Бешено вращаясь, глайдер ввинчивался в атмосферу Тверди. Скорость кручения постоянно возрастала, порождая резкие скачки и рывки. В какие-то секунды в каюте устанавливалась гравитация, а затем все не пристегнутые вещи снова устремлялись в свободный полет. Но хуже всего была перегрузка. Как невидимый голодный зверь она рвала Рэма во все стороны, вжимала в кресло до хруста костей, пытаясь превратить в кашу, готовую к употреблению. И мал-по-малу человек проигрывал в этой схватке. Из его носа потекла кровь, глаза заволокло красной мутной пеленой, ноги налились неподъемной тяжестью, а сердце улетело куда-то в макушку.
Ощущая, как немеют руки, охотник вцепился в штурвал, до хруста сжав кулаки. Он знал, что если отпустит управление хоть на секунду, то уже не сможет найти и ухватить его в бешеном круговороте кабины. Но больше всего он боялся пропустить сигнал о достижении нужной высоты. Если по каким-либо причинам это произойдет, то корабль разобьется о поверхность планеты раньше, чем человек на его борту успеет осознать, что произошло. Не от компенсаторов вращения, не от системы жизнеобеспечения и не от ядерного реакторажизнь беглеца зависела от самого примитивного крохотного динамика, спрятанного в панели управления.
Мгновения раскаленными пулями улетали вдаль, а заветного сигнала все не было и не было. Из-за накала обшивки стало невыносимо душно, а запах горелого пластификатора разрывал легкие в порывах неудержимого кашля. На Рэма накатил приступ паники. «Это конец» кричало подсознание, провоцируя сдаться, отпустить руки в ожидании конца. Страх был таким сильным, что пробивался даже сквозь действие стимуляторов, и пилоту стоило огромных усилий не податься и не ослабить хватки. И тутбац! противный треск сирены на мгновение перекричал даже стук сердца в ушах, заставив пилота отложить прощание с жизнью и вернуться к болезненной действительности. Последним усилием онемевших конечностей он дернул штурвал и увел посудину в затяжную петлю. Маневренные двигатели натужно взвыли, меняя направление тяги, и от их пронзительного свиста уши окончательно потеряли синхронизацию с мозгом. Как и его пассажир, глайдер не был рассчитан на подобные нагрузки, и его выход из строя оставался лишь вопросом времени. К счастью, этот вопрос решился в пользу беглецазвездолет медленно выровнялся, а затем стал плавно забирать вверх, используя гравитацию планеты в качестве естественного тормоза.
Постепенно перегрузка стала отступать, и к своему сожалению Рэм снова ощутил собственное тело. Случись это резко и внезапноон бы обязательно потерял сознание от невыносимой боли. Но так как притяжение гасило скорость постепенно, стимуляторы худо-бедно успевали притуплять возрастающие шоковые импульсы нервной системы.
Продолжая усиленно цепляться за штурвал, Рэм дождался, пока глайдер зависнет на месте, достигнув верхней точки подъема, и только затем позволил себе разжать кулаки, на ощупь щелкнув тумблером гравитонной тяги. Несколько секунд, которые компьютер потратил для разогрева и включения двигателя растянулись на тысячелетия. Сидя с закрытыми глазами и не ощущая ничего кроме боли, беглец обессилено ждал. И дождалсявыдав всего 15 предупреждений о неисправностях, автоматика увела машину в контролируемое и плавное пике.
Поставив скорость на минимум, Рэм включил автопилот и с облегчением откинулся в кресле. Глаза невыносимо жгло, ноги отказывались повиноваться, а из носа продолжала рывками струиться кровь. И как оказалось не только из носа. Все тело пилота, включая места закрытые костюмом, было липким и холодным. Скользили даже ноги в ботинках.
Да уж! хотел сказать Рэм, но закашлялся. Преодолевая удушающие спазмы, он вырвал, забрызгав пол желтовато-красной слизью.
Нащупав бортовую аптечку, беглец промыл глаза водой, от чего испытал очередную порцию неприятных ощущений. Пополоскав во рту и от этого едва не вырвав снова, охотник принялся стаскивать с себя мокрый изнутри скафандр. Одежда успела местами прикипеть к коже, и ее приходилось буквально отрывать по кусочку. Рассмеявшись своей липкой, грязной и вонючей победе, Рэм долго отмывал и оттирал себя, соскабливая с кожи закипевшую кровь. Жутко хотелось пить, но рвотные спазмы продолжали атаковать, и переводить на них драгоценную воду было бессмысленно.
