Чего? хмыкнул я. Божьего гнева? Повторения ветхозаветной истории наоборот? Мне на местные правила плевать, у меня своя вера, свои принципы. Алла-лжесвидетельница, не приму ее и не прощу, не станет мне указывать, что делать и чего бояться.
Похвально. Но если придется целоваться?
Сделаем, комар носа не подточит. Главноерезультат. Чтобы выжить мы через столькое прошли Для возвращения домой потерпим еще немного.
Дядя Люсик тактично не стал выяснять, что в моем понимании означает слово «столькое».
Мы помолчали немного, глядя на звездное небо, вдруг ярко прочерченное метеором.
Успел загадать? Папринций проводил взглядом павшую звезду.
У меня давно загадано. А в приметы я не верю.
Так держать.
Небо вернуло мысли к главной темевозвращения.
Тома рассказала о возможном портале в долине?
И о письменах, в которых может найтись что-то важное. И о пещере, которая ведет неизвестно куда. Это будут запасные варианты на случай неудачи с главнымвоспользоваться порталом, которым мы прибыли.
А про фазы луны Тома рассказала?
Будем исходить именно из догадки, что после полнолуния причал работает в обратную сторону. Возможно, нам даже шар не понадобится, никому же не приходило в голову экспериментировать, гуляя по причалу в разные дни лунного месяца. Вряд ли вообще кто-то гулял. А если гулял не отправился ли уже назад? Потому и слухов не осталось.
Причал и кладбище расположены рядом. О любом, кто вернулся домой, здесь сказали бы, что его съели волки. Подумав, я добавил: Но в нашем мире, насколько знаю, никто не объявлялся. Шумиха на телевидении или хотя бы в сети поднялась бы немалая.
Вернувшийся, наверняка, скрыл этот неудобный факт. Кому охота считаться умалишенным?
Или его оприходовали спецслужбы.
Перед моим носом отрицательно покачался костлявый палец дяди Люсика:
Тогда вы не летали бы на дельтапланах в районе пересечения миров, все было бы под контролем, а сюда снаряжались экспедиции. И неизвестно, что здесь творилось бы сейчас, знай по ту сторону о портале.
Настроение провалилось в серную ванну, если брать запаховый аспект.
Обратного пути нет?
Папринций не был столь категоричен.
Если ты попадешь домой, будешь ли болтать, где был?
Я похож на кретина?
Другие подумают так же, устало хмыкнул дядя Люсик. Получается, что шанс у нас есть. Тихо.
Мы затаились: из деревни кто-то шел в лес. Этот едва различимый кто-то постоянно оглядывался, словно делал что-то противозаконное, тем и привлек внимание. Он шел не по нуждедля того во дворах сколочены уборные. И не с осторожностью постороннего, наподобие того, как ходили во тьме царевнышаря ступнями по поверхностям незнакомой местности, пугаясь собственной тени. Неясный силуэт двигался быстро и спокойно, он чувствовал себя хозяином положения. Выводы для нас напрашивались неприятные.
Застыв сродни соседним деревьям, мы с дядей Люсиком проводили неизвестного одними глазами.
Прослежу, шепнул я. Если скоро не вернусь, поднимайте всех.
Ты оружие не взял, напомнил папринций.
Хлопнув себя по отсутствовавшему поясу, я с досадой поморщился. Ничего, в стае как-то выжил без меча и ножа.
Обойдусь.
Двигавшаяся во тьме размытая фигура хорошо знала дорогу, даже головой не крутила, что облегчало мне преследование. Чтобы незнакомец еще и не услышал, я перешел на четвереньки, передвижение по-человолчьи намного убыстрило зигзагообразное перемещение. Когда человек неожиданно обернулся, четвероногость спаслаиз моей позиции распластаться в ночной траве оказалось проще, чем из положения стоя.
Я не понял, что произошло. Наверное, прыгнули сверху. Рот зажала чужая ладонь, завязалась краткая борьба не в мою пользу. Через минуту запястья и лодыжки стягивала веревка, во рту торчал кляп. Голову закрывал небольшой мешок, позволявший дышать, но не видеть.
Что теперь? прошептал чей-то недовольный голос. На себе, что ли, тащить? Почему не прибить?
Чтобы тревогу подняли? Нет трупанет проблемы. Может, ушел куда-то. Искать будут его, а не нас. Прибить можно в другом месте.
