«Побег»
Для черного ящика на случай крушения. В силу сложившихся обстоятельств я вынужден совершить путешествие на Твердь. Мною была найдена ошибка в системе «Ярлыки», и я хочу ее исправить. Сейчас никто не поверит мне, ведь все, чем я располагаюинформация, полученная незаконным путем.
Если все получится, и я останусь жив, имея на руках спасенного человека я смогу доказать наличие ошибки, и добиться ее исправления. Если нет, прочитав заметки, вы все поймете.
Закончив, Рэм снял с браслета генетическую привязку и закодировал его собственным летным номером. Подумав, и немного повозившись с аппаратурой, он также создал радиомаяк для корабля, настроив его на активацию через 48 часов. По идее на этом с формальностями было покончено, но брать в руки штурвал беглец не спешил. Рэм все никак не мог решиться на последний шаг, хотя, этот шаг был единственным, который он еще мог совершить.
Снедаемый сомнениями, угонщик 3 раза заносил руку над приборной панелью и столько же отдергивал ее. Казалось, что у его конечности появилось собственное магнитное поле, которое имело противоположную полярность с органами управления корабля.
Зайдя на 4-ю попытку, и отдернув кисть как ошпаренный, Рэм решил прибегнуть к помощи стимуляторов. Экспериментировать с химией после недавней охоты и перенасыщения организма токсинами было опасно, но чем дольше он сомневался, тем меньше был уверен в правильности своих решений.
Положив под язык красную пилюлю, и выждав несколько минут, пилот встал и встряхнулся. Сделав несколько кругов по каюте, он размялся, 10 раз присел и немного похлопал в ладоши. Потерев глаза и поморгав, беглец вернулся в кресло и на этот раз без особых колебаний положил обе ладони на приборную панель. Маленький тревожный звоночек жалко пискнул где-то очень-очень глубоко, и тут же погас, поглощенный ядовитой тиной разжиженной нервной системы.
Довольно улыбнувшись, Рэм принялся за дело и движения его были холодны и сдержаны. Это не он тайком смотрел за жителем Тверди, не он сокрыл правду от старейшин, не он похитил глайдер и не он собирался совершить рывок к планете. Все это сделал кто-то другой, когда-то давно и по совершенно непонятным причинам. А онохотник за космическими объектами 3-го ранга, вновь вел свой корабль на опасную вылазку за льдом и жизненно необходимыми ресурсами
Покрутив верньер мощности, пилот дал «малый вперед». Маневрировать вблизи станции было опасно, поэтому пришлось подождать пока корабль отойдет на достаточное расстояние, и только после этого принимать полноценное управление.
До точки входа в смоделированный Хилом «коридор» оставалось около 1500км когда вокруг начали встречаться первые дрейфующие камни. Впервые Рэм был рад этому, испытав сильный прилив возбуждения. Он понимал, что вряд ли когда-то еще сядет в кабину космического корабля, и наслаждался своей последней возможностью с головой окунуться в любимое дело.
Максимально концентрируясь на управлении, беглец уклонялся, облетал, проныривал, и демонстрировал чудеса реагирования, без которых в сущности можно было бы и обойтись. И если бы кто-то из коллег по цеху случайно увидел бы все эти пируэты, он бы неодобрительно покачал головой«Лихач! Такие долго не живут!». Но Рэму было плевать. Он выжимал из себя и своей машины максимум, радуясь как малое дитя.
