Многозначительное заявление, подумал я.
но так будет не всегда. Потом ты станешь обычным войником и, в конце, возможно, принцем Тамариным. Или не станешь. А я, вскинулась гордая головка, в любом случае буду цариссой. Я единственная дочь.
Угу, внес я свою лепту в беседу.
И поглядел по сторонам. Не люблю разговоров один на один. Если его затеялизначит, чего-то хотят. Если затеял не язначит, чего-то нужного не мне.
Хрупкая царевна встряхнула головкой:
Да что же такое. У меня ощущение, что я тебя сто лет знаю.
Я вздрогнул. Но ниточку не потянули дальше, вернувшись в главное русло:
Моя мама, царисса Анисья, очень красивая. Я вырасту, буду такой же. Не смотри, что сейчас я мелкая, хиленькая и вроде незначительная. Ты крутишься с Варварой и похожими на нее, но кроме них есть другие.
Я понял, куда клонят.
Ты, например.
Да, кивнула Ефросинья. Хочешь меня поцеловать?
Ее ладони опустились рядом с собой на землю, лицо подалось вперед.
Прости, но это невозможно.
Почему невозможно?! Во время игры ты целовался со всеми!
Игры! выделил я.
Представь, что сейчас тоже игра.
Но ведь не игра?
Всё в жизни игра.
Не ожидалось такого от малявки.
Не всё.
Она согласилась:
Не всё. Но этоигра. Моя игра, понимаешь?
Прекрасно понимаю.
Подыграешь?
Нет.
Что я могу сделать, чтобы ты включился в мою игру?
Подрасти и поумнеть.
Существует ли на свете человек, который согласится, что завтра станет умнее сегодняшнего? А послезавтраумнее, чем завтра, то есть будущего «вчера»? Логический вывод из получившейся последовательности: именно сейчас ты полный нуль и ничтожество. Кто такое примет?
Тебя смущает, что внешне я маленькая? Ефросинья закономерно услышала только первую часть фразы. Я видела, ты уединялся с Варварой, потом с Антониной. Противный. Но я могу все, что могут они.
Прекрати. Сейчас до такого договоришься
Не смотри, что во мне меньше женственного по сравнению с ними. С годами Варвара начнет обвисать, а я буду все сочнее и краше. Тонька уже пухнет как прокисшая каша, поэтому про нее я даже не говорю.
За одни такие слова не стану играть с тобой ни за какие коврижки.
От избытка эмоций изумленные глазки хлопнули, словно в ладоши:
Разве я не правду сказала?
Говорил же, поумней, потом подкатывай.
«Не враждуй на сестру свою в сердце своем, и не понесешь греха», продекламировал я.
Цитата не подействовала.
Я не враждую, как же ты не понимаешь!
Ага, я не понимаю. Именно я. Кто же еще? Больше же никого нет, ау, есть кто?
Я через годы буду как мама, пылко продолжила Ефросинья, а она у меня сейчас такая, как, к примеру, любимая тобой Варька. А Варька станет как царисса Дарьятяжелая, нелепая и неповоротливая.
Это Дарья-то неповоротливая? Вспомнилось, как она отмахалась мечом от двух десятков вертких и мнящих себя умелыми учениц.
Есть одна вещь, которая закрывает глаза на любые недостатки, подсказал я.
Поерзав, Ефросинья хмыкнула:
Любовь, что ли?
Не веришь в любовь?
Подбородок нахалки высокомерно взвился:
Кто же в нее верит?
Сделав едва заметный выпад ко мне, она сразу откинулась назад и красиво отбросила с лица как бы случайно упавшие волосы. Лицо запрокинулось, ладони уперлись в траву далеко позади пяток, на которых сидела Ефросинья. Выпятились в невероятном самомнении припухлости, вообразившие себя объектом желания. Ну да, эта царевна мыслит другими масштабами, категориями будущего. А там, в далеком будущем, возможно, все так и есть, как она нафантазировала.
Я знал, что женщины предпочитают казаться соблазнительными и красивыми, а не умными, потому что средний мужчина лучше видит, чем соображает, но думалось, что для этого им необходимо быть умными. Оказалосьвздор.
Любовьэто игра, очень серьезно произнесла Ефросинья где-то слышанное, в ней один блефует, чтобы выиграть, другойчтобы не проиграть.
Умница. Понадобилась умностьнате вам на тарелочке. Осталось только подачу доработать, чтобы выглядело натурально, а не так, как выглядело.
