Лили пошла по коридору к зарешеченной двери, стала возиться с ключом.
Да ведь она открыта!
Мы вошли. В комнате было темно, горела только одна жаровня. Одинокая жаровня и красные глаза в стеклянной клетке. Перед клеткой замерла какая-то фигура.
Кит!
Я встряхнул его. Он с трудом поднялся на ноги.
О должно быть, я задремал. Пробыл здесь почти всю ночь, наблюдая за тем, что он будет делать.
Лицо Кита выглядело изможденным, одежда помятой. Он говорил хрипло, будто в полусне.
Лучше идите домой и отдохните, предложила Лили. Мы останемся здесь. Если вы чувствуете себя в состоянии выполнить измерения сегодня днем, мы все сделаем.
Внезапно профессор выпрямился. Казалось, он заметно стряхнул с себя усталость.
Чепуха! Я в порядке. Чувствую себя великолепно, совершенно великолепно. Но нет времени для разговоров, моя дорогая. Я должен найти Консидайна. От него нужно больше денег, и сразу же. У меня есть одна отличная идея. Расскажу тебе все об этом. Но надо найти Консидайна. Оставайся здесь, будь начеку. Увидимся вечером на балу с пробирками. Я договорюсь встретиться там с Консидайном и его друзьями.
Он исчез. Рот Лили превратился в красный овал изумления.
Бал с пробирками? повторил я.
Да. Светский маскарад. Меценаты Роклиннского института проводят его каждый год. Там собирают деньги, знаешь ли. Но что нужно Киту на таком собрании? Он никогда не танцует и не занимается общественными делами.
Ты забыла о прошлой ночи.
В том-то и дело, что я не могу забыть прошлую ночь. Наш профессор не здоров, я в этом уверена. Что-то случилось.
Он не единственный, кто нездоров, тихо сказал я. Посмотри в клетку.
Лили повернулась, и мы вместе осмотрели клетку. Сатана присел на корточки, полулежа на полу. Красные глаза вспыхнули, но внезапно стали еще слабее в своем огне.
Заболел? пробормотала Лили.
Ни воздуха, ни еды. Что ест Его Величество? начал я, и тут же что-то в облике этого существа заставило меня замолчать.
Жаль, что здесь нет Кита, сказала Лили. Мы должны что-то предпринять.
Мы заглянули в стеклянную клетку. Внезапно Сатана открыл глаза. Он сел и посмотрел на нас. Внезапно он поднялся на ноги и шагнул вперед. Его поднятые когти почти касались стекла, но не совсем. Это был призывный жест. И в этих глазах я читал не ненависть, апризнание! Губы скривились, обнажив пожелтевшие клыки. Они молча двигались за стеклом.
Он хочет поговорить с нами! ахнула Лили. Я в этом уверена!
Смотри!
Черный дьявол дико жестикулировал. Его глаза остановились сначала на лице Лили, а потом на моем.
Если бы мы только могли узнать
Бесполезно.
Очевидно, это было правдой. Его Нечестивость вдруг снова упал на пол, уткнувшись головой в длинные черные руки. Мы уставились друг на друга в течение долгого времени. В клетке снова что-то зашевелилось. Существо склонилось над полом на колени. Одна лапа держала крошечный осколок. Вздрогнув, я узнал его. Это был мелфосфоресцирующее вещество, которым рисуют пентаграмму. И Дьявол писал! Время от времени глаза останавливались на наших лицах в странной мольбе. Костлявые пальцы продолжали двигаться: медленно, мучительно. На полу были начертаны буквы. Слова. И тогда это было сделано.
Погаси огонь в жаровне, прошептала Лили. Тогда мы сможем прочитать надпись.
Я притушил пламя и погрузил комнату в полную темноту. Я прошел сквозь эту темноту к ней и уставился на тусклый свет на полу. Сияние стало ярче. Буквы. Это сияли серебром на полу огненные буквы. Я прочел эти слова.
«Быстрее! Остановите его, пока не стало слишком поздно. Он вошел в меня сегодня утром, и я знаю, что он собирается сделать».
Вот тогда я и ахнул. Я снова ахнул при виде двух слов под сообщением. Они были подписью.
«Филлипс Кит», прочел я.
Буквы серебряного огня вспыхнули в моем мозгу. Лили дрожала рядом со мной. Я поднял ее на ноги.
Пошли, сказал я.
Куда же?
За профессором, конечно. Мы отправляемся на маскарад с пробирками.