Поле преград закончилось так же быстро, как и само детство, и через 30 минут шального пилотирования угнанный корабль подошел к точке входатрем огромным валунам, выстроившимся в равносторонний треугольник. Подстроившись под один из камней, и синхронизировав с ним движение корабля, Рэм перевел дыхание и еще раз открыл модель полета на своем браслете. Машинально пробежав по ней глазами, он сделал несколько пассов, чтобы перенести маршрут в корабельный навигатор. Проверив телеметрию, бортовой компьютер положительно мигнул зеленым индикаторомтеперь корабль знал, куда и как лететь. Вплоть до самого вхождения в атмосферу от пилота в кабине больше не было никакого толку, и даже наоборотвзяв штурвал в свои руки, он обязательно разбил бы корабль о какой-то крошечный обломок, пытаясь увернуться от более серьезной опасности. В таком плотном скоплении мусора и на таких скоростях только компьютер мог за доли секунды определять каких объектов стоит избегать, а какие можно встретить корпусом. Конечно, до опытной команды гравера машине было далеко, но за неимением лучшего
Глядя на обратный отсчет, спроектированный на экран глайдера, Рэм ликовал. Ощущение «эмоционального взрыва» в крайне негативной ситуации было для него чем-то новымкоктейлем, который прежде не доводилось испить. И ему нравился его терпкий, незнакомый вкус
Нарастающий рев двигателей отвлек угонщика, беглеца, бунтаря и теперь уж точно декласифицированного элемента от самокопания. Серая поверхность исполинского булыжника, приводимая в действие могущественными законами физики, начала медленно отдаляться и уменьшаться в размерах. На мгновение из-за нее выступил освещенный солнцем камень Базы. Внешне он ничем не отличался от соседних астероидовтакой же пустой и безжизненный. Но Рэм знал, что там, под толщей коренной породы кипит титаническая работа по наблюдению за человечеством и записи результатов этого наблюдения на незримые Ярлыки, навешенные на всех и каждого.
Помахав дому, Рэм, еще долго не мог отвести взгляда от иллюминатора, ощущая, как вместе с Базой отдаляется и сжимается в безразмерное «ничего» его привычная жизньпроблемы, стремления, цели Он больше не был деталью отлаженного и хорошо настроенного механизма, и стал винтиком, который расшатавшись, выпал из своего посадочного гнезда, норовя заклинить какую-нибудь важную шестерню
Когда База совсем пропала из поля зрения, а в иллюминаторах стали с ужасающей скоростью проноситься астероиды, Рэм решил закрыть смотровую щель. Благодаря многолетнему опыту полетов и силе принятых стимуляторов он не чувствовал страха перед возможной гибелью, но визуализация нависшей угрозы порядочно мешала сконцентрироваться. А собраться было необходимо хотя бы потому, что большую часть своего путешествия пилот не успел спланироватьбыло банально некогда, за крушением стереотипов, правил, норм и законов.
Первым делом беглец вывел на экран глубокую диагностику корабля и потратил несколько часов на поиски любой «лишней» детали на борту, говорящей о том, что за его судном могут следить. К счастью результат оказался отрицательнымсторонних модулей и программ не обнаружилось. Это несколько приободрило Рэма и укрепило его надежду в успешный исход. Еще больше уверенности придавала вера в эффект неожиданностиеще никто и никогда не совершал побега с синтетического рая, и процедуры поимки такого нарушителя вряд ли были прописаны во внутренних инструкциях комплекса.
Я первый! Первый среди беглецов! сказал сам себе пилот с иронией в голосе. Но почему-то эта фраза прозвучала гораздо бодрее и веселее, чем предполагалось. Рэм с удивлением обнаружил, что рад своей новой роли. Эмоции, которые нахлынули на него, можно было сравнить с восторгом от прохождения «на отлично» первого экзамена по профпригодности и получения карты к собственным апартаментам. Едва ли не впервые в жизни Рэму показалось, что он смог понять жителей Тверди. Весь этот бунт, бегство, протест Эти деструктивные порывы были фантастичными в своей бесконечности и всепоглощающей глубине, кружили голову и опасно дурманили сознание
По пути своего следования, машина несколько раз протаранила какой-то космический мусор. Пилот знал, что подобных инцидентов не избежать, но знать, что ты можешь столкнуться с астероидом и столкнуться с нимдве принципиально разные вещи. Поэтому получив первый сильный удар «в крыло», от неожиданности Рэм подпрыгнул в кресле и моментально вспотел. Его рефлексы тут же заставили руку лечь на консоль катапульты, а другую отстегнуть от сидения гермошлем. Но порыв беглеца был напраснымзащита глайдера отразила удар и обшивка уцелела.
За первым столкновением вскоре последовало второе, а за ним третье. А затем начался настоящий ужас. Несколько минут корпус звездолета плотно бомбардировали маленькие куски космического мусорачасти давно разбитых космических станций, детали спутников, другие фрагменты былого человеческого величия. Рэм второпях натянул шлем и герметизировал все сочленения костюма. Он был готов разбиться, и ждал, пока корабль развалится на части с сухим отрешенным терпением. «В конце концов, это было бы справедливо, если бы космос сам решил наказать беглеца» твердил он себе. Но ничего подобного не произошлопериодически попискивая сенсорами, глайдер преодолевал одну преграду за другой, и наконец, вышел в более спокойную плоскость. Скорость корабля существенно снизиласьон больше не брал на таран мелкие преграды, а спокойно маневрировал между осколками побольше.
