Много раз слышал, что вышегорцы хорошие бойцы, но скорость, с которой он двигался, причудливые движения, пугающий танец его мечей заставили меня на время забыть обо всем на свете, даже об Искре. Я смотрел, как завороженный.
На Горбуна, казалось, опасный противник не произвел никакого впечатления. Стоял он уверенно, отбивал яростные атаки неуклюже, но без особого труда. Благородное лицо светилось спокойной решимостью в правоте своего дела и скорой победе он нисколько не сомневался.
Вышегорец вился вокруг него вихрем, атаковал с разных сторон, наседал. А потом Горбун нанес один-единственный удар, очень странный, короткий, считай без замаха, будто отмахнулся, не рассчитывая попасть. Раздался оглушительный скрежет, стремительный егерь словно ударился с размаху о невидимую стену, замер на месте, и в следующее мгновение зерцало его доспеха треснуло, лопнуло, как спелый арбуз. Из развороченной груди на Горбуна хлынули потоки темной зловонной крови.
Вышегорцы опешили, замешкались, не веря своим глазам.
Рыжую не тронь! гаркнул Пес и ринулся в бой.
Клинки-и! Вон! поддержал его Капитан. Атакуй! Марш! Марш!
Рыжая тем временем уже успела по рукоять загнать длинный кинжал ближайшему вышегорцу в зазор между шлемом и воротником. Фонтаны крови хлестали из раны толчками, лезвие прошло сквозь яремные вены. Кто-то попытался рубануть Искру мечом, но она умело прикрылась телом умирающего егеря.
На меня накатила волна слепой ярости, сердце бешено колотилось, глаза застилала кровавая пелена. Сообразил, что метнул копье, только когда увидел его торчащим из основания черепа вышегорца. Рванул к Искре напрямик через первую линию всадников, кричал что-то в исступлении, рубил саблей по обе стороны
Никогда не верил в чудеса, но тут одно со мной как раз и приключилось Муха пронесла нас сквозь строй живыми-невредимыми, и я оказался рядом с Искрой. Она посмотрела на меня не с удивлением даже, а с каким-то чувством гордости, что ли не за себя, за меня! Гордилась мной!
Мы отбивались от егерей плечом к плечу на правом фланге, пока Пес, Капитан и Левша теснили их по центру. Чернозуб успел перегрызть глотки паре лошадей, а потом и их всадникам крайне полезный зверь в конном бою оказался! Ряды вышегорцев поредели, дрогнули, и наконец они обратились в бегство.
Пеший Баламут Блаженный, не говоря ни слова, вскинул большой тисовый лук и выпустил ровно три стрелы. Думаю, такого чудного лучника в своей жизни я еще не видел. Был он сосредоточен, никаких лишних движений, суеты, но из носа у него при этом жутко текло. Выстрелил, считай, не целясь, и будто бы забыл, повернулся спиной к удирающим вышегорцам, утерся рукавом, размазав сопли по щетине, посмотрел на меня, на Левшу, словно приглашая нас за собой, да и потопал себе куда-то.
Все три стрелы попали в цели одновременно. Один из всадников сразу выпал из седла, двое других обмякли, отпустили поводья, кони перешли в шаг и остановились.
Что там у Блаженного за наконечники были не знаю, может, лук заговоренный или удачи выше крыши одной стрелой всадника в доспехе не завалить, точно вам говорю, а он троих кряду умудрился!
Искра, не раздумывая, рванула за последним из оставшихся в живых егерем. Мухе за вышегорскими конями было ни в жисть не угнаться, я смотрел вслед удаляющимся всадникам и кусал губы в бессильной злобе понимал, что ничего не могу больше сделать.
Горбун все это время пытался вырвать топор из груди поверженного противника кольца завязли, застряли, запутались в темном месиве из лоскутов плоти, осколков костей и разорванного металла. Когда ему это наконец удалось, Пес неожиданно выдал мечом приветственный рыцарский салют. Горбун умело поклонился и торжественно, в полном соответствии с правилами этикета, вернул салют окровавленной секирой.
А говорил, не рыцарь, усмехнулся Капитан, обтирая свой палаш ветошью.
Пес вложил короткий меч в ножны и ничего не ответил.
От судьбы не уйти, пробормотал Баламут, проезжая мимо меня, и я в первый раз ничуточки на него не разозлился.
