Что он делал?
Сначала требовал отдать какой-то информ-пакет, а когда наш актер послал его, полез с кулаками. Тут его и повязали.
Других не было вокруг?
Нет. Наши бы засекли.
Прекрасно.
Кстати, «понтов» отогнали эфэсбэшники.
Какие еще эфэсбэшники?!
Самые обычные. Подсунули «понтам» ксиву, и те смотали удочки.
Странно
И даже очень. Я тоже ничего не понял. Сейчас их ведем.
Сколько их было?
Двое, по гражданке.
Спасибо, Алексей. Ребят на двадцать третьем попридержи немного. Пусть не расслабляются. А «хамелеона»к нам, и срочно!
Сделаем!..
Координационный ЦентрЗеленский. Охота
Виктор Зеленский дал отбой связи и пошевелился в кресле.
Кресло расслабило объятия, потом подстроилось под новую позу сидящего в нем человека.
Хозяин кабинета потер усталое лицо ладонями и, чуть обернувшись влево, выглянул в окно.
Вечерело. Шел дождь. Крупные капли с шумом разбивались о стекло, скользили по нему, сливаясь с другими каплями, и, змеясь, струйками весело сбегали вниз.
В ухе пропищал зуммер внутренней связи.
Слушаю, ответил на вызов Зеленский.
Виктор Степанович? Крамер беспокоит, из научного отдела.
Слушаю, Кристоф.
Я по поводу анализа структуры объекта на записи, переданной с минус двадцать третьего.
Да-да, оживился Зеленский. Что-нибудь удалось установить?
Карта представляет из себя носитель информации.
Это точно?
Абсолютно. Судя по полевому скану, носитель имеет встроенный микро-реактор. Также присутствует полевой генератор. Одна из функцийтайм-стабилизация. Другая функция неяснастранная конфигурация полей. Возможно, защита от повреждений и несанкционированного доступа к информации.
Понятно. Что-нибудь еще?
Также есть версия относительно интерфейса обмена данными. Обнаруженные полевые сенсоры позволяют судить о том, что карта, предположительно, может идентифицировать конкретного человека. Передача данных, возможно, на нейроментальном уровне, то есть через нервные окончания.
Предположительно, возможно проворчал Зеленский. Чем вы там занимаетесь в своем научном отделе?
Из ничего лепим кое-что, Виктор Степанович, едко отозвался Крамер. Было ему уже за семьдесят, и не было в нем ни капли почтения к начальству. Будь у нас в руках сам объект, я бы его вам расписал да по полочкам разложил. А так, не обессудьте. Как у вас, у русских говорится: «чем богаты»?
Извините, Кристоф. Нервы сдают.
В вашей работе, Виктор Степанович, это нормально.
Зеленский проигнорировал колкость.
Значит, вы полагаете, носитель рассчитан на передачу информации конкретному человеку?
Именно так.
А что произойдет после передачи?
Могу предположить, полное разрушение. Судя по энергонасыщенности объекта и напряженности полей, объект будет существовать примерно месяца два-три.
Спасибо, Кристоф.
Всегда рад помочь.
Крамер отключился.
Зеленский побарабанил пальцами по белому пластику стола и ментально вызвал члена Совета Генри Шульца. Инком тут же соединил его с Шульцем.
Генри Шульц слушает.
Зеленский. Господин Шульц, вы бы не могли ко мне заглянуть?
Разумеется, буду через пару минут, сказал тот и отключился. Видимо, был чем-то занят.
Зуммер вновь запищал.
Слушаю.
Сержант Щукин. «Хамелеон» доставлен, куда препроводить?
Какой его родной уровень?
Судя по сканеру, восемьдесят третий. Локус пока не установлен.
Отправьте на восемьдесят третий, в пятый блок, и снимите с него все оборудование. Вызовите следователя Карпенко, пусть проведет дознание.
Слушаюсь! рявкнул сержант и отключился.
Дверь протаяла, и в комнату вошел Шульц.
Добрый вечер, господин Шульц. Присаживайтесь, указал Зеленский на выдвинувшееся из пола кресло.
Кресло приветливо распахнуло лепестки и быстро подстроилось под грузную фигуру советника, тяжело и, казалось, осторожно опустившегося в него.
Напитки? предложил Зеленский.
