Если повернусь, точно припишут. Как думаешь, нас видно в такой темноте?
Нас? Откуда?
Окошки сверхудля подглядывания.
Кому взбредет в голову следить за наГолос испуганно смолк на полуслове.
Девичьи мышцы одеревенели, кожа словно покрылась инеем. Охнув, Люся вбилась в противоположную стенку.
Долгое время молчали. Соседка, которой было не до сна, скорее всего, прикидывала, видно что-то, если глаза привыкнут, или нет. Меня волновали и другие материи, хотя о близости чувственной девушки теперь тоже как-то не забывалось.
Можно вопрос? Учитывая темноту, я рискнул полуобернуться.
Сначала ответь на изначальный мой.
Какой? Ты ими сыпала, как песком с грузовика-самосвала.
Люся проигнорировала непонятное.
Понравлюсь ли я Великому Фристу.
В таком виде она свои мысли еще не формулировала, но я ответил:
Однозначно да.
А что сделать, чтобы понравиться очень?
Это второй вопрос, а сейчас моя очередь. Расскажи о прошлом вашего племени. Знаешь слово Апокалипсис?
Вопрос вызвал скуку.
Слышала от хранителей. Всегда говорят очень заумно и непонятно. Кажется, это то, что происходит в большом мире.
А что происходило у вас?
Не только у нас. У всей земли общая история. Однажды что-то случилось, и в наш мир пришло много ровзов. Или приходили постепенно, а отсылать обратно их не умели. Или не желали. Были ровзы-воины и высшие ровзы. Высшие придумали много невиданного оружия, подчиняли племена, воевали все против всех на полное истребление. Участь порабощенных местных, кто сумел выжить, была незавидна. Женщины стали вещами, мужчины становились женщинами. Заповедь Святого Фриста «возлюбите друг друга» исковеркали. Воцарился в мире враг рода человеческого. Людей стали уничтожать, отдавая землю бесам. Оставшиеся превратились в бесправных рабов. К выжившим явились лжепророки, призывая смириться и признать безбожную власть. Тогда хранители истинного завета ушли в непроходимые горы и создали этот каменный город. Святой Фрист заповедовал соблюдать законы и поклялся, что никогда не оставит нас. И вот поколение за поколением мы живем под его божественной защитой.
Люся откровенно скучала. Мощный зевок завершил рассказ.
Чувствуя сонливость, она еще раз взглянула на окошки, затем я услышал молитву:
Будь тверда и мужественна, исполняй закон, не уклоняйся от него ни направо, ни налево. Будь благоразумна и имей усердную любовь к ближнему, ибо любовь покрывает множество грехов
Еще припомни «В нуждах ближнего своего принимай участие».
Что?
Спокойной ночи, говорю.
Вышло довольно грубо. Она отодвинулась, не понимая причины моей внезапной агрессивности.
Вот и ладушки. Меня бесил местный мир, его безумные порядки. Вечно люди чего-то выдумывают. Сейчас мне больше нравились трудно складывавшиеся стабильные пары человолков. Нравится кто-тодобейся, докажи, завоюй. Сделал выборживи и соответствуй. До последнего дыхания, посвященного тому, кого выбрал. Все просто и ясно. А здесь?! Каждые пять днейновый муж. Новая жена. Новые отношения. Свою любовьв чужие руки. В свою кроватьчужую любовь. Для не имеющих души созданий типа ровзов, как их нарисовали себе местные, самое то. А если душа имеется? Если болит? Вот я бы за Зарину порвал. Никому бы не отдал. Ни за что.
Как поздно приходит понимание смысла жизни. Потому что ищем не там. Ищем смысл, оправдывающий дальнейшую жизнь, вот и не находим. Он появляется, лишь когда есть, за что жизнь отдать.
Светлая улыбка Зарины встала перед глазами. Прости, милая, что опоздал понять эту простую истину.
Громкие приближавшиеся шаги всполошили обоих. Люся тревожно оглянулась на меня. Я сам тер глаза и старался понять, что, где, когда. Только-только мысли и кровь успокоились.
Кажется, Люся дождалась.
Последнее употребленное слово несет в себе альтернативный негативный оттенок, что в данном случае еще больше соответствовало ситуации.
Сегодня жаждавших равности не было, сообщил я недавней искательнице взрослости информацию, что эта ночь у Фриста свободна.
