Прошу прощения, мы пойдем!
Воскликнула баргустка, вслед услышав странный рокочущий смех.
До свидания, Царица.
Тихо бросила в конце дурфа, бросив последний раз взгляд на отдыхающую Аэль перед тем, как нырнуть в просвет, ведущий на улицу. Глубокий вдох позволил, наконец, наполнить легкие и теперь она могла вздохнуть с облегчением, ведь пристальный взгляд Фаврир лишь сильнее стеснял милосердную, что смущалась пуще любой ремесленницы.
Каска а мне мне можно на праздник?
Совсем робко поинтересовалась крылатая и исподлобья подняла взгляд на затылок светловолосой. И на стеснительную дурфу вновь упал добрый взгляд светлых глаз воительницы Воздуха. Девушка улыбнулась весело, потрепав светлые волосы Лоры.
Конечно! Зачем же запрещать? Даже детям можно. Только гуты сидят дома, потому что совсем маленькие, а остальным можно поучаствовать. А еще будут танцы.
Мечтательно завершила Каска, вдохнув воздух, будто в нем витал какой-то чудесный неведомый запах. А это было предвкушение, то самое, как в первый раз, когда баргусток пустили на танцы и молодые воительницы танцевали среди взрослых. Конечно, тогда танцы были по-своему неловки и нелепы, а у других слишком нагло-выразительные, насколько позволяли юным бескрылым их тела повторять движения, что вписала в них Переменчивая своей волей и кровью.
Лора навострила ушки, точно притаившаяся любопытная лисичка. Её любовь к танцам была многим известна. Особенно хорошо о ней знала старшая сестра дурфы, которую частенько уводили на празднования простых жителей. Незатейливые мелодии были больше по душе обеим наследницам, а потому и Дорэль любила эти вылазки, о которых матери точно догадывались, но отчего же не запрещали было неизвестно.
И если ветер разгуляется сегодня, то, значит, Переменчивая благосклонна сегодня к Яростной, а если нет, то Богиня сегодня не в настроении к Пламенной. Но, надеюсь, что все-таки будет первый вариант. Нам сулит он богатый урожай и после хорошие уловы.
Поведала баргустка, все-таки решив пояснить историю, с которой связан этот день, но, учитывая прощание с погибшей царицей, его могли провести немного иначе, о чем явно забыла Каска. Облик девушек зато поймала вновь зеленовласая Вторая Скрытых Клинков. Девушка уже и сама приблизилась к шатру царицы, но, видно, не решилась зайти.
Что так, волчья дочь?
Шутливо обозвала Каску Ноэль, ведь ее и обзывали шелудивой, когда она вновь обзаводилась новой пассией. Так и сейчас лицо светловолосой вспыхнуло маковой краснотой, а губы выводили не самую четкую речь.
Да, там Огненная. Царица спит. Ей нужны силы.
Левая рука Скрытых Клинков улыбнулась сдержанной улыбкой, уточнив.
Что, Аэль прям с Огненной спит? Или Огненная так устала, что в шатре царицы Воздуха отдыхает?
Ясное дело шутки шутками. Не было никаких сомнений в том, что Ноэль подшучивает над Каской и пользуется неправильным ответом для собственной потехи. Тут уж Каске пришлось проглотить горький комок неловкости, встряхнувшись, как мокрый пес. Раз уж Ноэль тешилась, приходилось потерпеть и эту сторону ее хорошего настроения, когда в глазах дочери воздуха с темными волосами цвета еловых шапок плескался родником смех, ярче обличенный в улыбку.
Аэль спит. Огненная ее покой стережет.
Буркнула баргустка. Словно именно щетинистой реакции и ожидала Левая рука Скрытых Клинков, воительница только коротко кивнула и направилась в противоположную сторону от шатра царицы Воздуха.
Как скажешь. Отдыхай. Приказы новые будут тогда, когда у нас появится Первая и Третья.
Лоре оставалось удивленным взглядом проследить за Левой Рукой Скрытых Клинков. «Волчья дочь»? О чем это говорила Ноэль? Темнокрылая явно не понимала, но отчетливо чувствовала волнение, которое испытывала Каска после слов баргустки. Теперь желание дурфы хоть чем-то отплатить воительнице получило возможность осуществиться, а потому ладонь дочери клана Воздуха сильнее сжали, отвлекая внимание той на себя.
