Ирис кивнула, стараясь не смотреть на него.
Я бы не хотел, чтобы вы уезжали, сказал он и прокашлялся. Но у меня и в мыслях не было вас задерживать. Я понимаю. У вас, наверное, есть семья на континенте?
Ирис посмотрела ему в глаза. Император выглядел удрученным, но ни единой задней мысли в его вопросе не было. Ирис закусила губу.
У меня есть сестра старшая. Ее зовут Лора. У нее два сына.
А муж? Вас многие должны любить, добиваться
Нету.
Это грустно, сказал он после паузы.
Но почему?! У меня есть музыка
Он о чем-то глубоко задумался.
Вы учите племянников играть на свирели?
Нет, они не хотят. Им больше нравится кататься в лодке и рыбачить.
Дети, сказал он со странным выражением, редко понимают, что на самом деле ценно.
Он снова уставился на море. Ирис упустила еще один великолепный шанс незаметно подбросить ракушку.
Если бы у меня был брат, сказал император, глядя на белые гребешки внизу. Или сестра. Все было бы по-другому. Мы бы играли вместе, гуляли по галерее, ходили на шлюпке
Почему бы вам не найти друзей? сказала она, не успев подумать, поддавшись сочувствию. У членов императорского совета наверняка есть дети, да и просто может быть дети добропорядочных горожан?
Он посмотрел на нее огорченно: конечно, она ничего не понимала в здешних реалиях.
К сожалению, нет, сказал взрослым голосом. Меня хотят убить. Мальчик, девочка, взрослый, друг Любого можно шантажировать. Любого можно запугать, и он подбросит яд в мой стакан Поэтому я сижу взаперти.
Ирис будто невзначай взяла платок и стала протирать свирель чтобы увлечь себя действием, чтобы руки не дрожали.
Вы думаете, я фантазирую, сказал он укоризненно. Но это правда. Речь идет не просто о будущем о самом существовании Каменного Леса.
Он встал и прошелся по комнате, взмахнул рукой, разрезая воздух, будто что-то кому-то запрещая.
Так. Он остановился, сжал зубы, на бледных щеках заиграли желваки. А вы с сестрой вы дружите? Вы близкие люди?
Очень, сказала Ирис, благодарная ему за смену темы. Она меня вырастила почти как мать. Мы рано осиротели.
Понимаю, сказал он шепотом. Я тоже я знаю.
Тогда Ирис не выдержала и обняла его трогательного ребенка, одинокого сироту. Он в первую секунду съежился, будто его никто не касался раньше, а потом вдруг обнял ее в ответ, но вовсе не по-детски, не сыновними объятиями.
Она наконец-то истолковала выражение, с которым он раньше на нее смотрел, и ей сделалось страшно. Высвобождаясь, она оттолкнула его, неделикатно, почти грубо.
Сердце грохотало в ушах. Щеки горели. Она была идиоткой, слепой дурой, она ошиблась и не представляла даже цену этой ошибки. Первый ее взгляд был на дверь.
Не уходите, сказал он умоляюще. Я все понимаю, я же не сумасшедший. Не бойтесь, пожалуйста, я знаю, как себя вести. Просто это все музыка
Она не находила слов.
Не уходите, повторил он. Расскажите что-нибудь. Как вам понравился наш город?
Он прекрасен. Ирис отошла к противоположной стене, стараясь дышать ровно и глубоко, всем своим видом показывая, что ничего не случилось. Я видела улицы, площади, ювелирный квартал Я встретила человека на базаре, у него лавка, ракушки, народные песни. Но оказывается, он и сам играет! Ксилофон и колокольчики, помните? Его зовут Ольвин. Если где-то в Каменном Лесу и есть настоящий музыкант
Она прервала себя. Император смотрел исподлобья, уголок его рта поехал книзу:
Ксилофон и колокольчики
Он подошел к стеллажу, безошибочно выбрал ракушку Ольвина, широко открыл окно, впуская в комнату ветер и гул шторма, и, размахнувшись, швырнул ракушку в волны.
* * *
Вечером она играла в приемной для гостей, чьи имена и лица вспоминались ей очень смутно. Новое бриллиантовое колье казалось страшно холодным, тяжелым, давило на шею.