Через час с небольшим, пилот закончил гигиенические процедуры, потерпев поражение только с волосамиони плохо отмывались от крови, и то и дело норовили слипнуться в одну бесформенную массу. Переодевшись в ремонтную робуединственную одежду, которая имелась на корабле, Рэм накинул презираемый всеми пилотами подшлемник, и принялся потрошить недра каюты. В ход пошло все, что могло помочь облегчить самочувствиекапли в глаза, тампоны в нос, сухой паёк в желудок. Бережно смочив кусок перевязочного материала в оставшейся воде, беглец положил его под язык, чтобы перебить чувство жажды.
Следующие 30 минут ушло на чистку приборной панели и диагностику корабля. Ее результат не очень утешалпосле полученных повреждений судно больше не могло совершать космические перелеты, а из 7 основных систем функциональность в той или иной мере сохранили только 3. Но к счастью, летать стальной сокол все же мог. Пусть на весьма скромной высоте, с маленькой скоростью и используя центр тяжести гравитонной подушки в качестве руля, но все же
Здраво рассудив, что чиркать землю крылом на поворотах лучше, чем преодолевать сотни миль пустыни пешком, Рэм попробовал дать малую тягу. Удалось не сразуавтоматика, предупреждая о многочисленных повреждениях, не давала запустить двигатель. Около часа ушло на то, чтобы отключить или банально оторвать датчики систем безопасности, и только тогда глайдер полетел. Про себя беглец подумал, что неплохо бы зафиксировать победу новой записью в журнале, но его мысли и стремления рассыпались истлевшим пергаментом, стоило ему взглянуть в иллюминатор. В запотевшем, запыленном и покрытом трещинами окошке виднелась ВОДА. Та вода, которая лежала просто на поверхности, и могла без усилий быть добыта кем угодно. То есть вообще кем либо. Даже без многомесячной подготовки, невероятных подвигов и жертвиди и бери. В картотеке это явление именовалось «океаном», и скудно и весьма неубедительно описывалось первыми поколениями колонистов.
Не в силах удержать душевный порыв, пилот взял вправо. Оказаться на Тверди и не увидеть океана, было столь же глупо как выйти в открытый космос без скафандра. Глайдер резко дернулся, чиркнув землю крылом, и, спохватившись, Рэм уменьшил угол крена. Каждую секунду он ждал, что вот-вот лазурное пятно в иллюминаторе перестанет расти, ведь воды не может быть НАСТОЛЬКО много. Но он ошибался. Голубоватая рябь сначала поползла под днищем корабля, а затем и вовсе затмила собой весь окружающий мир, разливаясь от горизонта до горизонта.
Заметив на мониторе, как под дном корабля пронеслась крупная морская ферма, Рэм сбавил ход и заложил еще один крюк. На этот раз он предусмотрительно повернул оптику в нужном направлении, чтобы получше рассмотреть столпы водного элеватора, которые торчали над поверхностью океана как огромные ребра гигантского животного. Между ними на волнах болтались бесформенные пласты культивируемой растительности, напоминая остатки живой плоти. Этот затонувший, разлагающийся великан, дышал, изредка заходясь в спазмах кашля, нахлынувшего от порывов сильного ветра.
Ух! только и смог выдохнуть Рэм. Подождав, пока водная плантация скроется далеко за горизонтом, он включил хронограф. До наступления темноты оставалось около 2х часов. Если, конечно, привычная суточная система Базы, за столетия своего существований не сильно отдалилась от летосчисления Тверди.
Рэм прикинул дальнейший порядок действий. Соваться в город при свете дня было неосмотрительно и крайне опасно. Другое дело ночь, когда, согласно докладам наблюдателей, в любой город и из него совершаются основные грузовые транзиты. В веренице разномастных кораблей низколетящий глайдер гораздо проще замаскировать. Да и суд состоится только утром «Решено! Жду ночи и отправляюсь в Анклав!»
Довольно улыбнувшись новоиспеченному плану, а еще больше тому, что у него появилось несколько часов на любование Твердью, пилот позволил себе сделать еще один круг над морскими фермами. Конечно, он несколько рисковал попасться на глаза какому-то зеваке, но многие ли из простых людей способны опознать внеземные корни в очередной летающей машине? Да и соблазн еще раз посмотреть на ВОДУ все равно был сильнее здравого смысла.
