Все же, если я кому-то мешаюТома вернулась к животрепещущей теме, и если замешаны слуги Не могут ли они меня отравить?
Правильный вопрос. Об этом я тоже думал, но так и не решил, как бороться.
Царисса Ася спокойно заявила:
Не отравят. Круговая ответственность. За поставщиков отвечает приемщик, за негоповар, за негослуги, которые накрывают на стол. У них практикуется перекрестная проба блюд. Пойти на преступление с неизвестным исходом способен только самоубийца, а здесь таковых не замечено.
Здесь?!
Здесь? одновременно со мной вскинулась Тома. А где замечено?
Забудь. Не важно.
Важно!
Царисса вздохнула:
Скажем, за многие километры отсюда. И не только за километры.
Может, еще за века?
Томино предположение снова развеселило цариссу:
А если бы и так. Главное, что здесь таких нет, поэтому ни отравить, ни сжечь тебя не смогут, спи спокойно.
Не смогут сжечь? Тома быстро обернулась на меня. Почему?
Мне тоже припомнилось, как Деметрия в свое время отказала башням в возможности выкуривания тех, кто засел внутри.
Выверенная система вентиляции, ответила Ася.
Гм. А «вентиляция» нормальное слово для бронзового века?
Тому интересовало иное:
Почему здесь действует метрическая система?
А почему нет? хмыкнула царисса. Ничего удобнее не придумано.
Вас не удивляет само сочетание «метрическая система»? Вы понимаете, о чем я говорю?
Тома, ангел мой, перестань думать, что здесь все тупы, как мечи после битвы. Никогда не недооценивай того, с кем разговариваешь или, не приведи Алла, да простит Она нас и примет, враждуешь. Если будешь жить правильно, проживешь долго и счастливо. Ты ведь хочешь жить долго и счастливо?
Тома встрепенулась:
Что для этого нужно?
Изучай закон и соблюдай его, вот и все правила.
У меня есть шанс остаться владелицей вотчины после встречи с Верховной царицей?
Немалый.
Чтобы жить долго и счастливо, нужна большая семья в обширном местном понимании. Как набрать войниц?
Оставь этот вопрос Верховной.
Но у вас, как я слышала
Не смотри на других, судьба каждого индивидуальна.
Из поселка в нашу сторону выдвинулась немалая кавалькада под черно-зеленым флагом Аси. Во главе ехали три мужа, затем несколько войниц и войников. С собой они вели запасных конейдля нас, на всякий случай.
Пойдемте, нужно привести в порядок себя и одежду. Ася сменила направление на свою приближавшуюся команду.
После подземного хода мы выглядели не ахти: грязные, пыльные, извозюканные непонятно в чем. У меня саднило руки после бега на четвереньках, на голенях красовались раны, которые стоило бы обработать. У Марианны со шлема до сих пор сыпалась земля, словно она бодалась с кротами на их территории. Остальные выглядели не лучше. Проще всех было Пиявке: где-то она уже облизалась, где-то само отвалилось.
Когда шум копыт, скрип кож и грохот приближавшегося металла резко вырос, Марианна склонилась ко мне:
Ты говорил, что невесторство с Томойвынужденная мера. Это так?
НуБоже, как объяснить весь спутавшийся клубок в двух словах? За какую ниточку потянуть?
Да или нет? глянули на меня серьезные темные глазки.
Да, признал я, но
Царевна тихо и твердо перебила:
Можно прямо сейчас прыгнуть на коней и умчаться к нам. С мамой я поговорила, она дает тебе приют и защиту до разбирательства. Помолвка еще не состояласьзначит, ты в своем праве.
Но
Подожди, еще не все. Любая угроза тебе станет угрозой приютившей семье. Мы пойдем на этот риск. Но это не значит, что тебя к чему-то подталкивают или принуждают, ничего подобного. Ты будешь волен выбирать сердцем. Кого захочешь сам.
Умолкнув, Марианна резко отстранилась. Белые сделали ход в новой партии, слово за черными.
Глава 14
В это время царисса разъясняла Томе что-то связанное с крепостью и Верховной царицей. К нам пробивалось:
так соблюдается равновесие.
А я смогу стать Верховной царицей? Когда-нибудь?
