У ребят был мяч и они пошли всей гурьбой поиграть в волейбол. Потом они с Маноло лежали на одеяле, солнце было нежарким, ласковым. Кругом кипела пляжная жизнь, бегали собаки, за пару сотен метров от берега возвышался маленький скалистый утес, во-время отлива до него даже можно было дойти. Захотелось есть, они проехали до парка и там уселись за деревянный стол. Бутерброды с маленькими помидорами показались Ане необыкновенно вкусными. Они все запивали водой, и Маноло всерьез сожалел, что нет пива. Пиво сделало бы его еще счастливее, но и так хорошоОни пошли погулять по лесной тропе, зашли довольно далеко, дорога шла вверх, и наконец перед ребятами показалась смотровая площадка, огороженная перилами. Оттуда открывался вид на океан и пляжи.
Смотри, Маноло, как красиво.
Да, тут красиво, и ветер хороший.
Ты сюда из-за ветра приезжаешь?
Да, а зачем же еще? Я люблю спорт. Ты сегодня не каталась, но в следующий раз, я тебя обязательно тоже на доску поставлю
А у нас с тобой будет следующий раз?
А ты сомневаешься? Конечно. Правда погода может испортиться. Ерунда. Я с тобой хочу на выпускной прийти. Тыкрасивая.
Ладно, пойдем вместе на выпускной. Ты тоже красивый.
Я знаю. Для мужчины это неважно, нодевушки меня любят. А я их люблю
Всех любишь?
Всех. Но тебя больше всех. Тыособенная, может слишком для меня особенная и умная.
Умная? А для тебя это важно?
Нет, не очень. Но тебе со мной будет неинтересно.
Вместо ответа Аня прижалась к Моноло и он ее поцеловал. Аня знала, что он ее поцелует. Была уверена, что по-другому и быть не может. Для них обоих это было, как начало атаки: теперь они уже целовались неистово, почти не отрываясь друг от друга. Потом Маноло увлек ее от тропы чуть в сторону и они повалились в жесткую клочковатую траву. Аня почувствовала, как он напрягся.
Хватит, Анна, пойдем. Это неправильно. Нам пора ехать. Тут люди ходят.
Ладно, поехали.
Аня и сама не хотела бы так комкать все, что им обоим предстояло. Что она подождать не может? Куда он от нее денется? Какая разница, что он ничего не делает в школе? Затозатокакой он был роскошный на доске под парусом! Ей с ним будет хорошо, она это знала. А девчонки пусть утрутся. Она вспомнила разговор в кафетерии с дурочкой Рейчел про физику, про то, что она «умная». Идиотки! Кто они все были по-сравнению с ней, с Анной Рейфман? Она с самого начала была на сто процентов уверена, что она сделает этих сявок. Маноло им всем нравится, но лежит он сейчас рядом с ней. Ну, кто бы сомневался!
В машине она думала о том, как они будут выглядеть на выпускном: она в необычном, красивом платье и он в черном смокинге, который они здесь называют «таксидо». Шикарная пара, никто от них глаз не оторвет. Уж она-то, Аня найдет себе красивое платье, не их «модное» идиотское, из атласа с широкой юбкой. О, неттут надо что-нибудь необычное. Аня уже планировала, что она попросит Катю или Лиду отвести ее в магазин и она даже сделает вид, что с ними советуется. Как будто она сама не понимает, что ей нужно. Интересно, а они все придут полюбоваться на них с Маноло? Да, пусть приходят, ей не жалко. Пусть гордятся ею. На «проме» ей еще все ее дипломы вручат и люди захлопают, а товзяли моду игнорировать ее успехи. Семья называетсяПро Нику и остальных они часами готовы сюсюкать, а онане хотят признать, что она молодец.
В школе никто не сомневался, что Анна и Маноло вместе. На переменах Аня уже не старалась сесть с девочками и не сидела демонстративно одна, как в последнее время часто происходило. Группа мексиканских ребят приняли ее как свою. Мексиканские девочки было принялись делать вид, что они недовольны, но парни им дали понять, что Анна все равно теперь будет с ними, и нет никакого смысла дуться. У Маноло были серьезные проблемы по разным предметам, но особенно по математике. Он даже говорил Ане, что есть вероятность, что у него будет по математике «незачет», что это «ничего», на выпускной они все равно, разумеется, пойдут, а недостающие кредиты, он потом в комьюнити колледже получит. В колледж в любом случае он пока не собирался, там, дескать «видно будет», а пока Маноло решил идти в армию. Там он получит специальность, учеба будет оплачена, и вообще он мужчина и все выдержит, не слабак какой-нибудь.