Каска, всё ли хорошо? Кажется, слова уважаемой Ноэль Вас взволновали. Она сказала что-то, что не должна была?
Лора встала ближе, подняв взгляд к светлым глазам баргустки, руку которой так нежно сжимала, но явно отпускать не хотела.
Каска только-только успокоилась, как Лора решила напомнить о словах Левой Руки Скрытых Клинков. Девушка была готова взвыть и брови тут же подчеркнули это желание. Что бы такого сказать? Изобрести безобидную причину было сложно, а значит придется говорить правду. От такой перспективы баргустка вздохнула грустно, понурив голову.
Ну, понимаешь, у нас у всех есть свои прозвища. Вот как Аэль прозвали Рыжим Бесом, как Ганхе Безумной, а еще прежнюю царицу Воздуха Аллен называли Легкой, Ириль, Первую Скрытых Клинков до Аэль Праведной. Так и тут, меня обозвали Волчьей Дочерью за поведение в быту и бою.
Выдохнула баргустка, закончив маленькую исповедь перед смущающей дурфой.
А у Вас так не делают? Не дают разве прозвищ?
И во все глаза смотрела на Лору. И, похоже, стало вновь Каске вовсе все равно на воительниц в лагере, на то, как порой поглядывали на этих двоих и некоторые подшучивали.
Нет, у нас не дают прозвища только тем, кто очень отличился. Как бабушке моей. Её прозвали Быстрой за то, что в полёте ей не было равных. Но думаю, что Дорэль очень скоро сможет и в этом обойти её.
Со знанием дела Лора покивала. Её любовь к сестре была безгранична и чиста. Каждое слово и в особенности имя принцессы произносилось настолько тепло и сладко, словно тягучий мёд на язык падал.
И всё же прозвище Каски было непонятно крылатой. Ей казалось, что оно абсолютно не подходит воительнице и её личные качества, если на то пошло, совершенно не описывает, не говоря уже о том, чтобы их подчеркивать. Девушка задумалась под взглядом Каски и в один миг её бровки чуть сдвинулись, выдавая недовольство крылатой.
Мне кажется, что это прозвище Вам не подходит от слова совсем.
Категорично замотав головой проговорила та. Взглядов окружающих уже и столь робкое создание не замечало, поглощенное разглядывание глаз собеседницы. В них отзывалось куда больше эмоций и тепла.
Скажи это Ганхе. Она вечно говорит, что когда меня зажмут, то либо дерусь как волк, либо когда лечат, скулю как волчонок Впрочем не только тогда.
Вздохнула вновь поникшая девушка. Ну хоть не распутной обозвали и не как Илаэр обозвали Игривой. По прозвищу ее легко понимают, что игривая она скорее не в бою, а в общении.
Ну мне кажется, что это даже мило.
Отозвалась на объяснение прозвища Лора. Волки были преданными существами, что выбирали лишь одну пару и были с ней до самого конца. Они были прекрасными защитниками. Возможно, если только с этой стороны это прозвище и подходило баргустке.
А пока протекало обсуждение прозвищ, дурфу вывели из ряда белых и бело-голубых палаток, только теперь задумавшись о том куда вести.
Можно пойти в город. Наверное, тебе интересно было бы взглянуть на наш город. Там довольно мирно. А еще есть маленькие гуты. И ремесленницы наши труженицы.
Порекомендовала незадачливая воительница, неловко потревожив свои светлые волосы, обдумывая, что можно предложить Лоре еще.
Если конечно не устала, милосердная. Путь ведь не близкий.
Резко опомнилась Каска, взяв ручки дурфы в свои, внимательно присматриваясь к девушке.
Милая улыбка Лоры сменилась более смущенной, как и взгляд упал на скрепленные руки, которые одарили теплом прикосновения. Предложение прогулки было весьма кстати, ведь возвращаться сразу в лагерь было бы пустой тратой времени. Но что, если Дорэль ругаться будет? Нет, с ней ведь Каска. Сестра всегда следовала за целительницей только потому, что беспокоилась о её защите. Но пока воительница с ней, то и волноваться не стоило. Так что в ответ на вопрос радостно покивала, дав своё согласие.
Хочу. Очень хочу. И я совсем не устала. Правда, во мне еще много сил.
Предательский румянец вновь проступил на бледных фарфоровых щеках дурфы, что продолжила чуть тише.
Яя буду очень рада, если Вы покажете мне город, Каска.