Господин Зеленский, давайте сразу перейдем к делу. Шульц важно сложил руки на животе и вытянул ноги. Я, как и вы, человек достаточно занятой.
В таком случае рад сообщить, что ваша версия об инородности открытия, предшествующего рождению нашего, так сказать, бытия, подтвердилась.
Я в этом не сомневался, вяло отозвался Шульц. И в каком же виде обнаружен инородный э-э объект?
В виде небольшой карточки, с виду похожей на пластиковую. Подброшена на минус двадцать третьем уровне.
Она у вас?
Нет, она у объекта, которому предназначалась. Ему ее буквально под нос подсунули.
Интересно, и кто же оказался этим добродетелем? Постойте, попробую догадаться Советник повращал глазами и поиграл большими пальцами. Предполагаю, наши друзьяЭолльцы. Или чудики, как вы их еще называете.
Вы правы. Но я не понимаю, зачем им это было нужно?
Могу предположить их личную заинтересованность. Так сказать, породили свой домен. А заодно и наш.
Не совсем понимаю.
Все очень просто и очень сложно одновременно. Существует, видимо, некая временная петля, породившая их расу. Они ведь не принадлежат к нашему домену. И, что самое интересное, сейчас их не существует.
Вы правы. Значит, получается, родили сами себя.
Как-то так. Хотя и странно звучит. Шульц выпрямился и подогнул ноги под кресло, скрестив их. Но зачем вы меня все-таки пригласили? Ведь не для того, чтобы сообщить мне о правдивости моей догадки.
Вы правы, советник. Я хотел бы проконсультироваться с вами по одному вопросу, понимание которого даст мне возможность выстроить дальнейшую работу моего отдела.
Я весь внимание, господин Зеленский.
Судя по вашей версии, некая Светлана Бельская, в девичестве Топилина занималась вопросами пространства и разработала некую теорию
Простите, но это не моя версияэто факт, зафиксированный в анналах истории. Бельская, окончив физ-мат МГУ, занималась фундаментальными исследованиями, относящимися к топологии пространственно-временного континуума и создала поразительно стройную теорию о множественности пространств и взаимодействию их отражений. Это было просто невозможно сделать при их уровне науки. Естественным было бы предположить, что ей кто-то в этом посодействовал. Причем основательно.
Допустим. А что вы можете предположить относительно следующего: носитель передан лицу, не имеющему никакого отношения к этой самой Бельской.
В каком смысле? смешался советник.
В самом прямом, господин Шульц. Этот человек не является даже родственником Бельской, то есть пока еще Топилиной. К тому же лет на двадцать старше ее.
Ничего не понимаю, развел руками советник.
Вот и мы тоже. Но хотели бы понять.
Они незнакомы?
Посредственно. Живут в одном дворе, но в разных домах. Кстати, чудики, похоже, приложили немало усилий, сводя их вместе. Да и то встреча была мимолетной.
Эолльцы ничего просто так не делают, Щульц задумчиво потер подбородок.
Мы тоже так решили. Вы хорошо знакомы с историей того периода. Скажите, вам нигде не встречалась фамилия Молчанов. Евгений Максимович Молчанов.
Увы. Впервые слышу об этом человеке. Но какое это имеет значение? Главное, носитель уже на Земле.
Большое, господин Шульц. И даже очень. Дело в том, что за ним идет охота.
Охота? Я не совсем понимаю, Шульц поерзал в кресле с видом, будто охота велась за ним самим.
На восемьдесят третьем уровне сейчас ожидает допроса так называемый «хамелеон». Вы знаете, кто это?
Мне знакомо это жаргонное понятие, применительно к вашей деятельности.
Прекрасно. Так вот, этот «хамелеон» выслеживал владельца носителя и пытался завладеть им. В смысле, носителем.
Ему это удалось?
Разумеется, нет. Но я не понимаю, почему носитель передан Молчанову.
Объяснение может быть достаточно простым и логичным. Эолльцы переключают внимание тех же «хамелеонов», подозревая об их существовании и отвлекая их от главного действующего лица. В ближайшем обозримом будущем они устроят небольшую интригу, в ходе которой носитель перекочует от этого самого Молчанова к нужному человеку. Причем, надо полагать, незаметно. Вы же сами говорили, будто Эолльцы уже устроили какую-то там встречу Бельской с Молчановым.