Лорда-регента не было среди слушателей. Ирис напряженно ждала, что он явится, но время шло, звучала одна мелодия за другой, а лорд-регент медлил, отвлеченный, возможно, государственными делами. В зале было много стражи почти незаметной на галереях и, наоборот, подчеркнуто надежной, с алебардами, у дверей. Здесь два дня назад произошло покушение на главного государственного сановника, думала Ирис. Почему эти люди держатся так, будто ничего об этом не знают?
Слушатели были благосклонно-равнодушны, переговаривались, пили вино, выходили из зала и возвращались; кто-то аплодировал с большим усердием, кто-то лениво склеивал ладони на секунду, чтобы тут же разнять их и продолжить прерванную беседу. Ирис заставила себя сосредоточиться на музыке, уйти в свирель, спрятаться в свирели; лучшие воспоминания ее детства, прогулки с сестрой по светлому лесу, зеленые склоны, с которых они скатывались кубарем по очереди, все эти дни были растворены в мелодиях, и она воспроизводила их нота за нотой.
Потом Тереза, восседавшая в первом ряду, попросила ее сыграть «Времена года». После первых же тактов Ирис узнала в своей музыке исполнение Ольвина. Она поверила голосу, неслышному для других, подчинилась его воле и сломала прежнюю тему, выстраивая мелодию заново. В зале стихли разговоры эти люди разбирались в гармонии, как рыба в фейерверках, но не могли не почуять силу, которая исходила в этот момент от Ирис и от ее свирели.
Она закончила фрагмент, перевела дыхание и увидела императора на галерее, в плотном кольце стражников. Он смотрел на Ирис, в его взгляде было то самое выражение, которое теперь до смерти ее пугало.
В перерыве она стала свидетелем сцены, для ее ушей не предназначенной. Тереза ледяным тоном порекомендовала императору покинуть зал, тот спокойно и властно напомнил ей, что она всего лишь слуга трона. Тереза удалилась, не взглянув на Ирис. Стражники продолжали держать императора в кольце.
Я пришел вас послушать, он через силу улыбнулся Ирис. Вы играли «Времена года» не так, как раньше. Почему?
У вас великолепный слух, сказала она сухими губами. Я рада, что вы пришли на концерт.
Кое-кто пытался меня удержать. Он недобро оглядел лица стражников с выпученными глазами. Мне нельзя свободно ходить по собственному дворцу Пошли вон! Это приказ императора!
Стражники колебались долю секунды. Потом один из них, слабое звено, отступил, и за ним попятились остальные. Ирис и император остались одни на широкой галерее снизу доносились голоса из зала. Напротив тянулась глухая кирпичная стена. Ирис огляделась, сразу вспомнив стрелу с цыплячье-желтым оперением.
Это может быть опасно, государь. Бунтовщики
Не пролезут же они прямо во дворец!
Возможно, она говорила по наитию, будто ступая по тонкому льду, эти люди пытались когда-либо связаться с вами
Он посмотрел удивленно:
С какой стати? Пять лет назад они хотели использовать меня как марионетку на троне. Теперь я им нужен только мертвый.
И все это ты знаешь от лорда-регента, подумала Ирис.
Но, возможно, они еще попытаются что-то до вас донести Представить свою точку зрения
Точку зрения?! Он глянул так, что ей сделалось по-настоящему страшно. Бунтовщики хотят отказаться от двух провинций! Это не точка зрения, это измена, за которую следует варить заживо! Вы да вы просто
Он хотел сказать «дура» или даже «предательница».
Вы ничего не знаете о нашем мире!
В конце галереи зазвучали шаги. Через плечо императора Ирис увидела лорда-регента, за его спиной толкались стражники.
* * *
Отступать ей некуда. Завтра во время урока она оставит неприметную ракушку на стеллаже в комнате для занятий. Император обязательно найдет ее и захочет прослушать незнакомую запись. Что он сделает потом?
Он пойдет к лорду-регенту. Тогда Ирис изобличат, схватят и обвинят В чем, в шпионаже? Она, конечно же, расскажет все как есть, но к этому времени Лора с детьми будет в безопасности наверное.
Лицо императора, когда он произнес слово «измена», стояло у нее перед глазами. Бунтовщики зря надеются, что он способен прислушаться к каким-то их доводам. Император полностью под влиянием лорда-регента Зачем Ирис знать историю бунта, зачем вникать, ведь она всегда избегала политики?!
