Солнечный круг - Дяченко Сергей 6 стр.


В ее комнате царил разгром. Ирис говорила и шарила руками среди стружек в ящике.

 Я подумала: если внутри замка есть соглядатай горничная, прислуга На глаз никто не отличит ту ракушку от этой. Они убедятся, что я выполнила их поручение, освободят сестру и племянников Вот она.

Лорд-регент взял ракушку. Подержал на ладони. Снял повязку с лица; у него были воспаленные, нездоровые глаза.

 И что там, по-вашему?

 Обращение к императору. Они хотят перетянуть его на свою сторону.

И напомнить, кто убил его отца, добавила она беззвучно.

 Тогда зачем такие сложности?  Лорд-регент смотрел на нее.  Почему вы просто не сделали, как они велели, не подкинули императору эту ракушку?

Ирис молчала.

 Вам развязать язык?

 Я пожалела Ференца. Он ребенок. Он перенес такое и продолжает с этим жить. Я не хотела, чтобы он снова через это проходил. Делал какой-то ужасный выбор.

Лорд-регент подкинул рогатую ракушку на ладони  и поймал.

 Ему придется сделать ужасный выбор, не раз и не два Потому что он император, и это его долг. А я надеялся

Он на секунду замолчал. Саркастически поморщился:

 Я надеялся, что темные времена прошли навсегда и мальчик теперь может играть на свирели.

 Он здоров?  У Ирис все сильнее кружилась голова.  Просто скажите, да или нет!

 Он здоров.  Лорд-регент ухмыльнулся:  Но очень зол, потому что я его запер. А он хочет заниматься музыкой и он любит вас.

Ей не понравилась его интонация.

 Я был так рад,  сказал он медленно,  когда вы согласились приехать. Я видел, как он был счастлив эти дни. Вы очень многое ему дали, чего я дать никогда не смогу. Я хотел бы, чтобы он был другим человеком  не таким, как я. Для процветающей, мирной, доброй империи нужен мудрый и милосердный правитель, покровитель искусств. У меня совсем нет музыкального слуха А музыка ведь учит милосердию?

Ирис молчала.

 По городу ползут слухи,  сказал он с кривой ухмылкой.  Во дворце смятение. Болтают, что император не то мертв, не то умирает. Бунтовщики поверили, что их план сработал, и поднимают восстание. А мне только того и надо.

 Какой план?

 Вы хотите это послушать?  Он протянул ей ракушку на ладони. Ирис потянулась к ракушке, не задумываясь, ведь терять уже нечего

Лорд-регент отступил, отводя руку:

 Дура! Там внутри мучительная смерть, которую они передали императору вашими руками, вы  государственная преступница, госпожа Ирис Май, виновная в покушении на жизнь императора. Стража!

Загрохотали сапоги.

* * *

 Господа, я раскрыл заговор. К сожалению, масштабный. К глубочайшему сожалению

В зале императорского совета собрались все, кого Тереза давно знала: презирала, ценила, уважала, использовала. Восемь мужчин и четыре женщины сидели за круглым столом-подковой; у каждого было постоянное место. Когда они вошли в зал, на столе перед каждым креслом уже стоял бокал с белым вином, а Эрно, тоже с бокалом, в непринужденной позе стоял у пустого трона.

 Я должен назвать имя изменника. Назначить императорский суд и казнь  на площади, в котле, по традиции. Но сегодняшний изменник сделал для императора и для страны слишком много. Пять лет назад, во время бунта, он был одним из тех, кто спас империю.

Даже на дне океана никогда не бывает так тихо.

 Из уважения к прежним заслугам этого человека я не стану позорить его судом и казнью. Перед каждым из вас стоит бокал сейчас мы выпьем вместе. В бокале предателя быстрый яд. Это легкая смерть. Мой подарок.

Снова обморочная тишина.

 Но, Эрно,  сказала Рея, старейший член совета, седая и округлая, как морская черепаха,  заговор  это слишком серьезно! Лично я хотела бы услышать, в чем состоят обвинения, как выглядят доказательства в конце концов, выслушать этого человека!

Он снял повязку. Обвел собеседников красными бессонными глазами:

 Тот, кого я имею в виду, может сейчас встать, признаться, и вы его выслушаете. Итак?

Тишина. Вальтер, бессменный военачальник и командующий флотом, положил тяжелые ладони по обе стороны от своего бокала:

 Я надеюсь, Эрно, что ты не сошел с ума.

