Но ведь есть еще механизмы, настаивал Уитлоу, задыхаясь от гнева и дергая воротничок. Сложнейшие машины для различных целей. Они могут быть полезны другим существам так же, как и нам.
Да, представляю себе, ядовито отозвался главный. Огромные неуклюжие монстры из колес и рычагов, из проволоки и трубок. Нет, наши тела всяко лучше.
Он быстро послал вопрос старшему:
Ну как, ослабил ли гнев защиту его разума?
Еще нет.
Уитлоу предпринял последнее усилие, с огромным трудом сдерживая негодование:
Кроме всего прочего, есть искусство. Культурные сокровища неизмеримой ценности. Произведения существ, творчески одаренных гораздо больше, чем вы. Живопись, скульптура, музыка
Мистер Уитлоу, не делайте из себя посмешище, сказал главный. Искусство бессмысленно вне его культурного окружения. Что интересного можно ожидать от примитивного самовыражения незрелой расы? Более того, ни один из тех видов искусства, что вы перечислили, не может быть приспособлен к нашему способу восприятия, исключая скульптуру, а в этой области наши достижения неизмеримо выше, поскольку мы непосредственно воспринимаем объем. Ваше восприятиевсего лишь улавливание теней, ограниченное неестественными двухмерными образами.
Уитлоу выпрямился и скрестил руки на груди.
Отлично, процедил он. Вижу, что не смогу уговорить вас. Но Он наставил палец на главного. Позвольте все же кое-что сказать. Вы презираете людей, называете нас примитивными и незрелыми. Вы поливаете грязью нашу промышленность, науку, искусство. Вы отказываетесь помочь нам в беде. Вы полагаете, что можете пренебречь нами. Отлично. Продолжайте в том же духепосмотрим, что произойдет! В его глазах загорелся мстительный огонь. Я знаю моего соплеменникачеловека. Войны сделали его деспотичным и предприимчивым. Он поработил животных, обитающих в полях и лесах. Когда может, он порабощает и себе подобных, а когда не может, опутывает их неосязаемыми цепями экономической зависимости и благоговения перед его престижем. Он тупая марионетка своих низменных инстинктов, но в то же время он талантлив и чертовски упорен и у него безграничные амбиции! Он уже овладел атомной энергией и научился делать ракеты. Через несколько десятилетий у него будут космические корабли и субатомное оружие. Продолжайте его презиратьи ждите! Постоянные войны вынуждают человека совершенствовать оружие до невообразимого уровня. Ждите, когда он появится на Марсе во всей своей мощи! Ждите, когда он встретится с вами и поймет, какими замечательными рабами вы можете стать, с вашей потрясающей приспособляемостью ко всем видам окружающей среды. Ждите, когда он поссорится с вами, победит вас и загонит в зловонные трюмы и заставит трудиться в недрах земли и на океанском дне, в стратосфере и на планетоидах. Да, ждитеи обязательно дождетесь!
Уитлоу прервал речь. Его грудь вздымалась; некоторое время он испытывал лишь злобное удовлетворение оттого, что все высказал этим несносным жукоподобным созданиям. Затем огляделся
Жесткокрылы приближались. Отвратительные паучьи силуэты передних почти вторгались в его защитную сферу. Точно так же приближались и их мысли, образовав стену угрозы более черную, чем окружающая марсианская ночь. Исчезли так раздражавшие Уитлоу высокомерное веселье и холодная рассудочность. Забрезжила догадка, что он каким-то образом пробился сквозь броню, попал в самое уязвимое место.
Он поймал мысль старого, адресованную главному:
Если другие хоть немного похожи на этого мистера Уитлоу, они поступят в точности как он сказал. Еще одно подтверждение.
Он медленно крутил головой, глядя сквозь опять свалившуюся на глаза челку, и пытался понять, из-за чего так резко изменилась позиция жесткокрылов. Его озабоченный взор остановился на главном.
Мы передумали, мистер Уитлоу, хмуро произнес главный. Я вам сразу сказал, что мы не колеблемся в принятии решений, когда располагаем ясными и убедительными аргументами. Если глупые доводы относительно гуманности и добычи были явно неудачными, то ваша последняя вспышка убедила нас. Все именно так, как вы говорите. Земляшки в конце концов нападут на нас, и даже с некоторой надеждой на успех, если мы будем пассивны. По логике мы должны принять меры, и чем скорее, тем лучше Проведем разведку, и если условия на Земле таковы, как вы утверждаете, то мы нападем.
