Три офицера вышли с лестничной площадки и пересекли вестибюль; адареец вскочил со скамьи и подбежал к ним.
На сей раз Макс взглянул на него более внимательно. Адареец был очень высок, пропорции его были далеки от человеческих, и даже не разглядев зеленую кожу и волосы, можно было понять, что это чужак.
Виллем, окликнул адареец Мэллоува, подходя ближе, как будто они были старыми друзьями. Адарейцы ненавидели иерархию. Я уже несколько дней пытаюсь к тебе пробиться.
Ах, ответил Мэллоув, и лицо его моментально приняло какое-то неопределенное выражение, словно он вспоминал сценарий, подходящий для этого случая. Затем улыбнулсяхолодной, ледяной улыбкой, ослепительной, словно солнце или комета. Как я рад снова видеть тебя, товарищ Терпение.
На секунду Макс подумал, что Терпениеэто шутка; адарейцы, посещавшие Иисусалим, иногда называли себя в честь черт характера, которыми они восхищались, но Терпение?
Руки просителю Мэллоув не протянул.
Я пришел выразить протест против актов насилия, направленных против невинных адарейцев, и попросить об отмене сегодняшней казни, хотя для этого, может быть, уже поздно, обратился Терпение к Мэллоуву. Он был сильно взволнован и озирался по сторонам, словно ожидая услышать чьи-то голоса.
Теперь Мэллоув играл роль строгого судьи.
Итак, зная историю противостояния наших планет и ожидающий вас риск, вы все же осмелились явиться на Иисусалим.
«Противостояния наших планет»? Адареец повысил голос до характерного странного дисканта, который мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Что ты хочешь сказать? Планеты не воюют друг с другомэто дело людей. Ты же знаешь, что мы не имеем никакого отношения к тем адарейцам, что приходили сюда до нас. Это были совершенно другие люди.
Перед революцией на Иисусалим прилетела группа адарейцев, желавших присоединиться к церкви простых христиан. Затем началась война, патриархи церкви терпели поражение в городах, и несколько радикально настроенных инопланетян научили их собирать атомные бомбы из делящегося урана-235, в небольших количествах встречавшегося на поверхности молодой планеты. Церковники сбросили бомбу на Новый Назарет, оплот революции, и едва не изменили ход войны.
Выжившие лидеры восстания объявили Адаресу войну, хотя в то время они были не в состоянии вести ее. А население планетыреволюционеры и их противникиобъединилось в своей ненависти к нечистым, генетически модифицированным адарейцам. Свинолюдям. Осквернителям. У людей планеты появился новый, общий враг, и они забыли о противоречиях. Так вражда к чужакам спасла Иисусалим.
Послушайте, вступил Макс. То, что произошло с вашим другом здесь нет ничего личного. Это политика.
Мэллоув сделал драматический жест рукой.
Вот именно. Это политика. Возможно, вам стоит обратиться с протестом в разведывательное управление.
Я уже был там! воскликнул Терпение, и волосы у него на голове зашевелились, словно трава на ветру. Мне сказали, что не могут предотвратить казнь, сказали, что мне нужно Образование.
Ну, вот вы его и получите, сострил Мэллоув. Можете считать сегодняшнюю казнь совершенной в образовательных целях.
Мэллоув направился к двери, Анатолий последовал за ним; охранники оттеснили адарейца прочь. Максу показалось, что в воздухе повеяло чем-то кислымговорили, что адарейцы общаются между собой посредством обоняния, но доказательств ни у кого не было.
Я просматривал твое досье, пока мы старались вызволить тебя из камеры, говорил Мэллоув, когда Макс догнал его.
Пытались решить, стоит ли игра свеч? спросил Макс.
Судя по всему, должна стоить, ухмыльнулся Мэллоув. Дрожин изо всех сил старался скрыть твой арест. К счастью, у меня есть свои источники. Изо всех моих высокопоставленных офицеров, Макс, ты меньше всего времени провел в штабе.
Так точно, сэр, ответил Макс. Охранник открыл дверь. Их встретила волна горячего воздуха, ворвавшаяся с улицы.
Свыше двадцати лет ты с одного полевого задания отправляешься прямо на другое. Никакого сидения по кабинетам. Это совершенно нетипично.
Мэллоув требовал объяснений.