Страх и счастье перемешались в ней, толкая вперед, заставляя выступить навстречу и удерживая.
Пришло мое время? Тоска исказила красивое личико.
Ты же этого хотела.
Не этого.
Она стала подниматься, когда в проеме коридора обрисовалось зловредное привидение в халате.
Ты спи, рукой остановило оно беззаветно шагнувшую вперед девушку. Говорун, со мной.
Выходя за энергичным старцем, я оглянулся на Люсю. Чего только не было написано на ее лице.
На каком-то этапе охранители отстали, а вскоре вовсе исчезли из поля зрения. Даже шагов сзади не слышалось. Новые краснорожики тоже не попадались. Не знаю почему, но старик рискнул остаться со мной наедине.
Мы шли сумрачными коридорами, навевавшими мысли о настоящих привидениях. Воздух призрачно колыхался, словно я еще сплю или в глазах сместился фокус. Дошло: это предутренний туман над озером через проемы окон заполонил дворец. Что же творится снаружи?
В окне вообще ни зги. Темнота, тишина, мутная белесая дымка. Чудесное сочетание для ночной прогулки.
Тронный зал мы миновали, не останавливаясь. Коридор повел на семейную половину долины. Началось неизведанное.
Каменные стены и проемы в них были похожи, как близнецы. Если идти одному, немудрено заблудиться. Лабиринт. Лишь его владелец четко ориентировался, зная все входы и выходы.
Слишком все загадочно и небывало. А главноемы здесь одни. Ни служанок, ни хранителей, ни, что совсем странно и невероятно, охранителей.
Куда идем? поинтересовался я, едва поспевая за бодрым стариканом.
По делу.
Понимаю, что не погулять вышли. Что-то стряслось?
Кое-что услышал. Нужно проверить. Ты поможешь.
На очередной развилке поворот увел внутрь горы. Тоннель со множественными боковыми ответвлениями шел не вниз, к выходу, а на прежнем уровне окон, которых здесь не было. Затем уровень стал еще повышаться. Где-то внутри лабиринта мы свернули влево, возвращаясь опять к долине. Впереди разрасталось светлое пятно: окно в матовый мир подсвеченного луной тумана. Дойдя до проема наружу, который находился на неизвестной высоте, Фрист остановился.
Обычный тупичок с окошком. Даже не комната. Внутри под окномдве плетеных корзины с крышками, несколько мелких горшочков с чем-то непонятным и один большой горшок, скореекотел. Котел под край заполняла поблескивающая прозрачная вода.
Остроконечные тапки Фриста поочередно полетели в угол, затем старик отстегнул золотистый ремень.
Э-э что вы собираетесь? Я отступил на шаг.
Доставай.
Последовал кивок на правую корзину.
Осторожно обходя раздевавшегося Фриста, я приблизился к корзине. Рука приподняла крышку. Внутрисмотанная веревочная лестница.
Крепи и кидай наружу.
Внутри проема оказались специальные выступы, за которые я привязал концы лестницы и сбросил ее вниз. Метров пять, не меньше.
Впервые я увидел правителя без халатас отвисшим животом и дряблыми мышцами. Настоящей жизнью жили только глаза. Окунавшиеся в горшочки руки старца быстро наносили правую, то есть меловую с угольными узорами, раскраску. Лысину покрыл вынутый из другой корзины куцый страшный парик, подвязанный костяным украшением. Халат и ремень отправились на их место. Веревочный поясок с двумя лоскутами завершили превращение живого божка в обычного человека местной правой ориентации
Пошли.
Вслед за ним я вылез в клубившийся туман. Спускаясь, думал: а если сбежать?
И что? Даже нереально малая обещанная возможность возвращения развеется дымом костра нарушителя.
А если взять старикана заложником и потребовать
Ерунда, причем полная. Хранители будут рады избавиться от зажившегося соперника.
Старик встретил меня внизу, поддержав перед прыжком на оставшиеся полтора метра. Как он сам-то не развалился? Часто практикуется?
Ночь и плотная облачная пелена поглотили нас. Я ничего не видел. Просто делал шагом за шагом, ведомый Фристом. Камни под ногами сменились травой. Трава вскоре стала вытоптанной, превратившись в пересекавшиеся тропинки. Одна из них опять вывела нас к горе, вознесшейся ввысь громадой, будто выплывшей из молока. Мы сошли с тропинки, некоторое время идя вдоль горы. Наконец, Фрист остановился.
