Вот те на! удивился Слава. Это ято восстаю? А не вы?
Мы тебе не помеха, парень! непривычно мягко сказал Ферапонт Иваныч. А если что неправильно делали, то прости. Его сиятельство уже в лаборатории у тебя прощения просил, я присоединяюсь. Звери мы, что ли, чтобы потомку препоны ставить в счастии его?
Точно, просил прощения и еще прошу, если мало, подтвердил граф. Человеку свойственно хорошее, так нас учил полковой командир барон Франц Канегиссер. Помнится, в городе Н, после бала у губернатора, велел он мне, для внедрения добрых чувств и принуждения к примерному поведению, провести рядового Степана Коржа сквозь строй из двухсот палок
Да что с вами случилось? прервал графа Слава. Вы стали другими, братцы!
Другими, истинно, согласился Ферапонт. Их аппарат так душу прожег Ох, и сильна электроника! Так и чистила, так и чистила! Не знаю, правда, что это было
Усиление положительных эмоций и подавление отрицательных. Вывели наружу самое хорошее, что в каждом из вас содержалось в тайниках души То-то я вас не узнаю Однако, друзья, остается мучительная проблема сосуществования
Мы тебе не помеха, повторил Ферапонт Иванович, голос его слабел. До Славы донесся еле слышный шепоток:
Будем, не будучи
Слава подождал и на всякий случай воззвал предков к голосу. Но они не откликнулись. Слава встал и побрел домой. Неподалеку от дома ему стало так хорошо, что он стал насвистывать песенку. Мозг восстановил утраченную гармонию.
На этой радостной ноте вполне можно завершить рассказ о странной истории, приключившейся с молодым преподавателем Станиславом Соловьевым, по кличкезаметим, вполне заслуженнойСоловей. Ибо в остальной своей жизни он был примернейшим гражданиномверный муж и добрый хозяин дома, добросовестный педагог в школе. Даже химик Аделаида Ивановна, некогда жестоко им обиженная, не раз с нежностью говорила: Наш Славикдушка, всего двадцать четыре года, а уж такой вежливый, такой вежливый! И было известно, что двоек у Соловьева стало меньше, ибо он определил себе в закон не так преподать, как научить, а каждую двойку с грустью удваивает: одну ученику, другуюсебе, как учителю.
Впрочем, о двух событиях все же следует упомянуть.
Первое событиесвадьба. Собственно, свадьба была как свадьба: человек тридцать приглашенных, фата на невесте, закуска и выпивка на столе, тосты, спичи и мощныев три десятка голосоввопли: Горько! Горько! Была одна, правда, мало кем замеченная странность в типичной свадьбе: несколько человек, в том числе и жених с невестой, держались как члены тайного общества и обменивались малопонятными для других репликами.
Шурочка! кричала невеста одному из гостей, когда тот наливал себе очередную рюмку:Берегись, в тебе Иван Коровин проснулся. И она же со смехом укоряла своего нареченного, когда тот взял себе с блюда последний бутерброд, густо намазанный икрой:Не будь Павлушей, поделись со мной!
Даже подлец Егорка лучше грибы солил, жаловался жених, попробовав ресторанных маслят, с луком. Я бы его за такую стряпню немедля на конюшню!..
Помню, на балу у князя Шаховского пирожное подавали! восторженно высказался один из гостей, которого все звали Вовочка. Не чета этому. Измельчали потомки, вконец изакселератились!
Не ферапонть, кратко отзывался Шура.
А еще один гость, Семен, подмигнув жениху, так пригласил невесту на танец:
Сударыня, на один тур этой восхитительной мазурки! хотя танцевали не мазурку, а мешанину из вальса и лихого медвежьего топтания.
Но странностей этого разговора никто не заметил за исключением родителей невесты: они, отец и мать, так заливисто смеялись каждой непонятной реплике, словно открывали в ней что-то необычайное.
А второе событие, достойное упоминания, произошло в присутствии только одного свидетеля, который уже умел слушать, но еще не научился говорить. Шел четвертый час ночи. Валя, измотанная дневными заботами, крепко спала. Сын, громко возвестил миру, что растет, а, стало быть, хочет есть. Слава вскочил, схватил сына на руки и сунул ему в рот соску. И пока сын вычмокивал молочко из бутылочки, сонному Славе привиделась длинная череда людей, от какого-то лохматого с дубинкой в лапе, до этого малыша, покоившегося на руке. А между ними были туманные тени, силуэты и фигуры и среди них граф Лукомцев, Павлуша, дьякон, Ферапонт Иванович и прочиеим же несть числа. И Слава растрогался, сколь много личностей он уже вместил в себе и должен передать в будущее, через сына, на умножение рода человеческого. И наклонившись к сыну, лежащему на руке, Слава громко сказал:
Слушай, парень, обещаю тебе, что никогда моим и твоим потомкам не придется краснеть за то звено в безмерной цепочке личностей, которое называется твой отец. Ты понял?
