Переводчик молчал. Разумеется, и не предполагалось, что он продублирует эту фразу по-флармиански. Тем не менее
Есть что-то еще, Марко?
Господин адмирал, да. Голос, прозвучавший в наушнике, был одышлив, как после декомпрессии. Парамонов не сразу понял, кто говорит, но, осознав это, напрягся. Марко был опытен и неоднократно проверен в деле, поэтому, если уж бразды перевода считает нужным перенять легендарный Кагарлиц, старейшина Лингвацентратакое точно не сулит хорошего. Мы, конечно, проведем анализ текста повторно, но предварительные выводы показывают, что
* * *
Иван Шарганов пил. Пил с той поры, как эскулапы извлекли его из спасательной капсулы и привели в чувство.
Они проиграли. Земные флоты откатывались к метрополии, жертвуя одну эскадру за другой, жертвуя почем зря, только чтобы замедлить наступление флармий, отсрочить неизбежное. Величайшее оружие Землимегадестройеры проекта «Мореплаватель» не помогли. Они рвались к Фларму, но так и не достигли его. Флармии расщелкали их на дальних подступах к планете, несмотря на чудовищную энерговооруженность и защиту, несмотря на генераторы силовых полей, несмотря на волновые батареи, каждая из которых могла уничтожить планету. Ближе всех к Фларму подошел «Землепроходец Семён Дежнёв», на котором Иван служил бомбардиром. Вышел на орбиту, и там его остановили
Иван повернулся к бармену. Тот закатил глаза, но молча выставил перед Иваном новую бутылку и блюдце с бутербродами. Хватило бы и одного, но черт с ним. Иван не собирался спорить с барменом. Нет смысла спорить с покойником, а они все равно что покойники, даже если и живы пока что. Вот этот мог бы и понимать, раз уж, прежде чем обосноваться за стойкой, горел в звездолете (на обоих запястьях четкая грань между родной кожей и имплантом: биопротезы прижились хорошо, но совсем идеально приживаются лишь биопротезы пятого поколения, а этоначиная с кавторанга), однако даже ветераны первых кампаний просто не понимают, что жизнь под флармиямивсе равно что смерть. Уж он-то знает, что эти твари делают с людьми!
Дядь Вань, не надо
Молчи.
Иван набулькал водки, тяжело посмотрел на стакан. Грязный, захватанный жирными пальцами стакан с обгрызенным краем. Кто его обгрыз? Иван не помнил, но изначально стакан был целым. Никаких сомнений
Бармен внимательно следил: не плеснет ли бомбардир и подростку тоже? С такого станется
Парнишке было лет четырнадцать-пятнадцать, курсантская форма висела на нем мешком. Что поделать, Земля себе который год рвет экватор пополам, так что в последнее время такие ребята, все, как один, в обмундировании не по размеру, примелькались рядом с военными. И в доках, и в казармахда уж и в питейных заведениях: отчего бы нет, раз на боевых палубах дестройеров они примелькались тоже? Так что, даже заявись прямо сейчас патруль, никто бы бармену и слова не сказал. Но у него самого было железное правило: малолеткамни капли алкоголя. Ни он сам, ни кто-либо в его присутствии.
Его внук сейчас ускоренные курсы оканчивал: тоже, небось, сидит невесть рядом с кем, в комбинезоне на два размера больше
Младший внук.
Бармен скрипнул зубами. Он отлично понимал, что такое жизнь под флармиямино не мог избавиться от потаенной, едва ли не постыдной радости: как бы там ни было, теперь его внуку, последнему из оставшихся, не придется идти в бой на верную гибель. И этому мальчишке тоже.
Мальчишки, оба, его за такую мысль, конечно, не поблагодарят. Ну так ведь и не узнают о ней. И все остальные мальчишки Земли, в форме не по ростутоже.
Иван с трудом сфокусировал взгляд. Возле дна стакана третий дринк подряд болталась размокшая хлебная крошка. Получалось, он даже не может допить водку до конца? Мерзость какая!.. И слово это, «дринк» тоже мерзость. Особенно слово.
Иван тяжело поразмыслил, какие еще слова вызывают такую же гадливость, как слова «дринк» и «флармий», не вспомнил, залпом махнул водку, передернулся, сдерживая внезапную тошноту, и поставил стакан на стол. Хлебная крошка пропала. Ну, хоть что-то он может еще сделать до конца!