Таким образом я мог более эффективно сражаться за революцию, произнес Макс, зная, что именно этого ответа от него ждут, и в то же время более чем наполовину веря в него. Чтобы изменить лицо планеты, нам необходимо постепенно изменять сознание людей, пока все не станут едины.
Цена освоения бесплодной планеты была слишком высокаоно требовало непосильных жертв. Людям, чтобы достичь цели, необходимо было искренне верить хоть во что-нибудь.
До сих пор это неплохо работало, Макс, покровительственно заметил босс. Но сейчас наша борьба переходит на новый уровень, и мы нуждаемся в более широком видении проблемы.
Макс отметил про себя: Мэллоув повторяет свою метафору насчет битвы, он хочет остаться в истории в качестве генерала, хотя пришел в революцию поздно, когда борьба уже практически закончилась.
Быстро осмотрев двор, Макс напомнил себе, что борьба позади. Департамент политического образования располагался на мирной улице. Штаб-квартира занимала старое школьное зданиепрозрачный намек на то, что Департамент близок к народу, что он совсем рядом, а не отгорожен от людей стенами и заборами, как тайная полиция или разведка. Его окружали старые, тесные домишки, с цветочными ящиками на окнах и яркими флагами, свисавшими с крыш.
К обочине подъехал лимузин.
Телохранитель Мэллоува подскочил к двери, чтобы открыть ее. Мэллоув замер, поднял глаза к небу и с улыбкой киношного генерала воскликнул:
В бой!
В этот момент Макс заметил вооруженных людейэто явно были солдаты, спецназ, но в штатском, в неброских коричневых и серых тряпках, они показались из нескольких боковых улочек и подъездов. Солдаты Департамента образования обычно делали картинные жесты, желая, чтобы их заметили и боялись. Эти же передвигались плавно, почти скользили, не выставляя напоказ оружие, но при виде их Макс похолодел.
Он схватил Анатолия за плечоэто был боевой рефлекс, и как товарищ товарищу прошипел: «Беги!»
Первый солдат поднял пистолет и выстрелил в затылок водителю; раздался приглушенный хлопок.
Макс поднял руки над головой, развернулся, опустил голову. «Смотрите, я не опасен, я вообще ничего не видел». Он направился к ближайшему повороту.
Еще один хлопок, затем крик: «На землю! На землю, мать твою!» Чей-то голосможет быть, Анатолия, а может, Мэллоувавыкрикнул его имя. Из-за угла выступил один из серых солдат и прицелился Максу прямо в лоб.
В этот момент из дверей Департамента высыпали солдаты, поливая нападающих огнем. Из верхних окон застрочили устаревшие пулеметы.
Серый человек на долю секунды поднял глаза наверх, чтобы взглянуть, откуда стреляют. Макс бросился на него, схватился за ствол пистолета и, развернув его в грудь солдата, нажал на курок. Тело содрогнулось от электрического разряда, и враг, извиваясь, повалился на тротуар. Рука Макса онемела до локтя.
Вокруг царил хаосстрочили пулеметы, свистели пули, люди разбегались в поисках укрытия. Все еще сжимая в руке оружие, Макс обшарил карманы солдатанемного денег, больше ничего. Он завернул за угол, добежал до следующего поворота, свернул снова. Лавочники и окрестные жители, услышавшие перестрелку, высыпали на улицу.
Итак, Мэллоув ошибся. Люди из Разведки планировали именно уличные бои. А Макс оказался в ловушке в тылу врага. В своей камере он был бы в большей безопасности.
Двигаясь перебежками, он забился в очередной проулок, рванул предательскую черную форменную рубашку; пуговицы полетели во все стороны. Футболка привлечет меньше вниманияведь снайперы ищут людей в черном. Запихнув пистолет в карман брюк, он затесался в группу старух с кошелками, набитыми хлебом и овощами. Ссутулился, опустил голову и перешел улицу, прячась у них за спинами.
Ну чтоне успел одеться, ее муж пришел? усмехнулась одна из женщин.
«Чтоб тебе пропасть, хотел было сказать Макс. У меня в кармане пистолет». У тротуара на противоположной стороне улицы он отошел от них.
Правительственная машина без опознавательных знаковхотя черный цвет и тонированные стекла выдавали ее принадлежностьпронеслась по улице в сторону Департамента образования. Макс вжался в дверной проем, чтобы пропустить ее.