Ася смерила Тому с ног до головы придирчиво-плутовским прищуром:
Почему нет? Верховная царица не имеет права отдать трон своим детям. Не может также приемной дочериудочеренная сразу потеряет права на трон. Трон можно передать только так называемой назначенной возможной преемницепосле серьезного испытания и последующего соответствия. Если снизошел идеально подходящий ангел нужного возраста, то, теоретически, может и ангелу, при прохождении всего вышесказанного. За соблюдением правил наследования следит сестричество, и если что-то пойдет неправильно, оно отлучит царицу за нарушение заповеди. Войска не станут ей подчиняться.
О, как. Надоело Томе быть дворянкой столбовою, хочет стать владычицей морскою. В смысле, что уже в царицы метит. А вот гвоздь ей в лоб, чтобы раскатанной губой прикрылась. Забыла, что ли, ради чего мы здесь, что нам предстоит и куда мы стремимся?
Но все этомимо сознания, поскольку меня словно из морозилки вытащили. Заледеневший ум хрустел, плавился, обтекая краями, и пытался разобраться. Вот, оказывается, для чего вернулись мама с дочкой. Вовсе не для помощи юной цариссите. Все стало на свои места, все связалось: и странные переглядывания цариссы с царевной, и задаваемые вопросы, и ответы на них. Вначале, видимо, мне устроили смотрины, после которых царисса изволила одобрить выбор дочери. При всем томни слова о новом невесторстве, только помощь попавшему в беду запутавшемуся человеку. Мне. Ну, дела. И ведь от всего сердца делают, собой рискуют. Ради меня, паршивца. Что ответить столь неосторожно обнадеженной царевне?
Марианна, мне очень жаль, но я не могу воспользоваться вашей с мамой жертвой.
Это не жертва!
Понимаю, что от души. Я поймал ее сжавшийся кулачок и дружески пожал. И пусть со стороны на меня кидают косые взоры, если кто-то заметит. Как недоневестор, который чего-то там не прошел по местным меркам, я еще в своем праве. Очень хотелось бы объясниться, рассказать все Но главное скажу сейчас: я не могу убежать, меня слишком многое здесь удерживает. Ключевое словоздесь. Именно здесь. Махом руки я указал на мрачного великана башни.
Знаю, ты человек слова. И долга. Поэтому человолчицу можешь взять с собой. Кулачок Марианны разжался, горячие пальцы перехватили мою ладонь.
Человолчицу? Я моргнул. При чем здесь она?
Не она? Что же тогда? Или кто?
Теперь мы шли как школяры на первый звонок: держась за ручку, нога в ногу, четко выдерживая расстояние до впереди идущих. Лицом друг к другу. Ни дать, ни взятьвлюбленная парочка, если со стороны. Тили-тили-тесто. Только взгляды выдавали истинупечально-отрешенные, замороженные, капавшие страданием. Не взгляды, а прощальная песня летящего к солнцу Икара.
Кстати, загадка: почему все помнят глупого Икара, а не Дедала, который изобрел те самые крылья? Все просто. У Икарачувства, эмоции, энергетика. Ему сопереживаешь. Ведь убьется, несносный мальчишка, нарушивший все, что можно и нельзя А Дедалу не сопереживаешь, не отождествляешь себя с ним. Никто не хочет придумывать крылья и, тем более, делать их. А летать хотят все.
Через руки в нас текло электричество, полюса менялись по сто раз в секунду: плюс на минус, минус на плюс. Никогда я не понимал природу переменного токадо этой секунды. В точке соединения раскалилось до тысяч градусов вовсе не дружеское противоположнополое рукопожатие. Теперь оно было злым, бешеным, тщательно сдерживающимся. Чувственным и равнодушным одновременно. Притягивающе-отталкивающим. Я не знал, как разорвать его и не хотел. Но без этого никаккаждая секунда промедления пичкала прекрасную царевну несбыточными надеждами. От них рождались сумасбродные идеи. Идеи требовали воплощения. Готовность на внезапный поступок захлестывала организм, наполняла нервозностью, ожесточала взор. В бурлящую кровь впрыскивался яд обманутых ожиданий, но понимание свершившегося не вело к его принятию. Мечты не сдавались. Пальцы хрустели. Реальность плакала.
Если выберется минутка поговорить с глазу на глаз, я все объясню, прошептал я. Понимаешь, дело не в Томе. И не в тебе. Дело во мне.
О царевну словно молния сломалась. Именно сломалась: долбанувшись и отскочив треснувшими кусочками. Рука Марианны судорожно вырвалась из моей, взгляд убежал в сторону. Кажется, в глазах заблестело.