В остальном радоваться было нечему. Он тоже проиграл. Он не смог, не успел даже умереть. И все из-за
Когда старплазмомех рявкнул: «Малолеткув капсулу!» и наугад ткнул пальцем в того, кому надлежало выполнить этот приказнадо же было проклятой судьбе распорядиться так, чтобы палец его указал на капитан-бомбардира Шарганова! А тащить малолетку в спасательный отсек пришлось волоком, в капсулу запихивать насильно: малолеткиони такие, в собственную смерть не верят, поэтому им кажется, что с ними и старшие непременно уцелеют. В результате на эту возню ушел лишний десяток драгоценных секунд. Умом-то Иван понимал, что секунды эти ничего не решали, но все жебыли они.
А потом
Неизвестно, что за оружие применили флармии, но все, находившиеся на борту «Дежнёва», высохли, мгновенно превратились в мумии, словно атакованные ротой голодных вампиров.
Все, кроме Ивана. И малолетки.
Чертова автоматика каким-то образом ухитрилась засосать в чертову капсулу их обоих, хотя вроде никак не могла и не должна была. А затем не менее чертовым образом выкинула капсулу в чертово гиперпространство, где ее позже и выловили чертовы спасатели. Непонятно только, какого черта. Какой смысл в их существовании, если остальные погибли, а он он не смог даже умереть с ними?
Дядь Вань! Ты что?
Бомбардир Шарганов только сейчас осознал, что все это время, наверно, таращился на малолеткуяростным, налитым кровью взглядом.
Ник, ты, этоОн сумел взять себя в руки. Ты не бойся. Поешь вот (Иван запоздало понял, отчего бармен подсунул ему блюдце с таким количеством бутербродов) ион повернулся к стойке,есть тут ну, что-нибудь?
Бармен, не дожидаясь объяснений, уже наполнял фужер соком.
Зазвенел колокольчик над входом, и бар затих. Иван повернулся, вновь заставив себя сфокусировать зрение. Оп-па Патруль! Настоящий военный патруль. Трое; красные повязки, начищенные сапоги, настороженный взгляд лейтенанта, оловянные глаза рядовых десантников.
Проверка документов,негромко произнес лейтенант.
Выпивохи покорно полезли в карманы, выкладывая на столы удостоверения и карточки, у кого что было. Иван пьяно мотнул головой. Почему бы не решить все прямо сейчас? Дебош в военное времяэто трибунал и почти гарантированный расстрел. Зачем пропускать такой удобный случай?
Командир патруля в сопровождении рядового неторопливо шествовал вдоль столов, пристально вглядывался в лица, сличал стереографии в документах с помятыми лицами посетителей. Второй десантник замер в дверях, лениво глядя поверх голов. Когда лейтенант поравнялся со столиком Шарганова, тот, не дожидаясь вопросов, схватил табурет и со всего маху обрушил его на темя офицера.
Хотел обрушить. Лейтенант легко уклонился, шагнув вперед и вбок, и секунду спустя Иван стоял, уткнувшись носом в тарелку с недоеденными бутербродами, а руки его оказались заведены за спину и вверх.
Дядь Вань!
Сидеть, курсант. Глянь-ка, Жуков, кто это у нас такой бойкий? равнодушно спросил лейтенант.
Угу,буркнул Жуков. Чужие руки прошлись у Шарганова по карманам. На столешницу по очереди легли: справка из госпиталя, выданная ему неизвестно зачем, поскольку Иван чувствовал себя, да и был, абсолютно здоровым; банковская карта с остатком боевых от министерства; электронный ключ от жилой капсулы и, наконец, пластинка временного удостоверения личности.
Ну и зоопаркпротянул лейтенант. Почему не на одном носителе, господин хороший?
Шарганов не ответил. Он предпочитал не отвечать на глупые вопросы. Есть удостоверение, и там все указано. Лейтенант правильно истолковал его молчание или допер до верного решения сам. Он приложил удостоверение к сканеру и присвистнул от удивления.
Что же это вы бузите, господин капитан-бомбардир? поинтересовался лейтенант. Вы, можно сказать, родились заново, даже единого документа не получили еще, а ведете себя как последний забулдыга.
Руки отпустите,прохрипел Иван.
Глупить не станете?
Нет,коротко ответил Иван.
Хорошо. Мальчик с вами?
Девочка. (Лейтенант снова присвистнул.) Нет.
Дядь Вань, я с тобой! Я с ним, това господин лейтенант! Малолетка подхватилась с места. Она уже стояла плечом к плечу с Шаргановым, смотрела на патрульных угрюмо, исподлобья.
