Охранники-рыкцари вели пленных учениц школы.
Раз, два, три, четырепринялась шептать Тома.
Тихо! Мое плечо толкнуло девушку, а рука вновь накрыла рот. Проговаривай про себя.
Глаза насчитали пятнадцать. Здесь все, кто оставался в школе после нашего с Томой и Зариной отъезда. А возглавлял процессию пленников наш земляк дядя Люсик, отец Шурика.
Я рассказывал Томе о моих с ним беседах. Рассказал и о том, что он собирается нас найти. Получилось, что мы нашли его.
За ними, скомандовал я, когда процессия исчезла вдали.
Хорошо, что псины нет, заметила Тома.
Едва сделали первые шаги, Юлиан шепнул:
Лучше отстать. Следов много, не собьемся.
Я кивнул. Следы, в общем, и не понадобилисьчерез некоторое время мы прибыли к нижней пещере, где когда-то остались доспехи. Караван царевен с папринцием рыкцари завели внутрь. Там уже кто-то был, потому что прибывших встретили. Снизу было хорошо видно.
Нужно разместиться где-то поблизости и держать пещеру на виду, огласил я командирское решение.
Что мы можем сделать? наивно поинтересовалась Тома.
Как говорят интервьюируемые, когда им нечего сказать: хороший вопрос.
Ничего не будем делать, честно сказал я. Пока. Будем ждать божественного вмешательства.
Чего?!
Тома с Юлианом глянули на меня, как на полоумного.
Если долго сидеть у берега реки, мимо проплывет труп твоего врага, красиво продекламировал я. Это китайское. По-нашему: терпенье и труд все перетрут.
Предлагаешь терпеть и трудиться? хмыкнула Тома.
Терпеть не надо, вон кустики. Просто ждать. Побеждает не выглядевший сильным, а перетерпевший.
Сам же говоришь: вон кустики
Перетерпевший невзгоды. Дождавшийся момента. Когда желаешь чего-нибудь очень сильно, Вселенная начинает помогать тебе.
И Вселенная помогала. Во всемкроме погоды. Потому что сразу пошел дождь.
Будем делать гнездо? Юлиан зябко передернул плечами.
Под небесным ливнем его грива превратилась в обвисшие куски пакли. Тома прижалась к нему спиной, укрываясь в объятиях. Ох, не угляжу за неуемными романтиками. Нельзя их оставлять одних.
Или, наоборот, нужно? Пора Томе самой отвечать за себя. Мою заботу она воспринимает как вмешательство в личную жизнь, стараясь сделать вопреки. Вроде большая и взрослая, а на деле глупая упрямая девчонка. Назло бабушке отморожу уши. Или, как говорят в западляндиях, стрельну себе в ногу. И ее оставить наедине с безумным миромвыплывет-не выплывет? Как потом себе в глаза смотреть?
Уход от проблемыне решение. Эдисон говорил: «Почему у меня все получается? Не пользуюсь устарелым методом проб и ошибок, применяю метод проб и находок». Насчет находок посмотрим, а известных ошибок надо избегать. Что я и делаю, стараясь изо всех сил. И буду делать, хоть режьте.
Как освободить дядю Люсика и царевен? задумчиво проговорил я.
Можно войти в пещеру с другой стороны, предложил Юлиан.
Если б помнил, где этоУдарив себя по лбу, я воскликнул: Ты знаешь?
Конечно. Стая не раз там ночевала, когда не успевала добраться до дома.
Веди.
Мы полезли в гору. Скользкие покатые камни старались сбросить отвыкшие от прямохождения ноги. Тело стремилось опуститься на четвереньки. Спасали котомки с квази-репой. Они спадали с опускавшейся спины, позвоночник вновь выпрямлялся. Юлиан помогал нам обоим, подтаскивая вверх или поддерживая снизу. Он зарабатывал билет в рай.
Почему стая не оставалась в этой ближней пещере? недоуменно вздернулись бровки Томы, не понимавшей того, что мне, например, объяснять не требовалось. Это же ближе к любой еде в округе. Не нужно каждый раз переться к вершине и потом столько времени спускаться обратно.
Ближе не только к еде, но и к врагам, ввернул я очевидное.
Внутренние размеры намного меньше, дополнил Юлиан. Легко взять в кольцо. И с водой проблемы.
Бескомпромиссная мужская логика насмерть задавила витиевато-мечтательную женскую, что металась между «выжить любой ценой» и «на фига такие сложности». Тома умолкла.
