Ты не знал, в чем дело. Съемки в космосе дьявольски дорогие. Мы не можем себе этого позволить. Нам приходиться репетировать на Земле, и экономить на всем, чем можно. И теперь правительство запретит съемки. А ведь мы стараемся ради других!
Ну, да, черт побери, сказал я, мы всего лишь ветераны. И понятия не имеем, как управлять кораблями. Чем мы занимались во время войныглубоководным плаванием?
Вэйн ухмыльнулся.
Другие времена, другие порядки. Мы договорились, что Хельсинг выступит по национальному телевидению, чтобы найти инвесторов. Надеюсь, у него все получится. Это наш последний шанс, Грэг. Тридцать бывших пилотов рискуют головой, исполняя безумные трюки, и молят небеса, чтобы фильм получился хорошим. Вот что такое «Хельсинг и Ко». Парни вложили в съемки всю душу.
Как и ты, не так ли? спросил я.
Да. Я тоже поставил на карту все, что у меня есть. А еще ну, с нами работает одна девушка. Джуди Вентворт. Если дело выгорит
Понимаю. Удачи!
Спасибо, ответил Вэйн. Вот тут мы и живем. Не хочешь присоединиться к нам, Грэг?
Я на мели, признался я.
Нам нужны любые пилоты. Люди так же важны, как и деньги. А тут еще Корсон выбыл из строя, и нам будет не хватать пилотов. В любом случае, чем больше пилотов, тем лучше. Оплаты не жди, но еда, койка и приличный шанс сломать себе шею в твоем распоряжении.
О чем еще можно мечтать? проворчал я.
Воздушное такси опустилось на землю. Через некоторое время я оказался в одном помещении с Вэйном и толстым, лысым человеком с лицом встревоженного бульдога. Его бледно-голубые глаза уставились на меня.
Садитесь, мистер Грэг Лэш, грубо сказал он. Ты тоже, Вэйн. Какого дьявола ты позволил Корсону устроить такое?
Я почувствовал напряжение между Вэйном и толстякома также кое-что еще. Возможно, ненависть. Позже я узнал, в чем делов Джуди Вентворт.
Вэйн зажег сигарету и насмешливо ухмыльнулся.
Я мало что могу поделать со сплавляющимися дюзами. В любом случае, прошлого не изменить. Вы получили деньги?
Конечно, ответил Дэн Хельсинг. Но мало. Катастрофически мало. Мы отправляемся в Пояс Астероидов, чтобы найти космическое тело с атмосферой и закончить съемки со скудным оборудованием и закладными на старую ферму. Но, если немного поголодаем, у нас будет полно топлива и боеприпасов.
Я не возражаю, сказал Вэйн. Фильм очень важен для меня.
Хельсинг повернулся ко мне.
Во-первых, Лэш, ты чертов дурак. Если бы ты притащил «Мэйзи» сюда, где мы могли все сделать без шума
Откуда ему было знать? резко спросил Вэйн.
Хельсинг не обратил на него внимания.
Ладно. Ты нанят. Нам нужен каскадер. У нас тридцать
Двадцать девять профессионалов, прошептал Вэйн.
но они постоянно рискуют жизнью. Их заменить легче, чем достать деньги.
Я с радостью возьмусь за работу, сказал я.
Хельсинг откусил кончик сигары.
Ты не знаешь, на что соглашаешься. Нам нужны те, кто не боится довести корабль и себя до предела прочности, чтобы у публики побежали мурашки по коже. Знаешь, почему у моих фильмов всегда были большие кассовые сборы? Я никогда не использовал куклы или комбинированные съемки. Пилоты уже гибли. Иногда разбивались в лепешку. В фарш, мистер Лэш. У нас ненадежные корабли, мы достали их со свалки. Единственное, что заставляет их летать, это мужество пилотов.
Это правда, Грэг, тихо сказал Вэйн. Вот будешь нестись на какой-нибудь обломок, и у тебя останется полсекунды, чтобы отвернуть. Тогда ты услышишь, как Хельсинг вопит: «Продолжай лететь, еще полно времени! Целься прямо в обломок, черт тебя дери, трус проклятый». Он засмеялся. Это значит, что «Гром в небесах» окупится, как надоно узнают об этом только выжившие.
Ладно, проваливайте, сказал Хельсинг. Мне еще надо найти подходящий астероидс атмосферой.
Ты слишком привык командовать, сказал Вэйн. Подожди до начала съемок.