«Отказаться от двух провинций». Для Ирис это ничего не значит. Но ради своей правды люди готовы варить противников в котлах и быть сваренными.
Ее пальцы бегали по завитку свирели. На страшной глубине, куда не дотянется ни один ныряльщик, жила улитка и сто лет росла вместе со своей ракушкой, а потом умерла. И пустую раковину подняли на свет, выжгли кислотой поверхность, отполировали устье и прорезали клапаны на месте хитиновых игл. Смерть улитки получила новый смысл она звучит.
Что будет с моей свирелью? подумала Ирис с внезапным страхом. Когда меня казнят Смогут ли эти люди понять, насколько драгоценна именно эта ракушка и насколько она хрупка? Раз, швырнуть в раздражении о стену и звука нет. Одной трещины достаточно.
Может быть, заговорщики подобрали верный подход к юному императору? Они далеко не глупы нашли ведь они слова для Ирис, ту ниточку, которая обязательно сработает, если за нее дернуть. Есть ли у мальчика такая ниточка? Память о родителях? Еще что-то?
Тогда он не побежит к лорду-регенту. Тот не устроит расследование. Ирис останется гостьей, а не пленницей в этом дворце и через месяц, как договорено, уедет домой, встретится с Лорой и обнимет племянников
«Завтра, сказала себе Ирис. Я оставлю ракушку с записью на полке в комнате для занятий. Лора бы сделала для меня то же самое».
* * *
Он сыграл гамму от начала и до конца, без фальши. Пальцы подергивались, в движениях не было плавности, но Что же он, тренировался без отдыха вчера, позавчера, ночами?!
Просто не понимаю, как это возможно, сказала она честно. Научиться играть гамму за два дня не в человеческих силах.
Вы мне льстите, сказал он сухо.
Яд между ними никуда не делся, но она видела, что ее оценка ему приятна.
Я правда ничего не знаю о вашем мире, сказала она после паузы. Прошу простить меня, если чем-то нечаянно вас оскорбила, государь.
Меня зовут Ференц.
Я знаю.
Ну так и зовите меня Ференц Вы не можете меня оскорбить. Я в самом деле много занимался эти дни. И ночи. Чтобы камердинер не донес Эрно, я тренировался без звука перебирал пальцами, задержав дыхание, на ощупь. Я хочу научиться играть до того, как вы уедете.
Торопливость вредит искусству, сказала она слишком сухо и назидательно. И, чтобы исправить впечатление, улыбнулась: Когда-нибудь мы сыграем вместе.
Когда-нибудь, сказал он почти по-стариковски, с глубокой горечью. Я расскажу вам о нашем мире чтобы вы поняли. Вы помните, что мои родители погибли во время бунта?
Как я могу забыть!
Но вы не знаете, почему они погибли. Отец согласился включить бунтовщиков в правительство, созвать так называемое народное собрание, дать двум провинциям автономию Кремню и Счастливому Острову. Он предал империю, поставил нашу родину на грань катастрофы.
Но бунтовщики, проговорила Ирис, не поверили ему и потому убили?
Кто сказал, что его убили бунтовщики?! Его убил Эрно, своими руками, чтобы не позорить его прикосновением палача.
Ирис молчала. В ее ушах нарастал звон, как от далекого камертона. Император смотрел на нее, играя желваками, и она не могла отвести взгляда.
А он знает, что вы знаете? хрипло спросила Ирис.
Он сам мне сказал. Когда я подрос немного.
И
Он убил моего отца, спасая его честь и родину. Другой выход означал бы позор и гибель Каменного Леса. Такое было время. Сейчас все изменилось мне можно быть добрым, потому что Эрно спас страну. Мне можно быть милосердным, потому что Эрно никого не жалеет, он и меня убил бы, если бы я стал предателем Теперь давайте разбирать новое упражнение.
Пока император, зажмурившись, пытался извлечь из свирели чистый, не сиплый, не резкий, не дрожащий звук, Ирис потихоньку вынула ракушку из сумки и положила на полку к остальной коллекции.
Ракушка улеглась там на первый взгляд незаметно но, бросив на нее второй взгляд, император обязательно заинтересуется. А если и нет это уже не забота Ирис. Она исполнила, что ей велели.
Завтра я сыграю гамму вперед и назад, с закрытыми глазами, пообещал император.