5. Дьявольские танцы
Даже у Одинокого рейнджера никогда не было миссии, подобной моей. И не в таком костюме, как у меня. Охотничий костюм Лили оказался более подходящим. Мы вошли, чтобы забрать нашего человекаесли он был человеком. Сегодня мы не собирались танцевать, если то, что мы подозревали, было правдой. Это могло быть хитростью со стороны тварихитростью дьявола. Но в мире, сошедшем с ума, все возможно. У нас был дьявол в клетке. Кто в этой комнате поверит в это? И все же это было правдой. И эти танцующие, бормочущие меценаты даже не подозревали ничего подобного. Я мрачно улыбнулся этой мысли. А вдруг его дьявольщина внезапно раскроется в этом самом бальном зале?
Я представил себе крики ужаса, которые раздались бы здесь.
Если бы это случилось, они бы танцевали уже под другую мелодию! Но это случилось. Мы с Лили стояли у двери и ждали.
Мы пробыли там уже десять минут, с момента нашего прибытия, глаза сканировали танцующих в поисках Кита. Он был уже в пути, сказала экономка, когда раздался наш отчаянный звонок. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Итак, мы стояли там, и Сатана вошел. Это был Кит, конечно, в маске Мефистофеля.
Красный костюм, накладная борода и усы. Но он добавил ужасный штрих. Красный мел на лице и руках. Его представление о внешности Сатаны.
Я никогда не думал, что он настолько высокий. Высокий и стройный. Он выглядел так, как надо, даже слишком хорошо. Мы были не единственными, кто это заметил. Оркестр только что закончил номер, и переполненный зал был идеальным местом для его появления. Он спустился на три ступеньки, и вдруг разговоры, казалось, затихли. Женщины замолчали на полуслове, и толстые ладони богачей в изумлении сжали свои сигары, когда в комнату вошел Филипс Кит. В памяти возникла похожая сцена.
Красная Смерть! Вот оноЛон Чейни в роли Красной Смерти в «Призраке оперы»! Это пугало меня в детстве, и теперь мой позвоночник снова покалывало. Филипс Кит в костюме Сатаны, Повелителя зла.
Какой костюм!
Прекрасно!
Даже косолапит также!
Я мог бы задушить тощую даму, сказавшую это. Ей придется обратить на это мое внимание. Покалывание в позвоночнике превратилось в пульсацию ужаса. Ибо Филипс Кит хромал.
Что-то уронили ему на ногу, прошептала Лили. Должно быть, так оно и было.
Косолапость. Или раздвоенное копыто? Красная фигура Мефистофеля прошествовала через образовавшийся проход в толпе. Он шел гордо, несмотря на хромоту. Гордый, как Люцифер.
Я видел, как он поманил к себе толстяка в пиратском костюме.
Консидайн, тупо сказала Лили. Это Томас Консидайн.
Кит произнес несколько слов. Консидайн, казалось, смеялся, комментируя костюм. Он шел рядом с профессором, потом поманил к себе товарища. Их группа двинулась к боковой двери.
В этот момент заиграл оркестр. Снова начались танцы, возобновились разговоры, и одетый в красное Мефистофель и двое его спутников исчезли из виду. Я схватил Лили за запястье и стал проталкиваться сквозь толпу.
Быстрее, скомандовал я. Что-то добралось до двери как раз в тот момент, когда красный плащ вошел в лифт. Дверь закрылась, кабина двинулась вниз.
Лестница!
Ровно три пролета вниз в пустоту. Красный плащ дразняще вылетел из вестибюля. Мы вышли на улицу как раз в тот момент, когда черная машина отъехала. Небеса послали такси из-за угла.
Я втолкнул Лили внутрь.
Следуйте за этой машиной, начал я.
Но
К черту все это! Просто отвези нас в Роклиннский институт. Я знаю, куда они направляются.
Лили тоже знала. Мы ничего не говорили, просто смотрели друг на друга, и я опасался, что мои глаза такие же испуганные, как и ее. Мчась по черным, зияющим глоткам полуночных улиц, оседлав ветер из-под красного плаща Сатаны, мы гнались за нимсловно это был не Нью-Йорк, а древняя Прага.
Затем, когда мы поднимались по темной башне небоскреба, к скрытой комнатеэто был словно не двадцатый век, а сцена из средневекового кошмара. Когда мы остановились перед дверью с табличкой «Личный кабинет», мы услышали голос, который тоже будто бы просачивался сквозь черный сон. Голос Кита, но отчасти. Мне не хотелось бы признавать, что это был лишь отчасти голос Кита, но что еще можно сказать? Это был голос, исходящий из его горла, использующий его гортань, но это был глубокий, бурлящий обертон, который казался совершенно неестественным для любого человека.
