцман. И, втянув через нос воздух, продолжал отрывистыми, короткими фразами:Прижал нас крестоносец под бережок! Словно из-под земли выскочил. И был бой «Штормового», пацаны, уже нет. Погиб «Штормовой». Боцман опять помолчал. Штурман Павел Алексеевич Вагин был уже ранен, когда мы высаживались на берег А там нас встретили снова. Оттерли к воде. Мы дрались, но у нас кончились патроны. И как стемнело, командир Виктор Сергеевич Нефедов приказал нам уходить. Сам и еще Гриша Макеев остались прикрыть нас Вот. Боцман, совсем как это делал Тимкин отец, куснул губы. Не хочу обманывать, пацаны. Считаю: отцы ваши пали смертью храбрых в бою с захватчиками. И он спросил у остальных:Так я говорю?
Так глухо ответили краснофлотцы.
Ася, белая как полотно, медленно сползла с сиденья на ребристое дно шлюпки и, уткнувшись лицом в кулаки, тихонько застонала, потом заплакала.
Это, сестренка, уже ни к чему! резко сказал правый загребной, коричневый от загара, с выцветшими, почти белыми волосами.
Пусть поплачет! возразил ему усатый левый загребной, шевельнув желваками на бугристых, туго обтянутых скулах.
Тимка посмотрел в сторону горизонта, и хорошо, что с весла правого загребного сорвалась вода, плеснула Тимке в лицо. Он утер ее рукавом.
Помоги ей, сказал боцман Тимке.
Тимка поднял Асю и усадил рядом. Она ткнулась в его плечо и, задержав дыхание, судорожно проглотила слезы.
Я сейчас кривя непослушные губы, сказала она всем. Я сейчас перестану
Ничего сказал боцман. Твой батька был настоящим человеком Как и Виктор Сергеевич, командир. Они оба были настоящими.
Ася глотнула воздуха и снова задержала дыхание.
Работая веслами, то наклоняясь вперед, почти до колен, то Откидываясь назад, на спины, краснофлотцы опять сосредоточенно глядели в воду.
Теперь слушайте все! предупредил боцман. Буду говорить еще. Оружия у нас, можно сказать, нет. Он кивнул на дно шлюпки, где лежали четыре винтовки без патронов. Догонять своих моремнельзя. Верная крышка. Чем ближе мы будем к своим, тем больше шансов налететь на немецкие катера или попасть под пулемет «мессера». Считаю более верным идти в тыл к немцам. Земля все равно наша. Вернемся к Летучим скалам Где погиб «Штормовой». Там близко лес, болота. Будем пробиваться через лес. Оружие, патроны добудем.
Летучие скалы Отец любил это место. Прошлым летом несколько раз уезжали туда на воскресенье: автобусом, попутными машинами А однажды, когда к ним присоединились Вагины, и Ася тоже, на глиссере
Так я говорю?! спросил боцман.
И краснофлотцы ответили ему:
Так.
Тогда шабаш! скомандовал боцман.
Весла легли на сиденья, гребцы закрепили их вдоль бортов.
Поставить рангоут!
Краснофлотцы впятером установили мачту. Боцман убрал кормовой флаг и сменил румпель. Когда подняли паруса и уселись на дне шлюпки, как это положено, лицом к парусу, боцман скомандовал:
К повороту!..
Фок заполоскал, потеряв ветер. Зато выброшенный влево кливер напрягся, как тугой барабан, и, слегка кренясь на левый борт, шлюпка понеслась к далеким Летучим скалам
Краснофлотцы натянули фланелевки.
Ася и Тимка пересели на дно шлюпки. Ася уже не плакала. Но глядела куда-то мимо Тимкиного плеча и время от времени судорожно поджимала губы, чтобы сдержать всхлип.
Боцман! позвал костлявый и горбоносый, стриженный наголо краснофлотец, который сидел до этого на веслах справа. Из-под тельняшки на груди его выбивались черные волосы. Плесни воды.
Боцман вытащил из-под сиденья небольшой анкерок. Тимка помог ему налить воды в черпак.
Жратвы нетхоть попить, сказал горбоносый.
Ася всхлипнула:
А у нас есть жратва
Что же ты скрывала, сестренка?! уставился на нее черный, как негр, с белыми волосами краснофлотец, который был, пока шли на веслах, правым загребным. Утаить хотела? Не по-флотски!
Она хотела от тебя утаить, а с нами поделиться, сказал усатый.
Ася улыбнулась непослушными губами, потом заплакала, потом обмахнула слезы и то ли тихонько засмеялась, то ли всхлипнула.
У нас много! похвалилась она.
Тимка показал:
Под сиденьем, в сумке!
Выяснилось, что у них было пять банок щуки в томате, восемь банок сазана, четыре куска хлеба и несколько пластиков колбасы.
Тут и взаправду пировать можно! обрадовался впередсмотрящий.
Боцман кашлянул.
Пировать будем после. Два хлеба пацанам, два поделить. Открой четыре банки сазана, остальные спрячь, Нехода. Путь долгий.
Мы не будем! сразу вмешалась Ася. Мы не хотим есть.
