Я вернусь к тебе, Лида! Мы вместе будем читать эти записи, и я обниму тебя, живой и здоровый!
Позже, тем же днём
Я...
Я не знаю, как описать то, что произошло. Всё, что было до этого, включая якобы невозможную встречу с человеком на просторах Мореныдетский сад, подготовительная группа.
И она всё равно не могла подготовить к тому, что мы увидели в Бореалисе.
Из-за бури, которая, кажется, именно в этом районе достигает максимальной силы, увидеть поселение удалось, приблизившись к нему почти вплотную. С разрешения командира я находился в кабинеоставаться в своей комнате, терзаясь нетерпеливым ожиданием, просто не мог. Остальные товарищи тоже, поэтому вся команда собралась здесь.
Поначалу ничего не менялось. За окнами продолжал мельтешить снег; порой ветер бросал такие его массы, что они полностью залепляли стёкла. Настоящей проблемой, конечно, был другой снег, внизу. Я спинным мозгом чувствовал, как борется "Урсус" с ним своими могучими гусеничными траками. Казалось, машина устала и делает это уже с меньшим упорством.
Но вот, наконец, огни вездехода смогли пробиться через белую пелену и осветили стену. Ограду, охватывающую по периметру весь Бореалис. Она, как купол (правда, не округлый, а с плоской квадратной крышей), накрывает всё поселение и призвана сдерживать напор стихии. Чтобы проникнуть на территорию необходимо проследовать через одни из двух ворот, расположенных в северной и южной частях периметра. Обычно пользуются последнимик ним наш "Урсус" и направился.
Не могу не отметить ещё раз работу наших штурманов. Что Олег, что Филипподного поля ягоды. В том смысле, что решительно не получается выделить кого-то лучшего из них. Да и незачем. Фактически они ошиблись на десяток-другой метров, выведя наш вездеход не напрямую к въезду в Бореалис, а чуть западнее. Пустяк, который и в обычном рейсе не стал бы поводом для недовольства командира.
Итак, мы проехали немного вдоль стены. Сделана она основательно, настоящий монолит. Ширинапочти метр, высотавсе двенадцать. Ветра здесь такие, что слой снега практически не увеличивается, несмотря на огромное его количество, сыплющееся с неба, поэтому высота выбрана с явным запасом. А ещё я заметил закреплённые через равные промежутки сигнальные фонари, которые не работали. Значения этому я тогда не придал.
И вотворота.
Открытые.
Экипажам вездеходов пояснения в подобной ситуации не требуются. Согласно инструкции, огромные створки, разъезжающиеся в стороны для пропуска тяжёлой техники, требуется держать закрытыми всегда. Лишь по прибытии "Урсусов", когда машины оказываются рядом с ограждающей Бореалис стеной, ворота допускается открывать. Именно так и никак иначе.
Однако теперь они позволяли беспрепятственно проникнуть на территорию поселения. И за ними не было видно никого.
Примерно за сутки до прибытия радисты пытались установить связь с Бореалисом. Результата не было, и всё равно попытки продолжались, снова и снова. Вот и сейчас, когда "Урсус" уже находился в непосредственной близости от цели, Юра Добренко, радист, с согласия командира предпринял ещё одну попытку связаться. Последнюю. Если честно, я не понимаю, зачем, но сделал бы так же. Нужно было что-то предпринять.
Я в точности запомнил, что он сказал в микрофон:
Бореалис, вызывает "Урсус один". Остановились у южных ворот, они открыты. Ожидаем разрешения на въезд. Как слышите, приём?
Естественно, никакого ответа мы не дождались.
Аркадий, водитель, озвучил то, что заметили мы всеотсутствие в поселении электричества.
Об этом говорил крупный индикатор рядом с правой створкой ворот, который в штатном режиме должен гореть зелёным огнём. В нештатном (в случае работы от вспомогательных генераторов)красным. Сейчас же он не горел вовсе.
Ещё более красноречиво свидетельствовало отсутствие внутреннего освещения купола, без которого Бореалис погрузился в кромешную тьму.
Фонари вездехода освещали территорию поселения, выхватывая из мрака ближайшие здания. Нигде никакого движения, ни единого огонька. Мы убедились в этом окончательно, когда Павел Георгиевич приказал ненадолго потушить наши прожектора.
Ждать особого приглашения не имело смысла. Всем стало понятно, что место, казавшееся ещё недавно спасительным оазисом, само находилось в... как бы это выразиться, затруднительном положении.
