Умеют же, когда захотят, довольно высказался Карп.
Сегодня приходилось по надсмотрщику на каждую пару гусениц по четыре человолка в каждой. Карп и Зуй, будучи приятелями, держались рядом, поэтому я слышал только их разговоры.
Знать бы, чем они у себя в аду занимались, сказал Зуй. Может, мы их не к тому делу приспособили?
В каком смысле?
Они же умеют перемещаться? Вот навьючить их здесь и
И поминай, как звали. Подумай, куда они наши бревна упрут?
Ну, им там погорячее будет с нашими дровишками.
Нет, раз попались, пусть приносят пользу.
А я о чем? воскликнул Зуй. Знать бы их скрытые умения
Вечный все знает. Сказал таскать, значит, таскать.
И то верно.
Этот Вечный явно большой авторитет. Что бы такого натворить, чтоб напроситься на рандеву?
Я мог развязать узел на шее. Мог освободиться. Теоретически. На практике мне не дали бы этого сделать. А освободившегося тюкнули бы топориком или пристрелили. Типа, при попытке к бегству. И ничего никому не докажешь.
Не вариант. Будем думать. Пока есть, чем.
Добравшись до своей пещеры или как ее назвать, процессия остановилась. Надсмотрщики выставили нам плетеные корзины с припахивавшими овощами, сами поели свежих. Потом мы потащили бревна дальше.
Я внимательно обозревал новую местность. Горы изрыты помещениями, а людей мало. И опятьни одной представительницы прекрасного пола. Впрочем, если вспомнить внешность местных мужиков, я страшился увидеть местных красавиц. Как должны выглядеть подруги мертвецов? Но главный вопрос: где они? Надеюсь, не в могиле. Долина мертвецов. Занятно звучит. Как название хоррора. Или еще: «В плену у вампиров». Мало ли, что рыбку ловят и яблоки едят. А по ночам, может, кровь сосут.
Вспомнилось, как исчез мальчонка. Дальше на эту тему веселиться расхотелось.
Кстати, местных детей тоже нигде не видно. Еще факт без аргументов.
Дорога огибала изъеденный пустотами горный выступ. Кажется, нас вели в противоположный конец долины, считая от того, где стая перелезла скалистые отроги. Я горел желанием увидеть все. Даже сил прибавилось.
Остались позади несколько небольших садов с пустыми невысокими деревьями, поскольку не сезон, и один яблочный, с поздним сортом. Высокие корявые яблони желтели наливными плодами.
Пока мы тащили бревно по дороге через половину долины, никто не попался навстречу. Никто не обогнал. Где все люди? Или их так мало?
Когда дорога легонько поднялась, впереди блеснула вода. Еще одно озеро. Настоящее, большое, не лужа, а полноценный водоем, похожий на тот, что раскинулся в другом конце долины. Наверное, тоже рыбы полно, только сушилок пока не видно.
В голове нарисовалась схема. Долина очертаниями напоминала кривую восьмерку или, скорее, погнутую гантелю. Центром известного нам конца было рыбное озеро, вокруг которого подковой закруглялись горы. Затем выгибался влево узкий промежуток, где располагалась пещера с ямами. Далее начиналась вторая окаймленная горами часть долины, и новое озеро перегораживало вход в нее. Через долину шла единственная дорога, от нее ветвились тропкив лес, в поля, к домам-пещерам. Дорога начиналась у рыбного озера и прекращалась у этого. С обеих сторон водоема виднелось каменное жилье в горном массиве, впереди у озеракакие-то сооружения Какие?
Чем ближе вода, тем интереснее становилось. Стало понятно, на что уходили бревна. Вернее, на одно из. Нет, на два. Формой озеро напоминало долину в миниатюре, тоже кривая восьмерка, но вытянутая поперек прохода между горами, где по бокам осталось лишь по нескольку десятков метров. Эти расстояния перекрывал частокол из бревен типа тех, что мы волокли сюда. Для ремонта, наверное. Те, что почерневшими карандашами остромордо тянулись ввысь, выглядели гнилыми и трухлявыми.
Дорога выходила прямо к узкому перешейку, к середине озерной восьмерки. Там оказался мост, перекинутый на другую сторону. Вход на мост с обеих сторон перекрыт воротами, а ворота заперты перекладинами. От кого? Это предстояло узнать.
Не доходя до ворот сотни метров, Карп завернул нас.
Сюда! скомандовал он. Стоп!