Девушка удивленно наблюдала за поведением дурфы. И сколько не смотрела, а все больше диву давалась. Насколько же это нежные создания. Даже те же кузнецы гораздо менее милые, а даже грубые. Пекарши хороши, но это ведь совсем другое дело. Каска, будь ее воля, и вовсе подхватила бы на руки такую и унесла к себе, но нет. Нельзя.
Воительница неловко отвела взгляд, теперь отпустив ручку девушки, ведя ее только за одну. Когда сменился путь с полевой жженой травы на вытоптанную землю, Каска и Лора добрались до города. Зубчатые стены высоко возвышались над путниками и защищали не только от непогоды, но и от хищника и врагов. Строго и сурово сейчас смотрели эти стены на Каску, заставив девушку постыдиться своих прежних мыслей. Только недавно ведь здесь бились крылатые и бескрылые, только недавно хоронили товарищей из отряда, хотя с ними долго делили все трудности жизни: и радости и невзгоды, и болезни, и печали, и давали сдачи за несправедливости, а теперь нет
Высоко возвышались не только стены, но и дозорные. Как и прежде, были те, кто вел свой патруль, сменялся и снова стерег покой этого мирного города. Мир все еще жил в нем вместе с ремесленницами, гутами и верой в будущее. И все же изменения были. По воле Огненной ворота перестали закрывать. Теперь неприятеля и хищника примечал глаз зорких постовых. А покуда путь был открыт и не было препятствий, Каска даже минуты не потратила на объяснение почему ведет дурфу в свободной форме в город. Их пропустили, разве что одарив взглядом на миг. Никому не было дела. Так что Лоре спокойно могли устроить экскурсию, чем и занялась Каска, с рвением и чувством рассказывая о каждой мелочи.
Здесь ведь было много всего. Дома ремесленниц, ткачих, мастериц узора, которые сплетали на ткани такие дивные узоры, что счастливицам, которым дарили рубахи с их творениями, оставалось только завидовать со стороны. Военное время требовало больше простых работ: штопать прорехи в формах, ремонтировать то, что есть. Мешки, в которых хранились продукты, а также походные места отдыха. Нужно было и поспевать пошивать новые рубахи, брюки, которых всегда было мало.
С мертвых не снимались их одежды. Только то, что осталось в казармах, могли забрать те, кто был близок с погибшей. Посему мирные труженицы тыла не сидели без дела. Уставшие, хрупкие, они подчас напоминали собой сонных пташек, когда заканчивали свой труд. Глаза болели и слезились, но настоящее мастерство все равно радовало взор. К обряду посвящения всегда возвращались узоры клана, как и ко дню великой. Каждый клан трепетно относился к дате своей Великой, никогда не пропуская праздника, даже если все еще дотлевали пепелища. Великая народа вела его за собой, не оставляла в беде, не покидала в напасти, поддерживая своих дочерей.
Не было, конечно, здесь особых изысков архитектуры. В пограничной зоне города обделялись данной возможностью воспеть великую ее обликом и красотой. А вот в горных районах можно было встретить статуи тех, кто ведет народ, конечно в исполнении облика, что дала ей мастерица, от чьих рук и произошел образ.
Каска старалась рассказать и об этом, хотя выходило отчасти смешно по гутстки просто и прямолинейно, но это нравилось Лоре. Речь баргустки звучала мягко, живо, певуче. В ней был шарм непосредственности и даже на секунду не возникало сомнений, что девушка может обманывать крылатую. Это восхищало и дарило искренний восторг, от которого хотелось плясать и смеяться. Чувство наполняло каждую клеточку светом, а Лора не могла сдержать чувств и не могла перестать радоваться беззаботному времени с бескрылой.
С певучей песней дон-тили-тили-бон, девушки дошли до мастерской. Кузня о себе сообщала и раньше жаром, что растекался и смешивался в воздухе, вместе с благоденствием Огненной. Стучал молот о наковальню, тяжело и грубо, высекая на металле яркие искры. На силу не скупились суровые дочери, что владели мастерством кузни. Они делали оружие, но вместе с тем и простые инструменты. Без них бы не построили эти дома, не укрепили бы стены города, не сделали его столь благородно, хоть и просто обставленным. Даже утварь в домах не обходилась без участия их дочери, что приняли на себя волю Великой в кузнечном ремесле, изготавливали до пяти сотен гвоздей каждый день. Тяжелый труд упрощался немногим, когда в кузне были дочери Огня.
