Кажется, никто с ней даже не пытался заговорить. Мне самому такое в голову не приходилоэто было бы сродни попытке побеседовать с античной скульптурой или призрачным видением. Так или иначе, не дождавшись слов от нас, незнакомка завела речь сама, обращаясь сразу ко всем. Её голос был под стать ейнизкий, бархатистый, с завлекающей хрипотцой, в которой каждому мерещилось многозначительное обещание лично ему. Она сказала, что долго путешествовала, прежде чем добралась до нашего городка. Она глубоко сожалела о том, что не могла задержаться надолго в таком прекрасном местеуже этой ночью ей предстояло морское путешествие. Толпа издала единый разочарованный выдох. Она улыбнулась и сказала, что до ночи ещё далекотак что у гостеприимных хозяев много времени, чтобы познакомить странницу с родным городом. Полагаю, все приняли эту просьбу на свой счёт. Восторженные возгласы сотрясли воздух. Женщина сошла с места, и толпа плавно потекла за ней, как вода, льющаяся в воронку. Солнце поднялось высоко на небо, жара поздней весны сковала край, и лишь прохладный ветер немного остужал наши охваченные пожаром головы.
Как прошёл день, я помню смутно. Я будто находился под хмельными парами. Женщина гуляла по улочкам и площадям, и мы везде поспевали за ней. Со временем в это невообразимое шествие влились все без исключения жители города: от едва умеющих ходить малышей до поражённых смертельной болезнью несчастных. Дела встали, дома опустели, в загонах тоскливо блеяли голодные овцы. И никто из нас в дурмане набирающего обороты влечения не заподозрил неладное: реальным для нас был лишь манящий образ незнакомки, улыбающейся с обманчивой кротостью. Эта неуверенная улыбка затмевала всё, что мы когда-либо знали. Полупрозрачные белые одежды женщины развевались на ветру. Каждое движение лёгкой ткани подхватывалось сотнями вожделеющих взглядов. Женщина переходила с улицы на улицу, что-то говорила, чем-то восторгалась, осуждала и смеяласьа нам было всё равно. Нам не нужны были её слова: нам хотелось её саму. Это желание сквозило в каждом нашем вдохе и выдохе, неважно, кто это былребёнок или взрослый, мужчина или женщина, донжуан или книжный червь. Желание возрастало по мере того, как солнце клонилось к западу и к его свету подмешивалась всё большая доза меди. Наверное, странница обошла каждый уголок нашего селения. Наконец, она направилась на окраину, где невозмутимо плескалось море. Мы сжали челюсти: неужели это конец? Она сядет на корабль и уплывёт, и никто из нас её больше не увидит, она растворится в морской дали, как утренний туман Напряжение немного развеялось, когда все увидели, что берег пуст. Никакой корабль не собирался отчалить в дальнее плавание. Может быть, подумалось нам, прекрасная чужестранка задержится у нас подольше? Мы бы предоставили ей кров и хлеб, и не толькоодин её жест, взмах ресниц, улыбка, и весь город пал бы к её точёным ногам.
Но она ни о чём не просила. Сбросив лёгкие сандалии, она уверенно ступила в воду и остановилась в трёх шагах от границы воды и земли. Теперь я уйду, сказала она с печалью в голосе. Ей нельзя оставаться надолго в одном местетаковы суровые законы, она только и могла, что подчиняться им. Наш город покорил её своим радушием, но ей нужно уходить.
Тяжкий стон прокатился по берегу. Мы все вскинули руки в беззвучной мольбе: «Нет! Не надо!.. Оставайся!». Она посмотрела на нас и снова улыбнуласьвот только эта улыбка чем-то отличалась от прежней её кроткой улыбки, и это был, пожалуй, первый зримый признак её демонической натуры. Может быть, это почувствовал только я. Не переставая улыбаться, она спросила, неужели мы так сильно любим её. «Да!»ответствовали мы, нарушая тишину. Испуганные чайки взметнулись вверх и улетели прочь, в сторону краешка солнечного диска, который еле выглядывал из-за поверхности моря. И тогда женщина сбросила с себя одежды.