Пока они с Левшой собирали тела и ловили лошадей, я взялся копать могилу. Капитан отправил Горбуна на речку, смыть пахучую вышегорскую кровь, а сам засел изучать содержимое седельных сумок покойного старшего егеря. Пес собрал все оружие побежденных в кучу, решил тщательно его перебрать, авось, найдется что-то дорогое да редкое.
Солнце стояло в зените, я копал не за страх, а за совесть, и тяжелая работа потихоньку привела меня в чувство. Руки перестали дрожать, угар отступил, кровавая пелена спала. Снова почувствовал боль, ощутил наконец все ушибы и ссадины, которые умудрился собрать в этой скоротечной схватке.
Изрядно намучившись с ямой, я присел в тенечке отдохнуть и увидел двуручный меч. Он стоял в своих простых черных ножнах под деревом, вместе с чеканом, топорами да сумками. Почему Пес им не воспользовался?
Не знаю, что на меня нашло, но я встал и попробовал достать меч из ножен. И не смог. По-всякому пытался, за гарду дергал, черен и устье ощупывал, навершие крутил ни в какую. Меч сидел в ножнах будто влитой, ничуточки не ходил даже.
Отойди от греха подальше! Не трогай этот меч проклятый
Я и не заметил, как Искра вернулась.
Ага, лучше не трогай здоровее будешь! Пес стоял у нее за спиной и улыбался.
Во рту пересохло, мысли в голове скакали, как белки по веткам, еле смог выдавить, глядя в сторону:
Кто она тебе?
Мой верный боевой товарищ! хохотнул Пес.
Угу, товарищ Хрен там, он мой старший брат!
Ну, не скрою, на этом месте у меня заметно отлегло, почувствовал невероятное облегчение во всем натруженном теле.
Ты зачем их ко мне привела, рыжая? спросил Пес, и я почему-то сразу понял, что сделал он это для меня. Покрасоваться решила? Дождалась и выследила?
Есть такое, улыбнулась Искра. Кто тут у нас теперь лучший следопыт, а?
Ты, хитрая лиса, ты, признаю!
То-то же! Дай-ка мне с ним поговорить с глазу на глаз, а? кивнула она рыжей гривой в мою сторону.
Пес окончательно развеселился, замахал потешно руками:
Все-все, уже ухожу! Меч вот только с собой прихвачу на всякий случай, чтоб не пропал ненароком!
Мне нужно было столько всего сказать, но я не мог вымолвить и слова. Злился на нее, на себя Хотел прикоснуться, обнять
Уходи со мной, Рыжий! слова давались ей с трудом, будто она сама еще не решила, что и как нужно сказать. Пойдешь с ними дальше трех дней не проживешь.
О чем ты?! не ожидал я такое услышать.
Ни хрена ты не знаешь! она злилась, но вроде как не на меня. Что с вами за Капитан? Чем он там командовал? Откуда тут взялся полоумный грамотей? А убийца этот немой? Почему с ним идут?
Не думал об этом
А ты подумай! Зачем они тебя за собой тащат? Ты же не их поля ягода!
Не знал, что ей ответить. Капитан никогда не говорил, зачем он хочет попасть в это Вышегорье, а мне и не важно было: если некуда вернуться, все равно куда идти, такая вот у меня судьба «гусиная».
Оттуда никто не возвращается, Искра похлопала своего жеребца по спине и присела поправить подпругу.
Черный вышегорский доспех совсем не блестел, он будто жадно поглощал солнечный свет, пожирал его весь, без остатка. Мне захотелось прикоснуться к нему, почувствовать на кончиках пальцев шершавую тьму, что защищает ее от мечей и стрел.
Просто так его теперь Псом называют, думаешь? Искра не хотела смотреть мне в глаза, вот почему она отвернулась. Он ведь не просто пес он Ее Пес, понимаешь?!
Нет, ничего я не понимал и не желал понимать. Хотел обнять ее, прижать к себе, снова зарыться лицом в густые рыжие волосы
Ты не слушаешь! стукнула кулаком по грудным пластинам моего доспеха. Вот теперь она злилась на меня, а я глаз не мог отвести от ее нахмуренных бровей. Бросай все к чертовой матери!
Уговор дороже денег! я и сам удивился, что это сказал. Ничего не предвещало, будто другая часть меня неожиданно вступила в разговор.
Какой еще уговор?! Силком тебя, что ли, тянуть, дубина ты стоеросовая?! мне показалось, что она уже готова расплакаться. Не вернешься ты никогда назад, балда! Останься со мной!