Давай, хотя бы ноги освободим.
Ладно, пусть сам топает. Только следи, чтобы следов и, тем более, меток не оставлял.
Голоса были мужские. Правильно, женщины со мной так просто не справились бы. Впрочем, если вспомнить выучку местных царисс, которую демонстрировала Дарья
Лучше бы я своевременно вспомнил, что по ночам здесь не ходят менее, чем по трое. И не по ночам, вообще-то, тоже.
Меня толкнули в спину и далее постоянно направляли, куда идти. Поход сквозь ночь оказался долгим и не совсем приятным. Через много-много часов (по ощущениям, в реальности могли пройти минуты) спереди донеслось объясняющим тоном:
За мной увязался, вовремя заметили.
Голос мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Человеку что-то ответили, настолько тихо, что я не расслышал. Некоторое время про меня словно забыли. Нет, не забылипинок в зад опять заставил двигаться. Лоб взорвался ударом о дерево, вокруг зашлись в гоготе несколько мужских голосов. Сменив направление, меня снова куда-то повели. Звуки шагов из ватно-шелестящих стали гулкими, в нос ударило промозглой затхлостью, и меня приняло в себя некое подземелье. Очередной толчок бросил в угол на каменный пол. Ноги мне снова связали, чтоб вообще не двигался. Хорошо, хоть кляп вынули, предупредив, чтобы не вякал. Если не боятся возможного крика о помощипоблизости только враги.
Не самый лучший вывод.
Другого нет.
Глава 2
Богословы говорят, что трудностиэто не наказание за прошлое, а испытание ради будущего. Хочется верить, ведь исходя из количества выпавших на мою долю испытаний будущее у меняо-го-го.
По прошествии примерно от получаса до суток (время в мешке весьма расплывчато) подземелье оглушило гулом топота. Началась возня, принеслись краткая брань и чье-то монотонное бурчание на заднем плане. Все это приблизилось почти вплотную, рядом звучно шмякнуло, потом топтавшиеся шаги удалились, а к плечу что-то прислонилось.
Чапа, ты здесь? Я чувствую твой запах, послышался знакомый голос.
Юлиан?!
По нашим телам со свистом врезал длинный хлыст.
Молчать!
Нас охраняли. Что ж, помолчим. Юлиан расположился бок о бок со мнойв такой ситуации чувствовать плечо товарища просто необходимо. Потянулись часы ожидания. Иногда удавалось подремать, в остальное время мучили мысли. То мечталось о Зарине, то оптом слались проклятия на свои глупость, невнимательность и нерасторопность, то грезилось, как я разобрался бы с напавшими, будь у меня оружие и поднимись вовремя мое лицо вверх. Иногда я ставил себя на место Томы: что она сделает, когда обнаружится наше отсутствие? Отправит погоню? Куда? Если б знала куда, давно была бы здесь. И еще: куда делся дядя Люсик, и откуда взялся Юлиан?
Сверху, над потолком нашего подземелья, что-то происходило. Что там делали, о чем говорилинеизвестно, до нас долетал только гул от шагов. Пару раз покормили какой-то бурдой, для чего сняли мешки, но завязали глаза. Еще выводили на природу в кустики. Время шло, ничего не происходило. Попытки заговорить пресекались ударами хлыста.
В какой-то момент я проснулся от странного звукаслышались шаги человека, который не хотел, чтобы его обнаружили. Шаги приблизились вплотную, некто застыл у самых ног. Спасение?
Нет. Путы никто не резал, мешки остались на головах.
Кто здесь? тихо спросил я. Что вам надо?
Ответа не было. Неизвестный оставался на месте и стоял так несколько долгих минут, иногда безмолвно переступая с ноги на ногу. Потом шаги удалились. Кто это был, чего хотел, зачем смотрел? Еще одна загадка плюсом к все возраставшему вороху прочих.
Ощущения подсказывали, что, кажется, наступило утро. Или еще одно утро. Я потерялся во времени. Связанное тело ломило. Новые шаги сопровождались дискуссией, которая очень взволновала, поскольку непосредственно касалась нас. Людей в подземелье собралось достаточно много, не меньше десятка, об их количестве можно было судить по шагам и дыханию. Большинство молчало, разговаривали двое мужчин.