Режиссер покраснел, но ничего не ответил. Мы вышли из кабинета Хельсинга и пошли к низкому зданию из пластика, стоящему поблизости.
Пойдем, познакомлю тебя с парнями, сказал Вэйн. Вот комната отдыха. Из развлечений тут только выпивка и драки.
Я и сам это понял по напряжению, витавшему в помещении. Тут было человек двадцать ветеранов, со следами войны и того, что случилось позже. Жизнь пинала их, пока они не потеряли веру в Бога и людей. Ну, с ними обошлись несправедливосо всеми ними. Я не сильно винил их за то, что они отказались выпить со мной
Это было дело рук Корсона. Он уже рассказал всем обо мне. А сейчас быстро заливал себе в глотку чистый бурбон. Я видел это по его глазам.
Кто нанял этого олуха? спросил он Вэйна.
Хельсинг. И я. А что?
Корсон свирепо посмотрел на меня.
Предполагалось, что наша компания будет кооперативом. Нам не нужны паразиты.
Ладно, я понял, сказал я и повернулся, чтобы уйти.
Вэйн остановил меня.
Послушай, Корсон, чуть ли не шепотом сказал он. Нам надо закончить фильм. Половину времени вы грызетесь друг с другом, а вторую половинуисполняете трюки. Ладно. Но нам нужно больше пилотов. Если бы мы выгоняли всех, кто тебе не нравится, мы бы ни черта не сняли. Понимаешь?
Корсон оттянул губу, показав зубы.
Ты
Вэйн прав, сказал худой тип со шрамом на лице. Наша задача доделать «Гром в небесах». Если этот парень сможет помочь нам, я буду только рад.
Лицо Корсона искривилось.
Ладно. Но я буду пить один.
Он отвернулся. Вэйн вывел меня в ночь.
Ничего, раздавим бутылку у меня в кабинете, с кривой улыбкой сказал он. Потребуется некоторое время, чтобы они приняли тебя.
Что с ними не так? спросил я, хотя уже знал ответ.
Они лишились веры во все. Значение имела только борьба за выживание. Идеалыда!
Но они потеряли их после войны.
Вэйн ничего не ответил. В кабинете мы пили бренди и болтали о прошлом. Я не стал упоминать о происшествии на Цербере, раз уж Вэйн тоже не касался этой темы.
Вошла девушка, невысокая симпатичная брюнетка с беспокойным видом, у нее в руках была пачка бумаг. Не обратив на меня внимания, она звучно поцеловала Вэйна. Затем увидела меня и удивленно сказала: «Ой».
Это Грэг Лэш, дорогая, представил меня Вэйн. Джуди Вентворт.
Мы пожали друг другу руки.
Грэг? переспросила она. Я все о вас знаю. Брюс рассказывал. Решили заехать в гости?
Не совсем, ответил я. Я присоединился к команде.
Какая глупость! сказала Джуди. Но я рада с вами познакомиться. Кстати, мы вылетаем на рассвете. Хельсинг нашел подходящее место для съемок. Поблизости есть только один астероид с атмосферой.
Джуди бросила распечатку на стол Вэйна, снова поцеловала его и вышла.
Приятная девушка, сказал я.
Вэйн ничего не ответил. Я внимательно посмотрел на него и увидел, что его лицо побелело.
Я взял со стола лист бумаги.
Цербер, сказал я.
Вэйн взглянул на меня.
Место назначенияЦербер. Я представил корабль, беспомощно летящий с заклинившими двигателями и падающий на скалистую поверхность астероида. Холодный ветер сдул воспоминания.
Тебе нельзя исполнять трюки на Цербере, Брюс, предупредил я.
Вэйн снова промолчал.
Лучше я покажу тебе комнату, Грэг, через некоторое время сказал он. До рассвета осталось недолго. Мне придется нанять грузовой корабль, чтобы доставить нас на астероид.
Послушай
Забудь об этом, сказал он.
Я развернулся и уставился на него.
Неужели ты и правда собрался пикировать над Цербером?
А что, если да?
Я летаю не хуже тебя.
Ты не сможешь справиться с «Пулей», мрачно сказал Вэйн. Я единственный в команде, кто знает, как летать на марсианском корабле. А в сценарии есть пикирование на «Пуле». Это моя работа.
Значит, вот что его ждало. Немногим удалось разобраться в сложной, запутанной приборной панели марсианского корабля. А на то, чтобы научиться на нем летать, требуются годы. Поэтому именно Брюс Вэйн должен был направить «Пулю» прямо на астероид, который повредил его психику.