Тимка поддержал ее. В конце концов боцман велел два куска хлеба и четыре пластика колбасы спрятать для них. Впередсмотрящий Нехода аккуратно завернул еду в газету и велел открыть не четыре, а три банки сазана.
Перекусите потом, сказал он Тимке и Асе. Мы, признаться, вторые сутки без крохи во рту
Тимка и Ася хотели протестовать: было очень стыдно, что им оставили половину хлеба, но чернокожий правый загребной, подняв кверху указательный палец, напомнил:
В шлюпке командует боцман.
Ладно, вы хоть это захватили! похвалил Нехода.
А это не мы, сказала Ася. Плакать она уже не плакала, но спотыкалась на каждом слове и, глотая спазмы, делала неожиданные паузы. Это один Кравцов там грабил для немцев, а Тима отнял
И все одобрительно посмотрели на Тимку.
Зря мы повернули! сказал пятый краснофлотец, который был на веслах слева, самый молодой, улыбчивый, похожий на юнгу. Надо было сходить в город! Там сейчас все эти кравцовы повылазили! Шлепнуть бы одногодвух, а уж тогдав море!
Боцман хмуро вздохнул и не ответил, глядя в светящийся горизонт.
Когда разделили хлеб, колбасу (горбоносый отвернулся при этом, а Нехода, накрыв пайку ладонью, спрашивал его: «Кому?»), до блеска вычистили и выкинули за борт жестянки из-под сазана, боцман сказал:
Если нас перехватят в моренам крышка, но если будем жаться к землезасекут береговые посты, и крышка наверняка. Потому, решаю, будем двигаться открытым морем. Других предложении нет?
Других предложений не было.
Ветер туго напряг паруса, и шлюпка в стремительном крене ощутимо прибавила ходу, когда боцман переложил руль, забирая глубже в море.
КРЕСТОНОСЕЦ
Взошло солнце, и длинные, пологие волны засверкали в его лучах переливчатыми холодными бликами.
Ветер с рассветом ослабел, но шли в почти полный бейдевинд, то есть при попутном ветре, почти с кормы, и шлюпка ходко резала волну за волной, оставляя позади широкую полосу водоворотного следа, хотя, если смотреть в сторону горизонта или на кого-нибудь в шлюпке, она казалась недвижной. К этому времени Тимка уже как следует разглядел всех и знал, что фамилия усатого левого загребногоКорякин; правый, с белыми, выгоревшими волосами, Леваев, горбоносый был по национальности азербайджанец, и его звали Сабиром. Тот, что сидел за спиной КорякинаШавырин, оказался не моложе других в шлюпке, но редкая светлая борода его была почти незаметной. А впередсмотрящий Нехода, с густым, темно-русым чубом из-под бескозырки, обрастал почему-то красной, даже розовой щетиной.
Все отдыхали, перекусив консервами, молчали под мерное покачивание шлюпки. А боцман долго, тревожно вглядывался в горизонт и наконец объяснил причину своего беспокойства:
Нас видно миль за пятнадцать. Под парусами идти опасно. Враг обнаружит нас раньше, чем обнаружим его мы. Так я считаю?
Да, сказали краснофлотцы.
И боцман решительно скомандовал:
Паруса долой, руби рангоут!
Краснофлотцы уложили мачту и паруса на середину шлюпки. Боцмац опять установил кормовой флаг, который убирал на время, пока шли под парусом, потому что был флаг на фоке. Опять сменил румпель, но не пересел выше, на сиденье рулевого, как должен был сделать, а спросил Тимку:
Править умеешь?
Д-да запнувшись, ответил Тимка.
Садись и командуй! приказал боцман. Дочь штурмана Вагина, смени краснофлотца Неходу, будешь впередсмотрящей.
Есть сглотнув комок, ответила Ася и пробралась в нос шлюпки.
Тимка занял сиденье рулевого. Нехода и чернокожий Леваев устроились на средних сиденьях. А боцман занял место правого загребного.
Командуй, повторил он. Ориентироваться будешь по солнцу, чтобы оставалось за кормой слева.
И Тимка негромко, но отчетливо, как много раз командовал при нем отец, сказал:
Уключины вставить, весла разобрать! Потом:Весла! На воду!..
И уже потерявшая ход шлюпка опять начала резать волны.
Править шлюпкой в открытом море не так уж трудно. Краснофлотцы гребли размеренно, сильно, и прошли без передышек уже около часа, когда молчание нарушил звонкий, встревоженный голос Аси:
Вижу крест на горизонте!
Суши весла! скомандовал Тимка.
Краснофлотцы перестали грести, установив весла перпендикулярно бортам шлюпки и развернув лопасти параллельно воде. Взгляды всех обратились прямо по курсу шлюпки. Но даже боцману не сразу удалось разглядеть верхушку мачты на горизонте с короткой поперечной реей
Глаза у тебя штурманские похвалил Асю левый баковый Шавырин.
Крестоносец сказал усатый Корякин.
Идет прямо на нас добавил левый средний Нехода.
Боцман молча, хмуро глядел на горизонт. И Тимка скомандовал:
Весла!
