Ага. Я с треском выпинал из головы соглашательские мысли.
Достаточно последовать им хоть раз, и пути вперед не будет, только назад и вниз. У «йес-менов» дорога однапод уклон. Чтобы взобраться на гору, нужны усилия, поэтому большинство всегда внизу, а на вершинеединицы. Закон пирамиды. Перевернутых пирамид не бывает, что там ни обещали бы продавцы дешевого счастья.
Словно снежок, которым надо залимонить в хихикавшую одноклассницу, я собрал пятерней свое драгоценное имуществобудто торговец персик предлагал, только почему-то из-под полы, пряча с прямой видимости.
Здесь производится семя. Постоянно. Десятками миллионов. Доля процента из этих миллионов умудряется выбраться наружу раньше сигнала.
Доля процента? Царевна наморщила лоб. Это сколько?
От миллионовтысячи.
Ого.
Инстинкт толкает мужчину передавать семя женщине, а еепринимать. Я глубже спрятал предмет дискуссии. Во время передачи возникают четыре составляющих: боль, болезни, дети, удовольствие.
Боль, болезни, дети, удовольствиеПереченьв порядке частоты встречаемости? Нет, боль только в первый раз
Не забывай про насилие. Если бы не оно, я тут перед тобой не распинался бы.
Марианна пропустила показную грубость мимо ушей.
Про боль я слышала краем уха, так что это не из личного опыта.
Что прикажешь делать с этой информацией?
Учесть, что я не притворяюсь, и урок мне действительно нужен. Что нужно знать о болезнях?
Они передаются тем же путем, что и удовольствие. Могут и без него. Все четыре составляющих ловиласки бывают как поодиночке, так и все вместе, и вообще в любых сочетаниях.
Варвара должна была рассказать о способах получать каждую из составляющих и о способах их избегать.
Четыре составляющих на два вида способов, да еще с вариациями Похоже, царевна приготовилась к долгому повествованию. Пришлось разочаровать:
На самом деле нужно только одно.
Желание?
Я помотал головой. Царевна зарделась:
Любовь?
Снова не угадала.
Доверие, сказал я.
Раздумье длилось лишь мгновение. Марианна выдохнула с жуткой серьезностью, доведенной до степени обреченности:
Я тебе доверяю.
А я нет. В ответ на наступивший в глазах напарницы конец света последовало разъяснение: В отличие от тебя, я себе не доверяю.
Ты непробиваемый как как крепостная стена!
На любую стену найдется свой таран с резьбой, поэтому я всегда начеку. Поступай так же, если не любишь неприятности.
А если я не возражаю против того, что ты считаешь неприятностями?
Как думаешь, это дерево крепкое?
Марианна с удивлением оглядела наше висевшее в ветвях убежище.
Естественно, если такое держит.
Ты видела его корни? Вдруг они гнилые? Ты простукивала ствол? Вдруг он пустой? Это я к тому, что каждая палка о двух концах. Хорошее легко может оказаться плохим и наоборот. Допустим, у тебя есть о чем-то представление, ты делаешь выводы на его основе, а у того, что ты представляешь, на самом деле есть другая, вторая сторона. А то и третья. Вот твои знания. Я изобразил двумя пальцами кружок. Внутри. А вокругто, о чем ты знаешь, что ничего этого пока не знаешь, потому что знания заканчиваются вот здесь, на конкретной границе. А знания знающего человекавот они. Правой рукой я сотворил огромную дугу, как часть некоей гигантской окружности. Представь размер незнания человека ученого. Его окружность незнания рядом с твоейкак волк и блоха, которая живет где-то в его шерсти. Так что, когда считаешь себя в чем-то правой, подумай, как на твое мнение взглянет мудрец со своей колокольни.
Марианна помолчала с минуту.
Это меня так заумно обозвали невеждой? Обидно но соглашусь. Я четко и многогранно вижу только собственные желания, а теперь, после твоих слов, вынуждена согласиться, что эти четкость и многогранность существуют только в моей голове. В любом случае, все остальное мне видится как отражение в зеркале: плоско, зыбко и односторонне.
Если бы я не боялся возможной реакции
Молчу и не шевелюсь! Ну-ну?
Я сказал бы, что обожаю тебя за такие слова.
Вскинувшийся на меня взгляд вспыхнул удовольствием:
А ты не бойся, скажи!