Конечно, девочка. И не четырнадцать-пятнадцать ей, а тринадцать-четырнадцать: девчонки в этом возрасте на полголовы длиннее парней. Носатая, с коротко, по-мальчишески обстриженными жидкими пепельными волосами и тощей шеей. Нескладная: на таких не только слишком большой курсантский комбинезон, но даже тщательно подобранная одежда, любая, будет висеть наперекосяк. Глазазелено-синие, как морская вода.
Некрасивая. Красавицами такие становятся годам к восемнадцати. Если доживают.
Вероник, не глупи,процедил Иван уголком рта, но было ясно: сейчас от нее не отвязаться. Разве что скрутить и утащить прочь силой, как тогда, перед огневым маневром
Документы, курсантка.
Нету.
Командир патруля присвистнул третий раз, резко зажмурился, активируя умные линзы. Когда вновь открыл глазанекоторое время стоял неподвижно: читал видимый только ему текст.
В баре вдруг повисла мертвая тишина.
Так называемая «неизвестная с "Синего клипера", без документов», именующая себя
Веранда,буркнула девчонка.
именующая себя Вероника Донцова? казенным голосом завершил лейтенант, сделавшись при этом равнодушней прежнего.
Она. Ну, я то есть.
Да, девочка,эмоций в голосе лейтенанта не прибавилось,ты действительно с ним?
Конечно, с ним. Веранда придвинулась к Шарганову вплотную. Угрюмость ее как рукой сняло, она даже заулыбалась. Я дядь Ваню одного никуда не отпущу. Он без меня пропадет.
Кто-то из пьянчужек хмыкнули тут же ткнулся лицом в стойку от лютой затрещины соседа.
* * *
Бар они покинули бок о бок, как старые знакомые. Век бы не знать таких знакомств! Глаза патрульных спокойно, безо всякого интереса скользили по сторонам, но мысль о бегстве Иван прогнал как непоследовательную. Собственно, именно к этому он и стремился, затевая драку. Теперь короткий суди всё! Все остальные тоже погибнут, но лучше умереть от честной пули, чем так, как ребята с «Дежнёва». Ивана передернуло, даже хмель на миг отступил.
А девочка О девочке позаботятся. Пока есть кому заботиться. А потом Потомкак все: что она, лучше других? На Земле полным-полно тринадцатилетних, и тех, кто младше, тоже полно!
Жрать хочется, господин лейтенант,сказал тот патрульный, что дожидался у дверей. Может, зайдём куда-нибудь? Как только этого сдадим. Куда его, на гарнизонную губу или сразу в округ?
Этого, Пчелидзе,усмехнулся лейтенант,мы доставим в штаб Космофлота. Этих,уточнил он.
О как! удивился десантник. А пожрать там есть, господин лейтенант?
Там отличный буфет,ответил лейтенант. И недорогой.
А нас пустят? усомнился Жуков. Штаб флота как-никак. Вас, господин лейтенант, точно пропустят, а нас с Пчелидзе?
Пустят,успокоил его лейтенант. Уж если в штаб попал, то и в буфет попадешь. Главное, не наглеть и адмиралов локтями не расталкивать
И вдруг бешено зыркнул на десантника. Похоже, изображать невозмутимость командиру патруля удавалось уже из самых последних сил.
* * *
Пойми, капитан, у нас просто нет иного выхода!
Адмирал Сильвио Парамонов был смущенили талантливо разыгрывал смущение, Иван не решил еще, что происходит на самом деле.
Мы разбиты, мы отступаем по всем фронтам! продолжал Парамонов. Флармии уже в Солнечной системе. Всё, что дальше орбиты Юпитера, для них собственный задний двор.
Вы посылаете нас на смерть, господин адмирал,угрюмо сообщил Шарганов. Вы не имеете права.
Ты военный, капитан! удивился адмирал. Посылать на смертьэто мое право и моя обязанность. Умереть по приказутвой долг. Забыл присягу?
Яне забыл.
Окончание фразы «а онане приносила» было слишком очевидным. Поэтому оба они, мужчины, военные, одновременно уставились в пол.
Мы пытались им объяснитьПарамонов, все еще не поднимая взгляд, неловко развел руками. Бесполезно. Те, кто выжили, для флармиевэкипаж. Экипаж должен быть передан им. Точка. Ну и, чего уж там, когда вы выходили в рейд, на борту были в том числе настоящие курсанты, от силы парой лет старше. Мальчишки
Да, адмирал. Мальчишки.