И я знал, что такое космический шок. Он нападает внезапно. Сводит мышцы и парализует так, что нельзя даже сбавить скорость. Человек превращается в неподвижную статую. Если Брюс Вэйн снова помчится на Цербер
Я почувствовал тошноту.
Глава третьяВойна планет!
На рассвете мы покинули Землю на зафрахтованном грузовом корабле и направились на Клистру, небольшой безвоздушный астероид рядом с Цербером. Эскадрилья «Мэйзи» и «Пуля» были закреплены в огромном грузовом отсеке транспортника. Я ожидал, что полет будет довольно скучным. Но в корабле стало шумно от суеты после взлета.
Изменение планов, очевидно, означало реорганизацию всего процесса съемки. Камеры, подходящие для работы в атмосфере Земле, были непригодны для Цербера. В воздухе астероида содержался хлор, и были нужны защитные экраны. А съемки в открытом космосе, как я узнал, требовали специальных фильтров, снижающих резкий контраст между светом и темнотой. Команда приготовила мощные телескопические линзы со сложными приборами фокусировки и слежения. Обычную кинопленку пришлось заменить на пленку, не восприимчивую к космическим лучам.
А людикаждый со своей долей в компаниинервничали, ожидая возможности приступить к единственной работе, на которую они способны, исполнение трюков. Техникам, нанятым за деньги, тоже было чем заняться. Пилотам оставалось только ждать.
Они все были ветеранами. Они знали космос, знали корабли. Но в военное время все было по-другому. В те страшные, кровавые дни смерть мало что значила. Главным было победить.
Они победили и стали никому не нужны. Это был их последний шанс. Если затея провалится, они окажутся у разбитого корыта, как ябудут бездомными, бесполезными и непригодными для любой другой работы. Большинству хотелось забыть войну, являвшуюся гораздо более опасным приключением по сравнению с тем, что когда-либо снимал Хельсинг.
Режиссер носился по кораблю, как ураган. Он был катализатором, примитивной, движущей, наэлектризовывающей силой, подстегивающей всех остальных. Хельсинг настраивал всех на максимальную самоотдачу, следил, чтобы все занимались делом и бушевал, когда кто-то лодырничал. «Гром в небесах» не мог быть просто хорошей кинокартиной. Фильм должен был стать настоящей эпопеей. Пилоты должны быть в форме. Хельсинг без устали работал с нами над картами и числами, планируя трюки
Мы ненавидели его. Сам-то он не летал, понимаете?
И ради того, чтобы восхитить зрителей, он был готов на все! Даже на то, чтобы развалить корабль на части и убить или покалечить пилота.
Да любой гражданский пилот сможет сделать тройное пикирование! закричал на меня Хельсинг. Давай ближе. Пролети рядом с этим кораблем! Вот Он схватил карандаш и заново начертил мой курс на бумаге, проведя его невозможно близко от курса другого корабля. Ну, что, сможешь сделать это без истерики? В конце концов, надеюсь, у тебя получится подлететь к нему ближе, чем на сто километров. Не забывай, мы снимаем космический боевик. Нам нужно напряжение. Наша задача не в том, чтобы усыпить зрителей!
Я начал понимать, почему на сеансах фильмов Дэна Хельсинга нет свободных мест. Он знал, как снимать кино, и разговаривал весьма язвительно.
Дай я это сделаю, вмешался Корсон.
Его голова все еще была перемотана, но он отлично себя чувствовал. По крайней мере, достаточно хорошо, чтобы цепляться ко мне при каждой возможности.
Скоро у тебя будет свое задание.
Я сделаю и свое и Лэша, сказал Корсон Хельсингу. Нам же нужен хороший фильм, не так ли?
Ой, кончайте спорить, принеся кофе, сказала Джуди, играя привычную роль миротворца. Клистра уже совсем рядом. Там некогда будет выяснять, кому чем заняться.
Атмосфера разрядилась, но ненадолго. На корабле было слишком много ненависти. Люди разучились смеяться. Они работали, не как сплоченная команда. В таких ненормальных условиях, при малейшей провокации, они вспыхивали, как трут.
Я не мог винить их за это. Я тоже был таким.
На войне по званию я был старше всех, возможно, некоторым это не давало покоя. Не то, чтобы мои нашивки как-то помогли мне, пока я катался на поездах! Но черт его знает. Я не сомневался, что Корсон ненавидит меня.
Ну, мне он тоже не нравился.
