Наконец доклад завершился, и я покинула научную поляну. Кстати, молодой человек показал себя с очень хорошей стороны: пусть провёл исследование с серьёзными огрехами, но старался и на критику реагировал достойно. Молодец! Нам очень нужны такие люди.
Годы. Десятки лет. Страшно даже подумать, сколько прошло времени с нашей высадкиесли переводить на давно устаревшее и почти забытое Земное исчисление, больше восьмидесяти восьми лет. К сожалению, за этот срок мы добились совсем немногого. Если прогресс и дальше пойдёт такими же темпами, то пройдёт ещё немало десятилетий до хоть сколько-то значительных изменений. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то прогресс не так уж и мал, другой вопрос, что живём мы всё ещё как настоящие дикари. Как же нам не хватает рабочих рук! А самое неприятноев последние два года рост населения практически остановился. Если точнее, то количество взрослых людей немного перешагнуло полутысячный рубеж... и всё. Детей-то много, но вот доживает до трёх лет по-прежнему всего семнадцать из сотни... это если не считать «обречённых», а с ними и вовсе меньше девяти из ста родившихся. Увы, люди до сих пор существуют только благодаря нулевому поколениюих потомки (первое поколение) выживают чаще, чем второе и последующие. Статистика неумолима, и она откровенно показывает, что исчезни нулевое поколение, люди вымрут за пару десятков лет.
А ещё и с йети проблема. Совместно с властями Колыбели мы уже давно добились того, чтобы у моего народа ежегодно появлялось порядка двадцати-тридцати детей. Большая часть из них выживает, да и в целом йети куда более приспособлены к данной местности. Но за последние два года погибла уже треть самых первых детей йети: из той загадочной вспышки размножения после высадки. Йети живут гораздо дольше, чем люди, но теперь уже очевидно, что и наши дети не бессмертны. Впрочем, тридцать с лишним летвполне хороший срок. Вот только к настоящему времени йети пришли к равновесию и, если ничего не менять, наша численность расти перестанет... и вовсе не из-за болезней, как у людей. Мы просто достигли своего предела. Если пытаться увеличить рождаемость, то надо серьёзно расширять территорию, ведь каждой фертильной женщине требуется около тысячи квадратных километров. Не потому, что йети такие жадные, просто если две женщины окажутся ближе, то одна из них станет стерильной. А разбегаться тоже не выход: если увеличить территорию, то на всех не хватит врачей, а уже сейчас проблемная доставка лекарств и других необходимых, но скоропортящихся, продуктов станет вовсе нереальной. Поэтому вначале необходимо серьёзно повысить мобильность народа для контактов и срочных доставок, а уже после думать об остальном.
На фоне общей ситуации чрезвычайно важна работа врачей: по детям в целом и обречённым в частности. Тем более, что первые успехи уже есть, хотя и небольшие: одна обречённая девочкауже взрослая, а ещё двоеподростки. Увы, но мы не в силах поднять всех детей, поэтому большая часть из брошенных и отданных родителями на опыты всё равно погибает. Впрочем, из оставшихся в семьях выживают тоже немногие. Кстати, по предположению Росса с коллегами, такая ситуация складывается, в том числе, из-за постоянной усталости родителей, вызванной беспрерывными родами. Увы, попытки поговорить ни к чему хорошему не привели: народ воспринял идею рожать реже и начинать половую жизнь позже очень негативно. По типу: «и так почти никто не выживает, а вы хотите, чтобы у нас вообще детей не осталось»! Да ещё некоторые активисты старательно разнесли слух, что мы проводим подобную агитацию с какими-то коварными целями. Поэтому пока в эксперименте участвуют только четыре женщины-добровольца. Ну да если идея сработает, то остальное дело времени.
В этот же день, четвёртого июня, я прибыла, чтобы присутствовать при открытии центра по производству репеллента. Торжественного мероприятия устраивать не сталикак-то исторически сложилось, что празднование любого достижения или нововведения у нас принято проводить после первого года работыестественно, если оно продержится этот год. А пока есть другая, гораздо более важная задача: наладить процесс производства, исправить ошибки, устранить недоработки и недостатки, которые наверняка выявятся после начала работы.
