Самое теплое место, как известно. Именно там профессионалы советуют отогревать подмороженные кисти. Возможно, мой поступок не был эталоном правил приличия, зато он работал, что намного важнее.
Я снова взялся за бледневшие перед глазами ноги царевны, тихо вздохнувшей у меня в тылу:
Мама говорит, что качество нашей жизни определяется качеством мыслей, а выражение мыслейчерез поступки. У тебя все поступки высокого качества.
Если прозвучал комплимент, то надо ответить такой же ложью. А если констатация факта
Гм. Тогда нужно как-то оправдаться.
Просто меня бесит, когда кто-то считает, что я чего-то не могу.
Отменный стимул. Голос сзади потеплел, как и ладошки у меня в самом причинном месте, которые блаженствовали, но, к счастью, не шалили.
Добрый доктор Айболит. Сам себе удивляюсь. Такое творю, что даже подумать страшно. А что делать? Делай что должен, и будь что будет, тем и живу.
Голосок за спиной погрустнел:
Как думаешь, нас уже ищут?
Если да, то это плохо. Наши вещи на берегу Большой воды приведут к единственному умозаключению.
Что мы утонули?
А ты как посчитала бы?
Долго скромничая, я, наконец, решился. Разгоряченные пятерни взялись растирать самое нежное и мягкое. Пришлось жестко мять и почти рвать ледяные выпуклости, пока кровь внутри них не вспомнила, как циркулировать.
Некоторое время у меня за спиной раздавалось только шумное сиплое дыхание. Нежданно вывалилось:
Может это и хорошо, что так посчитают?
Я не удержался. Звонкий шлепок всполошил лес.
Не смей даже думать! присовокупил я грозно и горько. Представь, каково сейчас твоей маме.
Теперь в моих действиях появилась злость. Пальцы агрессивно хватали, терли и будто бы пытались выдернуть, как налетевший орел добычу. Царевна терпеливо кряхтела, охала и даже, кажется, всхлипывала.
Но ведь от судьбы не уйдешь, просипела она, выравнивая дыхание. Ты об этом не думал? Если что-то суждено
Мое раздражение вылилось в звучный шлепок по другой стороне. Я вспыльчиво процитировал героя своего детства майора Звягина:
Судьбахарактер и обстоятельства. Характер можно изменить, обстоятельствасоздать. Все в наших руках.
Я думал, этим сказано все, и дискутировать не о чем, тема закрыта. Ошибался, однако. Против женской логики не попрешь. Легкий ветерок принес на пороге слышимости:
Вот именно.
Это она о характере или обстоятельствах? О том, что мне нужно как-то измениться или всего лишь подправить обстоятельства? В какую сторону?
Или
Якорь мне в глотку до самых пяток, я же сказал: «Все в наших руках». Мои руки остановились прямо в полудвижении, держа невыносимое то, о чем мечтал совсем в другом исполнении.
С одной стороны, я сам себе завидовал. Сколько грезил, чтобы спасать прекрасную царевну, уносить от опасности на руках, заслужить ее любовь и сказочный невероятный поцелуй. А с другой стороны
Вновь сбой программы. Недостаточная по фактам, а потому неверная формулировка желаний привела к некорректному запросу. Вселенная как поняла, так и выполнила. Наверное, теперь она ждала благодарностискажем, земного поклона, свечки в церкви, жертвенного козленка-барашка или что она там еще принимает в качестве бартера за осуществление фантазий? Увы. Ситуация, конечно, была та. Персона не та.
Один хороший человек как-то сказал: «Мужчина бесится только в двух случаях: когда с ним не та, и когда та не с ним». Видимо, он знал, что говорил.
Нежные ладошки напомнили, что не все в моих руках.
Батя матери медведя мишка косолапый, я же сказал «в наших»
Тебе не стыдно?
Нет, выдохнула Марианна. А тебе?
У меня только набрался воздух для гневной отповеди, как царевна внесла поправку:
Сейчас нет. Потом обязательно будет. Но это потом. Я никогда не смогу сказать того, что говорю сейчас. Иногда такие моменты стоят всей предыдущей жизни.
Иногда мы совершаем то, о чем потом жалеем всю жизнь. Давай, не будем, а?