Ну, зачем тебе армия? Тебе надо в колледж идти.
Нет, я не смогу. Яленивый. Не хочу.
Да, все ты сможешь. Все могут. Поверь.
Да, я даже SAT не хочу брать. Математику не понимаю. Не буду.
Аня предложила помочь ему по математике. Маноло долго отказывался. Он не хотел делать над собой никаких усилий, не мог позволить себе выглядеть дураком перед «умной» Анной, не любил просить о помощи, не мог поверить, что ему это для чего-то надо. Аня настаивала, убеждала, и наконец Маноло согласился идти с ней в библиотеку после занятий. Уровень того, что требовалось, показался Ане элементарным и невероятно для нее самой скучным. Маноло был тупой, но все-таки не такой, каким казался, да у него все было невероятно запущено. Они так много занимались, что парень даже увлекся, поражаясь, что у него получается. Аня дразнила его и вела за собой все дальше и дальше, обещая, что он сдаст с ней тесты по математике за курс университета. «Да, у меня будут зачтены кредиты, это мне поможет получить хорошую армейскую специальность». Они уже давно стали заниматься Calculus II, т. е. дифференциальным исчислением с элементами матанализа, и переменными величинами, где касались и векторной алгебры и теории вероятности, и линейных величин.
Аня стало интересно, она прекрасно объясняла и явно получала удовольствие от занятий. Хотя даже в пылу разборов самых сложных задач, ей приходило в голову, что она все-таки странно проводит время с Маноло, немножко как-то с оттенком «метать бисер». Вот тогда на тропинке, все казалось таким близким, а сейчас у них были дружеские, деловые, партнерские отношения, а остальноеМаноло прятался за занятия, ине предпринимал никакой инициативы. Аня не то, чтобы волновалась, ей просто надоела такая длинная преамбула. Сколько можно ждать? Это уже вообще было черт знает что! Иногда ей даже казалось, что у Маноло кто-то есть, что он ее просто не хочет, и что она теряет времяНет, ну это было слишком! Как это так? Надо что-то делать с соплячком. Аня даже не замечала, что мысленно начала называть его «соплячок», уж очень ее раздражала его инертность, причин которой она не понимала.
Слух об их занятиях разнесся по всей школе. То один, то другой подходил к Ане с просьбой помочь по математике. Ее даже спрашивали, а может ли она стать их «тьютором», т. е. репетитором по другим предметам. Аню распирал снобизм и она им всем небрежно говорила, что может. И действительно в этой школе не было такого предмета, который бы казался Ане трудным. Она даже запросто могла писать эссе по английскому. После нее просто следовало исправить мелкие стилистические ошибки.
Сначала она не слишком соглашалась помогать, отговариваясь нехваткой времени, но потом она с головой ушла в «преподавательскую» деятельность. Преподавание увлекло ее до такой степени, что ни Феликс, ни остальные ее почти не видели дома. Причин тут было две: Аня была неимоверно горда, что она так сильно востребована и все от нее зависят. Вторая причина была более прозаична: Аня брала с «учеников» деньги, причем немалые. Она была готова позаниматься и «натаскать» перед тестом, но могла и просто сделать за кого-то задание. Любое задание. Скоро у нее выработался прейскурант. Что-то стоило дороже, что-то дешевле, математика стоила дешевле физики и химии. Биология дороже астрономии и геологии, которую Ане пришлось быстренько самой изучить. Многое зависело от спроса. Аня даже нагло отпечатала на компьютере «прайс-лист». Не платил только Маноло. Ане, кстати, вовсе не казалось, что Маноло ей ничего не должен, просто она была уверена, что он с ней «расплатится» только не деньгами.
Феликс замечал, что Аня в последнее время находится в прекрасном расположении духа, ее что-то сильно увлекает в школе, а может кто-то. Феликс был уверен, что это мальчишка-мексиканец Эммануэль. Вместе в гости они давно ни к кому не ходили, Аня всех отучила ее ждать. Феликсу по-прежнему казалось дикостью, что Аня манкирует семьей, детьми, нос другой стороны его об этом предупреждал доктор Лисовский и может все происходящее было и Ане и всем им во благо. Было такое ощущение, что они не должны страдать, что все «нормально», что Ане хорошо. Он говорил о своих ощущениях ребятам, Катя и Лида признались ему, что для них даже было лучше, что Аня не приходит. Слишком им всем было трудно видеть, что мама такая.
Пап, пойми, я уже не вижу в девчонке маму, говорила ему Лида.