На морском острове, в пещере которого устроен центр, меня встретил Дет.
Комната для тебя готова, в пятой секции очисткигниль, последний груз дошёл без осложнений, Лиляв отделе доращивания,бодро доложил он и, не дожидаясь ответа, убежал по коридору.
После перевода из разряда недобровольных подопытных в рабы, настроение Дета оставалось приподнятым. Нет, на нём до сих пор ставили эксперименты, но, во-первых, теперь не держали взаперти, а, во-вторых, позволили рукам отрасти. Частичная амнистия. Покачастичная. Судя по настрою, Дет вполне мог дожить и до полной.
К Лиле я не пошла, вместо этого отправившись к очистительным сооружениям: для личинок фейки (симбиотических насекомых, помогающих феям защищаться от гнуса) морскую воду приходилось тщательно фильтроватьиначе она могла спровоцировать массовую гибель. Да и вообще всё оборудование необходимо дублировать. Причём держать не один запасной вариант, а несколькоиначе ни о каком стабильном производстве и речи быть не может: землетрясение, цунами, микроорганизмыслишком многое угрожает в любой момент что-нибудь сломать и вывести из строя.
В чём дело?поинтересовалась у Исты, ожесточённо очищающей золотые желоба песком с дезинфицирующей смесью.
Ещё не знаем!бросила она и отёрла пот со лба.Рысь проверяет, но по причинам пока пусто.
Кивнув, я присоединилась к обработке секции. К сожалению, причины, вызывающие многие поломки, часто не удавалось определить. Возможно, потом, когда накопится фактический материал, они покажутся банальными и очевидными, а покаостаётся только ликвидировать последствия.
Посвящённые продолжали держать в руках производство репеллента и некоторых лекарств. С одной стороны, это позволяло нам контролировать ситуацию, а с другойприходилось выполнять немало тяжёлой физической работы. Впрочем, её избежать не удавалось никому. Слишком мало людей и много задач. Хотя грех жаловатьсясейчас мы успеваем больше, чем двадцать или даже десять лет назад.
После прочистки желобов я заглянула к Рыси и с радостью обняла дочь: мы не виделись уже больше месяца. В последние годы она состарилась и поседела. Жизнь моей первой дочери явно подходила к концу, но она всё ещё сохранила живость характера и твёрдый ум. Да и работу её проверять нет никакой нужны. И без того знаю, что посевы Рысь сделала грамотно, подсчёт микроорганизмов в воде провела, но ответ так и не нашла. Если бы хоть предположение появилось, то сказала бы. Но это дело времени.
Я помогла дочери закончить срочную работу, после чего мы присоединились к остальным за ужином. Сейчас в центре присутствовало двадцать два посвящённых, а в качестве постоянного персонала планировалось оставить семерых и одного раба.
За то, чтобы у нас всё получилось,подняла Лиля пиалу травяного отвара, и мы радостно её поддержали.
Но лучше...я запнулась, решив, что не стоит поднимать проблемные темы в такой день.
Но дочь поняла меня с полуслова.
Справимся,улыбнулась Рысь.Нам ведь не впервой.
Если даже это всё,поддержала её Лиля, указав плошкой на пещеру,провалится, мы просто начнём заново.
Я кивнула и добавила:
Вообще-то я не об этом сказать хотела. В упрямстве нашем никаких сомнений нет...Мне пришлось сделать паузу из-за дружного смеха. Ни для кого, в том числе из молодых, не было секретом, что благородный термин «посвящённые» на самом деле раньше дополнялся шутливым «в упрямство» из-за манеры основателей племени голодать и питаться объедками, но продолжать гнуть свою линию.Я о будущем думаю. Нас всё ещё мало. И в последние годы население не растёт. Может, это бы и не тревожило, будь свободных хотя бы несколько тысяч, а лучшедесятков тысяч. Но...
Так,Рысь прищурилась и посмотрела на меня поверх печёного кальмара.А ну-ка признавайся: нуль-Игорь опять что-то накопал насчёт других государств?
Нет,вздохнула я.Всё то же, что и раньше. Одичали все, но... но у нас человеческое население меньше, чем у остальных. У всех, кого можно считать выжившими.