Пройдя квартал и оказавшись в бедном районе, он проскользнул в какой-то магазинчик и купил телефонную картускорее всего, выпущенную незаконно, потому что продавец взял наличные. Затем спрятался в углу у окна и осмотрел улицу. Набирая частный номер, принадлежавший привратнику Дрожина, который прочно запомнил и которым никогда не пользовался, Макс заметил на руке несколько царапин. Должно быть, его поранил солдат, когда они боролись за пистолет
Кто говорит? раздался голос на другом конце провода еще прежде, чем закончился первый гудок.
Мне нужен дядя Уиггли, начал Макс. У Питера Кролика неприят
Извините, вы ошиблись номером.
Короткие гудки.
Как и в первый раз, когда он звонил из дрожинской тюрьмы.
Внезапно, словно пуля снайпера, Макса пронзила мысль: а вдруг Дрожин ужеумер? Хитрый старый сукин сын должен же был когда-то сыграть в ящик, и, подобно всем остальным своим поступкам, он сделал это тайно.
Если это так, Макс сейчас в глубокой заднице. Кому достанется Разведка? Номинальным заместителем Дрожина являлся Хьюберт, но у него не было никакой реальной власти. Костигана следовало опасаться, но Дрожин, скорее всего, оставил инструкцию убить его после своей смерти. Он доверял этому человеку только потому, что тот его боялся. Единственным, кого Макс знал лично, был Обермейер. Он многие годы был непосредственным руководителем и связником Макса и докладывал о результатах напрямую Дрожину. Ему наверняка поручалось прикончить Костигана, и тому вряд ли предстояло прожить больше суток.
Итак, если Дрожин мертв, а Мэллоува только что пристрелили, судя по всему, дело обстояло именно так, то Максу тоже не грозило дожить до утра. Если его не убьют по чьему-либо приказу, он погибнет случайно.
Продавец уставился на посетителя, разглядывая окровавленную руку и форменные брюки. По телевизору шел репортаж о путче. Если журналисты уже на месте, значит, все было заранее спланировано. Тогда Максу действительно крышка.
Он выдернул карту из щели, сунул ее парню и швырнул на прилавок деньги.
Активируйте телефон еще раз.
Продавец, покачав головой, отодвинул деньги.
Макс выхватил из кармана пистолет и приставил его к виску продавца. Тот скосил глаза на его обручальное кольцо.
Я хочу позвонить жене, предупредить, что ей грозит опасность. Потом я исчезну.
Избегая смотреть ему в лицо, продавец выбил чек и активировал телефон.
После нескольких длинных гудков включился автоответчик.
Это дом она назвала другое имя, настоящее имя Макса. Голос у нее был немного хриплыйона шутила, что охрипла, крича на детей, но на самом деле она просто слишком много времени провела на суровой планете, дыша песком и пылью. Сейчас он не может говорить с вами, но, если вы оставите сообщение, мы вам перезвоним.
Он помедлил.
Дорогая, это я. Я в столице, но скоро, возможно, уеду. Не знаю, когда вернусь
Мимо магазина пробежало несколько солдат в светло-коричневой форме пехоты разведывательного управления. Макс отступил за стойку с яблочными чипсами.
Я я, он не смог заставить себя произнести слово «люблю», и вместо этого сказал фразу, понятную только им двоим, хотел бы сейчас лежать с тобой на пляже. Береги себя.
Он повесил трубку и, подняв голову, увидел направленный на него электрошокер.
Макс выпустил из пальцев телефонную карту, и она со стуком упала на пол. Второй раз за полчаса он поднял руки, притворяясь, что сдается, а сам быстро отступил к двери.
Сунув пистолет в карман, он опрометью выбежал на улицу. Здесь, как это ни странно, было тихо и безлюдно, лишь из одного переулка доносились какие-то крики. Макс повернул в противоположном направлении, пронесся по улице, окруженной жилыми домами, перепрыгнул через стену и оказался в чьем-то саду. Пересек задний двор, оставив позади чьи-то удивленные лица и, наконец, оказался на угловом участке, занимаемом одной из старых Простых Церквей.
Это было длинное одноэтажное здание, которое могло сойти за бункер, если бы не окна.