Ваше предположение кажется вполне логичным. Возможно, именно так и обстоит дело Зеленский задумчиво потер лоб. Ну что ж, советник, спасибо вам за помощь.
Зеленский поднялся, опираясь на стол кончиками пальцев.
Всегда рад помочь, комиссар. Шульц выбрался из кресла и, чуть склонив голову, покинул кабинет.
Когда кабинет зарастил дверь за его спиной, Зеленский вышел из-за стола, налил себе стакан березового фреша и побродил в раздумье по кабинету.
Внешне все вроде бы выглядело логично. И даже вполне. Чудики действительно могли предполагать постороннее вмешательство, способное помешать осуществлению их планов.
Оставался нерешенным один вопрос: откуда «хамелеон» узнал о том, что носитель находится на Земле у конкретного человека и передан ему в конкретное время.
Налицо была наводка.
У Зеленского неприятно засосало под ложечкой. Странные сбои у Витольда, задержки с анализом оперативной информации. Техник Семенович, запоздало передавший информацию Витольду об обнаружении носителя. Хотя «хамелеон» объявился чуть раньшеНо уши явно растут из группы Витольда. И нехорошие, прямо скажем, уши.
Зеленский вызвал начальника внутренней безопасности Координационного центра.
Демин слушает.
Вениамин, обеспечь срочную проверку группы двадцать триодин. Похоже, «крот». Вероятно, кто-то из технарей. Запроси от моего имени информацию у Карпенкоон сейчас трясет «хамелеона». Информация, я думаю, окажется тебе полезной.
Понял, Виктор Степанович. Сделаем.
«Ох, не вовремя все это. Совсем не вовремя»подумал Зеленский, стоя у окна и всматриваясь в серую, мутную даль.
ЦентрАльфе-два.
Альфа-два. Кудряшин.
Алексей, что-нибудь прояснилось с таинственными эфэсбэшниками?
Ничего! Мои ребята их потеряли.
Как так?
Те двое просто растворились во дворах.
Так не бывает, Алексей. У тебя же там профи!
Оказывается, бывает. Сами репу чешем.
Предположения, кто это был, есть?
Даже не представляю, но что не наши и не эфэсбэшникиэто сто процентов.
Идиотизм какой-то.
Успокаивает одно: по крайней мере, они на нашей стороне.
А меня это ничуть не успокаивает, и даже наоборот. Возможно, они преследуют какие-то свои цели, не имеющие ничего общего с нашими, а мы ничего о них не знаем.
Узнаем, Виктор, будь спокоен!
Вот когда узнаете, тогда и успокоюсь. Работайте. Отбой связи.
Евгений МолчановСвидание
Евгений вернулся домой поздно, около одиннадцати ночи.
Не включая в квартире свет, быстро разделся и забрался в холодную, чуть влажную постель. Поежился, кутаясь в одеяло.
Несмотря на усталость и количество выпитого «за знакомство и здравие братьев меньших», сон долго не шел. В памяти сами собой всплывали отрывки проведенного с Еленой вечера.
Девушка оказалась довольно милой и добродушной особой. Воспоминания о ней согревали Евгению душу. Но была и ложка дегтя. Даже не ложка, а ложечка, можно сказать
Поначалу, когда Евгений, сверкая улыбкой, только появился на пороге ее квартиры, Елена отнеслась к нему очень настороженно и была немногословной. Потом долго отказывалась принять пакет, принесенный Евгением, так что Евгению самому пришлось выложить все на кухонный стол, застеленный чистой, новенькой скатертью из отреза клеенки с листочками и божьими коровками.
В конце концов Елена сдалась, достала тарелочки, выставила на стол пару рюмок и принялась за нехитрую сервировку. Судя по ее зажатости, она ощущала себя не в своей тарелке, принимая в своем доме постороннего незнакомого мужчину.
Дети же, наоборот, с восторгом восприняли приход незнакомого дяди, да еще принесшего с собой столько вкусностей.
Алешка, лишенный мужского общения, бесцеремонно забрался на колени к Евгению и, блестя любопытными глазенками, завалил того кучей вопросов, попутно уплетая салат и колбасу.
Вопросы в большинстве своем были по-детски наивными, но Евгений старательно отвечал на них, отчего вскоре неимоверно устал и даже взмок. Чего нельзя было сказать о мальчишкетот казался неутомимым.