Бедром я ощущал встречные трепет и влажное тепло. Глубокий вдох разогнал лишние мысли. Ненадолго. Потому что
Потому что.
Не дождавшись ответа, царевна завозилась, как в норке, и окутала собой мой оплавленный ощущениями бок еще плотнее.
Можно нескромный вопрос?
Куда уж нескромнее в нашей ситуации.
Ну?
Не подумай ничего такого, я строго по теме. Почему одно мужское ядрышко ниже другого? Я видела. И знаю, что так у всех.
Возможно, наука предложит свой вариант, а я выдал самый логичный:
Чтобы не раздавить их друг о друга, когда ноги сдвигаешь.
А поближе посмотреть можно?
Далось им это «посмотреть». Как дети малые. Но у детей интерес пассивный, а у этих, повзрослевших, активный. Самое обидное, что интерес-товзаимный, но игры в доктора в моем возрасте опасны.
Ты уже смотрела. На озере. Во всех деталях.
Удивлю, но не смотрела. Ты был грязный, я помыла, и все. Там было темно и жутко холодно, что-то рассмотреть даже при большом желании не получилось бы.
И ведь стесненияни в одном глазу.
Я уперся:
Еще ты видела на ходу, на привалах и у воды. У меня, в отличие от некоторых, все на виду.
Послушай, давай говорить начистоту. Марианна вытащила из-под меня руку и несколько раз пожамкала затекшими пальцами. Во-первых, ты тоже смотрел. Косился, не отрицай.
Я не отрицал. Я вообще молчал.
Во-вторых, смотреть и видетьвещи разные. Ты на меня смотрел часто, но разве видел? Не отворачивайся, от увода взгляда я никуда не денусь со своими вопросами. И не только с вопросами. И не отодвигайся, когда с тобой разговаривают. И по твоей ладони, как ни старайся, вижу, что интерес у нас взаимный. Давай откинем эмоции и порассуждаем логически. У одной стороны есть неудовлетворенное любопытство, и у второй стороны есть такой же запрос. Что говорит опыт человеческого общежития? Он говорит, что сторонам нужно найти взаимное решение проблемы. Давай так: ты обеспечиваешь доскональным знанием предмета меня, а я отвечаю тем же. Идет?
Почему нет?
Но вслух я сказал совершенно другое:
Спрошу главное. Зачем?
Подействовало. Мы оба понимали, чем грозило «продолжение банкета». В шикарной речи, вываленной на меня в ораторском кураже, Марианна изящно замылила этот момент.
И тут на меня свалился нежданчик:
А девочки смотрели.
Я машинально брякнул:
Они не спра
Ох, зря. Фраза еще не закончилась, а ладное тельце соседки уже взвилось, собираясь взгромоздиться сверху.
шивали.
Гнездо затрещало и качнулось. Мы оба на миг застыли. Завязалась осторожная борьба. Марианна старалась взобраться на меня, а я, возмущаясь подлостью собственного подсознания, пытался этого не допустить. Бороться было весело и страшно: ветвяная конструкция не прощала раскачиваний и резких движений.
Наконец, я поймал руки противницы, скрутил и водворил на место вместе с хозяйкой. Царевна брыкалась и лягалась. Яростно защищаясь, она царапалась, как дикая кошка, один раз даже укусила, но, получив ответ той же монетой, сделала соответствующие выводы. Зубы больше не использовались, но коленки пинали, а локти били куда придется. Все этос минимальной амплитудой, чтобы не потревожить наш воздушный замок. Дерево недовольно ворчало. Дождь не прекращался, хотя и несколько ослаб. Я нагло пользовался преимуществом в физической силе и, нефатально помяв, сумел прижать царевну к боку и обездвижить. Она извивалась, пыхтела, но не сдавалась. Корявыми рывками ее конечности отвоевывали сантиметры свободы, чтобы снова броситься в атаку. Ноги оплели меня как змеи и держались не хуже абордажных крючьев.
Жаркая возня давно вышла за рамки первоначального замысла. Теперь мы просто боролись, позабыв о причинетискали друг дружку, отстаивая право на собственное мнение, по ходу действия забыв, на какое.
Оглушительный треск заставил опомниться.
Ой! Марианна прижалась ко мне, хватаясь как за соломинку, в глазахужас. Падаем?!
Пока только в моральном плане.
Хам.