Революционеры, оказавшись у власти, не стали уничтожать церкви. Священники, поддерживавшие новый режим, процветали; некоторые церкви, подобно этой, Святилищу Колеблющихся, служили «почтовыми ящиками», через которые шпионы Дрожина передавали информацию в Разведывательное Управление.
Макс вошел и, обогнув скамьи, приблизился к Алтарю Святого Духа, расположенному в боковом приделе. Шепча молитву, он наугад открыл древнюю засаленную Библию. Он не собирался читать ееэто был ритуал.
Он закрыл глаза, ткнул пальцем в страницу, затем взглянул на слова. Второзаконие, 14:2: «Ибо ты народ святой у Господа Бога твоего, и тебя избрал Господь, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле».
Что значит эта фраза сейчас, когда они уже не на Земле? Макс никогда не был силен в теологии, так что этот вопрос его не особо волновал. Он взял огрызок карандаша и бумажку для молитвенных записочек и направился к стене, у которой стояли коленопреклоненные верующие. Выбрал место как можно дальше от двух женщин, очевидно, матери и дочери, закутанных в одинаковые алые шарфы, старательно, молча царапавших свои записочки. В углу висел телевизор; по нему повторяли старые записи проповедей Ренье Голден, Золотой Пророчицы, основательницы Простого Христианства.
«Судьба, определенная нам Господом, видна из испытаний, которые Он ниспосылает нам», говорила Золотая Пророчица.
Макс узнал эту проповедьона была произнесена на берегу реки в Ростове-на-Дону, на юге России. Голден была американкой, но она обратила в свою веру много людей во время двух продолжительных визитов в бывший Советский Союз, Болгарию, Сербию и Грецию. Сотни тысяч новообращенных последовали ее призыву покинуть планету. Она умерла, так и не успев улететь с Земли, но тем самым лишь уподобилась Моисею, которому не суждено было достичь земли обетованной. Ее последователи образовали многонациональное общество, которое держалось на одной только силевначале на силе ее личности, затем на трудностях, возникших при освоении Иисусалима, а затем, наконец, на силе патриархов и революции, самой могучей из всех.
Макс больше десяти лет не пользовался этим почтовым ящиком. Он сложил руки и принялся от всего сердца молиться богу шпионов и тех, кто оказался в тылу врага, чтобы получатель когда-нибудь наведался сюда.
Затем взял карандаш и начал писать, надеясь, что человек, которому предназначалось письмо, расшифрует старый код.
«Я обращаюсь к тем, кто слушает меня сейчас посредством спутников; я хочу, чтобы вы взялись за руки. Протяните руку и прикоснитесь к телеэкрану»
Он писал медленно. Код основывался на словах, обозначавших членов семьи. «Тетя» означала одно, «дядя»другое, а определенные слова придавали сообщению тайный смысл.
«Господь указал нам, как строить корабль, подобно тому, как Он дал Ною план ковчега. Только на этот раз мы отправимся прямо на небеса. Вознесите молитвы в сердце своем, и там, на небе, вы сможете повторить их перед лицом Бога»
Макс сложил свою бумажку и опустил ее в ящик.
Могу я вам помочь?
За спиной у него стоял молодой священник в традиционном костюме и галстуке. Один из этих сердитых молодых пасторов, поставивших себе целью вернуть церкви былое величие при светском режиме, если Макс правильно угадал.
«Господь не велит нам общаться с грешниками, но падший мир погряз в грехе. Нам остается лишь покинуть этот мир и вознестись»
Я просто писал молитвенную записку, негромко ответил Макс и положил огрызок карандаша обратно в чашку.
Я вас не знаю, вы не из наших прихожан.
Церковь открыта для всех, сказал Макс.
Священник мельком оглядел Макса, отметил отсутствие рубашки, взмокшую от пота футболку, окровавленную руку.
Вы не находите это страннымте, кто преследует церковь, бегут прятаться в ней, когда им грозит опасность.
«Вы готовы к испытаниям? Вам предстоит сделать выбор: вы можете умереть среди грешников или обратить свой взор к небу и присоединиться к сонму ангелов»
Старуха, молившаяся на другом конце стены, с помощью дочери поднялась на ноги и проворчала:
Каждый человек может измениться. Иногда опасностьэто способ дать нам понять, что нужно покаяться.