Тревога не была учебной, о чем свидетельствовала охрана, присутствующая в главном зале. Стоя возле выходов, силовики держались напряженно, внимательно всматриваясь в лица людей. На главном экране, по такому случаю выдвинутому в центр, похоже, транслировалось фото какого-то человека. Из-за давки, суматохи и скопления тел, рассмотреть «виновника торжества» Рэм не мог, но одну деталь все же уловил сквозь просветы головэмблему, изображающая красный круг в желтом квадрате. Она нарочно висела в самом верху и единственная хорошо просматривалась с любой точки. Это была пиктограмма декласифицированных членов общества.
В зале царила ужасная суеталюди толкались, ругались, и вообще мало напоминали инженеров, пилотов, ученых. Сейчас это была просто толпаобеспокоенная, растерянная, испуганно косящаяся на экран в пытках понять причину тревожного сигнала. И как только кому-то это удавалось, как он тут же спешил отвести глаза и стушеваться в дальний угол. Таким образом, в зале создавалось собственное течениечеловеческая масса входила через один вход и равномерно рассыпалась по сторонам, едва достигнув центра. Рэм же не вписывался в общую турбулентностьон бессовестно пер напролом, прокладывая себе путь локтями и корпусом. Холодея внутри, он, пробирался все ближе и ближе, и, наконец сумел хорошее рассмотреть человека на экране. Это был Хил.
Не в силах поверить в происходящее, пилот оттолкнул какого-то зеваку, внезапно загородившего дорогу, и едва не сшиб учителя детского сектора в ярко зеленом халате. Он не мог поверить своим глазам, и продолжал пробираться к экрану, пока не встал к нему вплотную. Ошибки быть не моглоон смотрел прямо в глаза своему другу. Фотография навигатора была взята из картотеки, и на ней он немного улыбался. И от этого картинка получалась еще более ужасающейулыбающийся человек, приговоренный к высшей мере наказания.
Рэм не моргая рассматривал экран, все еще надеясь на ошибку. «Сейчас картинка сменится, а какой-то диктор извиниться за ошибку и покажет кого-то другого. Кого угодно, но только не его»
Картинка действительно вскоре сменилась, но вежливых извинений не последовало. Вместо них один из старейшин, который отвечал за их сектор, вежливо кашлянув, начал что-то рассказывать с серьезным и крайне озабоченным видом. Его слова долетели до Рэма только после того, как смотрители тычками и оплеухами заставили толпу замолчать.
и таким образом нарушив основополагающее правило нашего общества. Невзирая на все попытки следствия, навигатор ХЛ отказался принимать участие в расследовании и открыть свой кристалл памяти. А это означает, что как лицо потенциально опасное для всех нас, он теряет свои привилегии и место, уступая их новому члену общества в порядке установленной очереди.
Диктор ненадолго прервался, и обвел взглядом застывшую толпу. Точнее по ту сторону экрана он сделал жест, который выглядел именно так. Выждав, чтобы каждый сумел понять смысл сказанного, Старейшина продолжил:
Те, кто может помочь в расследовании и способен пролить свет на подробности всех преступлений и проступков указанного человека, обязаны немедленно обратиться к смотрителям и записаться на собеседование. Любая попытка сокрыть данные будет расценена как акт лояльности к преступнику, и соответственно агрессию по отношению к Базе и всем ее жителям. Берегите правду!
Дисплей погас, а затем на нем снова появилось фото «преступника». На этот раз изображение было поменьше и не занимало всей плоскости экрана, оставляя место для текстовой трансляции речи старейшины.
Прошло несколько минут, перед тем как к замершей толпе вернулись признаки жизни. К удивлению Рэма, большинство этих признаков сводилось к банальному ворчаниюлюди негодовали по поводу того, что их оторвали от работы по такому поводу. И, конечно же, самой частой фразой, которая звучала в зале, было слово «Стимуляторы!». По привычке их винили во всех бедах.