Так что любовьтоже игра.
Я покачал головой:
Если б любовь была игрой, меня буксиром бы не оттащили от Варвары, Ярославы, Антонины и прочих. И от тебя в том числе.
Радость осветила узкое лицо собеседницы:
Значит, я тебе тоже нравлюсь?
Правильное словотоже, буркнул я. Мне все нравятся. Возраст такой.
Тогда не все потеряно. Ладно, не хочешь целовать, не надо. На правах женщины я сама тебя поцелую, а ты вчувствуйся и подумай потом, стоят ли такого Варьки и Тоньки.
Колени Ефросиньи переползли вплотную ко мне. Я отстранил их обладательницу:
Нет значит нет. Точка.
Права мама, когда говорит, что любовьторжество воображения над разумом и надежды над здравым смыслом.
Мамы всегда правы, но мы поздно это понимаем.
Ефросинья задумалась.
Короче, будешь моим невестором?
Нет.
Почему?
По кочану.
Показная грубость не смутила царевну.
Из-за Томы? Неужели не понимаешь, что ее пора забыть.
Словно оглоблей с размаху.
Почему?
Она в плену.
Не обязательно. Наверняка, разбойники решили, что она из другого отряда, и приняли в свои ряды.
Головой подумай. У тебя не получилось, когда в пещеру лез, а у нее получится? Хорошо если останется жива. Рыкцари возвращают людей за выкуп двумя способами: живыми и невредимыми или просто живыми. Охота тебе будет выходить за пользованный быдлом мешок мяса, зараженный всеми существующими болезнями?
Ефросинья рядоммаленькая, хлипкая, пальцами переломлю. А все туда же.
Не доводи до греха, взмолился я. Уйди.
Опять на правду обижаешься?
Я ушел сам. Богатый нынче денек на устройство личной жизни. Стоило назваться выдуманным невестором, как сразу три особы, сплошь царевны, предложили стать реальным. Если так пойдет дальше
На душе потеплело: начинаю пользоваться успехом у женщин. Или закон толпы: никто не взял, то и мне не нужно? Только наоборот.
Лагерь спал как убитый. Приятно смотреть на сонные лица, раскинутые руки, разметавшиеся тела. Вновь ярко ощутилось, что жизнь прекрасна. Наверное, так чувствуют себя женщины в мужском коллективе: всеобщее восхищение, местами ревность, периодические подкаты Но когда знаешь, что одной левой можешь завалить самую буйную подкатчицу, ситуация нравится еще больше.
Я реанимировал затухавший костер и подготовил шлемы и крупу для сытного завтрака. Из окружающей тьмы материализовалась и обиженно заняла свое место намеренно не глядевшая на меня, но и не стеснявшаяся Ефросинья. Ой-ой, умру от стыда.
Ааа! раздалось вдали.
Как по тревоге, ученицы отработанно подхватились с мест с оружием в рукахшкольная выучка, отлично выдрессированы, как раз на такие случаи.
Сначала в моих руках сам собой оказался гнук, нокуда он в ночи под сенью деревьев? Стрелять на слух, как недавний бойник-рыкцарь, я не умею, поэтому ринулся на звук с обнаженным мечом. Голос девичий, скорее всегодозорная.
За мной пристроилось несколько вооруженных учениц. Я остановил их отведенной назад раскрытой ладонью. Врагов не видно и не слышно. Дозорной нет. А примерно в десятке метров впереди слышны возня и стон. Не от боли, скорееот возмущения.
Марьяна? позвала в темноту Амалия.
Марьянацаревна из ее пятерки: русая, среднего роста и среднего же сложения, скромная и тихая, ничем не примечательная, потому постоянно путаемая мной с другими такими же.
Я тут! раздалось приглушенно. Идите осторожно.
Где «тут»?
Амалия поспешила к подчиненной, отчего мне пришлось перехватить ее на ходу обеими руками, отбросив ставший ненужным меч. Жестко схватив за талию, я дернул ее на себя, и едва удержавшаяся на краю царевна остолбенелав последний момент тоже увидела то, что секунду назад открылось мне. Она испуганно вжалась в меня спиной и попятилась от опасного места.
В земле зияла дыра с рваными краями.
Отошла по-маленькомупожаловалась дозорная из глубины. Наступила на хворост. А он ка-а-ак провалится!