Из глубин замешательства и уныния Уитлоу мигом взмыл на вершину энтузиазма. Казалось, его долговязое тело вытянулось еще больше. Он снова убрал волосы со лба.
Отлично! воскликнул Уитлоу, а затем взволнованно зачастил: Конечно, я сделаю все, что смогу! Я обеспечу транспортировку Я
В этом нет нужды! решительно прервал его главный. Мы не более доверяем вашим сверхъестественным возможностям, чем вы сами. У нас есть космические корабли, вполне пригодные для такого предприятия. Мы не выставляем их напоказ, как и не хвастаемся другими техническими достижениями нашей культуры. В отличие от вас, земляшек, мы не носимся бесцельно туда-сюда. Тем не менее кораблей у нас накоплено достаточно на случай необходимости.
Но даже этот презрительный отказ не испортил ликования мистера Уитлоу. Землянин сиял, лихорадочно блестящие глаза смаргивали слезы радости, судорожно дергался кадык.
Ах, друзья мои!.. Дорогие друзья! Если бы я мог выразить, что это означает для меня! Если бы я мог описать, как счастлив, с каким восторгом представляю великий момент! Когда люди выглянут из своих окопов и блиндажей, из бомбардировщиков и истребителей, из жилищ и цехов, из наблюдательных постов и штабов и увидят угрозу в ночных небесах! Когда их жалкие амбиции спадут, как грязные лохмотья! Когда люди разрежут колючую проволоку иллюзорной ненависти и возьмутся за руки, как истинные братья, чтобы встретить общего врага! Когда, выполнив общую задачу, они добьются прочнейшего мира!
Он остановился, чтобы перевести дыхание. Влажные глаза любовно взирали на голубую звезду, чуть возвышавшуюся над горизонтом.
Да, проникла в его мозг сухая мысль главного, для обладателя такого темперамента эта сцена будет очень радостной и трогательной. Но недолго
Уитлоу тупо посмотрел вниз. Последняя мысль главного будто оцарапала егокак легкий удар ядовитой клешни. Он не все понял, но волосы на затылке встали дыбом.
Что вы имеете в виду? запинаясь, проговорил он.
Я имею в виду, проронил главный, что на Земле нам не понадобится тактика «разделяй и властвуй», которую применяют в подобных случаях. Ну вы знаете: присоединиться к одной фракции, чтобы победить другую, враждующие стороны не очень разборчивы в союзниках, затем подстрекать к дальнейшему расколу и так далее. Нет, превосходство в вооружении позволит нам провести зачистку, не прибегая к хлопотным манипуляциям. Так что недолго вам любоваться единением земляшек, о котором вы так мечтаете.
Побледневший от ужаса пацифист вытаращился на марсианина.
Что значит «недолго»? сипло прошептал он. Что вы подразумеваете под «зачисткой»?
А вы еще не поняли, мистер Уитлоу? спросил главный с оскорбительным укором. Неужели и впрямь рассчитываете на то, что мы прилетим, внушим земляшкам благоговейный страх и сразу отправимся восвояси? Это наверняка спровоцировало бы ответное вторжение на Марс. Ваши соотечественники при первой возможности явились бы к нам с намерением уничтожить угрозу. Нет, мистер Уитлоу, мы нападем на Землю только для того, чтобы защититься от потенциальной опасности. Наша цельтотальное уничтожение человечества. И наше военное превосходство гарантирует успех.
Уитлоу тупо вытаращился на главного, похожий на грязную, пожелтевшую гипсовую статую самому себе. Он раскрыл рот, но не сказал ни слова.
Да как вы могли подумать, мистер Уитлоу, сердечно продолжил главный, что мы будем действовать в ваших интересах? В чьих бы то ни было интересах, кроме своих собственных?
Уитлоу не сводил глаз с подбиравшихся все ближе черных восьминогих яиц, этих воплощений ядовитой древней мглы.
Он только и смог, что мысленно пролепетать:
Но вы же сами сказали что нельзя представлять разумных инопланетян злобными чудовищами, стремящимися лишь разрушать, уничтожать
Возможно, я так сказал, промыслил главный. Не стану спорить.
