Я не задерживаясь перекатываюсь вперёд и разворачиваюсь, контролируя пространство за спиной, затем поворот кругом, поводя стволами... Никого! Осматриваю "поле боя" в поисках подранков, но, кроме азиата и знакомого ямщика, никаких признаков жизни не наблюдаю. Всё... амба, крышка, моё золотишко!
Тишина, наступившая после выстрелов, прерывается глухим подвыванием подстреленного говоруна. Как-никак обещал я ему нелёгкую смерть, а обещания надо выполнять. Василий продолжает в недоумении бросать настороженные взгляды то на лежащих, то на револьверы в моих руках. А я чего? А я ничего. Достаю из кармана горсть патронов и начинаю перезарядку - может так статься, что на пальбу к нам ещё кто-нибудь из недоброжелателей пожалует. Тут только мой казачок пришёл в себя и метнулся к костру за своим огнестрелом. Оценив его суетливость, постарался напомнить о главном.
- Кусты проверь и вокруг пройдись.
Перезарядив оружие, спрятал его, но достал нож. Мне ещё пренеприятнейший разговор предстоит с одним гадом. Осмотрел в очередной раз поляну и вздохнул: бурно лето заканчивается, даже слишком. Взор остановился на старике-тунгусе. А с этим необходимо что-то решать... причём здесь и сейчас.
Всего на несколько секунд отвлёкся, задумавшись над тем, как поступить с местным коренным жителем, а обстановка меж тем успела измениться: сзади раздался выстрел, и пришлось мне вновь пригнувшись выхватывать револьвер. Та-ак... Василию всё же довелось пострелять. Проследил за его взглядом... твою дивизию, говорливому ямщику погеройствовать приспичило!
- Александр Владимирович, он в вас с левой руки пытался целиться, - стал оправдываться казак.
С досады захотелось выматериться от всей души, но лишь зубами скрипнул да рукой махнул.
- За колдуном пригляди.
Эх, Саша, едрить твою бога душу! Надо было этому мордатому говоруну оба плеча прострелить, чтоб и не рыпался. Неправильно ты его характер просчитал, ой неправильно! Чё-ёрт! Неужели оборвалась одна из ниточек, ведущая к наглому "хозяину"?
К моему большому удивлению, ямщик был ещё жив и, зажимая рукой рану в груди, даже смог высказать парочку нецензурных выражений в мой адрес, когда я рядом присел. Хотя, конечно, жить ему оставалось совсем чуть-чуть. С такими ранениями без срочного хирургического вмешательства на этом свете не задерживаются. Перевязку делать бессмысленно, на расспросы у меня от силы минут пять.
- Не лежится спокойно? - миролюбиво поинтересовался я и услышал в ответ очередную порцию ругани. Ты смотри-ка, хорошо держится, поганец. Боль от ран должна быть очень сильной.
- Вижу, ты за лето деньжат хозяину насобирал. Небось сундучок, что вы тащили, полон злата-серебра?
- Пусть тебе, байстрюк, то серебро кха... поперёк горла встанет.
- Да я вообще-то серебро не ем.
- Ничё-ничё! Хозяин с тебя кха... семь шкур спустит. Попомни мои слова, на каторгу босой пойдёшь. Уж ныне-то Сапожников ему подсобит.
Какая знакомая фамилия!
- Сапожников? Пётр Иванович?
Утвердительным ответом мне послужил довольный оскал ямщика. Ууу... как всё запущено! Это ж канский городничий, что помог мне обзавестись дворянством. Выходит, он кроме денежных махинаций с имуществом покойничков ещё и шашни с бандитами водит. И по-видимому, достаточно плотно. Ведь говорун меня байстрюком обозвал, значит, знает гад о том, что я на самом деле незаконнорожденный. Ну и о моём подложном дворянстве, скорее всего, тоже. А поделиться с ним такой информацией мог лишь Пётр Иванович.
В памяти сразу всплыла его хитрая рожа и пышные усы. Ох уж этот усссатый градоначальник! Чувствовал я, с двойным дном сей человечек, но такого, признаться, не ожидал. Это что же получается, в Канске некий "хозяин" нашёл себе опору в лице городничего? Спелись голубки? Тогда становится понятно, почему мне весной так нагло претензии выдвигались. Наверно, посчитали сволочи, что в случае чего припугнут меня разоблачением. Любопытно, уж не сам ли Сапожников предложил такой финт ушами? Хм... да не... рисковать из-за каких-то пяти тысяч усатый не будет. Не того полёта птичка. Вероятно, это частная инициатива "хозяина".