То, что потом творилось на пляже, не укладывается в рамки человеческих понятий. Мы будто растеряли всё, что веками прививалось эволюцией и цивилизациейвновь вернулись к тёмным временам неандертальцев, движимых голыми звериными инстинктами. Чудовищный восторг охватил нас при видё её нагого естества, и мы больше не могли себя сдерживатьвсе ринулись к ней, к своей новоявленной богине, единственной во Вселенной, средоточию всего, что имело хоть какую-то ценность в этом дряхлом мире. Люди дрались, толкали друг друга, впивались зубами в плоть своего соседа, рвали одежды, топтали упавших. Я, к великому своему отчаянию, оказался в числе потерявших равновесие. Надо мной носились безумцы, ступая без разбору на мою грудь и живот. Я встал на четвереньки, когда кто-то с силой налетел на меня, ударив коленом в високи я исчез в мгновенной чёрной вспышке, которая в итоге спасла мне жизнь. Мой обморок продолжался недолго, всего пару минут. Придя в себя, я оторвал раскалывающуюся от боли голову от песка и увидел фантасмагорическую картину: нагая женщина с развевающимися длинными волосами уходила в море, а за ней тянулся людской косяк, издающий странные, неестественные звуки, которые будто бы исходили не из горла человека. Но только женщина не погружалась в воду, а шла лёгкой изящной походкой навстречу багряному закатному сиянию, а люди они уходили на дно, покорно и со счастливыми лицами, не помня себя от экстатического наслаждения. Незнакомка покидала наш город. Она была так же загадочна и прекрасна, как недавним весенним утром, когда пришла из лесов, и я взвыл от тоски, поняв, что не смогу уйти с ней, а останусь лежать на пустом берегу, хватая ртом сырой воздух. В тот миг, будь у меня силы, я и вправду без колебаний прошествовал бы за всеми, чтобы утопиться в морской пучинетак велика была сила притяжения к этой женщине. Но по мере того, как она удалялась от берега, влечение теряло силумозг стал выбираться на ощупь из отравленного состояния, внушённого ею; и внезапно я отчётливо расслышал, что за слово шепчут меркнущие голоса утопленниковеё имя, настоящее имя, древнейшее и почти непроизносимое, покрытое мхами склепов и тёмных нехоженых тропи закричал, закричал от ужаса и горя. Крик рвался наружу из груди, не замеченный никем, и орды горожан по-прежнему упрямо шествовали навстречу страшной смерти, на последнем вдохе повторяя: Яглахотинвоа, Яглахотинвоа, Яглахотинвоа!
2010 г.
Письмо
Жарким летним днём, когда раскалённый воздух поднимался над сухой землёй колыхающейся дымкой, у большого валуна неподалеку от большой дороги появилась женщина. Немолодая, но ещё и не старая, одетая просто, с блестящими на лбу каплями пота. Она стояла у камня, изучая его долгим внимательным взглядом, затем осторожно обошла его. Трава у подножия камня не росла, здесь была только прелая земля. Женщина присела, провела ладонью по ней и сжала руку в кулак, вбирая пригоршню шершавой почвы. Потирая её меж пальцев, она рассеянно вглядывалась в трещины на красном камне, сплетение которых гипнотизировало её, уносило в прошлое.
На десять лет назад.
Дорога тогда была куда как более оживлённой; грохот машин не стихал ни на минуту. И солнце тогда светило ярче. Единственное, что не изменилось за эти годы (может, не менялось сотню лет) этот валун, создавший вокруг себя особое маленькое царство, выпавшее из плена времени. Наверное, они понимали это в свои юные годы, раз выбрали для послания в будущее этот камень. Вернее, землю под ним.
Жестяная коробка из-под сардин, невероятно вкусных сардинопять же, сейчас такое не найдёшь Женщина помнила, как они, взявшись за руки, положили в коробку свёрнутые в трубочки бумажки: два исписанных листа, хранящие их мечты и надежды. Коробка легла в неглубокую яму, и двое с улыбками забросали её землёй.
Десять лет, хорошо? Десять лет Договорились?
Да, любимый. Десять лет.
В те дни десять лет казались вечностью. Много дней и много ночей, почти бесконечное их число. И где они теперьсрок неумолимо истёк, изгоняя молодость из тела и души. Женщина снова набрала в ладонь землю и в нерешительности высыпала обратно.
«Что я писала? подумала она. Что там было, в моём письме к будущему себе?».
Она не помнила. Сложно помнить несколько строк, написанных за пять минут в промежутке между поцелуями и весёлым смехом Впрочем, в том и прелесть. Какой толк, если ты заранее знаешь слова, которые тебя ждут на тонком листке, наспех вырванном из блокнота?