Я поменял ступни местами, развернувшимся корпусом оседлав бедра лежавшей на животе царевны, которая царевной сейчас вовсе не выглядела. Она была похожа на мокрую ворону. Откинув ее руки, длинными движениями я принялся растирать открывшийся фронт работот четко очерченных ягодиц через тонкую талию к чуть ли не до разрыва натянувшим кожу лопаткам. Жалобно выпяченные ребра и позвонки сдвигались и почти хрустели под впивавшимися пальцами. От моих усилий тело царевны елозило грудью по траве, не смея ни возражать, ни сопротивляться.
Не больно? участливо снизошел я.
Наоборот, возвращаюсь к жизни. Вывернув голову, Марианна попробовала приподнять лицо. Знаешь, не сдерживай себя.
Такая муть ударила по мозгам Хорошо, что я не успел ничего сказать. Последовало продолжение, сменившее мои эмоции на равные, но другие:
Отшлепай меня как следует.
Чего?! В детстве мало или много пороли?
Не пороли. Но, говорят, это согревает.
А ведь и правда.
Ну, если для пользы дела
Как говорится, если женщина просит Я вложил в остаточный «массаж» всю душу, все мысли и чувства по поводу забросившей нас сюда ситуации. Вид одного только замаха мог испугать насмерть. Ладони поочередно вздыбили мякоть, вызвав ответный эмоциональный «О-ох!». Полюбовавшись пошедшими волнами, я ехидно осведомился:
Нормально?
Как сказать
Тогда молчи. Сама напросилась.
Словно выбивая пыль и, заодно, все глупые мысли, я взбил вибрирующие выпуклости, как подушку. Естественно, в самый неподходящий миг восхитительной экзекуции царевнин язык ожил:
Ты знаешь, что согреться можно ловилаской?
А ты знаешь, что я могу бросить тебя и уйти один?
Да, я читал, что возбужденный человек забывает о холоде, мысли перенастраиваются на нечто более нужное для выживания человека как вида. Кстати, похожим образом, но только для выживания конкретного человека, работает отвлекающая шоковая терапия: например, можно без повода ударить замерзающего, и пусть он накручивает себя, злится игреется.
Последнее, к сожалению, не пройдет, я и так отхаживаю бедную девушку что есть мочи, забыв о неравенстве сил. Застыдившись содеянного, я остановился, замахнувшаяся рука медленно опустилась.
Бросить человека? Не сможешь!
Хочешь проверить? самым серьезным тоном спросил я.
Ты не такой.
И ты не такая, поэтому выбрось из головы все, что потом может встать между нами.
Марианна помолчала.
Ты не сердишься? раздалось примирительно.
Сержусь. Зато согрелся.
Даже вдвойне сержусь, ведь я только сейчас понял, что со своей стороны царевна применила ко мне ту самую шоковую терапию.
После секундной паузы тихо донеслось:
Как ты стал таким? Ну вот таким. Настоящим.
Приведу сказанные мне однажды слова моего папы: «Стараюсь жить так, чтобы, когда ты задумаешься о чести и справедливости, ты вспоминал обо мне». Я решил, что мои будущие дети должны хранить хорошую традицию.
Глава 5
Нас сильно снесло. Я разглядывал далекую противоположную сторону реки: пологий берег, кустарник, вдалитемная полоса леса. Ни огонька, ни строения, ни человека. До гор, недалеко от которых остался лагерь, топать и топать.
Умиравшие от усталости организмы требовали двух вещей: есть и спать, немедленно и одновременно. Марианна старалась идти пусть на шажочек, но сзади. Это она так стеснялась. Шла, шмыгая носом, и постоянно утирала егокрасный и распухший. Только б не заболела. Даже так скажу: не заболела бы сильно. О себе я не думал, было некогда. По пути собирая хворост, мы двигались вдоль реки вверх по течению и старательно отводили глаза друг от другаяркий свет и усталость сломали чувственную интимность, как любой отец подаренную сыну сложнотехническую игрушку. Я вздохнул: у меня в свое время это был радиоуправляемый вертолет.
Дым романтики развеялся вместе с ночью. Грязные ступни то скользили, то чавкали, минуя очередной овраг, завал или трясину, ссутулившиеся плечи вместе с остальными частями организмов мечтали о пристанище для ночлега. Одежду нам пока заменял прижимаемый спереди хворост для будущего костра. Огонь нам жизненно необходим, и при первой возможности я его добудукак только мы отойдем подальше и найдем место побезопаснее.