Гнездо удержалось, обломилась только одна из нескольких поддерживающих ветвей. Дерево вынесло последнее предупреждение, и мы вняли. Царевна расслабилась, восстанавливая дыхание, ее отлипшая от меня грудь совершила мощный и протяжный вдох-выдох. Сердца колотились, что стало особенно заметно, когда их разъединили. Я вернул соседку к нашим проблемам:
Не пойму, чего ты хочешь: чтобы я продолжил урок или чтобы обиделся?
Мужчины не должны обижаться.
Мне можно, я еще подросток.
Если ты не мужчина, это исключительно твои проблемы. Тонкие пальчики задумчиво побарабанили по моей грудиВпрочем, мои тоже. Забираю свои слова обратно. Продолжай, слушаю.
Я указал в прикрытое ладонью междуножье:
Запоминай: удачный удар в эту область мгновенно лишает мужчину возможности сопротивляться.
В качестве примера болевой точки для рукопашнойпонятно. А возможность иметь детей после удара сохранится?
Никогда я не задумывался о таком способе контрацепции. Хорошо, что на уроке никто не удосужился спросить Варвару, ей хватило бы мозгов устроить эксперимент.
Думаю, если ударить о-очень сильно Нет, давай сменим тему, для мужчин она слишком больная. Во всех смыслах.
Хорошо, мгновенно согласилась примерная ученица.
Теперь она внимательно слушала. Щека и ухо лежали на моей груди, губы при выдохе нервировали сосок. Разметавшиеся волосы старались попасть в нос, отчего приходилось по нескольку раз в минуту выпрастывать правую руку, чтобы почесаться. Моя левая рука продолжала охватывать слушательницу во избежание новых нежданчиков. Ну, и просто охватывала, без причин. Как утверждал Карнеги, у каждого поступка есть два мотива: благородный и настоящий. Мой настоящий мотив царевне, думаю, был понятен. Она не возражала. Что еще надо? Моя рука лежала на ее талии, ее рукина моем животе и снизу вдоль тела. Обоих все устраивало. Пока.
Я продолжил дикторским голосом:
У женщин бывают красные дни, а бывают и белые. Это дни ребенка.
А остальные? Русая головка царевны чуть приподнялась, макушкой задев мой подбородок. Они как-нибудь называются?
Не хотелось упоминать, но теперь мне уже не выкрутиться. Пусть уж, для общего развития.
Зеленые. Примерно по пять до и после красных.
Это когда опасный способ становится безопасным?
Она любопытствует, намекает или издевается? Даже думать не хочу.
В известных пределах. Для большей безопасности нужны специальные пилюли или мужские накидки. Это такие посредники между мужчиной и женщиной в момент единения.
Хорошо сказал: «единение». «Любовь» слишком выхолощено, да и просто мерзко, когда относится к движениям одного человека внутри другого. «Ловиласка» напоминает целое предложение, требующее искать и не сдаваться. А если я уже нашла и сдаюсь? Марианна замялась. Прости. Не будем о грустном. Можно еще вопрос?
Если строго по теме.
А прерванная ловиласка? М-мм единение?
Самый небезопасный из способов, которые считаются безопасными. Вспомни хотя бы начало моей лекции про тысячи из миллионов.
Понятно. Слушаю дальше.
Я куснул зубами губу, но умных мыслей это не прибавило.
Собственно, все, признался я.
Не может быть. Обычно урок кончается демонстрацией способов единения по всем видам.
А ты откуда знаешь?
Ушки царевны запылали.
Слышала.
Другие ученицы делились кое-какими впечатлениями?
Кое-какими. Именно. На меня воззрилось заострившееся лицорезкое и чуточку злое.
По отношению к тебе, как ни старайся, виноватым себя не почувствую. Я спокойно выдержал взгляд, постепенно потерявший жесткость и перенаправившийся внутрь. Если тебе необходима практика, дождись такого же урока в школе, здесь я тебе не помощник. Здесь язащитник. Из четырех составляющих ловиласки я посчитал нужным проинформировать о первых трех. Все, что я сказал, может пригодиться.
Интересно, как мне здесь пригодится информация о зеленых днях?
Напомнить ей, что тему поднял не я? Не буду, пока не потянулись смежные и еще более изощренные вопросы и предложения.
Мы на чужой территории, сказал я строго. Кругом враги. С красивой девушкой может случиться многое.