Я вернусь и найду тебя! не знаю сам, зачем уперся рогом, гордость, наверно, взыграла. Не принято у «гусей» сдаваться, нельзя бросать товарищей. Так отец меня с детства учил: взялся тяни!
Она посмотрела мне в глаза пристально и махнула рукой:
Такой же баран Ладно, попробуй Но ждать я тебя не буду! Ты уж меня прости, Рыжий, никогда никого не ждала и тебя не стану.
Видно было, что она расстроилась, глаза на мокром месте, губы задрожали
Я обязательно найду тебя, ты моя судьба! брякнул и самому стало стыдно, коряво и глупо вышло.
Уже нет, прошептала она, потянула к себе и чмокнула меня в щеку, но я буду рада, если мы встретимся снова, правда-правда. Удачи тебе, Рыжий! Вся, какая осталась еще в этом мире, тебе теперь точно пригодится!
А потом Искра села на своего черного коня и пустила его в шаг. Уехала насовсем и ни разу не обернулась.
Ну, чего?! Пес смотрел на меня с деланным братским участием. Не договорились, голуби?
Нет, кулаки у меня сжались, сразу захотелось прописать ему прямо в торец.
Он это заметил:
Тихо-тихо, мы же пока на одной стороне! Дело-то яснее ясного, раз ты тут стоишь жив-здоров, значит, сестрица моя трахнула тебя прошлой ночью на сеновале, чтоб ты спал до утра покрепче, а сама подковы наших лошадей рассмотрела внимательно и к егерям рванула. Следопыт она хоть куда, легко нас по отметинам и размерам выследила. Все так, согласен?
Я молча кивнул.
Изводит она их всю дорогу моими руками! Когда сама справиться не может, вечно ко мне тащит С ней трудно! Слушать никого не хочет, идет куда глаза глядят, берет все, что ей приглянулось. С детства такая была, шило в заду усидеть на месте мешает семейное видать, по наследству досталось
Пес улыбнулся сам себе, задумался на мгновение и продолжил:
Разборчивая она, на ком попало скакать не станет. В первый раз на моей памяти у нее такой залет! Приглянулся ты Искре чем-то, Рыжий, иначе точняк бы тебя траванула или придушила, ей это раз плюнуть. Не стала значит, что-то в тебе разглядела, чего я в упор не видел и не вижу. Ты ведь ее так и не заложил, хотя числишься честным, и не забудешь теперь никогда, верно?
Я молчал, не знал, что ответить.
Буду теперь тебя опасаться, Рыжий, вот что! Ты совсем непрост оказался, Пёс засмеялся и обнял меня за плечи. Имеется в тебе потайное дно, да?
Что мне теперь делать-то? сам не знаю, зачем его об этом спросил.
Ныряй! он тихонько хлопнул меня по спине, будто толкнул в воду. Лязгнули громко наручи о пластины доспеха, напомнили, кто мы и где:
Без любви жизнь не жизнь, брат, а только существование. Любовь страдания, в которых можно увидеть высокий смысл, а все остальное просто страдания того или иного рода.
И тут я словно очнулся ото сна, увидел не глазами даже, а как-то иначе: все, что болтали про Пса ерунда! Передо мной стояло властное существо, полное безысходной печали. Облаченное в роскошные одежды из человеческих жил и костей, безжалостное и мудрое, оно давно уже всё за всех тут решило. Я будто заглянул в пустые глазницы самой Смерти! С пронзительным скрипом и оглушительным скрежетом Южные врата Вышегорья распахнулись передо мной. Душа ушла в пятки, дыхание перехватило, из глаз сами собой брызнули слезы. Вернее всех шкал имперского атласа мое сердце сказало мне, что будет дальше. Понял отчетливо и ясно, что Искру я больше уже никогда не увижу и мучиться этим буду теперь до конца своих дней.
Решил в стае остаться?! Ну, дело твое, Пес улыбался как ни в чем не бывало. Помог, чем мог! О том, что видел и слышал молчок, лады?
Как же хотелось прыгнуть в седло, догнать ее, вернуть
Я вытер украдкой слезы, а Пес посмотрел на меня и сказал:
Черный меч для особых случаев, для всех прочих любое другое оружие. Если рубить хорошим мечом, кого ни попадя, Рыжий, он очень быстро станет никуда не годным.