На нас обратил внимание Юлиан. Его брови удивленно взлетели, он быстро отвернулся.
Впереди Тома с цариссой Асей продолжали беседу, не отвлекаясь на окружавшее. Только тема сменилась.
Черт? Остался жив?! Царисса, кажется, испугалась. Где он сейчас?
Сбежал к рыкцарям. Тома сделала паузу. Она вовсю осваивала искусство интриги, готовя себя к возможному высокому будущему. Если отправка домой задержится, полученное умение ей пригодится. Сейчас он, наверняка, убит. Хороший был человек.
Черти должны уничтожаться сразу!
Вот еще один повод держаться подальше от всех и поближе к своим.
Как его звали?
Я не интересовалась, беззаботно отмахнулась умничка Тома.
Ты помнишь закон? Ася жестко процитировала: Да не дрогнет моя рука во исполнение закона, ведь закон справедлив, когда он выполняется, всегда и всеми, наперекор всему. Вот высшая мудрость.
Мы учили.
Мало учить, нужно нести великие слова в своем сердце. Закон не допускает толкований. Не зря вбивают с детства: «Ангелы милосердны. Они всегда пытаются спасти Падших. Нельзя проявить слабость. Слабый человекмертвый человек. Слабое обществомертвое общество. Быть слабымпредательство. Побороть искушение. Отказать ангелам ради них же. Исполнить Закон».
Алле хвала! автоматически отозвалась Тома.
Прямо сердце радуется. Тома мимикрирует идеально. Но если начнется «болезнь крота», когда встроившийся в чужую систему человек начинает чувствовать себя ее частью и разделять идеалы уже не только на словах
Бежать. Домой. Как можно быстрее.
Встречный отряд обтек нас, рассредоточиваясь вокруг и позади. Войники привычно создали круговую оборонуна всякий случай, как и положено. Асины мужья молча пристроились в хвост, спешившись и ведя на поводу своих и приведенных нам коней. Пиявка недовольно косилась на них, но молчала. Шарик не молчал. Один из мужей принялся корчить ему забавные рожи. Щенок с удовольствием принял игру и гавкал теперь только на негос восторгом и безмерным воодушевлением. Интуиция подсказала, что игрунотец Марианны. Царевнапросто ксерокопия с него, уменьшенная, омоложенная и постройневшая. Те же широко расставленные глаза, гордый нос, острый подбородок. Тот же каскад русых волос, та же светлая, почти белая кожа, в отличие от мрака воронова крыла над смуглоликостью мамаши. И тот же готовый жить и умирать непреклонный взгляд.
Ты хорошая. Очень хорошаяпрошептал я, утешая и вроде бы разряжая обстановку, но, как оказалось, еще больше запутывая. Просто мы с тобой
Не подходим друг другу?
Нет! То есть да!.. Еще как!.. Фу, подходим, конечно.
Меня затрясло. Потерявшее краски лицо Марианны опустилось:
Значит, фу?
Я не то хотел сказать. Просто мы встретились слишком
Поздно, выстрелило из только что крепко сжатых губ. Рука Марианны стыдливо дернулась тыльной стороной к носу, к появившимся в уголках глаз прозрачным капелькам, но сила воли вернула ее обратно. Царевны не плачут.
Или рано, со вздохом поправил я.
Даже так?
Я мог бы все объяснить, но не на ходу. Невозможно в таких условиях. Слова впопыхах, это не будет правильно. Точнее, правильно, но неправильно. Потому что как бы это сказать ну, понимаешь вот именно поэтому. Потому чтоникак.
Я совсем запутался. В ответ упало:
Хорошо.
Краткий укол глазамикрасными и текущимии больше Марианна ни разу ко мне не повернулась.
Сказала: хорошо. Что хорошо? Кому хорошо? Всем плохо. Ей плохо, потому что не понимает, что происходит. Мне плохоиз-за живущей в сердце Зарины, которую не забыть, и Томы, которую не бросить.
Мы стараемсянеслась спереди отменная жизнерадостность цариссы Аси.
Кто «мы»? напряглась Тома.
Забудь. Не важно.
Снова тайны. У всех тайны. Тайна на тайне и тайной погоняет. Ничего не меняется, все по-прежнему: количество тайн внутри тайн растет и растет, как снежный ком.