До нужного места добрались к вечеру. Половина запасов был съедена по дороге, остатки мы переложили в одну державшуюся котомку, остальные расползлись от дождя и нагрузки.
Обтекающий каплями и струйками Юлиан раскидал утрамбованные в камень коряги.
Здесь. Только осторожно, два роста вниз отвесно.
Помню, кивнул я, заглядывая в узкую дыру.
Он меряет ростами. Нужно обучить метрической системе, чтоб как все местные, в метрах и килограммах. Абсурд какой-то. Целый мир абсурда. Может, мне все снится? Другого объяснения не вижу.
Я привычно ущипнул себя. Больно.
Что с тобой? удивился Юлиан непонятному поступку.
Не надейся, усмехнулась Тома.
Лезь вперед, сказал я парню, не ввязываясь в ненужные разговоры, подстрахуешь.
Он не возражал. Грязноватый палец с обгрызенным когтем показал на раздвинутые коряги:
Не забудьте прикрыть лаз. Если стая увидит, все поймет.
А не лучше ли для нас, если стая столкнется с рыкцарями? предположила Тома.
Мы окажемся между, напомнил я.
А мы спрячемся, с упрямством неразумного ребенка заявила Тома.
Я промолчал, мысленно закатив глаза.
Ноги Юлиана расперлись в стороны, он скользнул вниз. Через миг раздался гулкий стук ног о камень и всплеск разлетевшихся брызг. Видимо, сверху натекла немалая лужа.
Все в порядке, никого, негромко донеслось снизу. Давайте, жду.
Второй отправилась Тома. Поддержав за руку, я помог девушке влезть в отверстие. С ее макушки ручьи лились по темным прядям на грудь, плечи, руки, ноги и далее прямо в лицо ждавшего внизу парня. Тот отплевывался, но стоял. Что-то в нем есть, однако. То ли хорошее, то ли плохое, что притворяется хорошим.
Дождавшись, когда внизу Тому подхватили крепкие руки, я подал котомку, затем стянул коряги на лаз, нырнул в него и в меру сил заделал над собой отверстие. Юлиан помог мне безопасно приземлиться.
Глаза ничего не видели.
Держитесь друг за друга, взял на себя командование наш человеко-зверь.
Внюхиваясь и вглядываясь, он двинулся вперед, ведя Тому. Она тянула за собой меня. Шли молча, осторожно, надолго замирая после каждого случайного шороха. Мои глаза постепенно привыкли к рассеянному свету, различая хотя бы очертания того, куда идем.
Чем ближе к главному залу, тем становилось светлее.
Ладонь Юлиана вскинулась, привлекая внимание, палец указал вперед и вниз, потом прижался к губам. Через несколько неслышных шагов мы замерли на вершине большого камня. С него открывался вид на выход из главного зала. Словно в ложе в театре. Если не выдадим себя звуком, то наш ход во тьме под сводом ни за что не обнаружить.
Прижавшись боками, мы опустились на колени и локти. Лица глядели вниз.
Когда вели учениц, я насчитал девятнадцать рыкцарей. Еще сколько-то ждало в пещере. Значит, от двух десятков до пугающей бесконечности. Как только поместилисьэта пещера не предполагала такого количества постояльцев.
В главном зале стоял гул голосов, но ничего конкретного не пробивалось. Говорили многие, одновременно, негромко. Голоса учениц не слышны. Не увели ли куда-то, пока мы обходили и пробирались внутрь?
В ночь? В дождь? В горах, где кроме пещеры человолков никакого жилья в округе?
А если снова выгнали стаю из логова и отправились туда?
Ответы могло дать только терпение. Поняв, что мы здесь надолго, Юлиан достал и разломал один корнеплод, все взяли по кусочку. Едва захрумкав, челюсти застыли: в проходе появился рыкцарь. Пройдя под нашим камнем-балконом, он присел у противоположной стены и долго кряхтел.
Гад, весь аппетит испортил. Когда повеселевший разбойник вернулся к своим, я через силу проглотил кусок.
Вот, значит, для чего используют это помещение.
В течение некоторого времени трое выходили помочиться в угол. Ливень мешал им делать это снаружи или лень, не знаю. Мы ждали. Чего-то. Кто умеет ждать, дожидается. И дождались. Разбойники вывели одну из учениц.
«Варвара!» одними губами сказала Тома, толкнув меня в бок.