Теперь запоминай. Впереди вход. Внутри развилка. Тебе второй вход слева. По ступеням вверх. Там направо. По коридору третий проем справа. Войдешь.
Что я должен сделать?
Войти, посмотреть, вернуться и рассказать, что увидел.
Зачем?
Ты хочешь жить?
Глупый вопрос.
Твой предыдущий вопрос тоже глупый. Выполни просьбу и проси, что хочешь.
А если сразу отпустить нас с Томой?
Сразу? Его взгляд скакнул вверх, на не видную, но мощно светившую луну, через пару дней готовившуюся стать полной. Да. Можно.
Сразу, как вернемся?
Сейчас ночь. Завтра.
Прямо утром?
Утром не получится, положение обязывает соблюсти распорядок. В течение дня. Но до вечераобязательно.
Обещаете?
Слово правителя.
По-моему, он был честен. Насколько может быть честен правитель.
Я грустно посмеялся над этим умозаключением. Но так хотелось верить.
Сомневаешься? понял он. Зря.
Поклянитесь жизнью. Если соврете, я вас с того света достану.
Угрозы на меня не действуют. К тому же они смешны, как и твое наивное желание во всем разобраться. Тем не менее, клянусь жизнью и положением, что в течение следующего дня отправлю вас домой. Теперь иди.
Обнявшие за плечи руки подтолкнули меня вперед.
Метров через десять в горе оказался вход. Внутри сразу четыре других: налево, прямо вверх, прямо вниз и направо. Осторожно ступая, я направился вверх. Ступеней оказалось много, даже немного запыхался. Глазам предстал очередной каменный перекресток. С разных сторон доносились храп, скрип, сопение и запахи жилья. Ноги свернули в правый коридор, пульс стал рваным и пушечным. Что меня ждет? Кого или чего боится сам Вечный Фрист, что не рискует зайти лично?
Правильный вопрос, насчет кого или чего. «Кого» это одно, «чего» совсем другое. Готов ли я к обеим вероятностям?
Ни к чему не готов. А ноги упорно делали шаг за шагом, ведомые надеждой на скорое избавление. По обе стороны тянулись ряды проемов. Слева темные, глухие, справаимевшие окна. Оттуда рассеянный свет падал кривыми прямоугольниками на длинную полосу пола, превращая его в гаишный жезл. Я ступил на первый светлый квадрат. Голова сама собой заглянула в комнату справа. Под окном от стены до стеныряд циновок, уложенных на слой сена с возвышением под голову. Местные кровати. На кроватях спали укрытые простынями из мешковины девочкиодни безмятежно раскинулись, другие скукожились, поджав коленки или мило сложив ладошки под щеку. На каждой головке по две косички. Рядом с циновкамиаккуратно сложенная одежонка. Люся говорила, что от мам девочки уходят в общежитие. Видимо, оно и есть.
Через темный промежуток я двинулся к следующему проему. Любопытный нос не утерпел сунуться и туда.
Полный аналог предыдущего помещения. Размер больше, но и кроватей-лежанок больше. Проем окна, отправлявший мягкий свет в коридор, тоже единственный, из-за этого углы оставались в полутьме. Там заворочались. Одно покрывало откинулось, сонная девочка начала подниматься.
Я отпрянул. Спина прильнула к стене. Если не приглядываться, меня не заметить. Но это если не пойти в мою сторону.
С другой стороны, из третьего проема, который интересовал Фриста, тоже кто-то шел. Топ-топ.
Вот так люди седеют.
Легкие шажочки с двух сторон приближались. Очертя голову я метнулся в противолежащее помещение, скрывавшее свое наполнение абсолютным мраком.
Оно сразу выдало себя запахом. Местный туалет. Вот угораздило. Они же пойдут сюда.
Спрятавшись за стенкой, я сложил ладони биноклем, приложив к глазам. В темноте медленно проявился интерьер: несколько «кабинок» в разные стороны, разделенных каменными простеночками. И ужас: в одной кто-то был. Я застыл, похолодев между лопатками больше камня, к которому прислонился.
Кто тут? тревожно раздалось из-за перегородки.
Это я, Бурана, откликнулась девочка из помещения напротив, входя внутрь.
Ты ничего не слышала? Какой-то странный звук.
Вечно тебе что-то мерещится.