Пламя текло по их жилам и сгореть этим дочерям дано только после смерти, когда их заберет в объятиях богиня. А сейчас они выдыхали огонь, пускали его через пальцы, разгоняя жар по металлу, окрашивая его в палитру рыжего, желтого, красного. Искры растекались в разные стороны, очерняя рукава рубахи, прожигая кузнецкий фартук из грубой кожи, но мастерицам до этого и дела не было. Жар в кузни был невыносим и Каска быстро покрылась градинами пота на лбу, просто стоя рядом.
Пфурррр, пошли отсюда, пока не запеклись, как хлеба в печке!
Беззлобно отозвалась баргустка, уронив взгляд на девушку, что вела за собой. Только Лора похоже совсем не хотела уходить. Раньше дурфа и не видела ничего подобного своими глазами. Как металл играл в руках этих женщин! Они его били, мучали, гнули, рассекали, а он взамен менялся и становился податливым, а потом крепким и надежным. Конечно дочь Рефаль знала, что есть такое ремесло, но у дурф разве что делались приборы питания, посохи. Им не требовалось для этого создавать огромные жаркие мастерские. Те крылатые, что владели огненным даром тянули металл и предавали ему нужную форму, но потом он все равно был достаточно мягким, темнел и приходил в непригодность, если речь не шла о злате или серебре. Лоре хотелось узнать этот народ, эту сторону мира, диковинную и непривычную, самобытную, стойкую и трудолюбивую, грубую, но пытливую, насколько представлялся мир баргустов глазами принцессы.
Каска, а что они делают?
Робко спросила девушка, даже не заметив, что капли влаги тоже покрыли лицо и уже намочили белые бровки. Каска улыбнулась в ответ, кивнув в сторону мастерицы, что взяла клинок, после всех долгих мытарств над ним и колошматящих ударов по лезвию, теперь опустив рыжий металл в бадью с водой, от чего пошел пар и послышалось долгое недовольное шипение ш-ш-ш-ш-ш-ш.
Это будет меч. Обоюдоострый, короткий, скорее всего, его заказали для дочерей Земли. Они если пользуются, то предпочитают широкие, но зато короткие клинки. Мол, так маневреннее.
Ответила баргустка, задумчиво почесав подбородок. На самом деле Каска не сильно верила в этот аргумент. Вообще, дочери клана Земли чаще пользовались щитами, были грузными, крепкими, а еще коренастыми. Такие еще брали копья и хлестали противника палкой, словно хотели перебить хребтину, но сказать, что они были уж больно быстрыми нет. Эту черту всегда оставляли за дочерьми клана Воздуха, более легкими, ведь их наделила легкостью богиня, быстрыми и ловкими, изящными и маневренными. Если сравнивать стили фехтования кланов, то можно было представить клан Воздуха, как быструю крупную кошку, что делала опасный бросок, а дочерей клана Земли с медведями, что спокойны и степенны, пока их не тронут. Уйти из схватки и с тем и с другим противником сложно, это их объединяло бесспорно.
Сейчас закончили с закалкой. Я не очень сильно смыслю в кузнечном ремесле, но, как и Аэль, бывала при кузне. Младшие воительницы часто занимаются не только боевыми тренировками. Еще они помогают в других направлениях. Так Ноэль всегда уходила к охотницам и помогала добывать провизию, Ириль помогала целительницам и ведьмам. Она немного разбиралась в травах, сопровождала их, участвовала в сенокосах. В общем-то, как и мы с Ганхе. Мне больше пришлось по вкусу помогать ремесленницам. У них всегда много забот. Работы много и она тяжелая. Приходится пахать землю. Лошадей не всегда хватало, порой и тянуть самостоятельно, без коня, выходило. Собирать урожай тоже нужно вовремя. Пройдет дождь значит зерно сгниет и зима будет голодной. А потом помолоть в муку, запечь хлеба. Ну, я только мельком видела, как да что. Мне доверяли принести зерно, муку, помочь на кухне.
Призналась баргустка, неловко взъерошив волосы на затылке. Почему-то рассказывать такие мелочи Лоре смущало Каску. Возможно, потому что прежде ее не просили рассказывать о таком, да и неуместно было объяснять быт младшие дочери почти все и сами знали, особенно когда кто-то запал. Девушки присматривались, прежде чем заявить о своей симпатии.