Ну, значит, всё-таки не меньше, чем у всех,оптимистично заметил пожилой посвящённый, подкладывая добавку супа. Подумал и добавил:А вообще это ваши, нулевые проблемы. Наше делопрожить свои годы достойно, оставить детей и хоть что-то для нихмы же не бессмертны. Так что нечего тут нас своими делами грузить.
Несколько человек и пара йети согласно кивнули. Спорить я не стала, предпочтя перевести разговор на другую тему.
Гораздо позже, уже на закате, я вышла наружу. Океан сегодня неспокойный, волны то и дело атакуют скалистый берег, а пена на гребнях отливает пурпуром в лучах заката.
Я понимаю, о чём ты говорила.Лиля села рядом, тоже глядя на воду.Мы до сих пор не можем добиться равновесия. До сих пор не можем с уверенностью сказать, что свободные выживут.
Мы помолчали. Пусть гибель нулевого поколения мала, но она всё равно есть. Когда-нибудь нас не станет... и, если ситуация не изменится, люди будут обречены.
Зато если нас кто-то попытается захватить, то сильно об этом пожалеет,оптимистично заявила Лиля.
Я хмыкнула. Этот вопрос мы рассматривали несколько месяцев назад и пришли к однозначным выводам. Нам надо будет всего лишь подождать: болезни, гнус и агрессивная природа легко справится с захватчиками. Но если бы только с ними...
Мы всё ещё карабкаемся... и я всё-таки надеюсь, что выкарабкаемся,я посмотрела в небо: на ночь гигантские насекомые стремились подняться повыше и образовывали парящие живые облака.Просто иногда устаю от этой гонки. Вроде бы и не старею, а всё равно устаю.
Я тоже,кивнула экономист.Думаю, как и остальные нулевики... и не только они.
Подобрав камушек, она с силой запустила его в воду.
Тебя не было на моём докладе месяц назад. Ты его хоть читала?
Нет,призналась я.Времени не хватило, да и что мне делать в экономике?
Почитай,серьёзно посоветовала Лиля.После того, как свободные начали осваивать острова, когда мы поняли, что выход всё-таки есть и у нас имеется реальная возможность уйти жить в другие земли, мы со Светой и Игорем всесторонне рассмотрели этот вариант. Увы, карабкаться здесьединственное решение, которое может позволить нам занять нормальное место в системе государств.
Почему?удивилась я.У нас вполне хорошо поставлена наука и медицина, образование и производство... на мой взгляд, в более мягких условиях мы смогли бы выдержать конкуренцию.
Ты ошибаешься,Лиля твёрдо посмотрела мне в глаза.Да, у нас есть многое... но нас самих мало. Это раз. Переехав в другие места, мы будем куда меньшей силой, чем конкуренты. К тому же, там,собеседница неопределённо махнула рукой на горизонт,союз племён не сможет контролировать остальных свободных. Для сохранения порядка внутри союза придётся серьёзно усиливать сатанистов. Больше сил пойдёт на добычу пропитания. Там меньше или вовсе отсутствуют привычные нам ресурсы. Мы не сможем жить такими группами, как живём сейчасиначе начнётся голод. Если начнём кочеватьпотеряем наработки: многие из них слишком громоздки, чтобы перевозить их с места на место. В итоге проиграем и сильно отстанем в развитии от остальных. В случае же, если встретим другое жизнеспособное государство, то придётся вливаться в него на его условияхсвои мы отстоять не сможем. Поэтому единственный нормальный выходэто продолжать свой путь здесь. Здесь у нас есть фора перед остальными из-за обилия ресурсов и знакомой нам, но непривычной им специфической природы. Здесь у нас есть неплохие шансы. Несмотря ни на что.Экономист горько усмехнулась:Мы или станем сильным государством, или погибнеминое в этой местности почти нереально. В общем, почитай, я там обширные выкладки сделала.
Почитаю,пообещала я и улыбнулась:Выходит, даже теперь, когда мы смогли бы уйти, выхода-то по сути всё равно нет. Может, так и лучше.