Что с ними делать? Прибить, чтобы не выдали?
Нет.
Здесь держать нельзя, помещение скоро понадобится.
Возьмите слово, что не расскажут, и отпустите.
Ты им поверишь?!
Вот этому поверю. Последовал указующий пинок в мое бедро. Он мне жизнь спас.
Кому это я жизнь спас? Вы не обознались? Голос абсолютно незнакомый. Еще можно допустить, что кто-то из недавних мародеров объявился, с которыми мы от волков защищались, но не слышно ни басовитой гулкости здоровяка, ни шепелявости Немца, ни картавости раненого.
Эй, как там тебя, новый толчок ноги показал, что обращаются ко мне, долг платежом красен. Я спасу твою жизнь в обмен на обещание не говорить, где ты был.
И моего товарища, втиснул я.
Само собой, нам меньше неприятностей, но он тоже даст слово, а ты поручишься за него головой.
Ручаюсь. Тем более, что мы действительно не знаем, где находимся.
В голове прокручивались разные варианты в отношении говорившего. Почему я не помню голоса, если человек утверждает, что он мой должник? Или мы не разговаривали? Или меня все же спутали с кем-то? Если последнее, то весьма удачно спутали, почаще бы так.
Когда спросят, скажете, что в лесу вас ограбили и связали рыкцари.
Даю слово.
Хорошо. Теперь несколько вопросов. Как тебя зовут?
Он этого не знает или желает удостовериться? Вранье в нашем положении ни к чему хорошему не приведет.
Чапа.
Твоего приятеля?
Юлиан.
Кто вы?
Невесторы царисситы Томы Варфоломеиной.
Невдалеке кто-то ахнул, второй голос произнес: «Я же говорил». Титул «цариссита» еще некоторое время погулял на заднем плане, за спиной того, кто со мной разговаривал.
Допрос продолжался:
Зачем следил за нами?
Отвечал за безопасность отряда, среагировал на возможную опасность. Я не знал, куда и за кем иду, просто увидел движение в ночи. Вы бы тоже так сделали.
Ответа не последовало. Шаги удалились. Сказанное посчитали достаточным.
Время снова потянулось как сыр на горячей пицце. Кто они, похитители? Зачем деревенский житель бежал к ним ночью? Если нес информацию, то живы ли теперь гости деревницаревны, Тома и папринций?
Бок ощутил касание чужого сапога.
Вставайте.
С мешком на голове меня подняли из подземелья и повели куда-то, направляя то руками, то острым оружием. Ног вокруг двигалось много. Ступни ощущали то траву, то камень, то крепкие корни деревьев. Направление постоянно менялось. Время тянулось невыносимо, силы кончались. Наконец, процессия остановилась. Позвоночник от толчка в грудь ударился об оказавшееся сзади дерево, тело ощутило, как его оплетает шершавый удав веревки, который стягивался и с каждым новым оборотом все больше врезался в плоть.
Вскоре шум утих. Некоторое время ничего не происходило. Ни слова, ни вздоха, ни шороха.
Ау, есть кто живой?
Я есть, донеслось из-за спины.
Юлиан, я толкнул плечом товарища, привязанного к дереву с обратной стороны, чуешь еще кого-нибудь?
Трудно принюхиваться с мешком на голове. Юлиан долго старался, совмещал нюх со слухом, умножал на интуицию. Наконец, прозвучало:
Нет. Похоже, все ушли.
Я принялся перетирать веревку на руках о ствол дерева.
Как ты оказался в плену?
Папринций разбудил, сказал Юлиан, послал проследить. Я увидел, что ты попался, и пошел следом, но у них разведка хорошо поставленаспеленали, как и тебя.
Заметил, в какую сторону шли?
Как и сейчаспостоянно кружили. Что будем делать?
Мы не знаем, что докладывал деревенский лазутчик людям, которые нас похитили, и кто они, и что случилось в деревне в наше отсутствие. Нужно найти эту деревню. Если не получится, пойдем в башню Западной границы.
Если не найдем нужную деревнюкак найти нужную башню?
В любой деревне подскажут. И любая дорога в этой части страны ведет к башне или из нее.
А если мы случайно уйдем в «или»?
Сориентируемся по сторонам света.
Как это?
По солнцу, объяснил я.