Однажды Саша Шабалин пошутил: "Что общего у Бореалиса и Нью-Йорка? Оба никогда не спят". Так себе юмор, зато дающий должное представление о том, как протекает жизнь в поселении. Подобно санно-гусеничным поездам, оно ни на секунду не прекращало функционирования. Менялись только люди: одна смена уходила отдыхать, другая заступала. И огни на всех зданиях, а также на внешней стороне ограды, будучи единожды включёнными, горели непрерывно.
Теперь же они погасли. Все.
Что же должно было произойти, чтобы системы Бореалиса настолько вышли из строя?
Павел Георгиевич дал команду заезжать на территорию. Как ни крути, а там обстановка не в пример лучше. Как минимум, гораздо слабее ветер.
"Урсус" миновал въезд в поселение. То, что мы там увидели, кого угодно могло свести с ума. Подозреваю, что пусть в небольшой степени, но это с нами всеми случилось.
Я видел Бореалис только на картинках, рассказы товарищей во время наших посиделок дополнили впечатления.
Размеры купола: длинасто пятьдесят метров, ширинасто, высотатридцать. В центре поселения возвышался над остальными постройками (и немного не дотягивал до потолка) корпус перерабатывающего предприятияпрямоугольник, обычно подсвечиваемый по периметру рядом огней. Там же находился склад виридиума. Чуть поодаль за ним имелась шахта, где велась добыча этого ценного минерала. Слева от основного корпуса, если смотреть из южного въезда, располагались здания систем жизнеобеспечения, а также трансформаторная подстанция. Справажилая зона. Она включала в себя несколько построек, среди которых общежитие, столовая, центр досуга и исследовательский сектор.
Я неспроста использую прошедшее время для описания Бореалиса. Хотя в основном строения и сейчас находятся на своих местах. Некоторые даже почти целые.
Глядя на рухнувшие пролёты, крыши и стены некоторых зданий, можно подумать, будто произошёл сильнейший взрыв. Это первая мысльстоль же естественная, сколь и ошибочная.
Во-первых, если уж что-то и могло рвануть, то перерабатывающее предприятие. Сам виридиум не опасен в этом плане, но некоторое оборудование могло в случае неисправности натворить дел. Только в куда меньших масштабах. И как раз эти постройки остались относительно нетронутыми.
Во-вторых, разрушения не воспринимались, как последствия одного события. Здания подверглись им совершенно бессистемно, это никак не могло быть вызвано единственной ударной волной. Несколько взрывов? Снова мимо, если не предположить теракт, поскольку в том же жилом секторе просто нечему было так детонировать. Следов пожара также не видно.
В глаза сразу же бросилось кое-что другое. Это кажется невероятным, неправильным, можно сказать, оскорбляющим представления людей о законах мироздания.
Стены каждого из строений прежде были облицованы плиткой отдельного цвета, от оранжевого до голубого (считалось, что буйство красок положительно сказывается на настроении людей, вынужденных пребывать в сером и унылом мире). Плитка откололась в некоторых местах, что можно было бы списать на последствия взрыва, если бы не состояние раствора, которым она прежде крепилась. Он высох и раскрошился. Вдобавок плитка практически лишилась своей окраски. И она не выгорела (что тоже было бы, мягко говоря, странно в здешних условиях), а была стёсана. Такой эффект могло оказать продолжительное пребывание в условиях песчаной бури, когда несущийся с бешеной скоростью песок буквально полирует всё, что попадается ему на пути. В принципе на подобное же способен и снег в условиях низких температур и сильного ветра. Но на это даже на открытом пространстве потребовались бы годы, а Бореалис надёжно защищён куполом. Открытые ворота, впускающие непогоду внутрь, не объяснениепостройки никак не могли прийти в подобное состояние.
Это ещё не всё. Металлические детали и целые механизмы тоже изменились. Краска на них отсутствует по тем же причинам, вероятно, что и на плитке. Полностью оголившийся металл активно коррозирует, отдельные конструкции и вовсе начали разваливаться. Особенно ярко это проявилось на небольшом снегоходе, застывшем рядом с жилым корпусом. Возможно, эта машина находилась в работе, когда ЧТО-ТО случилось. Именно так она и выглядитстоит криво, упершись одним углом в здание. Открытая водительская дверь болтается на одной петле. Снегоход прежде был, как и "Урсусы", ярко-оранжевого цвета. Сейчас же краски на нём практически не осталось, оголённый металл кузова покрывают оспины ржавчины, сквозь мутные стёкла ничего не рассмотреть.