Кто бы мог подумать! Едва ли не половину егерей перебил Баламут. Пестрые стрелы торчали из шей, глазниц и разверстых ртов, все разные, каждую он вынул, не ломая, и вернул назад в свой невзрачный потертый колчан.
Пес строго-настрого запретил пускать под нож лошадей и грабить мертвых, отчего Левша совсем скис. Блаженный смастерил вполне сносные волокуши, мы засыпали неглубокую могилу землей и завалили сверху конскими трупами, чтоб зверью и мародерам труднее было ее разворошить.
Я совсем выбился из сил, присел передохнуть, положил за щеку лоскут жесткого вяленого мяса и сам не заметил, как задремал. Очнулся, когда Горбун, звеня кольцами, прошел мимо. Перекинулись они с Капитаном на пальцах о чем-то и повели нас к реке.
Вышегорский доспех оказался легким и удобным, забрал себе тот, что был на егере, которого Искра заколола. Воняло от него чужой кровью резко, неприятно, но Пес сказал, что запах не стойкий, за пару дней выветрится. Левша менять калантарь отказался, на меня смотрел косо, все нудел про бесовские одежды и сомнительные цвета, но меч егеря под левую руку выцыганил и сам на черного коня в конце концов пересел. А я только вьючники и часть снаряжения на вышегорского жеребца перевесил, облегчил жизнь своей верной лошадке.
На ночевку мы встали в глубоком овраге, там и костер разожгли, и коней легко припрятали. Я хотел сходить на реку искупаться, Муху помыть, простирнуть вещи, но Пес легко отговорил сказал, что здесь теперь водятся черт знает какие твари, лет двадцать назад началось и с тех пор стало только хуже.
А на что они хоть п-п-похожи? поинтересовался недоверчивый Левша.
Да всякие бывают: слизь ядовитая, водоросли хищные, я в Левобережном видел осьминога, щупальца толщиной с твою ногу
Б-б-брехня! ухмыльнулся Левша. Ври-ври, да не заговаривайся!
Вышегорцы их выпустили, что ли? Капитан достал имперский атлас и уже вовсю крутил рычажки, трещал и щелкал, пристроившись у костра.
Сами расползлись с ферм, когда смотреть за ними некому стало. Ты-то, отец, знаешь, чем тут до войны все подряд занимались.
Капитан кивнул:
Опять междоусобица у них, да? Записки егеря прочитал и не понял ничего. Что они снова делят, почему Эн-менн Луанну не признают?
Королева верит в пророчество, ждет обещанного бога, Пес помрачнел. Который год уже ждет, многим не нравится, хотят другого правителя.
Вместо пепла пламя, вместо плача радость, в сумерках Баламута уже не было видно, говорил он торжественно, нараспев, так в храмах читают гимны по праздникам, вместо унылого духа славные одежды, назовут его сильным правдою
Во-во! Пес поворошил угли и подбросил полено в огонь. Эта часть еще ничего, мне куда больше прочих нравится
А что за беда у них с женщинами?
Считается, что Эн-менн Луанна последняя из рожденных чистокровных. Извели всех войны да болезни.
Во как! присвистнул Капитан. Егеря у Рэй часто стояли, да? В записях есть про дом в конце дороги.
Ага, и эти, и другие тут полно неприкаянных душ шляется по окрестностям.
К-к-как это?! Левша побледнел, да и у меня в груди кольнуло больно-пребольно.
А в чем проблема? Пес взглянул на него исподлобья. Они тоже люди, им еда нужна, крыша над головой, женщины
М-м-мерзость какая! Левшу аж передернуло. Что ж ты нам сразу не сказал?!
Ну все, отбой! Капитан встал, громко щелкнул крышкой атласа и убрал его за пазуху. Смени Горбуна, Рыжий! В утренней страже Баламут.
Ночью за останками лошадей пришли волки. Выли нескладным хором, шумно грызлись, делили добычу.
Луна светила в полную силу, спать не хотелось. Легкий ветерок гулял по ковылям, размеренно перебирал длинные серебристые гривы. Я устроился на пригорке, сидел в густых зарослях степного миндаля и думал об Искре. Не считали вышегорцы ее и Пса равными, вели они себя с ними, как как с наемниками, что ли? Да, точно. Искра сказала: «Ее Пес»? Неужто Эн-менн Луанны?!
Тут со мной случился приступ чуйки, тряхнуло так, что мысли из башки разом улетучились, весь обратился в зрение и слух. Через целину, пока едва различимые, по высокой траве, прямо на меня брели темные тени.