Девочка, напротив, была слишком сдержанной, молчаливой и серьезной для своего возраста. Она, сама того не замечая, старалась подражать поведению материЕвгению это сразу бросилось в глаза.
Ела Света как бы нехотя и аккуратно, маленькими порциями и кусочками, тщательно пережевывая и запивая небольшими глотками сока, хотя было хорошо заметно, как ей хочется наброситься на еду. В этой небогатой семье, как понял Евгений, нечасто бывали подобные «праздники желудка».
Небольшой достаток семьи проглядывался во всем. В неброских, выцветших и местами надорванных и вновь подклеенных обоях, в старой, хотя и добротной мебели, в простеньких беленых тюлевых занавесках на окнах. Даже в домашней одежде, хотя простой русский человек и не особо требователен к ней.
Елена была одета в короткий шелковый темно-бордовый халатик, давно потерявший свой первоначальный блеск. На Светкебелая длинная, до колен, футболка с затертым рисунком и явно с маминого плеча. Алешка был облачен в чуть коротковатую ему вылинявшую пижамку, возможно, перешедшую к нему по наследству от сестры.
Да и сами дети, худенькие, с бледными, заостренными лицами, что особенно было заметно при тусклом свете сорокаваттной лампочки, выглядывающей из нижнего среза матового белого плафона с золотистой каймой, чуть пожелтевшего от времени и свисавшего с потолка на посеревшем шнуре, заляпанном пятнами побелки, навевали грусть и сожаление.
И еще злость. Злость на разваливших великую державу и разграбившую ее, злость на общество, лишь называвшееся таковым, и которому было совершенно наплевать на частицыдаже малыесебя самого.
Здесь, в этой квартире, казалось, не жили, а старались выжить.
Но, несмотря на это, Евгению в этой шумной компании было уютно, и он чувствовал себя легко, приятно и непринужденно, совершенно позабыв на время о своих проблемах и горестях.
Елена просила наливать ей «чуть-туть, на донышке», и Евгению приходилось подстраиваться к девушке, наполняя свою рюмку максимум наполовину.
Вначале беседа шла вяло, ограничиваясь лишь стандартными фразами, дежурными шутками да бородатыми анекдотами, которые Евгений вворачивал не всегда в тему, пытаясь разбавить ими неудобные минуты молчаливых пауз.
Потом Елена ушла укладывать детей, а Евгений вышел покурить на площадку. Дымя сигаретой, он старательно делал вид, будто не замечает, как периодически затемняется глазок в двери напротив, а рядом, направо, дверь даже чуть приоткрывается и в щель высовывается любопытный соседский нос.
Ему было наплевать. Любопытных всегда и везде хватало.
Когда он вернулся на кухню, Елена уже сидела за столом, разглаживая клеенку на углу стола. Она натянуто улыбнулась.
Евгений, восприняв это как намек, решил откланятьсянавязывать себя и портить вечер не хотелось.
Но Елена не отпустила. То ли из вежливости, то ли из благодарности за принесенные Евгением продукты. Хотя Евгений больше склонялся в пользу второго.
Однако, не ушел. Присев на стул, он разлил коньяк по рюмкам. По привычке налил девушке больше, чем обычно, но та, казалось, не заметила. Елена спросила его о работеон принялся рассказывать. Сначала в сухой, несколько биографической форме, затем постепенно перешел на лица, пересыпая речь шутками.
Евгений говорил громко, а раскрасневшаяся от выпитого и духоты Елена, звонко смеялась, запрокидывая голову назад. Пришлось прикрыть дверь, чтобы не разбудить детей.
Потом Елена рассказывала смешные истории из своей больничной жизни. Медицинский юмор, окрашенный преимущественно в оттенки серого, включая и черный цвет, был своеобразен и с привкусом цинизма. Однако, Евгений насмеялся от души.
Коньяк закончился, но пить больше все равно не хотелось.
Елена поставила на газ чайник, заварила в большие бокалы крепкий кофе и выставила на стол вазочку с конфетами.
Обжигающе горячий кофе пили маленькими глоточками, хрустя дешевой карамелью со сливовой начинкой.
Елена вдруг заговорила об искусстве, а потом выбежала куда-то и притащила на кухню огромную картонную папку, набитую рисунками. Она перебирала рисунки, передавая Евгению только некоторые из них.