Амалия, а затем все остальные, облегченно выдохнули: опасность идентифицирована, признана несущественной. Обычное происшествие, даже без особых последствий: упавшая в яму дозорная цела и невредима.
Все будто разом от яблочка с Древа Познания откусили. Я отпрянул от судорожно напрягшейся Амалии, она от меня, остальные быстро спрятались в спасительный мрак, поскольку руки у каждой занимало оружие. Осталась Варвара, как старшая и ответственная за всех, несмотря на мое командирство. Ещелюбопытная Майя.
Чапа, дай руку. Варвара сжала мою ладонь и, балансируя на краю провала, попыталась заглянуть вниз.
Я оттянул ее на себя и изменил хват, теперь моя кисть крепко обвила ей запястье:
Так крепче.
Варвара кивнула и так же сцепилась со мной.
Держите его за вторую руку! крикнула она Амалии с Майей.
Втроем мы подстраховали склонившуюся над черной бездной Варвару.
Не видно, огорчилась она, когда вернулась в исходное положение. Марьяна, обрисуй, что там.
Сразу бы так, пробурчала под нос Амалия, недовольная виляньем Варвары передо мной. Хоть и ночь вокруг, но света луны хватало, чтобы видеть все ныне не скрытое оставленной на сушилке одеждой.
Яма, донеслось снизу. Земляная. В форме капли. Глубинаметра три, не меньше. Сама выбраться не смогу.
Зачем здесь яма? задумчиво проговорила Амалия. Фрукты хранить?
Ее против таких, как мы, сделали, объяснил я. От залетных. Крестьяне рассчитывают на этот урожай.
Если необходимо, недостающее им возместят.
Когда власть укрепится. А сейчас каждый за себя. Кстати, ямы могут быть еще.
Теперь никто в одиночку во тьму не отойдет. Беда. Вспомнилось, как в моей прежней школе девчонки предпочитали ходить в туалет группками. Хотя бы парами, лишь бы в компании. Тоже ям боялись?
Шест не опустишь, начал я размышлять о вызволении пленницы.
Легко, не согласилась Варвара.
Стоять придется на краю, не вытянем, земля под нашим весом обрушится. Нужно вытягивать на веревке.
Веревки нет.
Есть одежда, напомнил я. Можно связать в длинный канат.
Примерно полтора метра вниз, чтобы Марьяна ухватилась за край, и еще минимум три, чтобы нам здесь было, за что взяться. Понадобится не меньше десяти рубах и штанов, подсчитала Варвара. Тянуть придется через грязный край, а мы только что постирались!
Предлагаешь оставить Марьяну внизу?
Нет. Я сейчас думаю, существует ли другой способ, кроме как пачкать стираное.
Я не против еще раз постираться, если надо, Майя сделала шаг вперед, после чего вновь спряталась за Варвару.
Слышишь, что народ говорит? улыбнулся я.
А вдруг чьи-то штаны порвутся? Как дальше идти?
У меня голова болела не об этом. Голова, она, вообще-то, не только, чтобы есть или болеть, и в ней, мудрой и продуманной, созрела гениальная мысль: если обрушить одну сторону ямы и сделать вниз покатый уклон
Я подошел к краю:
Марьяна, как далеко отстоят стенки от краа-а-а
А-а!!! одновременно завизжала Марьяна.
Я пролетел и всем телом шмякнулся на сверзившуюся одновременно со мной землю, которая смягчила удар. Марьяну накрыло тоже. Первым выбравшись из-под сошедшей лавины, я судорожно глотнул воздуха.
Марьяна?
Ммм
Копать пришлось на звук. Валы рыхлой земли разлетались под моими ладонями, работавшими, как крот под электрошокером.
Вы как там?
Еще не знаю, ответил я Варваре.
Освобожденная дозорная долго не могла отдышаться.
Думалавсе, причитала она. Когда небо упало и оказалось таким тяжелым
Дыра сверху превратилась в огромную полынью. Все, что могло рухнуть, рухнуло.
Твои молитвы услышаны, крикнул я Варваре. Повторно стираться не придется. Тащите шест.
Сверху раздались указания, унеслись громко топающие шаги. Пока я откапывал Марьяну полностью и мы отряхивались, к нам спустился зачищенный ствол молодого деревца.
Удержите? засомневался я.
Постараемся!
Тогда подождите. Сройте у себя угол, будет проще.
В проеме возникли несколько голов:
Чем срыть? Лопат нет.