Я тоже узнал и, вспоминая наше похищение Борзым энд Ко, стал ждать неприятностей. Но нет, здесь все было спокойно, достойно, никто ни на что не покушался. Эти рыкцари относились к пленницам с уважением. Страж остался в проходе, Варвара прошла вглубь.
Я наблюдал за стражем. Типичный местный бандит с большой дороги. Кожаные сапоги. Кожано-меховые доспехи с вкраплениями медных блях поверх рубахи и юбки. Бронзовый меч в руке, которым он поигрывал, со свистом рубя воздух. Гнука не былонаверное, его оставили в зале, не таскать же среди каменюк в тесных проходах. Но гнук должен быть, это столь же необходимый для выживания атрибут рыкцаря, как доспехи и шлем у царисского воинства, женский пол у пришельцев и умение вовремя заплакать у самих женщин.
Скоро? поторопил конвоир.
Сейчас.
Как все пленницы, Варвара была без лат, только в штанах и рубашке. На ногах легкие мокасины. В школе мы ходили без обуви. Или рыкцари сжалились, или в школе до захвата ввели зимнюю форму.
Что школа захваченафакт. Внутри никто не смог бы взять всех разом, включая распорядителя. Он не покидал школьных пределов без исключительной надобности.
Или исключительная надобность произошла?
Варвара копалась так долго, что страж приблизился с намерением вытолкать взашей но передумал.
Красавица, твоей маме не требуется в семью умный и чрезвычайно умелый принц?
Прямо вот и умный, и умелый? Царевна замешкалась, не спеша выходить. Такие бывают?
Создалось впечатление, что она сознательно провоцирует стражника. В полумраке проявлялись лишь размытые силуэты, но поза девушки намекала, что она не прочь пококетничать. Намеренное затягивание времени подкрепляло мысль.
Найти такого не просто, изрек конвоир. Приблизившись на безопасное расстояние, он остановился. Клинок нервно похлопывал по ноге, и было заметно, как во взбаламученном омуте головы проснулись разнообразные обитатели. Классическая ситуация «И хочется, и колется». Очень непросто. Такой как я всего один на весь свет.
Он что-то надумал. Мощное тело качнулось вперед, выжимая искусительницу в гулкую черноту ходов.
Промедление грозило неприятностями, и Варвара это почувствовала.
Жаль. Если б таких как ты больше не было, я бы подумала. Обидно, что еще у кого-то будет такой же.
Со смешком она промчалась мимо опешившего детины. Ему осталось только сопроводить обратно.
Но ты подумай, бросил вслед раздосадованный рыкцарь.
И ты подумай. Внезапно встала девушка на половине дороги, обернувшееся лицо одарило надеждой: Если и вправду умный
Да за один поцелуй я луну с неба достану!
А говорил, что умный.
Девичий вздох подкосил дух разбойника. Сейчас его можно брать голыми руками.
А можетраздался шепот у меня в ухе.
Тома мотнула подбородком на потерявшего бдительность рыкцаря, оказавшегося к нам спиной. Один прыжок, и он в наших руках. И его меч. И нож.
Глаза девушки ждали ответа.
Нет, я покачал головой.
Потому что: что дальше? Меч и нож против десятков клинков и гнуков? Мы продолжили наблюдать за интерактивным спектаклем одной актрисы.
Рыкцарь о чем-то догадался и сокрушенно выдавил:
Еда уже поделена и отложена.
Вот, оказывается, в чем дело. Луна может не беспокоиться.
А говорил, что умелый. Варвара унеслась вперед, заставив стража в задумчивости следовать по пятам.
Через некоторое время в зале угомонились. Ночь взяла свое. Тусклый свет от костра в главном зале приугас, лунный из оставленного открытым центрального лаза отсутствовал по причине ливня. Тучи и шумящая водяная завеса отрезали пещеру от остального мира.
В наш каменный закуток периодически выходили сонные фигуры разбойников. Мы не реагировали, продолжая ждать неизвестного божественного знака.
Четырежды приводили учениц, всегда по одной. Охранник зевал у выхода, но глаз не спускал. Обратно их уводили куда-то вправо от прохода. Скорее всего, пленницы сидят в тупичке, где нас приняли в стаю.
Толчок в бок согнал с меня сон. Вглядываясь в сгустившийся мрак, я пожал Томину руку. Молодец. Мы растолкали Юлиана и застыли тремя каменными горгульями.
Один страж держал гнукпотому что привел мужчину, при желании способного оказать сопротивление. Этим мужчиной был дядя Люсик. Второй страж, с мечом, дожидался ученицу, засевшую у дальней стены. Все трое мужчин оказались практически под нами.