А может, и нет никакого письма? Время убивает всё: чернила выцветают, бумага истлевает, жесть обращается в ржавчину. Что, если откопав сокровище, она увидит вместо него лишь жалкие останки?
Если бы он пришёл. Если бы он тоже сегодня вернулся в родные края, чтобы исполнить давнее обещание. Тогда они без колебаний извлекли бы послание, чтобы здесь же, вместе, прочитать его и замкнуть круг.
Но его не было. И она знала, что он не придёт. Она не знала, где он теперь, чем живёт и ради кого но чувствовала, что его не будет. Она зря пришла сюда.
По дороге мимо проехала машина, поднимая за собой серое облако дорожной пыли. Женщина приподняла голову. Губы тронула робкая улыбка.
Десять лет, сообщила она пустоши за валуном. Хорошо? Десять лет. Договорились?
И ответила сама себе с трепетом:
Да, любимый. Десять лет.
И пошла прочь от камня, не оглядываясь, не замедляя шаг, не позволяя себе раздумывать над тем, что всё-таки было написано в письме из прошлого.
«Какой я стану через десять лет? размышляла она. Смогу ли я ещё раз вернуться сюда? А может, он к тому времени тоже вспомнит о нашем уговоре и придёт?».
Хотя женщина знала, что это самообман, ей стало легче. Она вышла на асфальтированную дорогу и устало выставила вперёд руку, защищаясь другой рукой от палящих солнечных лучей.
2006 г.
Треугольники
Телефон зазвонил глубокой ночью.
Алло? сонный женский голос.
Алло! Алло! взволнованный мужской. Куда я попал?
А куда вы звоните?
Ох неважно. Главное, что вы ещё живы.
Что-что?
Вы ещё живы. Я уже отчаялся найти кого-либо
Спокойной ночи, урод.
Короткие гудки.
Через минуту аппарат опять взорвался трелью. На этот раз он звонил дольше.
Алло?
Слушайте, это опять я. Ради Бога, не кладите трубку! Я я просто хочу вас предупредить.
Вы хоть представляете, который час?! Может, мне в милицию позво
Нет-нет, не надо в милицию. Хотя нетзвоните. Ну да, звоните. Я перезвоню через три минуты. Может, тогда вы мне поверите. Ага?
Короткие гудки.
Прошло три минуты. Звонок.
нимите трубку! Ну, поднимите же!
Я слушаю.
Слава Богу! Вы здесь. Уже звонили в милицию?
Нет.
Почему?
А с чего бы мне это делать?
Но вы же обещали!
Ничего я не обещала. Я отключаю телефон. Прощайте.
Нет! Постойте! Не на
В динамикезвенящая тишина.
Спустя некоторое время телефон заревел опять.
Алло?
Это вы?
Да, это я.
Вы сказали, что отключите телефон
Отключила, подождала и включила. Не знала, какой вы настырный тип.
Хорошо. Это очень хорошо. Слушайте мне сложно держать себя сейчас в руках. Наверное, я кажусь пьяным или сумасшедшим. Да?
В яблочко.
Но это не так! Я абсолютно нормален! Просто напуган до смерти
И что вас так напугало?
Вы живёте одна?
Что?
Вы одна в квартире? Сейчас, в этот самый момент.
До свиданья.
Нет! Нет! Ну ну девушка, Господом Богом прошу! Я просто за вас беспокоюсь, понимаете?
Нет.
А вы выслушаете меня, если я попытаюсь объяснить? Обещаете дослушать?
Нет.
Ох Хорошо. Но хотя бы скажитеу вас включён телевизор?
К чему вам это знать?
Просто ответьте, умоляю!
Нет, не включён.
Отлично. А компьютер?
У меня нет компьютера.
А окно? Закрыты все окна?
Ещё бы, сейчас ведь ночь придурок.
Отлично. Просто отлично! Но это ещё не гарантия безопасности
Вы скажете что-нибудь толковое, или мне пойти ложиться?
Не уходите! Я объясню. Я всё-всё объясню. Просто сначала скажите, как мне обращаться к вам. Меня зовут Сергей.
Ну, скажем Ирина.
Ирина. Красивое имя Вы слушаете?
Пока терплю.
Спасибо. Понимаете, Ирина, я, когда вечером ложился спать, тоже ничего не знал, как и вы. Я инженер, работаю в алюминиевом заводе. Знаете такой в нашем городе?
Угу.
Пришёл с работы, поужинал, посмотрел телевизор и лёг спать. Я всегда выключаю телевизор перед сном. И окна закрываю. Наверное, потому и жив остался
Что?