Мечами!
В лицо прилетели первые комья. Мы с Марьяной развернулись кверху спинами и укрыли руками головы.
Через десять минут сверху сообщили:
Готово!
Теперь сделаем уклон у себя. Марьяна, помогай.
В четыре руки мы накидали пологую насыпь, по которой уже не так страшно ползти по шесту.
Давай. Я подсадил бедовую стражницу, одетую в передававшиеся друг другу доспехи.
Она вырвалась:
Ты первый!
Лезь, говорю, а я помогу.
Царевна насупилась:
Я стесняюсь.
Ты?! вскипел я. Стесняешься?! На мне ничего, а на тебе доспехи!
А под ними ничего.
Дурдом.
Как знаешь, отрезал я, ловко взбираясь по шесту.
Опыт, однако.
Мой меч уже подобрала Варвара, поэтому я сразу двинулся к воде. Снова мерзнуть. Чертова нескончаемая ночь под знаком воды.
Пока я отмывался, к озеру прибыло сконфуженное олицетворение невезения. Без доспехов. Видимо, отобрала временная сменщица.
Меня отправили мыться, робко сообщила Марьяна и застыла на берегу.
Мойся. Я равнодушно пожал плечами.
Марьяна не двинулась с места. Вот же, глин борелый на сёрной чковородке. Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать, время плакать и время смеяться. Та же ерунда со стыдом.
Марьяна, громко позвал я.
Что? Она отпрянула на шаг.
Подойди.
Зачем?!
Какой у тебя приказ?
Мыться.
Почему не выполняешь?
Но ведь это
Я командир?
Да.
Приказываю подойти.
Ослушаться она не осмелилась. Раздались шлепки, плавно перешедшие в плеск, и передо мной вырисовалось прикрывавшееся руками мягко-хрупкое создание, чумазое, как свинка в луже. Оно застыло в метре от меня.
На полголовы ниже. Вдвое тоньше. Вдесятеро симпатичнее. Лицо пряталось за челкой, свидетельства нашей разностипод ладонями. По плечам клубком спящих змей разметались перепачканные землей волосы. Марьяна даже в плену не решилась их подрезать, как, например, Амалия. Но когда волосы будут отмыты и уложены, думаю, моральное удовлетворение стократно перекроет трудозатраты и былые муки.
Как стоишь перед командиром?! рявкнул я.
Руки царевны дернулись от испуга и, если так можно сказать, уронились по швам. Плечи расправились. Но лицо так и не поднялось.
Ты же невестортолько и выговорила она.
За такие слова я готов был расцеловать, но вместо этого отбрил доводами тех, кто женихался ко мне ранее:
Неофициальный. Можешь расслабиться.
Она не расслабилась. Только мелкая рябь пошла по водной поверхности от дрожи Марьяны.
Вольно, говорю.
Ее плечи чуть сдвинулись вниз. Тонкие нервные пальцы попали в плен хрустяще-ломающих ладоней. Беспокойная пауза затянулась.
Марьяна
Вообще-то я Марианна, проговорила царевна, не поднимая глаз. Просто все привыкли.
Марианна, с чувством поправился я, в жизни бывают моменты, когда нужно выкинуть из головы лишнее.
Понимаю. Как при изображении стаи: ты не стеснялся нас, мы не стеснялись тебя. Так было надо.
Почему же стеснялась в яме, когда вылезали?
Мы там были одни.
Как же одни, воскликнул я. Сверху на нас глядели десятки глаз!
Они ничего не видели.
Какая разница! У нас была задачавыбраться. Невзирая на.
Взирая.
Это ты взирала, как я лез. Я не взирал!
Но ты хотел. Нарочно вел к этому. И сейчас ищешь повода поглазеть на меня. А я не могу отказать, потому что ты командир.
Это не
А ведь это так, перебил усмехнувшийся мозг, царевна права. Ты прячешься под завесой слов, подменяя смыслы. Ты хочешь смотреть. Тебе нравится смотреть. Ты наслаждаешься свалившейся властью, как сделал бы любой на твоем месте. Но разве тылюбой?!
Прости, Марианна. Мой голос снизился до неуклюжего повинного рокота. Спасибо, что сказала мне это. Что осмелилась. Давно кто-то должен был сказать. Поставить на место. Спасибо за урок. Иди, ты свободна. И если я вдруг снова ты не робей, говори, ладно?