И только теперь мистер Уитлоу понял, каковы на самом деле эти инопланетяне.
Будто в удушливом кошмаре он видел приближающихся жесткокрылов. Поймал мысль, посланную старшему, мысль, которую высокомерный главный даже не счел нужным скрыть от человека:
Ты еще не ухватился за его разум?
Нет.
Главный отдал приказ.
Черные яйца вторглись в световую сферу, протягивая грозные бронированные клешни и это стало последним впечатлением мистера Уитлоу на Марсе.
Устройство спасло его, мгновенно переместив на огромное расстояние. Мистер Уитлоу очнулся внутри воздушного пузыря, который чудесным образом сохранял нормальное атмосферное давление в глубинах бескрайних венерианских морей. Подобно рыбе в аквариуме, пацифист взирал на мягко колышущиеся люминесцирующие водоросли и огромные здания среди них. Вокруг проплывали сверкающие корабли и существа со щупальцами.
Пять глаз на длинных стебельках рассматривали незнакомца, вторгшегося в чужой сад, с надменным неодобрением, которое даже удивление не могло поколебать.
Кто ты? спросил главный моллюск.
Я прибыл, чтобы проинформировать вас о вопиющем нарушении мирного договора.
Но кто ты? вновь проникла в сознание мистера Уитлоу холодная мысль.
И внезапный прилив горькой правдивости заставил того ответить:
Наверное, меня можно назвать поджигателем войны.
Табу
Прошу убежища во имя Великого наследия! выкрикнул кто-то сильным и звучным голосом, в котором, однако, слышалась насмешка.
Лицо просителя было скрыто в тени, но разгорающийся дымный рассвет кроваво-красными мазками очерчивал его массивную фигуру. Левой рукой мужчина легонько опирался о дверной проем, а правая безвольно висела вдоль туловищаСифор заметил, как отсветы на рукаве сливаются с настоящей кровью, которая капала на пол.
Если не ошибаюсь, сказал Сифор, поднимая глаза, передо мной преследуемый законом разбойник Амин
Преследовавшийсякогда еще существовал закон или, вернее сказать, видимость закона, чего я на своем веку не припомню, перебил его проситель веселым басом.
который разорил сотню мелких владений, как ни в чем не бывало продолжил Сифор, который немилосердно грабил, похищал и убивал людей, о хитрости которого слагают легенды и которому нет ни малейшего дела до Великого наследия, чьим именем он нынче заклинает спасти себе жизнь.
Да какая разница? усмехнулся Амин. Я прошу убежища, и ты обязан мне его предоставить. Таковы ваши законы. Он покачнулся, покрепче ухватился за косяк и обернулся. И если ты сейчас же не закончишь свою приветственную речь, она станет надгробной. Я, знаешь ли, остаюсь добычей, пока торчу на пороге.
В темных небесах что-то загудело. Узкий луч пронзил воздух, раскалив его добела, в дюжине ярдов от Сифора и Амина, и там, где он соприкоснулся с землей, вспыхнуло пятно нестерпимо яркого света. Громыхнуло, запахло паленым, накатила волна жара.
Сифор зажмурился и сделал шаг назад. Но его ответ Амину в воцарившейся тишине прозвучал все так же спокойно и разумно:
Ты прав, во всем прав. Прошу тебя, проходи. Сифор посторонился и склонил голову. Добро пожаловать в Приют на Унылом холме, Амин. Мы даруем тебе убежище.
Пошатываясь, но демонстрируя при этом некоторую удаль, разбойник вошел в низенькую дверцу. Когда он проходил мимо Сифора, снаружи раздался стонтакой, от которого бросает в дрожь. Сифор внимательно посмотрел на Амина:
Ты явился не один?
Тот покачал головой и повернулся так, что красные лучи восходящего солнца упали на его худое, с крупными чертами лицолицо опасного рыжего божества, героя, среди предков которого был лис.
Может, зверюгу какую взрывом опалило, предположил он, обнажив зубы в ухмылке.
Сифор ничего не ответил.
Хиосикс! Тенекс! воскликнул он. У нас гость! Займитесь его ранами. Возьмите у него оружие.
Затем снял со стены маленькую прозрачную сферу на темной цилиндрической подставке и вышел.