 Нет. После того как изменник нас покинет, я предоставлю вам и свидетельства, и доказательства.

 А если ты ошибся?!  снова подала голос Рея.  Не слишком ли поздно предъявлять доказательства  после смерти обвиняемого?!

Только эти двое не боятся говорить с ним, подумала Тереза. Остальные молчат, как ошпаренные мыши, и судорожно спрашивают себя: а вдруг это я виновен? А вдруг я провинился и сам того не знаю?!

 Ничтожества,  сказала она вслух.

Все взгляды обратились на нее. Она встала, сжимая в руке бокал:

 Как же дорога вам шкура, статус, блага но не ваша страна. Которую ведет в пропасть сумасшедший узурпатор!

 Тереза?!  выдохнуло сразу несколько человек.

 Все, за что мы сражались пять лет назад, за что погиб принц Мило и десятки тысяч людей,  все это спущено в выгребную яму! Я предатель? Нет, вот предатель,  она посмотрела лорду-регенту прямо в глаза, на это требовалась вся ее смелость, но трусихой она не была никогда.  Пять лет назад у нас был шанс. Вы помните, какой ценой далась нам победа? Гражданская война, разруха, эпидемия, голод Мы победили бунтовщиков! Мы поклялись, что из развалин империи встанет новая, могучая страна  республика! Мы договорились, что поделим власть, мы, сильное правительство, при котором император  красивая ширма Так?! Оглядитесь вокруг. Где сильная республика? Где наше правительство?!

У нее саднило в горле, но она чувствовала вдохновение. Что-то похожее, наверное, чувствует Айрис Май, когда стоит на сцене со своей свирелью.

 Он диктатор!  Она возвысила голос.  Кто угрожал его власти  того он обвинял в сговоре с бунтовщиками и отправлял в котел! Он  император, а вы ничтожества! Члены императорского совета?! Трусливые марионетки!

Ее рука дрогнула, она чуть не расплескала вино.

 Верните достоинство, убейте его кто-нибудь ради своей страны Я поаплодирую с того света!

Она прижала бокал к губам. Вино наполнило рот, холодное, сладковатое. Она пила жадно, надеясь, что каждый глоток будет последним, опасаясь, что горло сведет судорогой

Эрно смотрел на нее. Никогда раньше она не видела в его глазах столько горечи.

Тереза выронила опустевший бокал, он разлетелся вдребезги, и снова сделалось тихо. Тереза тупо глядела на осколки  и не чувствовала ничего, кроме подступающей жути.

В этой тишине Эрно сделал глоток от своего бокала:

 Пейте, господа. Вино хорошее.

 Зачем?  после паузы спросил Вальтер.

 Чтобы вы услышали ее признание. Рея, у вас были вопросы? Задавайте.

 Ты обещал ей легкую смерть,  медленно сказала Рея.

 А я обманул.  Он пожал плечами. Вынул из кармана и положил перед собой маленькую морскую ракушку.  Здесь дар, который Тереза, руками своих подручных, послала императору. Тереза, ты понимала, что меня убить не удастся, и решила убить ребенка?

 Это не ребенок,  сказала она сипло.  Это источник твоей власти. Это препятствие между проклятой, нищей, жестокой страной и нашей настоящей родиной.

Они смотрели на нее, как будто впервые видели.

 Но гибнут же сотни детей,  сказала она, всматриваясь в их лица.  Прямо сегодня, от голода, побоев, от нищеты. Кто должен защитить их? Кто, если не мы?! Поймите, это закон истории  тот, кто становится у нее на пути, умирает. Кто убил своего лучшего друга?!  Она снова посмотрела Эрно в глаза и, кажется, почувствовала слабину.  Ага, принц Мило был плохим властителем! И ты убрал его, спасая империю! А теперь ради спасения родины император должен исчезнуть! Он последний в роду, на нем прервется династия! Конец императора  конец регентства, конец регента и его диктатуры!

Они отводили взгляд. «Ничего,  подумала она с внезапной надеждой.  Я зародила в них сомнения. Я подтолкнула к действию, и мое дело не пропадет. Чем красочнее будет моя казнь, тем лучше».

 Я готова идти в котел, Эрно Безглазый,  она произнесла вслух кличку, которую он ненавидел.

 Тогда бери.  Он протянул ей ракушку на ладони.

Они встретились глазами.