Кто-то сзади принес жердь, ею заменили бревно. Налегке мы развернулись и затрусили назадопять на делянку.
Навстречу попался туземец. Раскраска снова удивила: узор был белый на черном фоне. Мистер Негатив. Он куда-то спешил. Поравнявшись, надсмотрщики равнодушно поздоровались с ним.
Приходящий во сне сновахотел сообщить что-то неправильно раскрашенный дикарь.
Тьфу на тебя, резко оборвал Зуй. Не поминай всуе!
Туземец, что смотрелся негром среди белых, пожал плечами и отошел.
Карп задумчиво потер переносицу рукоятью кнута:
Стоит ли молчать? А что делать, когда он возьмется за нас?
Мы не в его вкусе.
Только это и радует.
Надсмотрщики проводили взглядом негатива, что резво учесал в сторону моста. Затем Зуй произнес, как мне показалось, с завистью:
Ничего, до правых немного осталось.
Через некоторое время навстречу протопал по своим делам еще местный, обычный, который черным по белому. Этот юркнул в один из каменных коридоров и пропал. Выходит, внутри есть люди, просто я их не вижу.
Остаток дня ушел на второе бревно, дотащенное до места, где бросили первую партию. Полуиздохших, нас довели вечером до ямы, куда мы еле спустились. Почти упали. Там состоялся ужин, если так можно назвать прием пищи с пола. И какой пищи. Еду нам бросали изрядно подгнившую или что туземцы сами не ели. Но для привычных желудков стаи нормально. Я даже стал отъедаться после долгого непреднамеренного поста. Пусть пища отвратительная, но, во-первых, пища, во-вторых, много. Насытившись, я с удобством расположился на каменном полу. Мозги стали восприимчивы к другим мыслям.
Взгляд заметался, пересчитывая сидельцев. Еще одного не хватает. Снова пацана лет десяти-одиннадцати. Нас, более взрослых, утром уводили, и что происходило с детьми, неизвестно. Вернувшись, мы обнаруживали их уже в яме. Каждый день в меньшем количестве. Еще одна заноза поселилась в сердце.
Совсем недавно я как бы в шутку назвал это место долиной мертвецов. Мрачное предсказание. А если вспомнить слова встречного черно-белого и последующий диалог бело-черных о некоем
Стоп, так недолго в мистику поверить. Если современная мне наука спокойно объясняла чудеса прошлого, то любые нынешние чудеса объяснит наука будущего. Нужно лишь собрать факты.
И еще: чудеса, как и преступления, происходят всегда потому, что это кому-то нужно.
Глава 2
День начался как обычно. В связке на жерди я оказался третьим. Выдвинулись в сторону рыбного озера. Вдруг все упали ници надсмотрщики, и понукаемые ими рабы. Неужели я дождался? Кто-то высокопоставленный прибыл за мной?!
А вот хрен мне в бочку с медом. На дороге никого, ни встречных, ни поперечных. И рядом с дорогой. Ни я, ни более чувствительные человолки не учуяли посторонних. Осторожно вертели мордами впередистоящие, выглядывали в меру возможностей остальные. Единственное объяснение: кто-то издалека смотрел на нас. Надсмотрщики не подняли лиц, пока этот кто-то не удалился из видимости. Где они его заметили? Куда надо было глядеть? Явно куда-то вверх. Но куда?
Кто это? рискнул я открыть рот.
Зря. Спина и ягодицы мгновенно превратились в полотно художника-авангардиста.
Сегодня снова поле, неподалеку от вспаханного. Нас уже ждали. Подсоединенный инструмент занял свое место, пахари резво двинулись. За работой начались разговорчики. Об утреннем происшествии ни слова. Либо нельзя, либо такое часто.
Еще три левых, и все, привычно выдал кто-то из пахарей, считая в уме.
Что, Рубец, по Миде соскучился? посмеиваясь, кинул пахарю Карп.
Разве можно по кому-то еще?
Не скажи, возразил Зуй. Вот от Свиды отвалишься, утром глянешьеще колышется!
Надсмотрщики и пахари дружно заржали шутке, которой миллион лет с хвостиком. А я воспрянул духом. Звучали, несомненно, женские имена. Говорят о бабах! О чем еще в чисто мужском коллективе, кроме, естественно, машин и выпивки? Машин здесь по определению нет, о выпивке пока не слышал, а вот о бабахэто замечательная новость. Они есть!
А Рада? донесся вопрос Зуя. Как она вам?