Рэм растерянно поднес руки и помассировал виски. Окинув взглядом зал, он увидел, что в нем сформировался новый потокочередь людей, которая спешила к смотрителям со своими донесениями. Желая приобщиться к расследованию и поделиться своей, пусть и бесполезной крупицей информации, «доносчики» создали давку на выходе, толкаясь с теми, кто просто спешил покинуть зал. Рэм воспользовался этой толчеей, чтобы ускользнуть незамеченным. Он прекрасно понимал, что совсем скоро смотрители соберут более-менее полную картину связей Хила и возьмутся за него. А если где-то в очереди «помощников следствия» стоял и инженер, который предоставил ему черное окно к «Ярлыкам», то колокол тревоги зазвучит снова, на этот раз по нему.
Аккуратно пробираясь под самой стеночкой, Рэм старался держаться подальше от смотрителей и одновременно с тем не выглядеть дезертиром. Поэтому путь, который можно было бы проделать за 5-10 секунд, занял у него несколько минут. Несколько очень долгих минут, которые показались Рэму целой жизнью Но все же он сумел без преград добраться до выхода, и покинуть зал заседаний. Смешавшись с толпой тех, кто спешил прочь, и, поддакивая общему негодованию, он дошел до своей каюты и плотно запер за собой дверь.
Действовать нужно было быстро. Вот только как действовать? Совершенно очевидно, что его без проблем свяжут с приговоренным к декласификации. И даже если по какой либо причине «ищейки» не найдут «тайное хобби» Рэма, то отброшенная Хилом тень все равно его погубит. Человека гипотетически причастного к тяжким преступлениям, постараются изолировать от общества «на всякий случай». И уж тем более с ним не станут вести разговоры относительно ошибок системы «Ярлыки».
Что же ты натворил? сказал Рэм вслух. Он сомневался, что поднять такую серьезную шумиху могли из-за банального курса на Твердь. Куда как проще отправить патруль в каюту «подозреваемого» и тихо привести его на допрос.
Рэм недоверчиво покосился на собственную дверь. Ему почудился стук башмаков с магнитными подошвами. Прислушавшись, он отряхнулсяэто спешили вернуться к своим прерванным делам рабочие. Пилот вдруг подумал, что мог совершенно не знать своего товарища по-настоящему. Его всегда больше интересовала интеллектуальная составляющая их споров, чем личная жизнь собеседника. А что если Хил тоже смотрел на Твердь через «тайное окно», или даже хужебыл поклонником идеи уничтожения аборигенов? Если подумать, он всегда высказывался с презрением о жителях планеты. Рэм потряс головой, прогоняя от себя эти мысли. Во-первых, отвращение Хила к Тверди было неподдельным. С таким отношением из него вряд ли вышел бы приличный колонист-агрессор. А во-вторых, сейчас это имело лишь посредственное значение. Время безнадежно улетало и вот-вот в дверь постучат. Вначале несколько крепких ребят вежливо потребуют открыть кристалл памяти для проверки, а затем, получив отказ, нагло ворвутся в каюту и детально проверят ее содержимое, включая данные в компьютере. Стереть следы своего тайного увлечения пилот не мог при всем желаниина это нужны часы, но никак не минуты. Но и превращаться в безмолвную биомассу для генетических экспериментов вследствие декласификации ему не хотелось. Выход оставался только одинбежать. Вот только куда можно сбежать с болтающегося в безжизненном космосе камня? Пилот ринулся к своему компьютеру. Действовать нужно было решительно как никогда.
Рэм направил запрос в ангар на предмет готовых к полету посудин. Не до конца осознавая, что делает, он вводил коды доступа, опасаясь увидеть, что его ключ уже заблокирован. Но система без проблем выдала всю необходимую информацию. Из нее следовало, что помимо технических «таблеток», не способных отойти от астероида более чем на 2км, в порту находилось 2 исправных глайдера. Теоретически они были способны преодолеть расстояние от Базы до Тверди, но в недавнем тесте показали самый низкий процент безопасности.
Выругавшись, Рэм запустил проверку еще раз. На этот раз он попытался задать для своей модели дополнительный вводный параметр «посадка на планету с атмосферой». Повоевав с компьютером несколько минут, пилот все же смог получить приблизительный результат. 4 из 10 попыток перелета оканчивались успешно. Это было уже что-то, даже 40% чего-то. Хотя, как позднее признавался себе Рэм, хватило бы и вероятности в 2 раза меньшедеваться все равно было некуда.