Волокна местной веревки оказались намного крепче долинных. Когда мышцы дергались от боли и ныли от изнеможения, мозг заставлял радоваться, что здесь не знают синтетики. Через полчаса руки освободились, движениями враскачку я ослабил и размотал витки веревки, сбросил с себя мешок и помог освободиться соседу.
Вокруг был залитый солнечными лучами лиственный лесперемежаемый низким кустарником, довольно редкий и легко проходимый. Мы с Юлианом щурились, глядя друг на друга, и улыбались.
Я посмотрел на небо.
Башня находится на западе, значит она
Определиться по солнцу легко, если знать время суток. Подземелье и мешки отсекли эту возможность. Что сейчасутро, день или вечер? И, кстати, сколько нас продержали? День? Два? Три?
Если подождать и проследить за солнцем
Почему я не учился ориентированию на местности? Помню, что мох растет только с одной стороны дерева и что муравейники строятся с учетом сторон света но как именно?!
Ноздри Юлиана затрепетали. Внюхиваясь, он медленно втянул в себя воздух, прислушался
Кто-то приближается. Он собрался бежать. Много людей. Кони.
Кони? У разбойников нет коней. Это спасители. Только, пожалуйста, поменьше открывай рот.
Стоять! Несколько конных войников неслись к нам, направив копья.
Как оказалось, неподалеку проходила дорога, мы не видели ее из-за кустов, зато с дороги увидели нас. Отнюдь не царберы. Мне еще ни разу не попадалось на глаза такое скопление царисс и их свит из войников и войниц. Все в боевом порядке, готовые как к отражению атаки, так и к нападению. Окончание немалого отряда скрывалось в поднятой пыли где-то вдали. Многие скакали прямо по полямбережное отношение к материальным ценностям в условиях войны не работало.
Целое войско. Возглавляла сборное воинство царисса Дарья. Она глянула придирчиво и чуть высокомерно, когда шипастые войничьи копья заставили нас с Юлианом опуститься на колени.
Кто такие?
Муха Еленин прозвищем Чапа и Юлиан, отрапортовал я, стараясь не смотреть в лицо хорошо знакомой цариссы. И сразу добавил, пока не заткнули рот: Невесторы царисситы Томы Варфоломеиной.
Ого! вырвалось у цариссы Дарьи.
Пока ее конь подходил к нам вплотную, она просканировала взглядом мои рост, прическу, форму лица, сложениеныне все было иным, нежели у женственно-хилой Василисы Варфоломеиной, моего прежнего вынужденного «я».
Чапа? Некое подозрение мелькнуло, но там внутри и осталось. Откуда такое прозвище?
Не знаю. Я опустил глаза еще ниже. Царевна прозвала. Говорит, я на кого-то похож.
Дарьин взгляд долго жег меня на предмет вранья. Не зря я упомянул сначала прозвище по фамилии. Получилось более правдоподобно.
Откуда знаешь, что Томацариссита?
Так сказали в деревне, куда мы вышли с царевнами.
С какими царевнами?! взволновались все.
Десятки всадниц и всадников окружили нас, выстроившись среди деревьев почти впритирку и заполонив все просматриваемое пространство. Наверное, сверху они напоминали железную стружку, хаотично притянувшуюся к магниту, или стадо мучимых жаждой зверей, собравшихся вокруг маленькой лужи на водопой.
Похоже, новость об освобождении царевен еще не вышла за пределы деревни, где их приняли и разместили. Я подыскивал нужные слова и определения, чтобы приступить к непростому рассказу, но Дарья не дала мне начать, она грозно осведомилась поперек общего интереса:
Почему второй молчит?
У него с головой плохо. Ударили сильно. Даже не все слова помнит. Память только-только возвращаться стала.
Рассказывай о царевнах, потребовала Дарья.
Конь всхрапнул и злобно покосился на меня. Лицо всадницы тоже не предвещало хорошего, уколовшие копьятем более.
Тома, Юлиан и я сбежали из стаи человолков, где мы все познакомились, начал я нашу долгую эпопею.
Где-где познакомились? донеслось сзади.
Дарья поморщилась:
Детали потом. Ближе к делу.
Это произошло несколько дней назад. Мы увидели пятнадцать царевен и папринция, которых вели в горы.
Пятнадцать! выдохнули сзади, все!