Еще не был, равнодушно ответил Карп.
Малолетка, раздалось от пахаря с другого края.
Конечно, Ташак у нас любитель зрелых.
Или не любитель соперников.
Зато всегда женат!
Зато на ком?!
Да я тебя!..
Тихо! прикрикнул Карп на спорщиков. Мы на работе. Потом хоть поубивайте друг друга.
Долго молчали.
Когда обед? не выдержал кто-то из пахарей, когда у всех в животах урчало, будто в одном месте собрали сотню неудовлетворенных кошек.
Вон, уже.
Через поле в нашу сторону незнакомый надсмотрщик гнал гусеницу самок. Мы остановились. Я впервые увидел наших самок, выведенных из ямы. Тоже в работе. Все правильноне пропадать же рабочей силе.
Эгей, глядите, кого нам Шантей привел!
Здоровы будьте, бедолаги.
Сам такой, буркнул Карп. Но, на всякий случай, тоже не болей.
Зуй молча перевел взгляд на самок, пахари настороженно и сдержанно кивнули пришедшему. Кажется, здесь недолюбливали Шантея.
Томы не было, сплошь подруги высокоранговых самцовкрепкие, с отлично развитыми первичными, вторичными и далее по списку. Возглавляла гусеницу бесподобно фигуристая светлокосматая самка, прозванная нами с Томой Мерилин. Ее вытянутые до земли сталактиты раскачивалась как два пьяных собутыльника. Пышные бедра закрывали позадиидущих. Тонкая талия, гибкая спинка и наивное личико с тюленьими глазами превращали перечисленные минусы в магически воздействовавшие на самцов плюсы. За ней шествовала Анджелинав честь известной расхитительницы гробниц. Не знаю, как оригиналы смотрелись бы привязанными к жерди и идущими на четвереньках, но человолчицы их действительно чем-то напоминали. Третья была не хуже, но безымянной, а замыкавшую мы звали меж собой Мадонной. Совсем не в честь престарелой заморской певицы. Наша прекрасная Мадонна вечно кормила грудью маленького сына, всегда висевшего на ней, как блоха на собаке. Сейчас сына не было. Свернутое на бок, чтоб не биться об зад Безымянной, лицо Мадонны скорбно вопрошало: кво вадис и кви продест?
К жерди самок снизу были привязаны плоско вытянутые мешки, почти не мешающие ходу. Разве только весом. Отработанная конструкция. Явно не первый раз туземцы сталкиваются со стаей.
Как тебя к женскому полу допустили? обратился к чужому надсмотрщику Карп, выдвигаясь в сторону Мерилин.
Если ты все еще про Миду
И про Раду! встрял Зуй. Мида ладно, знала на что шла.
Сама выбирала. Шантей тревожно прищурился.
Но Рада совсем девчонка! проговорил Зуй.
Не я виноват, что ты на нее запал. Шантей постарался на приближаться на длину кнута.
Зуй, окстись, успокоил напарника Карп. У нас, он хмыкнул, общество равных возможностей.
Присев рядом с Мерилин, Карп сунул под нее руки. На первый взгляд процесс напоминал дойку, но только на первый на самом деле надсмотрщик отвязывал поклажу. Он с намеком посмотрел на Зуя, указав взглядом на место рядом, но тот отвернулся. Явно не желал приближаться к Шантею. Какие-то личные дрязги.
Помочь? спросили Карпа сразу двое пахарей.
Можно, кивнул он после некоторого сомнения. Только руки не распускать. Даже в мыслях.
Что ж мы, закона не знаем, бросил один, устраиваясь рядом с Мадонной.
Отбросив первый мешок, Карп пересел к Анджелине. Второй пахарь уже отвязывал груз Безымянной.
Ты, Зуй, не прав, решил Шантей расставить все точки. Меня выбирают, значит, нравлюсь.
Что ровзу хорошо, долиннику смерть.
Ровзами называли человолков, значит, долинникисамоназвание местных. И еще: переделанная поговорка. Неужели и сюда приходили «ангелы»?
Ранет уже вторую женитьбу, непонятно проговорил Зуй со злобой.
Переживешь. Кажется, по тебе сохнет Лида.
Плевал я на Лиду!
Но на Владе женился, процедил Шантей.
Все надсмотрщики как одинздоровяки и силачи, но если они подерутся не получится ли перехватить какое-то оружие и освободить остальных самцов? Что мне это даст?