Вдоль реки по округлым булыгам вела отличная нахоженная тропа, но мы двигались не по ней, а выше, прячась в тени деревьев. Мы прятались и от вероятного противника, что, возможно, присматривал за пограничьем, и от самих себя.
Перебираясь через очередную колдобину, царевна не выдержала:
Есть хочется,
Ешь листья. Я указал на окружающие деревья. Другой еды пока не вижу.
Сорвав несколько штук и пожевав, царевна их с горечью выплюнула.
Фу!
Бери самые молодые.
На некоторое время вопрос решился. Я тоже пробавлялся листочками, почками и молодыми побегами. Заметив, что Марианна входит во вкус, предупредил:
Не переусердствуй.
Чем больше съем, тем быстрее наемся, разве не понятно? Лошадь видел какая здоровая, а почему?
Ну, если тылошадь
Разве нет? Спутница потрясла набранной охапкой дров. Кто еще будет тащить, что прикажут, идти, куда скажут, и при этом питаться одним сеном?
На секунду забыв об усталости, она юной кобылкой перескочила здоровенный овражек. Вдруг оказавшись впереди меня, форсировавшего преграду по старинке, по дну, Марианна резко засмущалась и пошла бочком, как лошадка на выездке. Я отвел глаза в другую сторону. Пусть играет в свои детские игры сколько влезет, мое деловыживание.
Если съесть много листьев, будут мучить диарея и обезвоживание, сухо объяснил я.
Что?
Обезв
Нет, первое.
Это нуЯ вновь выругал себя последними словами. Есть другое словопонос.
Чуть не подавившаяся Марианна посинела, закашлялась, и находившаяся в стадии пережевывания зелень полетела на землю.
Предупреждать надо.
Предупреждаю.
Спасибо.
Не за что.
Вот именно, что не за что.
Но ведь вовремя. Тебя же еще не?
Пока не сказал, не тянуло.
Некоторое время мы шли тихо, прислушиваясь к себе. Вскоре царевна полюбопытствовала:
У нас есть план?
О, как. У нас. Не забыла моей угрозы бросить или просто привыкла всегда быть с кем-то?
Что ж, у нас план есть.
Нужно пройти вверх течения до гор, где на противоположной стороне остался лагерь, и еще столько же.
Зачем еще?!
Селиверст говорил, что течение прибило их к нужной нам стороне. Воспользуемся. Сделаем плот, это такие связанные бревна. Еще нужны будут весла, ими гребут и направляюткак на том кор корыте, которое застряло у берега и вызвало все неприятности. В идеале желателен парус, но это я уже размечтался.
Чем стволы перешибать будешь?
Интересно, царевна спросила на полном серьезе или, зная некий фольклор, замысловато издевается? Я обернулся, готовый вспылить, и наткнулся на погасший взор понуро опущенного лица. Не язвит. Даже не думает, ей не до того.
Я бодро отрапортовал:
Кажущиеся нерешаемыми проблемы будем решать по мере возникновения.
А если они по-настоящему нерешаемые?
Забыла молитву возвышения?
Молитвы поднимают дух. Они помогают решать проблемы, но сами их не решают.
Неправда. Я покачал головой. «Возвышенку» я могу укоротить до единственного на все случаи жизни правила трех «эн»: Нет Ничего Невозможного.
Пауза. Вздох. Голос-стон, больше похожий на скулеж:
Если живешь с этим в душе, то да. А если не получается?
Для того, чтобы получалось, надо делать. Другого пути нет. Кстати, сказанное применимо абсолютно ко всему.
Охапка сухого хвороста в моих руках вдвое превышала царевнину. Заметив отставание, спутница стала хватать не совсем то, что нужно.
Брось. Я указал глазами на поднятую ей крючковатую коряжку. Хотя
Я тоже подумала, что похоже на дубинку. Даже на топор.
На Руси такое оружие называлось клевцом. Палка заканчивалась острым зубом вбок. Чуть поточить его о камни, подержать на костре
О, кострище!