Когда мы стояли перед той дверью, я надеялся, что это просто плод воображения. Может, Кит простудился. Вот почему он звучал именно так. Но так или иначе, я не мог не слышать, что он сказал. Это было намного хуже всего. Хриплый шепот из этой черной комнаты
Теперь вы видите, чего я достиг, джентльмены. Вы, Консидайн, и вы, мистер Уинтергрин, больше не можете сомневаться в собственных чувствах.
Но это же чудовищно! прогремел Консидайн. Дьявол в клетке!
Чудовищно, говорите? Это великолепно! Разве вы не видите открывающиеся возможности?
Я полагаю, что все это очень интересно с научной точки зрения, но что вы намерены делатьвыставлять это существо на всеобщее обозрение или что-то в этом роде?
Кит рассмеялся. Или, скорее, смеялся этот жуткий голос.
Консидайн, вы рассуждаете как дурак. Неужели вы не понимаете, что у нас есть нечто, что может стать самой мощной силой на земле?
Могущество? прервал его гнусавый голос Уинтергрина.
Да, сила. Подумайте, господа, что может значить для нас наш пленник. Вы когда-нибудь слышали о Черной мессе, о поклонении Сатане? На протяжении веков люди собирались, чтобы отдать дань уважения дьяволу. Веря, что Царством Небесным правит Бог, они утверждают, что землей правит Сатана, и предпочитают поклоняться Ему. Если он дарует им счастье здесь, на земле, они готовы отказаться от небесных радостей.
Какая несусветная чушь!
Голос продолжал монотонно гудеть, не обращая внимания на то, что его прервали.
Они встречаются в укромных местахподвалах древних домов или разрушенных церквяхв Вальпургиеву ночь и другие нечестивые ночи. Свечи, сделанные из трупного жира некрещеных младенцев, освещают их молитвы Князю Тьмы.
Священник без сана возглавляет алтарь; алтарь, который является обнаженной, живой плотью женщины. Все хвалятся своими грехами и покаянно исповедуют свои добрые дела. Затем, когда молитва Господня читается в обратном порядке, проводится пародия на мессу. Месса Святого Секира, нечестивый ритуал Жиля де Реца и маркиза де Сада. Сатане приносят жертву, и празднующие пьют красное вино, которое есть истинно человеческая кровь. Все поклоняются отцу зла, который исполняет их темные желания.
Не говорите так, нервно запротестовал Уинтергрин. Мы не дети, чтобы пугаться призраков.
Как и тысячи тайных сатанистов, совершающих эти обряды.
Они верят. Многие из них являются жертвами шарлатанов, мошенников, которые охотятся на невротичных богачей. И я не предлагаю вам очередного шарлатана-человека. Я предлагаю вам реальную физическую сущность падшего ангела, мастера Великой черной ложи. Вот почему я привел вас сюда и показал нашего пленника. Ваши деньги позволили мне вызвать его. Вы сможете получить прибыль таким образом.
В монотонном голосе звучала хитрость. Дьявольская хитрость.
Лили схватила меня за запястье, но я снова заставил ее замолчать, когда мы присели, прислушиваясь.
У нас есть возможность получить власть и неслыханное богатство. Мы, и только мы, владыки Сатаны. Позвольте мне рассказать вам мой план. Я стану Первосвященником сатанистов.
Вы, Консидайн, и вы, Уинтергрин, пойдете к своим друзьям и прозелитам, приведите к нам в лоно богатых старух и прочих эксцентриков. Приведите их к Черной мессе, распространите весть о том, что грядет новый день для тех, кто готов заплатить цену силам Тьмы. Скажите им, что есть способы обрести вечную молодость, способы получить больше богатства, способы отомстить. Разве вы не видите? Мы построим империю из того, что когда-то было только сказкой старых ведьм! Мы можем контролировать народы, владеть землей!
Ты что, с ума сошел, Кит? глубокий голос Консидайна задрожал. Ты что, совсем спятил? Сначала ты появляешься в костюме Мефистофеля, потом приводишь нас посмотреть на этого урода, этот твой гибрид, а теперь несешь чушь.
Да, слабо вставил Уинтергрин. Я ухожу отсюда.
Нет, не уйдете. Вы знаете секрет, и это слишком много. Никто из вас не покинет эту комнату, пока вы не согласитесь.