В целом Бореалис выглядит так, словно заброшен. Притом давно.
Очень давно.
Ещё позже, тем же днём
Невозможное возможно.
Сколько ни спорь, ни выдвигай теорий, ни пытайся сделать вид, что произошло банальное непонимание ситуациисути это не изменит. Достаточно выглянуть в окно, увидеть, во что превратился отстроенный всего-то полтора года назад Бореалис, и внутренний скептик замолкает.
Нам остаётся только смириться с этим. И решить, как быть дальше.
Очевидно, что нужно отринуть эмоции. Хотя бы убрать их с первого плана. Павел Георгиевич именно на это сделал упор, когда отдавал нам распоряжения. Несмотря на то, как сейчас выглядит Бореалис, мы обязаны обследовать его в поисках выживших. Не исключено, что где-то в зданиях есть места, в которых люди укрепились и ждут помощи. Поскольку мы понятия не имеем, что произошло, отрицать такой вариант было бы преступно. Учитывая, что системы жизнеобеспечения поселения либо вышли из строя, либо отключены, у жителей Бореалиса не так много времени. Какими бы защищёнными от внешних условий ни были здания, они не смогут противостоять натиску Морены. В первую очередьхолоду.
Поэтому задача номер одинпоиск выживших. Вот так мы внезапно из жертв превратились в спасателей. Ведь у нас на борту мы сможем разместить всех. Пускай и без комфорта, зато в тепле. Безусловно, наших запасов пищи и воды не хватит, ну так в поселении этого добра более чем достаточно.
Отсюда задача номер двараздобыть как можно больше припасов. Они пригодятся в любом случаеи особенно, если задача номер один увенчается успехом. Аналогично с топливом для вездехода.
И, наконец, задача номер триустановление причин произошедшего в Бореалисе. По возможности. Павел Георгиевич не мечтатель и потому обязательное выполнение этой задачи от нас не требуется, в отличие от предыдущих двух.
Чтобы обследовать поселение как можно быстрее, командир разбил нас на группы.
Первая: Олег Рощин и Валера Моисеенко, их цельперерабатывающее предприятие.
Вторая: Филипп Людиновский и Юра Добренкосистемы жизнеобеспечения.
Третья: Саша Шабалин и яжилой сектор.
Аркадий Воронов и Павел Георгиевич остались на борту "Урсуса".
Замечу, что я мог не идти. Командир мне прямо об этом сказал. Ибо, как я не устану повторять, произошло что-то чертовски странное, и неизвестно, ЧТО может скрывать в себе Бореалис. С другой стороны, даже просто выйти из вездеходауже риск.
Знаю, ты бы не была рада такому положению дел. Так же, как уверенты не стала бы меня удерживать, прекрасно понимаяэто нужно. Пошёл бы и Аркадий. И Павел Георгиевич предпочёл бы промозглый Бореалис уютной кабине "Урсуса". Остались они там только потому, что кто-то должен был. А командиру и вовсе не пристало выбираться на передовую без крайней необходимости.
* * *
Прежде я, как и остальные, уже надевал эту спецодежду на тренировках в Авроре: брюки, свитер, куртка с капюшоном и ботинки. Звучит обыденно, однако всё это изготовлено из утепляющих и влагоотталкивающих материалов, которые успешно противостоят и сильному ветру. При этом одежда незначительно сковывает движения. Лица закрыли маскини один участок кожи не должен оставаться незащищённым. Да, под куполом Бореалиса куда как спокойнее, чем снаружи, несмотря на широко раскрытые ворота. Но температуры воздуха это не касается, здесь она, судя по показаниям бортового термометра «Урсуса», практически такая же, как и вне стен.
В тамбуре мы ещё раз оглядели друг друга, проверили переговорные устройства, встроенные в маски, и Олег открыл дверь.
Адский холод моментально воспользовался брешью в плотной защите вездехода. Всё тепло было выдуто из небольшого помещения тамбура. Привыкшие к тишине внутри машины, мы инстинктивно отпрянули, услышав громогласное завывание стихии. Не такое уж отдалённое, ведь наш "Урсус" стоял всего-то в десятке метров от въезда.
Для покидания машины используется трап, который автоматически выдвигается при открытии двери. На случай неполадок или сильного обмерзания предусмотрен и ручной вариант, нам, к счастью, не потребовавшийся. По завершении процесса механизм прочно фиксируется.