Впереди желтел свежеспиленными срезами отстроившийся после погрома поселок. Домикикрепкие, надежные, не сразу войдешь, и от волков защита. Каждый домик с узкими окнами-бойницами окружал симпатичный заборчик, а крыши были хлипкими: сказывался теплый климат, защищать особо не от чего. Во двориках сохло натянутое на веревках белье, бегали голопузые пострелята, с приближением высоких господ сразу попрятавшиеся по домам. Выучка, однако. Кроме малышни, без толку гулявших здесь не было, все работаликто в мастерских, кто по домам. Отовсюду неслись шум и запахи: кож, опилок, еды. На окраине, как и полагалось по технике безопасности, обитали кузнецы. Обычно в деревнях кузнец бывает один, а в поселке при башне их было несколько, и все были заняты, о чем сообщали нескончаемый стук, перезвон и валивший из кузниц дым.
Скажите мне как ангелу-недоучке, почему запрещен гнук? Тома затронула тему, давно мной проталкиваемую во все стороны, и нигде ничего вразумительного в ответ не получившую.
Посмотрим, как вывернется из очевидно глупого положения царисса Ася. Ведь глупость же полнейшая: намеренно оставаться с плохим оружием против хорошего.
Ася думала недолго.
В старину владение оружием никак не контролировалось. Погибло много людей. Очень много. Дальнобойное оружие особенно отличилось. Известно, что однажды пытались запретить вообще любое оружие. Не получилось. Добрые люди, которые соблюдали закон, остались беззащитными перед недобрыми.
Вы рассказываете про времена апо акопалипса?
Именно. Теперь гнук запрещен как оружие исчадий другого мира. Прибывавшие к нам черти пытались сделать его в первую очередь. Дошло до гнуков из металла, как ручных, так и огромных, их перевозили лошадьми. Никто не чувствовал себя в безопасности ни в поле, ни в башне. Для охраны земель требовались немалые армии. За армиями приходилось следить, чтобы повиновались только хозяйке, чтобы не разбегались и не переходили на сторону противника. Люди боялись работать в поле, все прятались за каменными стенами. Жизнь превратилась в страх и остановилась.
Теперь у меня в голове нарисовалась другая картина, совсем не та, что прежде.
Каждый был против каждого. В любой момент ожидали удара в спину. Новые мазки ложились на холст, делая картину ярче и четче. Воевали на расстоянии, массово убивая и раня друг друга не видя врага в лицо. Позиционные войны на истощение в конце концов истощили всех. Теперь за гнук карают смертью. Изготовлениесмерть, переноскасмерть, стрельбаужасная смерть. Количество любителей пострелять уверенно стремится к нулюпо теории больших чисел, в масштабе всей страны. Наши латы спасают нам жизненно важные органы от стрел, выпущенных издалека, а царберам в их доспехах гнук практически не страшен.
А сестрам? спросила Тома.
Как бальзам на душу. Я напряг уши.
У них свои хитрости, изящно обошла Ася выставленный капкан.
Думаю, поднимать вопрос самозащиты с помощью гнука при этой цариссе не имеет смысла. Гордей уже пытался оправдать трактовку закона ситуативно, и тот опыт у меня перед глазами.
Мы двигались по поселку, когда навстречу выехало еще несколько всадников и сразу направилось к нам. Воинство Аси насторожилось, но по знаку цариссы немного расслабилось. Ярко-красные плащи не оставляли сомнений: сестрисса соизволила составить нам компанию. Рядом с ней уверенно скакал сестрат Панкратий, и, чуть позади, еще несколько сестер.
Слышала обо всем. И видела тело. Немного не доезжая нас, сестрисса Устинья сбавила ход, чтобы не утопить нас в пыли. Дворецкий пытается о чем-то умолчать, сейчас с ним разговаривают. Чужой в башнеэто серьезно.
По-вашему мнению, дворецкий виновен? спросила Ася.
Почему-то все поглядели на сестрата. Даже Устинья. Тот задумчиво вымолвил:
Думаю, у него были греховные замыслы, но он раскаялся ранее, чем был пойман.
Услышанное в подземелье заставляло меня думать так же. Похоже, сестрат Панкратий работает кем-то вроде детектора лжи. Местный психолог. Надо бы выяснить: такой «детектор» приложение к каждому храму или удачное приобретение лично Устиньи? Нам бы такого завести.