За красивую спасибо, но комплиментом не отделаешься. Хочу знать все про фрицев, про поверхностные и погружные, про вкусный, тесный и опасный, и откуда берется удовольствие. Варвара мне рассказывала. Могу даже цитировать. «Удовольствие, как элемент счастливого образа жизни, появляется только при движении, это верно как в общем, так и в частном. Кто не двигается, не работает над собой, не пересиливает себя, тот никогда не обретет счастья»
Долго же она пытала Варвару. Или Варвара ни одну из дозорных не оставила без напутствия на входе во взрослую жизнь.
Марианна тряхнула головой, послав вокруг себя веера веселых брызг. Вокругда, но и на нас обрушились россыпи распавшихся на алмазные капельки сверкнувших бриллиантов.
Прости, не подумала! Она стала быстро смахивать с меня воду ладошкой там, где облила.
Не подумала? Ну-ну. Я тоже как-нибудь не подумаю, но сделаю это гораздо умнее.
Стараясь, дрянная девчонка делала только хуже. Ее шкодливая ладонь как бы получила законное право на прежде незаконные действия и забиралась туда, куда в другое время не разрешили бы, а тело царевны, приподнявшись, выставило мне чуть ли не в глаза темные ореолы в коронах чувственных пупырышек.
Хватит. Дернувшись, я грубо вернул Марианну на место. Не пойми неправильно я боюсь. Могу не сдержаться и
И?..
И поцеловать.
Это не проблема.
А в мыслях я готов даже на большее. На много большее!
Вот и сказал. Зачем? Надеялся, что царевна поймет то, что творилось у меня внутри?
Она поняла. По-своему. Теперь, казалось, от меня ждут не слов, а действий. Через невыносимую вечность принеслось:
А если готов не только ты и не только в мыслях? Ты думал об этом? Хоть раз? Или кроме себя
Снова та же песня. Я перебил:
Устал спорить. И с тобой, и с организмом. Хорошо. Раз вы оба так настаиваете
Марианна боялась шелохнуться. Ее брови, казалось, получили команду «Подъем!», они потащили за собой распахнутые веки, отчего глаза превратились в нечто невозможное, бездонное, вмещающее в себя все. А щеки окаменели и помертвели.
Я тускло продолжал:
Не могу больше бороться, искать доводы, где-то находить их и притягивать за уши, только чтобы не делать того, что считаю неправильным. Но вы меня переубедилиты и мой организм. Отпускаю. Делайте что хотите.
Осанка Марианны выпрямлялась на глазах. Потрясенное лицо не верило, мозги искали подвох.
Чапа, ты серьезно?
Ты меня достаточно изучила. Я хотя бы раз нарушал слово?
Никогда, это меня и беспокоит. Ты сейчас какой-то не такой. Не в себе. У тебя все в порядке?
Нет. Яслабый мужчина, который не нашел сил сказать «нет». Я готов получить удовольствие и, потом, наказание за негоот того себя, которым уже не стать. И от жизни, когда она презрительно хмыкнет и столкнет обратно в толпу таких же. И от своего будущего, о котором мечтал и которое теперь кардинально изменится. И от вертикали принципов, которая рассыплется и сменится горизонталью инстинктов.
Ты говоришь страшные вещи. Выкинь из головы. Жизнь невозможна с такой ношей. Глупое желание быть правильным тебя погубит. Стань неправильным.
То есть, стать как все?
НуК такому повороту Марианна оказалась не готова.
Хорошо, спрошу по-другому: тынеправильная?
Конечно. Разве не заметно?
Жаль. Странно видеть радость от неправильности, которой больны все. У тебя видна даже какая-то гордость за нее. Но если неправильны всезначит
Неоконченная фраза повисла в воздухе. Мою мысль царевне нужно додумать самостоятельно, иначе эффекта не будет.
К сожалению, к тому времени мозг работал только у меня, собеседница застряла на «делайте что хотите», упершись в услышанное разрешение, как в стену. Со страхом, отвагой и сомнением ее реснички хлопали, мысли метались, запертые в этом треугольнике. Выходов из любой закрытой плоской конструкции существует, как минимум, два: вниз и вверх, но треугольник надежды вращался в голове, совершал невозможные сальто, не давая сосредоточиться. Стандарт задан обществом, извольте следовать, а не думать.