Снаружи простиралась изрытая пустошь, на которой, казалось, совсем недавно бушевал лесной пожар; это впечатление усиливала растянувшаяся вдоль горизонта алая лента восхода. На фоне неба темнели силуэты мертвых и больных деревьев.
Сифор обогнул место взрыва, высоко держа сферу, внутри которой теперь ярко горела изогнутая проволочка. Снова послышалось гудение. Но Сифор не стал смотреть вверхлишь покачал светящейся сферой, чтобы привлечь к ней внимание.
Снова стон. Сифор обратил свой взгляд к металлическому отблеску. Потом сделал несколько шагов и наткнулся на обломки небольшого флаера. Рядом в неестественной позе лежал, раскинув руки, кто-то маленький, облаченный в роскошный синтетический наряд.
Сифор освободил тонкие запястья и удобнее расположил сломанную лодыжку. Мальчишка вздрогнул и сделал попытку отползти, а потом открыл глаза.
Сифор! Сифор из Приюта на Унылом холме! В пронзительном голосе звенело удивление.
Вытаращившись на Сифора, мальчишка уцепился худыми пальцами за его серый рукав.
Гудение нарастало, будто следом за одной осой подтянулся весь рой.
Ты в безопасности, сказал Сифор. Амин ушел. Совсем скоро здесь будут люди твоего отца.
Мальчишка сжал его рукав еще крепче.
Не отдавай меня им, неожиданно прошептал он.
Ты меня расслышал? Я сказал, что приближаются люди твоего отца.
Мальчик кивнул.
Прошу, не отдавай меня им! повторил он умоляюще. Сифор, я хочу остаться с тобой. Остаться в Приюте!
Четыре флаера приземлились друг за другом, от их репульсоров полетели черные комья земли. Из каждого летательного аппарата выпрыгнули двое.
Раненый отчаянно вцепился в руку Сифора, будто надеялся вытрясти кивок или ободряющую улыбку. А потом в его глазах заплясал по-мальчишески хитрый огонек.
Убежище, прошептал он. Сифор, я прошу убежища.
Сифор ничего не ответиллицо оставалось все таким же бесстрастным, но поднял с земли сферу и прицепил к поясу, а потом осторожно взял мальчика на руки.
К ним подбежали люди из флаеров. На синих синтетических комбинезонах и обтягивающих голову капюшонах красовалась одна и та же эмблема. В руках были бластеры. Эти люди походили на солдат, только им недоставало дисциплины, а лица покрывал темный налет животной тоски, чуть ли не осязаемая тонкая пленка. Из-за этого налета они не походили на людейпочти не походили.
По сравнению с их нарядами серое одеяние Сифора выглядело грубым и убогим, но его бледное лицо, суровое и аскетичное, будто вырезанное из слоновой кости, сияло тем светом, рядом с которым их лица казались еще темнее.
Теперь, когда пришельцы приблизились, стала заметна их неуверенность.
Мы люди Аяртена из Росселя, объяснил один. А это его сын. Мальчика похитил разбойник Аминхотел потребовать выкуп. Мы сбили его флаер.
Я знаю, отозвался Сифор.
Спасибо тебе, сторонний человек, что помог сыну Аяртена, подхватил другой.
Он шагнул вперед, чтобы забрать мальчика, но как-то нерешительно.
Раненый цеплялся за Сифора. Тот молча повернулся и зашагал к темному квадратному зданию Приюта.
Мы должны доставить мальчика к отцу, сказал другой синий, следуя за Сифором. Отдай его нам, сторонний человек.
Он попросил убежища, ответил Сифор, не поворачивая головы и не замедляя шага.
Они посовещались шепотом, но ничего не предпринялипросто смотрели, как светящаяся сфера неспешно поднимается на холм, отбрасывая неправдоподобно огромную тень.
Аж мороз по коже, пробормотал один. Мертвецы, вот они кто. Мертвецы.
Их не поймешь. Подумать толькоосвещает себе дорогу шариком с мертвым воздухом и нагретой проволокой. Как наши предки-дикари. А вокруг ведь сколько угодно атомной энергии!
Но известно же: они от нее отрекаются, как и от остального, когда умирают для мира.
Подумать только, мальчишка попросил убежища! Со страху спятил, не иначе. Уж я бы ни в жизнь так не поступил.
Юный Аятен всегда мне казался чуток странным.