Просидев еще несколько минут в полной тишине, Рэм снял шлем и открыл иллюминаторы. Два из трех модулей наружного освещениямеханических спутников шлюпа, были выведены из строя и потерялись где-то в бесконечных просторах космоса. Оставшегося «светляка» едва хватало, чтобы время от времени высвечивать ужасающего вида вмятину носовой части, поэтому Рэм предпочел выключить и его. Автопилоту, само собой, никакие осветительные приборы были не нужны, а вид повреждений корпусасовсем не то зрелище, которое способствует размышлениям.
Наконец получив передышку, Рэм вернулся к экрану, жадно поглощая информацию, которую успел «стащить» перед побегом. Прерываться на естественные нужды не было необходимоститот химический коктейль, который он принял кардинально менял не только реакцию, но и обмен веществ, блокируя чувство голода и выводя продукты распада через кожу. Организм Рэма работал на пределе возможностей, выдавая невероятную скорость восприятия, огромную проводимость памяти и нечеловеческое внимание и пилот старался по максимуму использовать этот ресурс, не особо задумываясь о последствиях. По его плану в скором времени должно произойти одно из двухили его схватят и тогда переживать о здоровье не будет нужды, или он найдет убежище и сможет отлежаться.
Анализируя данные о жизни на планете, Рэм с удивлением открывал для себя некоторые новые детали, на которые прежде не обращал внимания. Например, он узнал, что примерно треть человечества до сих пор пользуется устарелыми методами продолжения рода, в которые входит физический контакт. И только в крупных городах люди перешли на систему генного инжиниринга и то лишь на добровольной основе.
Время стремительно улетало прочь, а корабль все скользил и скользил к планете, лавируя в бесконечной пустотеревущей, первозданной. Внушая страх и трепет, эта злая и голодная тетка терпеливо дожидалась очередного глупца, который проиграет схватку незримым законам вселенной. И, в отличие от беглеца, в ее распоряжении было все время мироздания. Хотя само время для космоса понятие не существующее. В бесконечной черноте нет точки отсчета, нет жизни, которая могла бы спешить к своему логичному окончанию, и служила бы мерилом всего.
В какой-то момент своего полета пилот даже начал сомневаться в том, а существует ли он сам. Быть может, никакого побега и не было, а все вокругочередной странный сон, не поддающийся объяснению? эта мысль была настолько сильна, что Рэм встряхнул головой, чтобы отделаться от ее навязчивого давления на подкорку. Перебить морок у него не вышло, и пилот вскочил с кресла, несколько раз ущипнув себя за щеку. Боли не было «Стимуляторы или мираж?». Если бы не противный писк хронографа, охотник мог бы окончательно утонуть в липких узах таких странных мыслей. Но едва неприятный сигнал будильника разнесся по стенам маленькой каюты, Рэм выругал себя за то, что не догадался посмотреть на часы раньше. Феномен «провала во времени» в открытом космосе был известным врагом пилотов, и иногда настигал даже самых опытных и стойких охотников, заставляя их блуждать в потемках собственного сознания как нерадивых малышей, упустивших няню из поля зрения.
Быстро вернувшись в кресло, Рэм пробежался по приборной панели, проверяя телеметрию корабля. Вздох восторга вырвался из его груди, и он тут же забыл обо всем, узнав, что через 12 минут в иллюминаторе должна показаться планета. Твердь Земля Колыбель цивилизации Начало начал Со времен исхода отцов-основателей еще ни один житель Базы не видел ее вблизи. Вот-вот Рэм должен был стать первым межпланетным путешественником, пионером-открывателем, и по этому поводу он испытывал такой шквал восторга, который не удавалось погасить даже химическому коктейлю ингибиторов и блокаторов.