Пройдя мимо меня, обратившегося в стеклокак возжажданной прозрачностью, так и нежеланной хрупкостьюБурана расположилась за перегородками неподалеку от первой.
Вот! всполошилась та. Слышишь?
Шаги из третьей комнаты привели сюда же.
Назовись, кто пришел! нервно потребовала первая посетительница заведения.
Арана. У вас тут что, заседание кружка по интересам?
Арана пристроилась напротив тех двух. Я надеялся только на шедший из проема призрачный рассеянный свет. Постепенно привыкавшим глазам он не давал увидеть то, что под стеной изнутри, то естьменя.
Говорят, в холостянщине новая порция молчунов, поделилась знаниями Бурана.
Чудесно. Тьма в глубине колыхнуласьэто первая из посетительниц заведения поднялась и вышла из своего закутка. К нашей взрослости будет больше молодых.
Как думаешь, Утык уже молчун?
До сих пор вспоминаешь, как вместе купались?
А ты с Клином в кустах целовалась!
С Клином?! не выдержала пришедшая третьей Арана. Он же малыш!
Зато высокий и крепкий. И целоваться уже умеет.
Клин, Утык Нашли, о ком мечтать. Арана тоже поднялась, выходя к первой, в ожидании облокотившейся на перегородочку. Вы когда-нибудь вживую охранителей видели? Вот это мужчины. Ради таких согласна к Вечному на послужение. А ты в равные не собираешься?
Боюсь. Как представлю
Гляди, добоишься. Глерана тоже боялась, и что?
Не вспоминай!
Наконец, и Бурана покинула закуток. Три смутных силуэта двинулись к выходу из помещения. Ко мне. Я обратился в камень.
Не знаю как, но меня не заметили. То ли свет из проема мешал, то ли я стал хамелеоном. Уже в проеме Бурана спросила:
Не знаете, зачем столько дров? Вчера смотрю: тащат и тащат, тащат и тащат. Весь день.
С луны свалилась? Уже все знают. Завтра ровзов отправят домой, в их любимое пекло.
Завтра ровзов отправят домой!
Но
В голове ложилось невероятное: завтра-домой-дрова-ровзы-пекло
Мне стало дурно. По лбу покатились капли, по телудрожь.
Что за собрание? донеслось снаружи. По одной ходить скучно?
Ответный смех удалился, а в туалет вошла следующая полуночница. Силуэт томно замер в проеме, давая глазам привыкнуть, взлетевшая почесать нос ладошка едва не двинула меня по затылку. Наконец, босые ножки унесли обладательницу за перегородку. Дождавшись, пока она разместится, я попятился, сделав несколько шагов
Держи беса! У-у, адское отродье!
Из коридора на меня бросились неслышно подобравшиеся люди. Голени ожгло кнутом. На голову упала сеть. Посыпались удары. Ногами. Я скрючился, пряча голову.
А-а-а!!! вопила за перегородкой девчонка.
Наконец-то, говорил знакомый голос. На месте преступления. Превосходно.
Я узнал крупногабаритного Мамона. Он лупил меня с остервенением, норовя попасть в лицо, но лишь отбивая руки.
Значит, по-твоему, кровь девственниц ведет к бессмертию? Уверен? А зря. Потому что тебя приведет в другую сторону!
Больше не выпьет ни капли, проговорил второй, отходя от меня и перекрывая выход.
Их было двое. ВторойКутяй. Два хранителя.
Что, закончились золотые деньки? склонился надо мной Мамон. Хотел жить вечно? Забыл, что кроме вечного, ты еще многоликий? Пора делиться. Нехорошо так задерживаться на этом свете, да еще девчонок
Речь прервалась. Из глубины души вырвался крик ужаса:
Это не он!
Как?! А кто?
Мимикр!
Точно?
Да вот же, на морду глянь, на волосы, на все сложение. Даже повязка на ноге та самая. Оборотень. Говорящий ровз.
Не притворяется?
Старик давно бы спекся.
Установилась мертвая тишина. Мамон и Кутяй в смертельной бледности глядели друг дна друга.
На первоначальный шум уже бежали мужчины с топорами и что под руку попалось.
Что?! Где?!
А-а-а!!! промчалась к ним девчонка из кабинки.
Вот. Мамон показал меня сбежавшемуся люду. Поймали Приходящего-Во-Сне.
Среди прибывших на помощь оказались Зуй с Карпом.
Ну-каМеня выволокли на светМы его знаем. Это ровз.