Мы снова посмотрели на волны. Не знаю, о чём размышляла подруга, но я очень надеялась, что нам удастся решить проблему с гибелью детей. И не только их. Люди живут слишком малолишь в единичных случаях больше десяти лет. А ведь в других местах даже с учётом того, что медицина там на гораздо худшем уровне, нередко до двадцати дотягивают.
С другой стороны, что такое тридцать лет в рамках истории цивилизации? Капля. Мы ещё только в начале большого пути. А значит: ещё всё впереди. И надо приложить все силы, чтобы это «впереди» когда-нибудь наступило.
Восстановлено по историческим документам
Июнь тридцать третьего года ознаменовался важнейшим историческим событиемоткрытием первого комплекса по изготовлению репеллента. Данный проект вызвал очень значительные трудозатраты всего Союза Свободных: на него ушла немалая часть бюджета, из-за чего пришлось отложить финансирование нескольких других крупных предприятий. Кроме того, в первые два с половиной года своего существования репеллентный комплекс не окупал даже средства на поддержание его работоспособности, принося серьёзные убытки и оттягивая на себя много сил и материалов. В связи с этим состоялось несколько крупных совещаний (как у посвящённых, так и у общего правительства) на которых решался вопрос, стоит ли продолжать развивать данное направление. Но, несмотря на сомнения и глобальные затраты, от идеи решили не отказываться. Ведь мало того, что данная технология позволила скачком увеличить срок хранения репеллентных средств, она также практически полностью ликвидировала негативные последствия от их применения. К тому же, в конце первого года после открытия комплекса появилась обнадёживающая статистика: благодаря отсутствию раздражения от мази, кожный покров теперь лучше защищал людей от инфекций и некоторые болезни стали встречаться значительно реже.
Из записей Арата, тара Ангелии
Некоторые экономисты и историки выказывают удивление по поводу того, что на стандартную суточную дозу репеллента цена осталась прежнейказалось бы логично повысить её за мазь лучшего качества, да и убыточность комплекса при таком подходе уменьшится или исчезнет вовсе. Судя по документам, такие мысли возникали не только у наших таров: пару раз подобная инициатива выдвигалась на рассмотрение, но была твёрдо отклонена большинством голосов, а после второго раза общее правительство и вовсе наложило вето на рассмотрение данного вопроса. Ведь именно репеллент у Союза Свободных играл роль стоимостного эквивалента, и изменение его цены могло серьёзно подорвать экономику, вызвать сильную инфляцию и сделать жизненно-необходимое средство труднодоступным для простого народа.
Кстати, скептикам рекомендуется ознакомиться с трудами экономистов, серьёзно изучающих особенности Союза Свободных. По их мнению, несмотря на то, что вышеуказанное решение вызвало немало споров, именно оно помогло сохранить оригинальное экономическое взаимодействие у свободных. Совокупность постоянной необходимости в репелленте и фиксированная цена, при том, что аристократия в случае недовольства могла создать резкий дефицит данного продукта, позволяло правительству регулировать цены на другие товары. В том числе, очень показательным средством контроля специалисты считают следующее: при обычных обстоятельствах союз племён охотно соглашался брать плату за репеллент деньгами или товарами, однако, если считал цены неадекватными, мог отказаться и заставить отрабатывать за мазь определённое фиксированное время. Причём, если отрабатывать друг за друга по очереди в определённых пределах позволялось, то постоянное замещение или замещение за деньги строго и жёстко пресекалось. Вплоть до того, что нанявшему и работнику прекращали продавать репеллент, и любой, передавший или продавший им необходимое средство, сам попадал в «красный» список. Одновременно у любого свободного было право выбрать отработку, если он считал предлагаемую за товар цену заниженной, да и просто по желанию. Этот способ позволил Союзу Свободных наладить качественную обратную связь между правящей верхушкой и остальным народом. И во многих документах отмечается, что, несмотря на отдельные возмущения, в целом народ поддерживал данную инициативу аристократии.
1433 июля 33 года
Волгоград
Барабаны обещали бурю. Впрочем, в лунное время серьёзная непогодачастое явление. Некоторые даже прогнозы не слушают, по умолчанию ожидая разгула стихии. Но для тех, кто работает в Волгограде, разница всё равно ощутима: чем сильнее грозы и ветер, тем меньше будет посетителей... и тем дольше задержатся гости города.