Да, Лид, я тебя понимаю. Я давно не знаю, кто она нам. Родной человек, но
Расскажи, как она в школе?
Да, не пойму. Учится хорошо. Ей легко. Но чем она на самом деле увлечена, я не знаю. Она не рассказывает.
У нее там мальчишка появился, мне Катя говорила. Она ей хвасталась, что пойдет с ним на «пром». Катька ей обещала платье подыскать. Забавно, что ее только это и волнует.
Я заметил, как вы все теперь говорите «она». Ни мамой ее не называете, ни «Аней».
Как пап, мы должны ее называть? Дети говорят ей «Аня», а Ника все про бабушку спрашивает. Не забыла.
А насчет «волнует» да, ты права. Мне больно это видеть, но может так лучше.
Не знаю, пап. Ты держись.
На следующий день Аня вернулась из школы довольно рано, как обычно Маноло ее подвез. Она даже картошку пожарила к приходу Феликса. Он уж и забыл, что Аня вообще что-то делает по дому. Он уже с порога увидел, что с ней что-то не то: это брезгливо-тревожное выражение лица. Аня явно была не в духе.
Ань, ты что такая?
Какая?
У тебя что-то случилось?
Ничего у меня не случилось. Что у меня может случиться?
Ты с Эммануэлем поссорилась?
Что? При чем тут он? Может я еще в подушку стала бы из-за него плакать. А ты бы меня как добрый папочка утешал. Так?
Ань, ну что ты взъелась? Не хочешьне говори.
В общем тебя в школу вызывают. Директриса
А что такое? Что ты сделала? С чем это связано? Я же вижу, что что-то случилось.
Ага, испугался? Случилось, случилосьничего не случилось. Говорила я тебе, что этошкола идиотов. Сходи, пусть эта мымра сама тебе расскажет.
А ты не хочешь рассказать?
Аня ничего ему не отвечая, поднялась наверх и хлопнула дверью своей комнаты.
Ладно, Ань, давай ужинать! Не волнуйся. Я схожу в школу и все улажу.
Аня не отвечала и Феликс сидел один на кухне, угрюмо ковыряя свою картошку. Что она могла сделать? Как Анька там у них наговняла, скотина? Так он и знал. Вот только о чем речь? Не дай бог это как-то связано с мальчишкой, с Аньки станется. И зачем он только пошел у нее на поводу, послушал советов проклятого Лисовского, который Аньку совершенно не знал. Психолог хреновХоть сто тысяч тестов она ему сделалаНо он-то знал. Вот уж он не думал, что на старости лет ему придется ходить в школу и там краснеть за своего ребенка. Что придется краснеть, Феликс не сомневался. Может сказать Катьке или Лидке, чтобы сходилинет, это его дело. Они еще успеют внести свой в Аню вклад. Когда перед сном он открыл свою почту, то сразу увидел имейл от директрисы. Она хотела его видеть.
Здравствуйте мистер Пановмы столкнулись с некоторыми issues, моральноэтического характера, касающиеся вашей племянницы, мисс РейфманМне хотелось бы их с вами обсудить и просить вашего содействия в урегулировании проблем, которые , и прочее в том же туманно-осуждающем духе.
Между официальных строк, Феликс уловил какую-то явную дрянь. Мисс Рейфман, мать ееВот Аньказадрыга. Никто из школьных деятелей и представления не имел, какая она может быть зараза. Не связывался бы со школой, жил бы спокойнееСам виноват, идиот! С Феликсом происходили странные вещи: Аня раздражала его до бешенства, и он почему-то не учитывал ситуацию и соответственно не делал ей скидок. Аня была для него сейчас просто отвязанным подростком, который выходит из-под его контроля. К тому же он теперь часто вспоминал недобрым словом Аниных родителей, которые «безобразно избаловали дочь». Раньше он никогда так о них не думал. И вальяжный, веселый Лев и тихая интеллигентная Фрида всегда были ему очень симпатичны, он с ними дружил. А сегодня, когда ему надо было идти в школу на расправу, он считал этих, давно умерших людей, виноватыми. Анька, сволочь, у них на голове сидела. А он теперь расхлебывай
С утра он отвез Аню в школу, она, как ни в чем не бывало, нырнула в толпу ребят, и сам пошел к директорской двери. Ее еще не было. Пришлось немного подождать, директриса пришла и вежливо поздоровалась. Феликс зашел в кабинет и через несколько минут ему все стало ясно: Анька продавала свои услуги репетитора! Нутакого он не мог себе представить, однаконовость про «шкурный интерес» Феликс узнал с облегчением. Хоть не про мальчишку и тоспасибо. Директриса монотонно зудела ему в ухо:
мы не можем допуститьнадо принимать во внимание законы о плагиаризме, родители жалуютсяв нашей школе никогда ничего подобного не былоАнна торгует знанияминедопустимонежелательнонеэтично
«Это неприлично, негигиенично и несимпатично, вам говорят »саркастически подумал Феликс. В голове его звучала песню про «школу танцев» из их позапрошлогоднего спектакля. Проблема казалась ему нелепой, даже забавной, в глубине души он даже был за Аню рад, но директрисе он сказал, что, разумеется, он с Анной поговорит, что это больше не повторится, нонет, он не уверен, что следует возвращать семьям деньги. В конце концов этих студентов никто не неволил покупать у Анны ее знания и умения. да, да, да, он понимает и, конечно впредьВечером никакого серьезного разговора у них с Аней не вышло:
Ань, я был у директрисы.