Я не знаю, что собирался делать. Я только понял, что лучшего сигнала для моего появления никогда не будет. Я распахнул дверь и вошел, Лили Росс рядом со мной. Консидайн и Уинтергрин уставились на нас с открытыми ртами. В стеклянной клетке за ними черная фигура отчаянно жестикулировала в красном свете жаровен. Я проигнорировал их все. Я смотрел только на Китана человека в красном плаще, с красным лицом и бородой лопатой. Когда он повернул ко мне лицо, я прочел в его глазах сверкающее послание. Его руки взметнулись вверх, как когти, когда я атаковал. Чистый инстинкт вел меня дальше; тот же самый инстинкт, который заставляет человека раздавить извивающуюся змею, даже если он знает, что она вот-вот укусит.
Лили закричала, когда мои руки сомкнулись на алой шее Кита, поднялись, чтобы смять его лицо. Я почти закричал, почувствовав это лицо. Я рванул на себя его маску, эту фальшивую бороду. Рвал и рвално ничего не получалось. Ибо профессор Филлипс Кит вовсе не был замаскирован. Он был Сатаной в красной плоти!
Волоча за собой косолапую ногу, раздвоенное копыто двинулось вверх, ударив меня в бедра. Когти впились мне в грудь. Глубокое рычание, вырвавшееся из горла существа, было ужасным. Я ударил кулаком по дьявольскому лицу, и мои руки словно забарабанили по железу. Консидайн и Уинтергрин, Лили и существо в клетке бешено закружились вокруг. Красные руки обхватили меня и начали давить.
Давить и ломать. Пухлые маленькие ручки отталкивали меня назад, пока я не почувствовал, что мой позвоночник согнулся, как раскаленная добела проволока боли. Пухлые маленькие ручкино в них заключалась страшная сила. Сила демона. Дыхание демона обжигало мое лицо. Демоническое лицо впилось в мое собственное. Мои чувства угасли, и хихиканье раздалось от ухмыляющегося существа, которое раздавило меня, как тряпичную куклу, раздавило меня в темноте и клубящемся тумане боли.
Я вырвал свою левую руку и сунул в карман. Я нащупал фляжку и судорожно выдернул пробку.
Существо схватило меня за руку, вывернуло ее, но фляга была открыта. Я дернул ее вверх. Белая струя брызнула на красное лицо. С воплем агонии тварь подняла руки, чтобы прикрыть голову. Вырвавшись на свободу, я выплеснул еще больше жидкости на голову и плечи. Покачиваясь на ногах, существо пошатнулось и упало на колени. Поднялась отвратительная вонь.
От краснокожего, казалось, валил дым. Когда он упал, я уже был на нем. Я оторвал руки от изуродованного лица, потому что теперь в этих красных когтях не было силы. Я прижал фляжку к искривленному от боли рту и наклонил ее. Жидкость хлынула наружу, булькая в багровой пасти. Через мгновение все было кончено. Я встал и посмотрел на людей рядом со мной. Лили всхлипнула.
Я думала, это убьет тебя, выдохнула она. Пока ты не плеснул ему кислотой в лицо.
Кислота? эхом отозвался я. Не кислота, черт возьми, а святая вода!
6. В погоне за дьяволом
Да, святая вода сделала свое дело.
Это был профессор Филипс Кит, который говорилхоть и слабо, сквозь пепельные губыно все же говорил, и голос его был безошибочно узнаваем. Консидайн и Уинтергрин опустились на колени рядом с ним, приподняв его седую голову. Потребовалось десять минут, чтобы привести его в чувство. Сначала мы подумали, что красная тварь мертваи именно Лили заметила эту перемену и с удивлением указала на нее. Покраснение кожи медленно исчезло. Контуры тела слегка изменились, почти на наших глазах. Это было похоже на трансформацию знаменитого Джекила и Хайда, совершенную в кино, но реальность оказалась ужаснее.
Когда мы увидели профессора Филлипса Кита, лежащего на полу в нелепом красном плаще, когда увидели, как его веки слабо затрепетали, к нам вернулось некоторое самообладание.
Что случилось? слабо сорвалось с его губ. Я рассказал ему эту историю.
Да, хорошо, что это была святая вода, повторил он. С вашей стороны подумать об этом было чистым откровением.
Скорее чистым отчаянием, поправил я.
Должно быть, я был очень плох.
Вы были злом, медленно вставила Лили. Абсолютным злом.
Но что все это значит? спросил Консидайн.