Когда сквозь рваные бока астероидов и тонны различного мусора, наконец, сверкнул голубоватый лик, беглец вскочил с кресла и кинулся к смотровому окну. Тут же скрывшись за очередным камнем, планета заставила сердце пилота подскочить к горлу и броситься в пятки. Позабыв обо все на свете, он так плотно прижался к иллюминатору, что едва не касался его губами. Напрягая глаза, он боялся пропустить следующее «свидание» с Твердью. И не пропустил. Ровно через 30 ударов сердца голубой шар показался вновь, на этот раз, никуда не убегая от своего преследователя. Освещенный скользящими лучами звезды, он поражал воображение беглого мечтателя. Такой иррациональный, несистемный, спонтанный, и такой идеальный в своей угловатости, не совершенности
Будучи не в состоянии оторваться от волшебного зрелища, Рэм вдруг подумал о том, что испытывали первые ученые-колонисты. Горевали ли они, покидая изувеченный и доведенный до состояния испорченной консервы дом? На сколько их утешала важность своей секретной миссии? И каково этим людям было заниматься строительством Базы, понимая, что они больше никогда не смогут вернуться назад, вмешаться в ход событий, поднять упавший небосвод мира? Каким же человеком нужно быть, чтобы променять деятельность на призрачную и непонятную бытность немого и безучастного наблюдателя?
Очередной сигнал компьютера показался Рэму самым неприятным звуком во всей его жизни, сдвинув на второе место даже горн будильника. Этот мерзкий писк оборвал мгновение величайшего эстетического вдохновения, восторга и возбуждения, прежде не известного пилоту. Но игнорировать предупреждение он не могавтоматика сделала все что смогла и его жизнь вновь ложилась в его собственные руки.
Торможение! раздосадовано выкрикнул Рэм и кинулся к приборной панели. Опуская руки на кнопки манипуляторов, он с иронической ухмылкой вспомнил, что когда его предки стартовали с Тверди, перед ними стояла диаметрально противоположная задача. В те далекие времена проблем с гашением скорости не было, ввиду ее практического отсутствия в сколько-нибудь пригодных для дальних перелетов величинах. А вот разгон наоборот был главной трудностью, стоящей перед инженерами. Не желая отпускать своих подросших детей, планета старательно удерживала их, заставляя выучить свои уроки, а не убегать от них.
В теории торможение было самым трудным этапом побега. Резкий сброс инерции мог расплющить судно и требовал огромного энергетического всплеска. А по соседству с таким гравитационным гигантом, постепенная остановка была попросту невозможна. И никаких инструкций относительно того, как действовать в подобной ситуации не было, потому, что и ситуаций таких прежде не случалось. Но, опираясь на собственный опыт, Рэм все же смог придумать действенную программу замедления. Во всяком случае, он сильно надеялся, что она окажется действенной.
Следуя заранее намеченному сценарию, угонщик действовал холодно и расчетливо, готовясь совершить без малого эпохальный прорыв. И пока он боролся с маневренными двигателями с такой ловкостью, словно они были продолжением его собственных пальцев, Твердь из небольшого шара превратилась в настоящего гиганта, занимая все пространство иллюминатора. Но этим невероятным в своей красоте зрелищем совершенно некому было любоваться. Гравитация планеты должна была вот-вот подхватить корабль и наметить траекторию сближения, поэтому, времени отвлечься и насладиться пейзажем просто не оставалось.
На долю секунды Рэм пожалел, что рядом нет Хилауж кто-то, а навигатор смог бы помочь в решении такой трудной и нетипичной задачи. А несколько секунд спустя события и вовсе понеслись с такой скоростью, что даже на сожаления времени не осталось
Глава 3. Бетонные пещеры
Руки Рэма порхали над приборной панелью с точностью механических манипуляторов. Каждый процент излишней энергии, выделенной от трения с атмосферой, он распределял виртуозно и крайне эффективно. Немного на двигатели торможения, немного на приборную панель, совсем чуть-чуть на обогрев сидения Выли сирены, лампочки превратились в слепящие звезды, воздух в кабине нагрелся до неприличного уровняпилот выжимал максимум из каждой системы корабля. Даже единственный «светляк» получил прибавку к мощности, озарив иллюминатор маленьким рукотворным солнцем. А когда свою порцию энергии получила и шторка окна, придя в циклическое движение вверх-вниз, каюта и вовсе превратилась в гигантский стробоскоп. Такой феерической посадки планета еще не видела. Корабль горел, сиял, свистел и визжал на все голоса, напоминая сошедшую с ума детскую игрушку. Но Рэм зналэто лишь начало. Собрав волю в кулак, он заклинил стабилизатор относительно главной оси, позволяя машине перейти в свободное вращение. Оставалось только надеяться, что она выдержит и не разлетится на маленькие кусочки в небольшом феерическом салюте.