Теперь Хельсин и Вэйн. Вражда между ними, то и дело, вспыхивала, но, в основном, тлела где-то в глубине. Джуди старалась все сгладитьнелегкая задачка! Тридцать с чем-то космонавтов, пытающихся опередить время, яростно сражающихся с давящей судьбой без всякой надежды, идеалов или веры. Мы были проклятыми и строили лестницу, чтобывозможновыбраться из ада.
Мы долетели до Клистры. И я ощутил сожаление. Я был рад снова оказаться в космосе и увидеть знакомые звезды. Я слишком долго не покидал Землю. Дом для пилотаэто пространство меж двух миров, планеты служат всего лишь временными пристанищами.
На Клистре же мы работали! Боже правый, как мы работали! Прежде всего, мы построили пластиковые дома. После разгрузки оборудования и кораблей, транспортник улетел, и мы остались одни. Даже радиосигнал был не в силах преодолеть расстояние между планетами. Космос огромен, и телевидение работает только в пределах нескольких сот километров. А радиону, мы могли связаться с земной станцией, большим сторожевым постом, внимательно наблюдающим за межпланетным Промежутком, и на этом все.
Прежде я не упоминал Промежуток. Космонавты знают, что это такое. Это один из проходов через Пояс Астероидов. Он довольно опасен, и большинство транспортов и грузовиков летают по другому маршруту, но является одним из способов пробраться через огромное скопище обломков космических тел между Марсом и Юпитером. Пояс очень широкий. Вот почему корабли предпочитают использовать переходы, а не тратить время на облет Пояса снизу или сверху.
На станции в Промежутке бьл мощнейший радиоцентр, способный связаться со всеми планетами. Помните об этом.
Так вот, мы работали, не покладая рук. Летающие камеры, управляемые дистанционно, были запущены в нужные места. Эти камеры представляли собой аппараты, утыканные линзами и загруженные катушками со специальной пленкой, их орбиты были аккуратно рассчитаны, а крошечные двигатели всегда могли поправить отклонения. Прозрачный операторский корабль был дважды проверен. Все корабли заправили, на «Мэйзи» загрузили боеприпасынастоящие ракеты и снаряды для бластеров, чтобы сцены боев выглядели, как можно зрелищнее.
Наконец, все было готово к съемкам. И коварная фортуна не смогла удержаться от соблазна, начать предстояло с эпизода пикирования марсианского корабля. Я сильно встревожился. Кроме меня, никто не знал, что Вэйн боялся Цербера, но он велел мне держать рот на замке. Однако, дело нужно было сделатьэто единственное, что имело значение.
Мы установили камеры на Цербере и на орбитах вокруг него. После этого все поднялись на прозрачном корабле над астероидом, чтобы наблюдать за процессом, хотя в сцене был задействован только один Вэйн. Я смотрел, как он управляет капризной марсианской «Пулей». На телеэкране было его лицо: суровое, напряженное и решительное.
Давай, Брюс, крикнула Джуди. Я не спущу с тебя глаз.
Вэйн услышал и увидел ее у себя на экране. Его улыбка была не совсем естественной.
Считай, что сделано, малыш. Моргнуть не успеешь, как я вернусь.
Надеюсь, все будет хорошо, пробормотал Корсон. Мы на несколько дней отстаем от расписания. Если опоздаем, то разыграется очередной марсианский кризис, и никто и цента не заплатит за фильм о войне.
Возможно, ответил я. Впрочем, новостей нет уже довольно давно. Черт его знает, что там происходит.
По крайней мере, война еще не началась, сказала Джуди. О ней мы бы быстро узнали!
Я склонился над экраном.
Как дела, Брюс? тихо спросил я.
Он посмотрел в камеру.
Все хорошо, Грэг.
Тогда будь осторожнее.
Черта с два, осторожнее, оттолкнув меня, выпалил Дэн Хельсинг и встал вплотную к экрану. Действует жестко и быстро, Вэйн. Не отворачивай, пока я не скажу. Если придется, в последнюю минуту воспользуйся магнитными лучами. Тебя будут снимать астероидные и орбитальные камеры. Просто лети на ту скалу, о который мы говорили. Готов?
Готов, с побелевшими губами ответил Вэйн.
Камеры! закричал Хельсинг. Включить их! Запускай двигатели, Вэйн! Покажи этому астероиду!
Я посмотрел влево и увидел, как быстро удаляется «Пуля». Я подошел кокну. Марсианский корабль летел быстро, просто стремительно, и приближался к скалистому шару, висящему в космосе под нами. Огонь из дюз корабля сверкал, как алые молнии.