Ну, хорошо. Я же тебе сразу говорила, что там все дебилы и директрисаглавная дебилка.
Аня, кого ты называешь дебилами? Почему это все у тебя дебилы?
Ой, Фель, а кто они? Никто ничего не соображает, и учителя не слишком хорошо соображают тоже. Что я такого делала?
Аня, тебе бы никто ничего не сказал, если бы ты просто с ребятами позанималась.
Интересно, как это «просто»? Я тут что тебе, коммунизм строю? У меня есть то, чего нет у них, и я это продаюкто-то не хочет покупать, пусть не покупаетТолько все хотели. Пользовались, а потом меня заложили своим папочкам и мамочкам. Гады! А вот так и знала, что они меня сольют
А ты что не знаешь, что каждый должен учиться за себя? Ты не понимаешь, что участвовала в обманеТы совсем обалделаУймись! Зачем тебе деньги? Я стоял там краснел за тебяпопробуй еще раз продать задание
А то что?
Увидишь!
Очень я тебя испугалась
Разговор ничего не дал, ни за кем не осталось последнее слово, но Феликс был однако уверен, что Аня свернет свою коммерческую деятельность, неприятности ей тоже были совершенно не нужны. Ребята каким-то образом узнали о скандале, и к ней больше не обращались. Самые страждущие пару раз подошли, но Аня их отшила, как она сама говорила, «в грубой форме». Исключением был только Маноло, который под Аниным заинтересованным и дотошным руководством постигал математику все глубже, собираясь в дальнейшем сделать ее своим коньком. Аня была им довольна, но еще больше собой. Но все-таки, хоть она себе в этом и не признавалась, ей в мужчине всегда нравился ум и интеллект, а Маноло былтупой. В минуты откровенности с собой, ей это приходилось признавать. А вот сейчасчто? Не тупой? Нет, он разбирался в математике на уровне колледжа, жаль только, что он получил знания из ее рук, она его за собой на веревке тащила. Без нее он быникуда. Как-то это было неправильно. Учить мужчину Ане было неприятно. Однако, главное у них было впереди, о нюансах можно было и не думать. Плохо, что все как-то застопорилось, надо было его подтолкнуть, дожать, что тоже Ане не нравилось, но она не собиралась сдаваться.
Однажды, вскоре после истории с заданиями, Маноло отвез ее после школы домой и она пригласила его зайти. Она часто его приглашала, но он не шел, ссылаясь на разные дела, но на этот раз согласился. «Ага, ну вотдо прихода Феликса еще часа четыре. Раньше он не возвратится. Успеем »Аня не сомневалась, что сейчас она наконец-то получит, что хотела. Они перекусили, поднялись к компьютеру, Маноло показал ей сайт военного училища, в котором ему хотелось бы со временем учиться. Все было как-то фальшиво, Аня видела, что Маноло тоже предчувствовал, что сейчас они доведут до конца, начатое на пляже, он был напряжен, не в своей тарелке.
Когда они улеглись на Анину кровать, оба разом успокоились. Не надо было делать вид, что они не более, чем друзья, можно было просто ласкать друг друга. Маноло только спросил, не вернется ли Феликс, Аня вместо ответа расстегнула ему пояс на джинсах. Ее пальцы гладили его горячую кожу, залезали под рубашку. Маноло сжимал в ладонях ее грудь, потом поднял свитер и стал целовать её соски, крепко захватывая их губами. Ну сколько это могло продолжаться? Аня видела, что сдерживаться он просто больше не в состоянии. Да и зачем сдерживаться? Они хотели друг друга, и этому желанию не было преград: ни прохожих, ни родителей