Мой вскрик вышел тихим, но сил нам обоим он прибавил не хуже калорийного питания или хорошего пинка. Впереди берег оказался продавлен следами причаливавших лодок, здесь их вытаскивали на берег. Вокругдремучие заросли. На защищенной от ветров полянке с кострищем высилась поленница нет, не знаю, как назвать напиленные пеньками складированные бревна. Поленницаона из нарубленных дров, поленьев. Непорубленные круглые куски бревен называются чурками. Чуркница?
Место выглядело безопасным. Пока. А если появятся нежданные гостикуда деваться? Видно же, что сюда часто пристают суда. Кто-то был совсем недавнозапах еще витал в воздухе. Быстро переворошенная зола похоронила мечты об угольке, придется все же добывать огонь трением, что долго и муторно. Стоит ли заниматься этим здесь?
Держи. Я перегрузил свои запасы хвороста растопырившей руки Марианне, ставшей похожей на противотанкового ежа на ножках. Хворост был объемным, но не тяжелым. Сможешь идти?
В ответкряхтение и ощупывание почвы приподнятой ступней.
Хотя бы видишь, куда идешь?
Буду двигаться на ослепительное солнце твоего тыла. Прекрасный ориентир.
«Давай я понесу багаж, а ты понесешь меня», сказал Чебурашка.
Что?
Ностальгия.
Взвалив на плечо приемлемый по весу надтреснутый пенек, я зашагал дальше. Минут через десять пригодная для прохода просека свернула вглубь леса и пошла вдоль ручья, периодически терявшегося в траве. Я постоянно притормаживал, прислушивался, приглядывался. Наконец, местечко было выбрано: журчащий ручей образовывал запруду размером с заречное «озеро», завеса раскидистых крон прикрывала низинку с трех сторон, а с четвертой будущий лес еще только пробивался сквозь недавнее пожарище. Остовы деревьев торчали зубами дракона, знакомого с кариесом, вдали виднелся поросший травой холм. До него было далеко, места здесь безлюдные, есть шанс обойтись без ненужных приключений.
Перекур. Сваливай.
До сих пор Марианна перемещалась в пространстве исключительно на чувстве долга. Вместе с хворостом она свалилась сама навзничь, как неживая. И не забыла прикрыться. Странное создание. Шарахает ее из крайности в крайность.
Нужны веревочки, подала она голос.
Длинные?
Вот такие.
Узкая ладонь обрисовала два пояска на телена талии и поверх груди. Непревзойденный выверт логики: детально показать человеку, что и как собираются от него скрыть. Умора. А ещеизощренное издевательство. Царевнины заскоки мне совершенно не нравились, я все же привык, что парни добиваются девушек, а не наоборот.
Кстати, а откуда взялась привычка?
Фильмы. Литература. Окружение.
Сформированное предками мировоззрение заставляло думать, что иначе не бывает. А если где-то бывает, то это неправильно.
Марианна считала так же (то есть, что иначе, чем она привыкла, не бывает) и делала, как считала нужнымкак делали ее мать, ее бабушка и прочие до неизвестно какого колена, когда что-то сломалось в общественном устройстве. Говорят, что допотопные времена (в прямом смысле, до потопа, или, еще версия, до ледника) на всей Земле говорили на одном языке. После страшной катастрофы остатки людей рассеялись, кто-то выжил в пещерах, кто-тона вершинах гор. Культура была утеряна, большинство слов забылось за ненадобностью. Где выжили только дети, они придумали свои варианты общения, выродившиеся в новые языки. На произношении сказывались болезни и отсутствие витаминов. В местах, где свирепствовала цинга, появились картавость и шипение. Где глава племени был груб и агрессивен, там возникла каркающая интонация, а где спокоенгосподствовала мягкость, в принципе не допускающая агрессии. В местностях, где любили петь, слова научились менять смысл со сменой высоты звука. На изменение речи влияло много причин. Когда вода, огонь или ледник ушли, люди вновь встретились и удивились своей непохожести. Но отныне каждый считал, что истинные законы, язык и бог именно у него.
Можно ли упрекать спутницу в ее поползновениях, если другой жизни она не представляет?
А вообще пусть лучше женщина говорит фиг знает что, чем думает фиг знает о чем. Говоритнужны веревки? Я указал на пращу, намотанную вокруг щиколотки:
Если разделить пополам, то, наверное, хватит.
И мы останемся без единственного оружия. Интересно, царевна это понимает?