Записав результаты на свой личный браслет, пилот принялся второпях собираться. Полноценными сборами назвать это было крайне трудноон просто натянул свой летный костюм и переложил оставшиеся стимуляторы из личной аптечки в специальный кейс на рукаве. Больше брать в дорогу было решительно нечего.
Стоя у двери, Рэм обшаривал взглядом каюту, не веря, что в его жизни нет ничего такого, что стоило бы спасения. Хотя одна вещь все же пришла ему на уминформация о Тверди. Хотя его собственные познания о жизни на планете и были обширнее стандартного набора, их все равно недостаточно для полноценного взаимодействия с новым социумом. Поэтому охотник постарался скачать на свой браслет все, что могло бы пригодитьсяустройство общества, карты городов и обитаемых территорий, энциклопедические данные относительно человека «изначального». Он также сообразил уточнить данные по своему «подопечному» в каком секторе будет проходить судебное заседание, и когда оно состоится. «Возможно, беднягу еще получится спасти» подумал пилот, найдя в этом дополнительное оправдание своему побегу.
Когда вся необходимая информация была «упакована» на запястье, Рэм открыл дверь и аккуратно выглянул в коридор. Снаружи было пусто, не считая пары техников, которые что-то чинили в западном конце. Стараясь сделать вид человека занятого работой, пилот вышел из каюты. Путь к докам проходил мимо главного зала, где все еще было людно, и беглец шел не спеша, стараясь внимательно изучать обстановку перед каждым поворотом. Ему везлосмотрители уже удалились проверять полученную информацию, и весь занятый персонал Базы вернулся к работе. В коридорах остались только зеваки, каждый из которых был увлечен чем-то своим: одни до сих пор обсуждали тревогу, а другие просто слонялись из одного отсека в другой. В их числе беглец не выглядел странно, поэтому смог без особых проблем миновать самые «опасные» места.
Рэм проделал уже почти 2/3 пути, когда его внезапно задел плечом какой-то парень, который неожиданно выпрыгнул из-за очередного поворота. Предвкушая беду, охотник замер и обернулся, интуитивно напрягая мышцы для прыжка. Должно быть, это отразились на его лице, потому что нерадивый техник поспешил ретироваться в сторону, пристыжено опустив глаза. Беглец выждал пока юноша отойдет на достаточное расстояние, и только потом продолжил путьрисковать быть застигнутым врасплох он не мог.
Остальная часть пути была пройдена без каких либо проблем. И перешагнув порог дока, Рэм немного расслабилсяв своем комбинезоне возле кораблей он выглядел вполне логично. Летчики вообще часто принимали участие в ремонте и настройке посудин, ведь когда дело касалось калибровки, «живой опыт» пилотирования был куда важнее машинных расчетов.
Неспешно подойдя к одному из двух припаркованных глайдеров, Рэм остановился у кабины, делая вид, что изучает исправность обшивки. Ничего подозрительного вокруг не происходилоувлеченный персонал занимался своими задачами, туда-сюда сновали люди со смутно знакомыми лицами, шла транспортировка какого-то оборудования. Маркировка ящиков гласила, что перевозят детали для ядерного реакторакто-то из «охотников» имел серьезные поломки двигателя. Никому не было никакого дела до пилота, рассматривающего рабочий корабль, и Рэм поспешил воспользоваться этим, забравшись в открытую кабину звездолета. Несколько минут у него ушло на конфигурацию навигационной системы, подстройку приборной панели, и получение разрешения на вылет. Это были самые тяжелые минуты в жизни охотника, ведь он каждую секунду ожидал ощутить у виска холодный раструб парализатора. Но настройка прошла успешно, компьютер показал полную готовность, а к «нарушителю» так никто и не спешил. Облегченно выдохнув, пилот решил не искушать судьбу ни одно лишнее мгновение, и дал автопилоту команду «старт».
Наблюдая на экране, как уплывает прочь стыковочная площадка, беглец ликовал. Впервые, покидая Базу он не чувствовал себя «голым» и ослабленным, и ему даже показалось, что этот вылет вообще был его первым настоящим выходом в космос. Только сейчас он действовал не под чьим-либо чутким руководством, по поручению и заранее отмеренной квоте, а по собственному желанию и нужде.