В свете новой информации возникает вопрос: а не организовал ли городничий гибель Патрушевых в целях приобретения их имущества? А что? С такими-то помощничками вполне мог на полную катушку позлодействовать.
Мозги на остаточном адреналине работали быстро, все размышления проскочили за пару секунд, но масштабы задницы, в которую удалось попасть, немного ошеломили. Глядя на ухмыляющегося говоруна, я выдавил только:
- Во не живётся-то вам в Канске тихо-мирно, - и замер от новой мысли. - Эээ, погоди-ка... Уж не собрался ли твой хозяин в Красноярск перебираться?
- То не мово ума дело. Кха... кха.
Ага, так я тебе и поверил!
- Как зовут-то хозяина твоего?
- Найдёт х-х... кха... узнаешь.
Он опять растянул губы в улыбке, и из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь. Да-а... неправильно я его характер просчитал. Думал, молить станет о пощаде, за жизнь цепляться, а он лыбится.
- Покаялся бы перед смертью-то.
- Там... кха... покаюсь... х-х.
Слегка дёрнулся, рука, зажимавшая рану, расслабилась, а взгляд остекленел. Всё. Конец. Так ведь стервец и отошёл в мир иной с улыбочкой на лице. Что ж, бывает и такое в жизни: дерьмовый человек... а ушёл достойно.
Ладно, Саша, просчёты и ошибки ты и потом обмозгуешь, сейчас же следует с тунгусом разобраться. Нужен ли нам свидетель? Вот вопрос так вопрос!
- Эй, колдун. Можешь встать.
Даже не пошевелился. Ну да, "чукча в чуме ждёт рассвета". Подхожу, присаживаюсь рядом и тихонько спрашиваю:
- Жить хочешь?
О... сразу ожил, голову поднял.
- Хочу, смерть, хочу!
- Не понял: смерти хочешь?
- Ты смерть. Я жить хочу.
- М-м... ясно. А почему считаешь меня смертью?
- Знаю.
О как! Всё просто и сердито.
- И чья же я, по-твоему, смерть?
- Плохих людей.
Мда... смешно... Я покачал головой: а ведь мне интересен стал этот старик, и убивать его совсем расхотелось. Спрашивается, каким образом мог попасть шаман в бандитскую шайку? Коренные сибирские народности ни с каторжанами, ни с бандитами стараются не общаться.
- И что ж ты, старый..., - очень хотелось сказать "пень", - с плохими людьми по лесу шастаешь? Вводишь, понимаешь ли, честных людей в искушение пристрелить тебя.
- Лечить взяли.
- И где ж больной?
- Умер.
Нормально, блин!
- И где умер?
- Полдня назад иди. У пещер умер.
- Тогда на кой хрен ты с варнаками сюда причапал? - разговор начал меня малость раздражать: старик выдавал какие-то короткие рубленные фразы, и хоть на понятном русском языке, но чтобы разобраться в ходе событий, приходилось эти фразы из него почти клещами вытягивать.
- Сказали, помогай - сундук в город носи, там отпустим.
Ха... так бы и отпустили они его... с ножом в спине, на все четыре стороны. И что, чёрт возьми, мне с ним делать? Убивать рука уже не поднимется. К Софье Марковне на "беседу" отвезти? О-о... хорошая мысль, босс быстро разберётся с этим... дремучим жителем тайги.
- Ладно, вставай. Поможешь могилки копать, - я тяжело вздохнул, - а после расскажешь всё более подробно.
Дальнейшие сборы и похороны пролетели мимо меня. Пока шаман копал общую могилку лопатой, принесённой покойничками, Василий успел проверить их вещи и стащил тела к выкапываемой яме. В это время я изображал стоящего на стрёме и прикидывал, как же выкрутиться из создавшегося положения. Отвлёкся, лишь когда казак подозвал к сундуку с деньгами.
Всего четыре мешочка с серебряными монетами, по прикидке на вес и взгляд три тысячи рублей, не больше... И никакого тебе, Сашок, золота, никаких бумажных денег. Золотые горы, нарисованные воображением, поманили и растаяли. Ну... не судьба. Откровенно говоря, не сильно-то я и расстроился, азарт в душе уже прогорел и пеплом покрылся. Теперь для меня важнее решить, как разобраться с канской мафией, а золото... Да бог с ним, наживём ещё.