А сын, громко чмокнув, произнес сквозь молоко на губах вполне отчетливое уа, что на его языке, возможно, означало да.
Сергей ЛукьяненкоЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ МНОГОГО НЕ УМЕЛ
Он очень многого не умел, но зато он умел зажигать звезды. Ведь самые красивые и яркие звезды иногда гаснут, а если однажды вечером мы не увидим на небе звезд, нам станет немного грустно А он зажигал звезды очень умело, и это его утешало. Кто-то должен заниматься и этой работой, кто-то должен мерзнуть, разыскивая в облаках космической пыли погасшую звезду, а потом обжигаться, разжигая ее огоньками пламени, принесенными от других звезд, горячих и сильных. Что и говорить, это была трудная работа, и он долго мирился с тем, что многого не умеет. Но однажды, когда звезды вели себя поспокойнее, он решил отдохнуть. Спустился на Землю, прошел по мягкой траве (это был городской парк), посмотрел на всякий случай на небо Звезды ободряюще подмигнули сверху, и он успокоился. Сделал еще несколько шагови увидел ее.
Ты похожа на самую прекрасную звезду, сказал он. Ты прекраснее всех звезд.
Она очень удивилась. Никто и никогда не говорил ей таких слов. Ты симпатяга,говорил один. Я от тебя тащусь,сказал другой. А третий, самый романтичный из всех, пообещал увезти ее к синему морю, по которому плывет белый парусник
Ты прекрасней всех звезд, повторил он. И она не смогла ответить, что это не так
Маленький домик на окраине города показался ему самым чудесным дворцом во Вселенной. Ведь они были там вдвоем
Хочешь, я расскажу тебе про звезды? шептал он. Про Фомальгаут, лохматый, похожий на оранжевого котенка, про Бегу, синеватую и обжигающую, словно кусочек раскаленного льда, про Сириус, сплетенный, словно гирлянда, из трех звезд Но ты прекрасней всех звезд
Говори, говори, просила она, ловя кончик его пальцев, горячих, как пламя
Я расскажу тебе про все звезды, про большие и маленькие, про те, у которых есть громкие имена, и про те, которые имеют лишь скромные цифры в каталоге Но ты прекраснее всех звезд
Говори
Полярная Звезда рассказала мне о путешествиях и путешественниках, о грохоте морских волн и свисте холодных вьюг Арктики, о парусах, звенящих от ударов ветров Тебе никогда не будет грустно, когда я буду рядом. Только будь со мной, ведь ты прекрасней всех звезд
Говори
Альтаир и Хамаль рассказали мне об ученых и полководцах, о тайнах Востока, о забытых искусствах и древних науках Тебе никогда не будет больно, когда я буду рядом. Только будь со мной, ведь ты прекраснее всех звезд
Говори
Звезда Барнарда рассказала мне про первые звездные корабли, мчащиеся сквозь космический холод, про стон сминаемого метеором металла, про долгие годы в стальных стенах и первые мгновения в чужих, опасных и тревожных мирах Тебе никогда не будет одиноко, когда я буду рядом. Только будь со мной, ведь ты прекраснее всех звезд
Она вздохнула, пытаясь вырваться из плена его слов. И спросила:
А что ты умеешь?
Он вздрогнул, но не пал духом.
Посмотри в окно.
Мигив черной пустоте вспыхнула звезда. Она была так далеко, что казалась точкой, но о, н знал, что это самая красивая звезда в мире (не считая, конечно, той, что прижалась к его плечу) Тысяча планет кружилась вокруг звезды в невозможном, невероятном танце, и на каждой планете цвели сады и шумели моря, и красивые люди купались в теплых озерах, и волшебные птицы пели негромкие песни, и хрустальные водопады звенели на сверкающих самоцветами камнях
Звездочка в небе сказала она. Кажется ее раньше не было, но впрочем, я не уверена А что ты умеешь делать?
И он ничего не ответил.
Как же мы будем жить, вслух рассуждала она. В этом старом домике, где даже газовой плиты нет А ты совсем ничего не умеешь делать
Я научусь, почти закричал он. Обязательно! Только поверь мне!
И она поверила.
* * *
Он больше не зажигает звезды. Он многое научился делать, работает астрофизиком и хорошо зарабатывает. Иногда, когда он выходит на балкон, ему на мгновение становится грустно, и он боится посмотреть на небо. Но звезд не становится меньше. Теперь их зажигает кто-то другой, и неплохо зажигает
Он говорит, что счастлив, и я в это верю. Утром, когда жена еще спит, он идет на кухню, и молча становится у плиты. Плита не подключена ни к каким баллонам, просто в ней горят две маленькие звезды, его свадебный подарок.