Давным-давно, много жизней назад, она целовала неопытного мальчишку, а он не знал, как правильно целоваться.

* * *

 Знаете, Ольвин крик медузы не легенда, он существует на самом деле.

Решетки их камер разделены были узким коридором. Если бы не Ольвин  Ирис сошла бы здесь с ума.

 Технически это невозможно.

 Что невозможно технически? Огромной медузе превратиться в девушку?!

 Записать в ракушку этот крик. Представьте, вы налаживаете резонатор, нагреваете раствор, добавляете соли Даете начало записи, камертоном. Медуза кричит, и объясните: кто потом поместит кристалл в раковину? Если вы уже умерли?

 Не знаю,  призналась Ирис.

Они потеряли счет дня и ночи. Есть им давали часто, помногу, приносили сыр, хлеб, масло, овощи, но у Ирис начисто пропал аппетит. Ольвин ел: жизнь, похоже, не баловала его разносолами.

 Ольвин?!

 Я здесь

Она поднялась на цыпочки и протянула руки сквозь решетку. Он сделал то же самое. В центре коридора, над каменным желобом, над зловонными лужами их руки дотронулись, дотянулись, вцепились друг в друга.

 Они вас выпустят,  сказала Ирис.  Всем понятно, что вы ни при чем. Я добьюсь, я потребую, чтобы вас выпустили!

Решетка впивалась в плечи и в грудь.

 Спасибо,  сказал Ольвин.  Но и так все неплохо получается. Солнце сжигает цветы, но они имели мужество пробиться. Они помнят, как цвести. Я помню, как впервые вас увидел Мне не страшна любая казнь. А вы вы не бойтесь! Вас они, конечно, отпустят, вы же с континента, за вас заступятся. Они не решатся вас тронуть.

 Тогда,  сказала Ирис,  они просто обязаны выпустить нас обоих. Мы уедем здесь вам делать нечего. Я познакомлю вас с сестрой и с племянниками. Мы сыграем дуэтом, сделаем запись

Его ледяные пальцы стали согреваться в ее руках.

Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент в конце коридора загрохотали шаги.

* * *

 Госпожа Ирис Май. Верно ли, что, поддавшись шантажу, вы приняли из рук некоего человека раковину с записью, с приказом подкинуть ее императору?

 Да.

 Сознаете ли вы, что приняли участие в заговоре, направленном против императора, и покушении на его жизнь?

Судебная процедура проходила странно, в пустом зале или, скорее, комнате. Человек, которого Ирис видела впервые, задавал ей вопросы, лорд-регент стоял у окна, спиной к допросчику и к Ирис, но здесь же, у дальней стены, на высоком стуле сидел император и, кажется, совершенно не вникал в происходящее.

 Все не так,  сказала Ирис и заставила себя улыбнуться.  Да, меня пытались втянуть в заговор. Но я нашла выход, я обманула шантажистов. Император талантлив, он обязательно научится играть на свирели. Я бы мечтала продолжать уроки если это возможно. Ференц, мне надо было все рассказать с самого начала, но я боялась за жизнь сестры и племянников. Я нашла выход! Я подменила ракушку! Я вернусь домой, увижу сестру живой и невредимой и тогда вернусь, мы снова начнем заниматься, впереди много работы

 Император примет решение,  сказал допросчик. Лорд-регент смотрел в окно и даже не обернулся.

 Послушайте!  Ирис испугалась, что потеряет голос и не успеет сказать главного.  В тюрьме сидит Ольвин, который не имеет ко всему этому ни малейшего отношения. Он невиновен! Ту ракушку мне передал совсем другой человек! Вы меня слышите или нет?!

Мальчик что-то написал на листке бумаги и отдал допросчику. Тот вопросительно посмотрел на лорда-регента; с таким же успехом можно было спрашивать совета у каменной статуи.

 Э!  Допросчик поднес бумагу к глазам и тут же отодвинул подальше.  Император выносит приговор казнить как государственную изменницу.

В этот момент лорд-регент наконец-то обернулся, но на лице у него была повязка, и прочитать его выражение было невозможно.

* * *

 Ольвин?!

Камера напротив была пуста.

 Куда вы его увели? Вы его выпустили, да?!

Стражники ушли. Ее голос разносился по тюремному коридору, никто не отвечал. Ирис металась от стены к стене, насильно заставляя себя надеяться: выпустили. Выпустили на свободу.