Тела схоронили неглубоко, так... только бы зверьё не добралось. Глубоко копать некогда, нам здесь надолго задерживаться не стоит. Не ровён час, забредёт сюда какой-нибудь охотник или крестьянин, объясняй потом, что мы не разбойники. По закону следует полицию Красноярска оповестить о стычке, но... кто ж сейчас в сибирском лесу по государственным законам живёт? Нет таких - вымерли. Тем более, серебро тогда пришлось бы отдать в "закрома родины", да и нервотрёпки с полицией было бы выше крыши. Оно нам надо?
Завершая тягостную процедуру, Василий воткнул в могилу крест, сделанный из двух веток, и, посмотрев на меня, как бы оправдывая свои действия, сказал:
- Хош варнаки, а всё ж православные.
Я кивнул, соглашаясь. Эхх... сколько по Сибири таких безымянных могилок раскидано... страшно представить. Недавно с купцом Кузнецовым статистику по каторжникам и ссыльнопоселенцам Енисейской губернии обсуждали, так мне поплохело. В среднем из насильственно доставленных в Сибирь до пятидесяти процентов уходит в бега сразу, а вновь объявляется в России или ловится по дороге лишь четверть от этого количества. Остальные... По некоторым оценкам, две трети сбежавших гибнет по лесам. А это тысячи, а то и десятки тысяч людей.
Дело в том, что кроме суровых природных условий и опасных животных беглые каторжники на своём пути встречают сибирских крестьян и местных инородцев, а они беглых не любят. Причём о-очень не любят - за воровство, за разбой, за насилие, совершаемое над женщинами. Поэтому убийство беглецов не редкость, их просто стреляют, как зверьё. По закону опять же вроде как ловить и сдавать в полицию нужно, но... случалось, пойманные вновь сбегали и мстили обидчикам - дома сжигали, убивали крестьян. В результате редко теперь местные беглецов ловят, буйных и наглых легче и надёжней пристрелить.
Мне Пётр Иванович заметку показывал из газеты "Московские ведомости" за 1865 год, так там написано, что если б крестьяне не уничтожали беглых, то Сибирь с каторжниками едва ли справилась бы. Вот такие пироги с котятами, едрёна вошь! И мало кого в пространстве от Урала до Тихого океана беспокоит высокая смертность среди ссыльных и каторжан.
Однако не стоит думать, что местные жители слишком кровожадны. Тут как в пословице: с волками жить - по-волчьи выть. Когда приходится постоянно сосуществовать бок о бок с преступниками, собранными со всей России-матушки, то поневоле научишься давать адекватный отпор на любые агрессивные действия.
И между прочим, это не мешает сибирякам искренне жалеть этапируемых арестантов: подкармливать их хлебом, мясом, молоком, несмотря на законы, запрещающие такие действия. Да и всевозможных бродяг, бредущих по дорогам, тоже кормят. Хотя каждый знает: среди них беглых почти половина. Но... они ж идут тихо, мирно, никого не трогают.
А некоторые особо сердобольные граждане в заборах своих усадеб даже специальные окошечки делают - с полочкой, на которую для любого проходящего кружку молока ставят, накрытую ломтём хлеба, или варёные яйца кладут. Ну... кто чем богат. Бывает, прохожих в дом отобедать приглашают, говоря при этом: "Человек брюхом много не утащит".
Так что народ здесь вполне адекватен: не делай ему зла, и он к тебе по-доброму отнесётся, хм... в большинстве своём. А кто злое замыслил, тот пусть потом не плачет. Мда... и такая психология, признаюсь, мне нравится. Ведь милосердие и гуманизм по отношению к некоторым гражданам умерли в моей душе ещё в конце восьмидесятых годов двадцатого века. Вот было ли жалко убитых сегодня? Да ни капельки! И угрызения совести меня совершенно не мучают. Они сами выбрали свою дорогу и шли по ней, не сомневаясь. На это с полной определённостью указывали их действия, их лица, их взгляды. Сложись обстоятельства по-другому... - они бы нас не пожалели.
Перед отъездом ещё раз, уже более подробно, порасспросил шамана о его пребывании в шайке. Следил за повествованием и подсознательно ожидал, что он, как тот чукча из анекдотов конца двадцатого века, вставит в какое-нибудь предложение слово "однако". Ха... не дождался. Внимательно за ним наблюдая, поймал себя на мысли: чем-то он мне напоминает старика Хоттабыча из старого детского фильма. Не пойму чем, лица совершенно разные. Может, куцей белой бородёнкой?
После беседы объявил ему о предстоящей поездке с нами в город, "для разбирательства деталей нападения на дворянина". Это я так официально загнул, чтоб на корню пресечь любые возражения с его стороны, руку при этом на эфес сабли положил и физиономию постарался пострашнее изобразить. Думал, отбрыкиваться начнёт - нет, покорно согласился, мол, надо так надо.