Под абсолютное молчание космоса машина отошла от астероида, на котором располагалась База на приличное расстояние и достигла первой станции наружного наблюдения. Расположенная на небольшом дрейфующем камне, она вращалась за пределами Лунного кольца и была одним из самых старых узлов радиотелескопа. Тут заканчивался внешний рубеж комплекса, и начинался настоящий открытый космос.
За все время побега на приборной панели так и не загорелся индикатор вызова, и пилот-беглец испытывал по этому поводу противоречивые чувства. С одной стороны он радовался, что удалось уйти по-тихому без погонь и прочей «киношной» банальщины, но с другого бокакосмолет, это все-таки не резак, который зазевавшийся инженер мог по ошибке унести с рабочего места. Такие вещи не исчезают незаметно. Но, как известно, спорить с судьбойдело бессмысленное, поэтому Рэм предпочел воспользоваться ее попустительством, не задавая лишних вопросов «почему?». Обогнув по периметру космический валун, он остановил корабль так, чтобы между глайдером и Базой располагалась станция наблюдения. Теперь для обычной оптики он был незаметен, а поймать корабль локатором мешало чувствительное оборудование станции. Нарушив первое правило летчиков, которое запрещало любым не ремонтным кораблям подлетать к радиотелескопу, беглец получил небольшую передышку и смог, наконец, обдумать произошедшее.
Сидя в темноте и наблюдая в иллюминатор плавное движение глыб по обе стороны от себя, Рэм засмотрелся на купол соседней станции. Белесый, не симметричный шпиль напоминал скорее кусок скалы, отколотой сдвигом породы, чем творение человеческих рук. У его конструкторов на уме была явно не красота, а исключительно функциональность, мощность и устойчивость к механическому износу.
Из школьной истории Рэм вспомнил, что по всему орбитальному кольцу расположены еще 34 таких вышки, каждая из которых уникальна в своей архитектуре. Их возводили в разное время, все наращивая и наращивая процент покрытия Тверди и снижая потери сигнала. Вот уже несколько веков эти гигантские сканнеры тонких энергетических волн улавливают все, что происходит с людьми на Тверди. И не только улавливают, но и обрабатывают, анализируют, записывают в биополе, открывая правду всем и обо всех. Достаточно какому-то смутьяну за много тысяч километров от этой уродливой антенны совершить любой проступоккак его «грешок» тут же окажется в поле зрения наблюдателей Базы. А они уж отделят зерна от плевел, и навесят на подлеца соответствующий «Ярлык». Ни всемирная дипломатия, ни научный прогрессничто не смогло остановить тотальное истребление человеком себе подобных. Ничто, кроме этого простого и действенного инструмента, который сразу покажет действия и истинные намерения человека.
Пытаясь угадать, на что обращен незримый окуляр телескопа в эту секунду, пилот думал о том, что ему делать дальше. Позади его ждала гарантированная гибель, а впереди даже таких гарантий не былочужая планета, чужой биом, чужой социум. Он даже не мог с уверенностью сказать, справится ли его организм с новыми условиями жизни, или откажет в самый ненужный момент. Не говоря уж о том, что мысли о прогулках под открытым небом вызывали у него приступы тошноты и паники. А ведь еще день назад он сидел в удобном кресле в личной каюте, и предавался своему тайному увлечению, даже не подозревая, куда это его приведет. Обеспеченный едой, воздухом, полномочиями и обязанностями до конца дней, он мог спокойно жить, отдавая свой долг обществу. А теперь
Рэм перевел взгляд на браслет. «Быть может отлететь от станции, послать сообщение к старейшинам и, используя угнанный глайдер как аргумент сторговаться о своем возвращении?» В голове беглеца промелькнуло сомнение. Оно было теплым, и липким, и тут же обволокло сознание, едва не затуманив его. Пилот потряс головой, прогоняя от себя наивные и опасные мысли. Что заставит боссов выполнить обещания, данные угонщику ради возвращения украденного ним корабля? Нет! Назад возвращаться не с чем. Вперед! Вперед на Твердь!