Немного утолив жажду зрелищ, Рэм вернулся к тому месту, где суша снова отвоевывала пространство у размеренной голубоватой лазури. Посадив корабль у самой кромки океана, он стал ждать захода солнца. Так как на Базе суточный цикл поддерживался искусственно, прежде ему доводилось видеть движение светила исключительно в компьютерной графике. Теперь же он имел отличный шанс собственными глазами лицезреть это легендарное явление во всей его натуральной красе.
В ожидании «чуда» Рэму очень хотелось выйти из кабины и окунуть ноги в бесконечное водное пространство. Но он так и не смог перебороть свой страх оказаться на открытом пространстве. Да и касаться неочищенной жидкости было как-то жутковато. От одной мысли об этом что-то внутри сжималось в липкий и угловатый комок, и всеми силами упиралось во внутренние стены сознания.
Как оказалось, Рэм ждал не зря. Вскоре вдали разразилось такое светопреставление, описать которое у него просто не хватило бы слов. Но одну вещь он смог бы сказать наверняказакат над водой невозможно забыть даже после тщательной промывки мозгов на декласификации. В ту самую минуту высочайшего эстетического наслаждения Рэм был готов отдать все свои привилегии на Базе за возможность изо дня в день вот так сидеть и смотреть на это величественное природное явление, совершенно бесплатное, не ограниченное, доступное каждому. И может, когда-то он бы даже решился зайти в воду. Сначала аккуратно смочить стопу, затем побродить по щиколотку, и, наконец, нырнуть в мутноватую лазурь с головой
Увы, солнце скрылось за край океана достаточно быстро, оставив после себя целую бурю сожалений. Еще раз окинув взглядом горизонт, словно ожидая что светило передумает и вернется, Рэм поднял аппарат в воздух и взял курс на Анклав.
Отойдя от океана на достаточное расстояние, глайдер пошел над сухой и безжизненной пустыней, покрытой десятками кратеров. В темноте тяжело было различить геометрию их очертаний, и оставалось лишь догадываться, что случилось с этим местомбомбежка, падение ракет, ядерный удар? Но одно можно было сказать навернякабез руки человека тут не обошлось.
Вскоре рытвины и котлованы заполнили все пространство вокруг и от встречи с ними гравитационная подушка, до этого обеспечивающая плавный и равномерный ход, стала отказывать. Из-за этого Рэму пришлось существенно замедлиться, и покрепче уцепиться в штурвал. Но он этому только обрадовался, ведь у него появилась возможность получше рассмотреть окружающий пейзаж. И хотя от горизонта до горизонта не было ни единого объекта, достойного вниманиятолько выжженный беловатый грунт, напоминающий поверхность астероида, он все равно не мог оторвать глаз от монитора. Ему стало понятно, почему ничего подобного не показывали ни в одном обучающем роликедаже выжженная войнами и глобальными катаклизмами, истощенная неумными аппетитами человечества, и пережившая несколько метеоритных бомбардировок Твердь все равно была неописуемо прекрасна
Город вырос внезапно прямо посреди выжженной безжизненной земли. Никаких облагороженных участков, оазисов или перевалочных зонвот ты летишь над поверхностью астероида и всматриваешься в черный горизонт, и хопиз ночной пелены навстречу выпрыгивает гигантская стена, отрезающая от тебя полмира. Монолитная, удручающая, нависающая от горизонта до горизонтастроители этого инженерного чуда явно совершили трудовой подвиг, отлив бетонную конструкцию такого масштаба. Но они сами, очевидно так не считали, добавив к и без того внушительной преграде, вереницу каких-то тросов и приспособлений для их крепежа. Рэм был готов поспорить, что по ним идет ток. В этой местности глубоко под землей покоились богатые залежи уранаосновного энергетического ресурса человечества, и Триадовцы очень боялись их потерять. Именно этот металл в свое время сделал корпорацию сильнее и влиятельнее всех остальных.
Невзирая на особый статус города, и вопреки опасениям пилота-беглеца, никто не остановил его и не выявил никакого интереса к еще одному «ночному гостю». Угнанный, побитый и помятый глайдер подошел вплотную к чему-то наподобие ворот, и занял крайнее место в длинной колонне грузовиков, ожидающих своей очереди на проход.