Могу сказать со стопроцентной уверенностью: фиг знает. Просчету ситуация не поддается. Буду действовать интуитивно.
Пшли, адовы дочери. Кнут Шантея взгрел исполосованное тело Безымянной.
Разгруженная гусеница самок усеменила с поля за деревья, ее до конца провожали взгляды пахарей. Карп занялся мешками. Из первого он высыпал яблоки, а остальные мешки, выглядевшие столь же бугристо, привязал по одному под наши гусеницы.
И почему не дозволяется?.. задумчиво начал кто-то из пахарей.
Потому, отрубил Карп.
Но они же ничем не
Ничем?! Это ровзы. Звери. Адские дети.
Но выглядят-то как люди!
Запомни: для людейлюди. И только.
Понимаю. Но все-таки.
Карп хмуро проговорил:
Даже в мыслях не греши. Даже во сне.
Но сон-то не контролирую!
Тогда кайся. Иди к Вечному и кайся. Зверолюбие, труполюбие, юнолюбие, мужелюбие и себялюбиехудшие из грехов. За них бог наказал нас Апокалипсисом.
Апокалипсисом! воскликнул я, повторив про себя. Они говорят это слово правильно. Они знают больше!
Что это значит? А ничего не значит. Пока. Кроме того, что загадки копятся, как деньги у банкира.
Буду ждать. Одно из двух. Точнее, из трех. Или до меня снизойдут и поговорят, или улучу момент и снова навяжусь. Есть еще третье: прилетят инопланетяне и спасут меня. Исходя из нелепости и фантастичности последних событийвполне нормальный вариант.
Стоп, скомандовал Карп через пару часов.
Снова перекусили яблоками и оказавшейся в одном мешке редькой. Яблоки одарили нас кочерыжками, а от редьки досталась кожура. Неплохо по сравнению с ничем.
Сегодня дела шли сноровистее, работа спорилась. Такое же поле одолели задолго до вечера. Довольные пахари отцепили инструмент.
Пшли, мерзость земная, выродки адовы! Надсмотрщики кнутами погнали нас с поля.
Почему-то в другую сторону. Дошли до леса.
Собираем дрова! Ну!
Кнут свистел, спины и зады покрывались красными рубцами. Без толку.
Смотрите, твари! надрывался Зуй. Берете корягу
Да не могут они, окрикнул его Карп. Видишь: мордами вертят, глаза страдальческие, преданные, жалобные и хотели бы, но не могут. Нет у них рук.
У меня что, глаз нет?
Не всегда верь глазам.
Пришлось им самим собирать хворост и сухой валежник, а потом крепить нам на спины большими вязанками. Еще по огромной вязанке привязали к жердям в виде волокуш на длинных ветвях-полозьях. Я мог помочь, но разговаривать запрещено, а лишний раз кнутом получить мне как-то не улыбалось.
Самцы заволновались. Ноздри расширились, принюхивавшиеся носы вздернулись. Я ничего не понимал. Ну, звук какой-то в леске. Далекий, едва слышный. Почему человолков это так взбудоражило?
Ты слышал? вскинулся Карп.
Надсмотрщики обратились во внимание.
Смотри за этими, бросил Зуй напарнику и, вынимая на ходу топор, унесся в чащу.
Некоторое время слышался только треск его проламывания. Затем все звуки исчезли. То ли Зуй остановился, то ли подбирался к источнику тревоги по всем правилам воинского искусства.
А-а! разнесся через минуту басовитый вопль боли.
Снова тишина.
Карп не выдержал, его руки стали вязать гусеницы между собой, используя кнут в качестве троса. Лицо нервно дергалось, глаза скакали с веревок на дремучую зелень и обратно. Пальцы путались.
Из леса появился Зуй. Карп остановился.
Что там Ты чего натворил, дружище?!
С топора, что висел за поясом напарника, капало красным. Шаги Зуя были напряжены, взгляд шальной.
Все нормально. Я исполнил закон.
Сам?! Тебя же за это
Он жив. Зуй устало опустился на траву. Справишься с этими в одиночку?
Окаменевшее лицо указало на нас. Карп задумчиво опустился на землю рядом с товарищем.
Потащишь того? Это же он, я правильно понял?
Он. Его потащат.
Смотри, пусть до суда доживет. Иначе несдобровать.
Привяжу, прокатится с ветерком.
Лады.
Отвязанный Карпом кнут поднял отдыхавшие гусеницы в путь.
Пшли, поганцы!