И не сдержал слова.
* * *
Госпожа Айрис, сегодняшнего урока не будет.
Алекс остановился на пороге комнаты, и был он непривычно мрачен.
Но почему? вырвалось у Ирис.
Император плохо себя чувствует.
Что с ним? Он болен?!
Урока не будет, повторил Алекс. Пожалуйста, оставайтесь в своей комнате. Лорд-регент, возможно, захочет задать вам несколько вопросов.
О чем?!
Алекс ушел.
Она захотела выйти на балкон, но дверь оказалась запертой на ключ. Кто ее запер, горничная?! Ирис прошлась по комнате. Что с императором, что с ним могло случиться? Не от того ведь, что он прослушал эту ракушку?!
Входная дверь снова распахнулась без стука, чего никогда не бывало прежде. Если прежде Алекс был мрачен теперь он был потрясен и не мог взять себя в руки.
Госпожа Айрис, идемте Я получил распоряжение относительно вас. Пожалуйста, возьмите свирель и все ваши ракушки
Урок все-таки состоится?
Нет.
В молчании они прошли по коридору. Стражи было вдвое больше обычного. Лифт опустил их на десять этажей вниз, дальше Алекс повел ее по незнакомой части дворца мрачной, темной, со множеством решетчатых дверей и окон-щелей.
Еще один лифт, тоже вниз. Алекс несколько раз пытался заговорить и обрывал себя у него першило в горле.
Я, по правде говоря, сам не понимаю Вероятно, лорд-регент хочет вам что-то показать или кого-то показать раньше такого никогда не было. Я не ждал такого приказа
Какого приказа?!
Сейчас вы все узнаете
Стражники у каждого поворота. Тяжелая дверь отперлась и заперлась. Ударил в нос отвратительный запах сырость, пот и еще что-то, отчего волосы шевелятся на голове. Ирис захотелось немедленно бежать из этого места бежать сломя голову.
Сюда, пожалуйста
Она пригнулась, чтобы войти в низкую дверь с каменным сводом. Здесь не было окон, только свечи и факелы. У стены, прикованный за руки, стоял Ольвин человек, который показал ей «Времена года».
Да что же вы творите?!
Она бросилась к прикованному, стражники перехватили ее за локти с двух сторон.
Этот человек вообще ни в чем не виноват! Ни при чем! Вы, живодеры, палачи, отпустите его немедленно!
Тише, госпожа Ирис, сказали у нее за спиной.
Она обернулась. Лорд-регент, с повязкой на глазах, стоял, облокотившись о спинку железного кресла.
Тише. Не надо кричать раньше времени.
Она попыталась взять себя в руки.
Этот человек ни в чем не виноват.
Что это?
Регент протянул руку на ладони лежала раковина, вокруг завитка вились острые шипы.
Ирис опустила плечи.
Откуда ракушка? тихо спросил регент. Ее передал вам этот человек, мастер по имени Ольвин?
Я купила у него целую партию! Потому что он распродавал лавку, потому что
И вы оставили ее на стеллаже в комнате для музыкальных занятий?
От звука его голоса у нее отнимались ноги. Пот струился по спине под шелковой блузкой. Она пожалела, что не прыгнула с балкона в море еще сегодня утром.
Что же вы молчите?
Она не могла говорить из-за спазма в горле. Не могла издать ни звука. Прошла длинная минута.
Я могу все объяснить, сказала Ирис. Это не то, что вы думаете Все не совсем так. Они взяли в заложники мою сестру и племянников
Лорд-регент смотрел на нее, не глазами.
И ради сестры и племянников вы подкинули эту вещь императору. Посмотрим
Он подошел к прикованному Ольвину. Тот молчал и, не отрываясь, смотрел на Ирис. Лорд-регент приложил ракушку к его уху.
Бежали секунды. Ольвин сперва часто задышал, потом немного расслабился, глубоко вдохнул, облизнул губы:
Вариации для флейты и барабана.
Лорд-регент рывком отнял ракушку. Секунду помедлив, начал слушать сам. Лицо его под повязкой не имело выражения.
* * *
Это не та раковина, которую мне велели подбросить! Внешне она похожа, но внутри флейта и барабан. Это действительно одна из тех, что купила у Ольвина. А еще одну ракушку мне передал человек на улице