Краснофлотцы сразу передвинули руки на ребристых валиках весел, как их положено держать при гребле.
На воду! скомандовал Тимка.
Весла, занесенные к носу шлюпки, одновременно забрали воду. Тимка привстал, переложив руль влево, чтобы уйти ближе к невидимому берегу.
Пот градом катил по лицам краснофлотцев, и шлюпка летела, как на гонках, но эсминец, постепенно вырастая на глазах, скоро оказался уже в нескольких кабельтовых от нее. Стало ясно, что от преследования не уйти. Над палубой крестоносца взвилось облачко орудийного выстрела, и одиночный снаряд взметнул прямо по курсу шлюпки столб воды.
Суши весла! приказал Тимка, и не успел он вспомнить, какой должна быть команда, чтобы краснофлотцы приготовились к бою, как левый баковый Шавырин рванулся к винтовке у своих ног, и боцман взял командование шлюпкой на себя.
Отставить! приказал он.
Усатый левый загребной напомнил:
У нас нет патронов.
С нами дети сказал боцман и, не обращая внимания на возглас протеста, который вырвался у Тимки, приказал:Оружиеза борт!
Винтовки полетели в воду. И сразу над головами, взбив за кормой фонтанчики воды, просвистела пулеметная очередь.
Хэнде хох! потребовал с эсминца усиленный мегафоном голос.
Весла по борту! машинально скомандовал Тимка. Весла заболтались вдоль бортов шлюпки.
Руки вверх! повторили с эсминца по-русски.
Боцман незаметно выдернул из кармана каган и, приподняв ногой кормовой решетчатый люк, бросил под него оружие.
Тимка хотел закричать на боцмана от обиды и злости, но тот рявкнул:
Поднять руки!
Краснофлотцы подняли над головами тяжелые, натруженные веслами руки.
Душный спазм перехватил горло Тимки, и скорее машинально, чем сознательно, он крутнул руль вправо, Когда нос эсминца готов был перерезать шлюпку надвое. Борт ее затрещал, ударившись о скулу эсминца.
Крестоносец дал задний ход, гася скорость. Сверху, с палубы его, на шлюпку уставились автоматы.
В черном, расстегнутом на груди кителе офицер что-то сказал по-немецки.
Краснофлотцы его не поняли, но брошенный сверху штормтрап без слов говорил, что требуется от бывших краснофлотцев «Штормового».
Поднимайся приказал боцман.
Никто из краснофлотцев не шевельнулся.
Офицер, выхватив из кобуры пистолет, негодующе повторил команду.
Тогда боцман поднялся и первым полез по штормтрапу на палубу эсминца. Тимку душили слезы. Но он не плакал, потому что с носа, тревожно распахнув глаза, смотрела на него Ася.
Вторым к штормтрапу подошел усатый Корякин, за нимНехода, потом Шавырин, Леваев и горбоносый Сабир
Поторапливая его, офицер сунул пистолетом в скулу азербайджанца.
Тимка рванулся к нагану под решеткой, но сверху прозвучал яростный, как удар кнута, возглас:
Краснофлотец Нефедов! Ты не один!
Тимка выпрямился. И когда офицер заорал на него, тыча пистолетом! «Циэн флагге айн!»Тимка понял, чего он требует, но не шелохнулся, чтобы спустить бело-голубой флаг за спиной, на флагштоке.
Циэн флагге айн! повторил офицер и, подняв пистолет на уровень глаз, прицелился.
На палубе эсминца замерли, ожидая развязки этой неравной и непредвиденной схватки: замерли краснофлотцы со «Штормового» под наведенными на них дулами автоматов, замер экипаж крестоносца.
Первая пуля просвистела справа от Тимки, вторая над самой его головой, шевельнув русые Тимкины волосы. Флагшток треснул и упал на воду после третьего выстрела Тимка не понял, кто крикнул вдруг: «Молодец, Тимоша! Отомсти за нас!»потому что разъяренные фашисты кинулись на краснофлотцев, и под ударами прикладов первым упал правый баковый Сабир. Ася зарыдала в голос.
Офицер выстрелил еще дважды, почти не целясь, и тоненькая струйка воды забила из анкерка на дно шлюпки.
Одна за другой послышались какие-то команды.
Тимка не сразу догадался, что их оставляют на свободе, когда, взбурлив за кормой, эсминец дал полный вперед. Шлюпку, едва не перевернув, отбросило на сторону. Затрещали сломанные по правому борту весла.
Не шелохнулся Тимка и не сказал ни слова, но глядел и глядел вослед крестоносцу, навсегда запоминая силуэты его мачт, башен, корпуса, потому что клялся отомстить
ШЛЮПКА ИДЕТ ПРЕЖНИМ КУРСОМ
Когда крестоносец скрылся за горизонтом, Ася уже не плакала.
Что они кричали? спросил Тимка.
Сначала: спустить флаг Долой флаг! А потом, когда стали драться Я таких слов не учила.
Тимка кивнул.
Возьми черпак, Ася, и отливай воду, приказал он.
Ася сразу взялась за черпак. Тимка вытащил из-под кормовой деревянной решетки боцманский наган. В барабане оставалось еще целых четыре патрона.