Это тоже прозвучало как «а не девчонки». И пара лет в таких случаяхзначимый рубеж.
Для людей, во всяком случае. Флармии скидку на возраст и при других обстоятельствах не делали, с самого начала, когда война многим казалась обычной. Ни на возраст, ни на пол. Все обитатели побежденных миров это запомнили натвердо в тех редких случаях, когда случайно оставалось, кому запоминать.
Правда, у флармиев, кажется, вообще нет концепции детства как такового. Каким уж именно образом столь продвинутый вид ухитряется обходить проблемы роста и взросления, какие аналоги деления-почкования-клонирования позволяют им множить свой род, при чем тут Первое Яйцодаже у ксенобиологов согласия по этому вопросу не было, а для Космофлота он просто не стоял. Такие вопросыисключительное право победителей. Флот должен был сделать все, чтобы ими оказались земляне. Он и сделал все, что могно
Ну хоть ты-то мне расскажис тоской произнес адмирал. Откуда вообще взялись эти обломки крушения, да еще почти возле самого Фларма? И что это за чушь«как будто синий клипер на бесцветной волне»?
Не могу знать,с каменным лицом отчеканил Иван. Находился на орудийной палубе. Шлюз, куда был принят аварийный объект, расположен в навигационном отсеке, тремя ярусами выше.
А потом? Ты своими глазами видел
Не могу знать. Девчонкувидел. Обломки чего-товидел. Клипером они прежде могли быть ничуть не хуже, чем чем-либо иным.
Адмирал вздохнул. Мозг корабля, конечно, зафиксировал все с точностьюно он сейчас недоступен. А информационная емкость спасательной капсулы вместила жалкие крохи тех сведений, которые хранит сеть «Дежнёва».
Можно, конечно, было хотя бы прислушаться повнимательней к рассказам самой девочкино некогда это делать, некому, да и незачем теперь.
Ваше право, адмиралпослать в бойГолос Ивана был не менее каменным, чем выражение лица. Меня. Не нас обоих. И в бою я могу выжить. В любом, самом страшном бою! Невероятная случайность На «Дежнёве» мы отправились к Фларму умирать, но я выжил, вот что я имею в виду. А сейчас вы приказываете совершить самоубийство. Причем не только мне.
Не приказываю, а прошу,тихо сказал Парамонов.
То есть я могу отказаться? Мы оба можем? уточнил Шарганов.
Конечно.
И нас не остановит охрана?! не поверил капитан-бомбардир.
Не остановит,кивнул адмирал.
Интересно, как долго мы будем гулять на свободе? пробормотал Шарганов. Скоро нас схватят патриотически настроенные граждане?
Адмирал отвел глаза: По требованию флармиев до того, как они заберут вас, вы оба свободны и неприкасаемы,нехотя сообщил он. Хоть вместе, хоть порознь
Порознь То есть гуляй, рванина? горько рассмеялся капитан-бомбардир. Могу делать что угодно: стрелять на улице прохожих, гадить на крыльце резиденции президента, насиловать малолетних приютских воспитанниц, и мне ничего не будет?
Мы обеспечим охрану,хрипло подтвердил Парамонов.
Слушай, адмирал,Шарганов вдруг заговорил шепотом, словно кто-то мог их подслушать. Значит, порознь А если я все этов одной стороне, громко, открыто, всем напоказ а девчонку тем временем по-тихому
Вам обоим вживлены их маячки,так же шепотом ответил Парамонов. Это тоже требование флармиев. Они все равно заберут вас обоих, капитан.
Вот дерьмо! выругался капитан-бомбардир. Куда не кинь давайте ваши, черт!.. их требования к моему поведению.
Адмирал вручил ему полученный от Лазурного Флармитроя фолиант. Иван Шарганов взвесил книжищу в руках, прочитал название, подумал и добавил в личный список мерзостей слово «протоколий».
* * *
Флармии не признавали симметрии, ясно выраженных углов и ровных плоскостей. Посольский крейсер более всего напоминал гигантский гриб-дрожалку. Причудливо вывернутая бахрома оранжевых лопастей, темные провалы в «плодовом теле», капли жирной «росы» на лаковых стенках. И запах, всепроникающий запах пряностей! Поверх туши крейсера висела в воздухе оранжевая же дырчатая, сплетенная из склизких тяжей нашлепка посадочной площадки.