Медленно двигаясь в ритме общего потока, Рэм с удивлением рассматривал возвышающуюся перед ним стену. Он пытался представить каким окажется спрятанный за ней Анклав. Гордость корпорации, уникальное творение человеческих рукстолица Триады была единственным образцом «города будущего», который успели построить по проекту лучших архитекторов планеты. После череды войн за ресурсы количество людей резко сократилось, и потребность в мегаполисах отпала.
Согласно документации, которую изучал Рэм в ожидании своей очереди на проход, единственный город-миллионник планеты был разбит на одинаковые кварталы, каждый со своей собственной инфраструктурой полного производственного цикла. От магазинов до парков, от Капитолия до центра генного планирования человекабольшая часть горожан рождалась и умирала никогда не покидая пределы своей населенной зоны. А в случае бунта, восстания или массовых протестов одна часть мегаполиса легко отделялась от другой каким-то десятком силовиков, перекрывших узкие проходы между секторами. Анклав представлял собой идеальный муравейник с максимально рациональным использованием площади и ресурсов.
Почти как домасказал Рэм, зафиксировав карту на дисплее браслета, и отметив на ней пункт назначения. Ему предстояло попасть в сектор J-7центральный квадрант крайней южной параллели, в котором проживал «объект» его наблюдений.
Наконец пришла очередь охотника проходить ворота. Предусмотрительно задраив иллюминатор, отключив оптику и дав «малый вперед», он покрепче сжал штурвал, каждый момент ожидая воя сирен, света прожекторов, выстрелов из пушек. Но ничего подобного не последовалоникто не остановил еще один «пожеванный временем» грузовик, никто не стал спрашивать для чего и зачем он прибыл. 10, 15, 20, 50 секундбез каких-либо проверок Рэм преодолел шлюзовую зону и ворвался в «перевалочный сектор». Вновь подняв заслонки на иллюминаторах, он повилял между разномастных построек и других кораблей, которые неспешно рассыпались во все стороны, а затем аккуратно припарковал свою посудину между двух ремонтных ангаров. Ввиду ограниченности маневра двигаться по узким улочкам он не мог, поэтому дальнейший путь предстояло проделать пешком.
«И-и-и, приехали!» повинуясь последним командам, индикатор двигателя дважды мигнул красным и потух. Запустив процедуру блокировки глайдера, Рэм подождал, пока реактор перейдет в спящий режим, и затем подкрепил приказ личным паролем. Отныне вернуть к жизни посудину мог только он сам, или специально обученный инженер с Базы с допуском не ниже II уровня.
Закончив приготовления, беглец неуверенно посмотрел на люк. Он понимал, что, так или иначе ему придется выйти из корабля, но нарочно оттягивал этот момент, не решаясь сделать, быть может, самый трудный в своей жизни шаг. Погасив приборную панель, он открыл наружную дверь и, поджав колени к груди, просидел около получаса, всматриваясь в наружную темноту. За это время ничего неожиданного не произошломутанты не кинулись вытаскивать его из машины, дикие животные не попытались войти внутрь, зловонный желтый туман не затянул кабину целиком. Все те страшилки, которые передавали жители Базы из уст в уста, остались такими же глупыми выдумками какими и были всегда.
Ладно. Просто не смотреть вверх! Это просто длинный коридор с голографическим экраном на потолке! сказал он сам себе. Стало немного легче. Повторив свою новую мантру еще несколько раз, пилот неуверенно встал, и, глядя под ноги, выбрался из кабины.
Наружный воздух оказался не так уж и плох. Он не сжигал легкие, не разрывал их изнутри, и вообще ничем не отличался от того, которым Рэму доводилось дышать раньше. Да и вообще Твердь «по ощущениям» ничем не отличалась от кабины корабля или коридоров Базы. Разве что открытого пространства вокруг было гораздо больше
Сделав несколько кругов по пяточку возле ремонтных доков, пилот собрал какой-то мусор и притащил его к кораблю. Накидав все найденное на судно сверху, добавив куски обшивки рядом стоящего разобранного флаера, и забытый кем-то из механиков грязный костюм, он снизил «привлекательность» глайдера практически до нуля. Теперь машина больше походила на груду металлолома, который уже давно никто не собирается ремонтировать, чем на летательный аппарат.