Возвращались домой быстро, периодически переводя коней в галоп. Василий с шаманом за спиной ехал первым, я следом. За дедулей лучше приглядывать, мало ли что, свалится вдруг ненароком или сбежать попробует. Всю дорогу до небольшого привала, в двух верстах от Красноярска, мы старались выбирать тропинки, менее посещаемые, и внимательно смотрели по сторонам. Слава богу, ни одной живой души так и не встретили. Что ж, дальше поедем спокойно и не таясь.
Пока давали роздых коням, казачок за лёгким перекусом решил высказать свое восхищение по поводу моей стрельбы. Глядя в его сверкающие от боевого задора глаза, не знал, плакать мне или смеяться. Не, ну ёлы-палы! Видел же оболтус, как я всё лето изо дня в день в мишенях дырки делаю, причём часто из двух револьверов одновременно, и на тебе, только сейчас до него дошло, что всего один хороший стрелок может в считанные секунды кучу народа положить. У-у-у... мама мия, как представлю, сколько мне ещё предстоит знаний и навыков вдолбить в эту лохматую казачью голову, да так, чтоб они в ней остались, прям страшно становится... за свою нервную систему.
До усадьбы добрались без происшествий. Сразу же отвёл Хоттабыча к себе в комнату, а сам пошёл о стычке с варнаками боссу докладывать. Рассказал ей в общих чертах, в какую бяку я опять умудрился вляпаться, потом минут двадцать мы думали, как из неё выкарабкиваться, и постановили: пора трясти Кузьму Тихого - последнего известного нам человечка "хозяина". Больше нет смысла откладывать эту познавательную беседу. А там, глядишь, и в Канск мне поездка предстоит - для "разговора" с бандитствующим начальством.
За привезённого шамана взялись через час. Похоже, как я его привёл и посадил на стул, так он с него и не вставал. Сидит такой бородатый столбик с глазами и даже моргать боится. Старшая сперва поздоровалась, затем минуту молча к нему приглядывалась, а закончив осмотр, улыбнулась и попросила рассказать о знакомстве с бандитами. Ну дед и выдал приключенческий триллер в своём любимом стиле мелко нарубленных предложений со всеми завитушками. Красиво так всё описал, особенно мне понравилась концовка:
- И тут пришёл Смерть и всех их убил.
Софа вопросительно посмотрела на меня, а я в ответ смог лишь кислую физиономию скорчить да руками развести. Ох чую, после Хоттабыча и мои мозги конкретно прополощут. Ай ладно, главное - судя по реакции нашей старшей, шаман не врёт и к бандитам отношения не имеет. Дальнейшую беседу о жизни тунгусов, о травах, о лечении, о духах-помощниках и прочей лабуде я слушал уже в пол-уха, размышляя о том, как бы незаметно в Канск скататься и прищучить там некоего усатого чиновничка. Правда, в конце дедулю стали на обучение раскручивать, и я встрепенулся. А он, продолжая изъясняться коротким фразами, старательно отбивался:
- Ты великая мать. Ты многое можешь. Но шаманом тебе не быть.
Интересно, когда это он успел осознать, что наша экстрасенсорша "великая мать"?
- Потому что я женщина?
- Потому что ты старая.
"Супер-мама" недоумённо захлопала глазами, а я еле сдержал смех. Давно не видел её такой растерянной.
- Ты умная. Но всё умом не измеришь.
Ух ты... какая знакомая песня: умом шаманов не понять, в шаманов можно только верить. Помнится, ещё на хуторе мне нечто подобное толковала Софа про свои способности.
- Хочешь боле ведать - я помогу. Но не думай стать шаманом. Вот он мог бы стать шаманом, - крючковатый палец показал на меня, - но не станет.
Теперь пришла пора удивляться мне.
- Что, я тоже старый?
- Твой дух старый. Он не захочет принять новое.
Во блин, дед даёт! Я и новое - да мы же сейчас как близнецы-братья. В моей голове столько нового для этого времени, что дедуле такое и в страшном сне не могло бы присниться.
- А попробовать-то можно?
- Можно. То будет моя служба тебе, Смерть. Но дух твой всё равно поведёт тебя своей дорогой.
- Да пущай ведёт. Уж со своим-то духом я договорюсь.
Старик задумчиво посмотрел на меня, покивал головой каким-то своим мыслям и... ничего не ответил.
В общем, Софа с Хоттабычем заключили соглашение: поживёт он у нас немного, опытом поделится. Заодно мне лекции почитает. Буду в скором времени знать, как правильно в бубен стучать...