Жив. Вас это удивляет?
С чего вам умирать?
Треугольники.
Не поняла.
Обо всём по порядку. Ради Бога, не перебивайте меня. Мне и без того трудно. Договорились?
В общем, я лёг, потом проснулся где-то в полночь. У меня есть сосед, жуткий пьяница, иногда буянит ночи напролёт. Я услышал какие-то шумы и крики в его квартире, это мешало спать. Поэтому я поднялся, вышел в подъезд. Хотел дать понять пьянчужке, что, кроме него, в этом доме тоже люди живут Вы здесь?
Да.
В общем стоя в подъезде, я понял, что шумы исходят не только из соседней квартиры, но и из других тоже. Наверное, из всех квартир. Такой звук, как будто манная каша варитсячавк, чавк. И крики, как под подушкой.
Но я всё-таки постучался к соседу. Он мне не открыл, и я перешёл к следующей квартире.
Разумно.
Там тоже не открыли. Я начал побаиваться, но пошёл к третьей квартире. Вот у них было открыто. Настежь.
И?
И! Хорошо вам говорить об этом, когда вы ничего не видели!
Погодите! Извините. Я сорвался. Но поймите, мне страшно вспоминать об этом.
Что там было?
Треугольники.
Какие треугольники?
Такие, красные. Как будто из транспаранта вырезанные. Мне показалось, они не очень большие. Размером с ладонь. Но их было очень много.
Да, их было много! Они были повсюду. Влетали в окно, струились целыми потоками из монитора и из экрана телевизора. И ещё реют, как на ветру
Если видят человекавот так подлетают и проникают ему в нос, в рот, даже в уши. Как вода. Я сам видел. Там был мужчина и жена, и дети они все лежали на полу, задохнувшиеся. У них были синие-синие лица
Что за чушь вы несёте?!
Не чушь! Не верите, сами подойдите к окну и посмотрите. Их там, должно быть, миллионы в воздухе.
Нет! Не подходите к окну! Господи, к чему я вас толкаю!.. Не подходите, слышите? Они вас увидят! Ирина, вы там?
Я стою на месте
Умница! Молодчина. Не приближайтесь ни к окну, ни к телевизору. Мало ли что. А я пока буду рассказывать. Я как увидел весь этот кошмару меня волосы на голове дыбом встали. Не помню, как вернулся в свою квартиру. Помню только, как запирал дверь входа, и там успел просочиться через щель один треугольник. Из особо крупных. Кроваво-красный. Но он был один, я с ним справился. Он попытался залезть в мой нос, а я его поймал рукой, вот так схватил с двух сторони разорвал. Кровь у него серая. Да, у них есть кровь, хотя они совершенно плоские. Ума не приложу, как может такое быть.
Знаете, мне надоело слушать этот бред. Пожалуй, мне действительно стоило звонить в милицию. Или в психушку.
Ну так звоните! Я же вам с самого начала предлагал! Звоните и убедитесь, что никто не берёт, там все мертвы! Все в городе мертвы, может быть, только мы с вами и остались! Думаете, я не звонил? Думаете, я не кричал в эту треклятую трубку?.. Да я всех знакомых обзвонил! Никто не отвечает! Тогда я стал просто набирать случайные номера, лишь бы на кого-то наткнуться. И попал к вам. Я не могу даже выйти на улицу, потому что вижу, что их там, на улице, целая туча. Если подойдёте к окну, то наверняка увидите их, но я ещё раз говорю: не стоит этого делать.
Если вы не подходили к окну, то как узнали, что они там?
Я подходил. Один раз, сдуру, когда был не в себе. Повезло, что они меня не заметили. Если бы увидели брр, не хочу думать.
Ну, и что это тогда такое? Эти треугольники?
Откуда я знаю! Теперь вы знаете всё, что знаю я. Может, они прилетели из другой галактики. Или из другого измерения. Я же говорил, что они выходят из экранов телевизоров. Знаете, Ирина, что мне это напомнило? Такой мультик с черепашкамивы, наверное, смотрели его в детстве, там плохиши появляются из какого-то экрана, а говорят, что из «Измерения Икс». Очень похоже было.
Да, я уверена, что так оно и было. Прощайте.
Нет! Ирина, вы же обещали! Обещали не бросать трубку! Я не хочу оставаться один! Они здесь, они уже слышат меня! Ириноч