Покинув вездеход, мы тотчас разделились в соответствии с планом. Я и Саша Шабалин направились к жилому сектору.
Должен признать, вид погружённого во мрак поселения, частично тронутого разрушениями, вызывает у меня оторопь и сейчас, когда я вернулся на борт "Урсуса". Нигде не было ни единого признака не то, что жизни, а хотя бы функционирования оборудования. Полнейшее запустение.
Ворчание двигателя вездехода у нас за спинами успокаивало, а яркий свет огней дарил уверенность. Увы, нам предстояло выйти из этого безопасного конуса. Переступить чётко очерченную границу между светом и тьмой оказалось сложнее, чем я думал. А стоило это сделать, я тотчас включил фонарь, чтобы видеть, куда иду. Саша поступил так же.
По мере удаления от "Урсуса" скрип снега под нашими ботинками, заметённого в Бореалис, звучал всё громче, что немало раздражало.
Ближайшим зданием оказалась столовая, рассчитанная на одновременный приём пищи всех жителей поселения. Она примыкает к общежитию, которое выше её на два этажа. Ни в одном строении окон не предусмотрено, что мне категорически не понравилось ещё при первом, заочном, знакомстве с Бореалисом. Объясняется это климатическими особенностями Морены, хотя под куполом ведь условия не настолько суровые. Были, по крайней мере, пока жизнь текла своим чередом. Так что заглянуть внутрь заранее не представлялось возможным.
Подойдя к двери в торце столовой, Саша попытался открыть её самостоятельно. Никаких электронных замков здесь не использовалось, однако, будь электричество, нам помогли бы гидроприводы. Сейчас на них рассчитывать не приходилось, и, осознав, что Саша сам не справится, я присоединился к нему. Вдвоём мы налегли на дверь и с немалым трудом смогли её сдвинуть. Отворялась она внутрья не удержался на ногах и, последовав за ней, упал.
Мы оказались в фойе столовой. Без искусственного освещения внутри ничего нельзя было увидеть. Лучи фонарей скользили по просторному помещению, пока я поднимался с колен. Я обратил внимание, что пол покрывал слой снеганесколько сантиметров толщиной и очень плотный. Посмотрев вперёд, увидел, что засыпано всё фойе, и если в некоторых местах виднелась декоративная плитка, то в других вздымались настоящие сугробы. Фактически снега в здании оказалось больше, чем снаружи.
Потолок в кафетерии был обрушен.
Массивные бетонные плиты, ощетинившиеся острыми обломанными краями и лохмотьями изорванной теплоизоляции, завалили большую часть помещения, раздавив столы, стулья и стойку выдачи блюд. Уцелевшую мебель замело снегом так, что её контуры едва угадывались.
Как будто лавина сошла, сказал Саша.
Откуда ей тут взяться, ответил я.
Не будь Бореалис прикрыт куполом, я бы не ёрничал, а так списать всё на рухнувший потолок не получалось.
Саша справедливо заметил, что помериться силой своих интеллектов в разгадке этой и других тайн мы ещё успеем, а пока нужно идти дальше. Нам обоим было очевидно, что здесь уцелевших мы не найдём.
Слава богу, не было и мёртвых.
Перед тем, как уйти, я окинул уничтоженную столовую последним взглядом. На фоне всеобщего разрушения неестественное старение, охватившее Бореалис, было не столь заметно. Я отметил отслоившуюся со стен краску и ржавчину на металлических ножках стульев, торчащих из сугробов. Оценив состояние стали в местах разрывов арматуры, сделал вывод, что обрушение произошло не внезапно, а с течением времени. Усталость металла развивалась постепенно, и в какой-то момент он уже не мог выдерживать вес конструкций.
Выйдя обратно наружу, я посмотрел на вездеход, яркие огни которого помогали ориентироваться. Через окна кабины увидел Павла Георгиевича, стоящего рядом с Аркадием и задумчиво глядящего на поселение.
Дверь общежития сопротивлялась меньше, чем в столовой. Зато когда её открыли, из здания вырвалось огромное тёмное облако. Мы отпрянули, Саша споткнулся и рухнул в сугроб. В первое мгновение показалось, что это дым от бушующего внутри пожара. Гуляющий по Бореалису ветер рассеял облако за считанные секунды, и стало понятноэто, как ни странно, обычная пыль. Огромное её количество, которое могло скопиться в замкнутом помещении только в течение многих лет.