Потом надежда умерла, а Ирис выбилась из сил, опустилась на соломенную подстилку и закрыла лицо руками.

В дальней темноте замелькали факелы и застучали шаги. У Ирис волосы встали дыбом: людей было много. Значит, конвой, палачи, она не ждала, что казнь назначат так быстро.

Люди остановились. Первым, у самой решетки, стоял император  угол его рта тянулся книзу, глаза ввалились, спрятались, как под опущенным забралом. И он казался очень взрослым в этот момент, лет восемнадцать, не меньше.

Ирис с трудом поднялась.

 Пошли вон,  сказал император, и те, кто стоял за его спиной  стражники и камердинер,  исчезли в темноте коридора.

 Империя. Дороже. Отца.  Он стоял за решеткой и смотрел ей в глаза.  Честь дороже жизни. Вот чему научил меня Эрно. Я бы лучше руку себе отрубил чем тебя приговаривать. Но ради империи, по закону, тебя надо казнить.

 Он тебя замучает,  сказала Ирис.  Он плохой человек, жестокий страшный. Как можно верить тому, кто убил твоих родителей?!

 Он человек чести,  сказал император.  А ты из другого мира. Я не смогу тебе объяснить.

* * *

Она уснула на соломе, в обрывочном сне ей виделись Лора и племянники. Они гуляли по зеленым склонам, и рядом был Ольвин  Ирис слышала его голос, но никак не могла увидеть, сколько ни вертела во сне головой.

Когда из двух враждующих сторон выбираешь середину  будь готов получить двойной удар в ответ. «Я не спасла их,  думала Ирис.  Я не спасла себя. Я погубила Ольвина просто потому, что оказалась рядом. Поделом же мне».

Прошло сто лет, а может быть, день. Снова явились стражники  и на этот раз точно за ней. Она громко и твердо попросила дать ей возможность привести себя в порядок перед казнью: уложить волосы, умыться, переодеться.

 Не было приказа,  отозвался начальник караула.

Ее повели по длинному коридору вверх, в узкий двор, закрытый со всех сторон. Небо уже светлело. Ирис схватила глоток воздуха, пахнущего морем. Когда-то она мечтала пройти по легендарному городу на рассвете, по белым узким улицам среди мрамора и бирюзы, касаясь еще холодных, но уже освещенных камней

Перед ней опустили подножку тюремной кареты. Экипаж тронулся. Окна были наглухо закрыты. Ирис пыталась вспомнить, сколько времени катится карета от дворца до площади правосудия. Пятнадцать минут, двадцать? Столько же времени звучит тема весны из «Времен года»

Она принюхалась: сквозь щели проникал запах костра, дым от сырых дров. Неподалеку собиралась толпа  она слушала голоса, топот ног и колес, звон колокола. Ирис двумя руками, как могла, пригладила волосы.

Карета повернула и ускорила ход. Это что же, они будут возить ее кругами, пока палач как следует вскипятит котел?!

 Да скорее уже!  Она ударила кулаками в стенку.  Сколько можно?!

Карета катила во весь опор. Скрипели рессоры. Грохот камней под колесами сменился шорохом песка. Еще спустя вечность карета замедлила ход; Ирис осела на пол.

Открылась дверца. Снаружи не было ни площади, ни толпы, а только маленькая бухта среди скал. Дул ветер с моря, шелестели волны, было совсем светло. У причала стояла лодка.

На корме горой высился багаж. Рядом сидел Ольвин  Ирис протерла глаза. Да, это был он. Ирис замерла, вдруг испугавшись, что все вокруг  предсмертное видение.

Лодка опасно закачалась  Ольвин вскочил, увидев Ирис. Вероятно, мысль о предсмертном видении пришла ему тоже. Он рванулся к ней, но лодочник, массивный и кряжистый, опустил ему руку на плечо и заставил сесть.

Тюремная карета выкатилась из бухты, за ней ушли стражники. Остались потрясенный Ольвин в лодке, Ирис, невозмутимый лодочник и лорд-регент  он стоял на краю причала, глядя на морской горизонт. Его лицо было свободно от повязки:

 Ваша сестра и ее дети здоровы. Вернулись домой.

Ирис закрыла глаза. Волны разбивались о сваи причала. Раз, два, три

 Вас с Ольвином отвезут в порт и посадят на корабль. В лодке багаж. В кошельке  плата за уроки. В ящике ракушки, в футляре свирель. Что-нибудь еще?

Назад Дальше