Сейчас, сказал я одними губами.
Юлиан показал пальцем в себя и на того, который дальше. Я кивнул. По моему взмаху прыгнули. Сонно переговаривавшиеся охранники не успели среагировать. Ноги сжали шеи, провороты корпусов сломали их, тела с мягким стуком опустились наземь.
Обернувшись, я прижал палец к губам. Девчонка из малолеток, худенькая и кудрявая, ошалело зажимала себе рот ладонями.
Дядя Люсик меня узнал. Взгляд прояснился. Я бросился помогать Юлиану разоблачать оттащенных от выхода рыкцарей. Собранная добыча отправилась к Томе, которая так и не спустилась. Юлиан каким-то образом взлетел вверх, цепляясь за стены. Мне спустилась рука, потом мы помогли взобраться девчонке и немолодому мужчине.
А остальные девочки? едва слышно проговорил он.
Им угрожает опасность? вшептал я в его ухо.
Он так же ткнулся губами в мое:
Пока нет.
Мочку прошекотало бородой, которой раньше у папринция не было.
Мы их освободим, пообещал я. Потом.
Игнорируя нагих, Тома дико стеснялась одетых людей, отчего постаралась спрятаться за Юлиана. Я протянул ей рубаху рыкцаря и вместе с Юлианом подобрал остальное. Часть взял папринций. Гнук и колчан с тремя торчащими хвостами безоговорочно достались мне. Три стрелымало, но несравнимо лучше, чем две и тем более одна. Про ни одной даже вспоминать не хочется.
Веди, подтолкнул я Юлиана, не забывшего подхватить котомку с припасами.
Дядя Люсик и девочка отправились за ним. Я пропустил вперед Тому, которой рубаха разбойника доставала до колен, превращая в маленькое ночное привидение. В зале еще никто не заметил пропажи бойцов.
Нет, теперь заметили.
Салтырь, ты чего там? А где Кликун? Салт тревога!
Соблюдать тишину уже не требовалось. В загудевшем зале начался переполох, люди хватались за оружие, выясняя друг у друга, что происходит. Под этот шум мы неслись за Юлианом по каменным катакомбам.
Папринций сбежал!
Куда ему бежать-то?
Внутрь горы!
Далеко не убежит.
Салтыря убил! И Кликуна!
Заложницы?
На месте!
Нет, одной не хватает!
Трое за ними, еще трое рассредоточиться и прочесывать каждый угол. Факелы зажгите, там черт ногу сломит. Гундяй, со своими наружу, если найдется второй выход, перехватите.
А он есть, второй?
Из наших никто до конца не доходил, но это не значит, что его нет.
Голоса затерялись вдали. Юлиан бежал, как при дневном свете. Мы отставали, особенно папринций. Девочка неслась как очумевшая, иногда наступая парню на пятки.
Добравшись до выхода, Юлиан вознесся, словно на крыльях. Посыпались ошметки раскидываемых коряг. Парень вновь спрыгнул, и первым под дождь выбрался я. Подталкиваемому снизу дяде Люсику помощь почти не понадобилась. Хоть и немолодой, номужик. А вот девочка и затем Тома помощь приняли с радостью. Юлиан, как черт из табакерки, выскочил сам. Он замаскировал выход и догнал нас, пошедших вперед по отрогу.
Куда? спросила меня Тома, шлепая рядом по мокрым камням и косясь на стрелявшую глазками старательно вышагивавшую спутницу.
Подальше, логично ответил я.
Ворох вещей прикрывал меня спереди. Лучше, чем ничего. Я требовательно зыркнул на Юлиана, чтоб делал также.
Но куда подальше? не унималась Тома.
Вверх.
Там человолки!
Снизу рыкцари. Искать будут именно внизу и рядом. Не успеем даже спуститься.
Ушки спасенной ученицы напоминали локаторы в поиске, улавливая каждое слово. Так и не пришедшие в себя ошарашенные глазки блестели и бегали по сторонам как у солдата в самоволке, щеки горели краской даже в темноте. Дождь в лицо, промокшая насквозь одежда и невероятные спутники не смущали. Это было первое в жизни Приключение!
А взгляд дяди Люсика не выражал недоумения по поводу нашего внешнего вида. Жизнь разнообразна в своих проявлениях. Все бывает, и его жизнь тому пример.
Надеюсь, юноша, ты знаешь, что делаешь, сдержанно возвестил он, следуя за мной.