Одна яркая, белая, шипящая, как электросварка, и плюющаяся протуберанцами, очень горячая. Чайник на ней закипает за полторы минуты.
Вторая тихая, спокойная, похожая на комок красной ваты, в который воткнули лампочку. На ней удобно подогревать вчерашний суп и котлеты из холодильника.
И самое страшное то, что он действительно счастлив.
Таисия ПьянковаКУМАНЬКОВО БОЛОТО
Почему Куманьково? Да потому, знать, что вокруг той непролазной трясины тьма куманики плодилось. Вся просторная логовина по окоему объемистой дрягвы была взята куделью этой самой ожины. В редком месте было можно подойти вплотную к зыбунам, чтобы не обхватать одевки цепкими ее шипами.
А, может, и потому было оно Куманьковым, что славилось липучей кумохою. Ежели когда кто ненароком попадал в липучие его обнимки, да оказывался столь ловким вырваться из них, так ловкач тот все одно большой радости с собою из дрягвы не выносил: тут же его схватывала вытрясывать из кожи вон чулая кумоха. Перекидывала она хворого из студицы в огневицу неделюдругую, понуждала его городить в бреду бог весть что, а потом и вовсе уводила беспамятного на другую сторону жизни.
Могло дать болоту такое название еще и то, что близко от зыбунов живал в свое время пытливый мужикВолодей Кумань. Так тот самый Володей осмеливался заглядывать в чертово месиво. Он, вроде бы, все пытался выудить из болота какую-то особину. Прикидывал он да поговаривал, что кумоха, на побывавших в зыбунах, нападает вовсе не от природной заразы
Пособлял Володею в столь рисковатом деле здоровенный да лохматый пес, которого вся деревня звала Шайтаном, забывши о том, что кутенком был он назван иной кличкою.
Шайтану не только за великость его да черные космы дал народ такое имя. Кроме того был он хитер да ловок, нелюдим да неласков степенью такой, что даже семейным своим не дозволял больно-то над собой выглаживаться. Что же сказать об остальных любителях собачьей нежности, так перед всяким панибратом косматый этот бес такую умильную улыбку на морде творил, что у короткого друга мозга от страха спекалась.
Шайтанодним словом.
А силен был косматый улыба такой силою, что и не знали селяне, где ему кого подстать найти.
Володей Кумань подобрал свое чудо щенком все на том же на болоте. Может, какой дурень мимо зыбунов ехал да кинул собачье дитя на смерть, а оно сумело выбраться на сухо.
Но вот какая особина получилась на деревне с этим Шайтаном. Лохматый бес над своей натурой дикою дозволял как угодно командовать одному лишь человеку и то девчаткеСаньке Выдерге. Люди так и говорили:
О, гляньте-ка: черт черта нашел!
У Саньки, когда еще было ей годов под семь, под восемь, в ночном пожаре задохлась вся семья. Спасло Саньку то, что, с вечера набутызганная отцом за выверты-проказы, унеслась она из дому да спряталась в болотной моховине, где ее искать никто даже и не попытался. Да и не впервой было озорнице находить в камышах от побоев укрыву.
Когда же, после пожару да поутру, появилась Санька живехонькой на болотной логовине, чей-то недобрый язык сморозил: глядите, мол, черти Выдергу сберегли. Они, мол, и пожар сотворили в отместку за отцову строгость.
Ведь у нас всякий досадникчертов посланник.
А кто-то семидурошный нашелся добавить, что ночью, якобы, видал он, как с болота, где укрылась Выдерга, летела горящая головня.
Вот так, ни больше, ни меньше.
После пожара выпала нужда принять Саньку на хлеба деревенскому лавошнику Дорофею Мокрому, потому как молодая его супружница приходилась сироте родной по отцу теткою.
Так вот она, молодая да ранняя, тетка Харита чуть ли не в первый день высказалась сердцем перед братанкою:
Отяпа проклятая! Уберегла ж тебя нечистая от огня! Майся теперь с тобою, с Выдергой паразитскою. А ну, ступай в чулан! Не место тебе в порядошном дому
Высказалась так Харита, втянула Саньку за ухо в темную клеть и дверь на крепкий посадила засов:
Три дня будешь у меня пауков считать!
Выдерга тогда взялась было колотить голыми пятками по дверным доскамна свободу биться. Да только на ее бой пролез в кладовую сам Дорофей Ипатыч Мокрый и приложил свободухе такого лопуха, что девчатка только что по стене не растеклась. Вдобавок Дорофей еще и наляпал:
Тец твой покойничек, не успел вытряхнуть из тебя сатанинскую природу твою, так я вытравлю! Ты у меня шелковее шелковой станешь!
Он, Дорофей Мокрый, только лавошником полным на людях держался, а человек в нем с рождения заложен был пустой да болючий.
И очень даже скоро пропитал он Саньку такой болью, что девка сама с нею справиться не смогластала ее на деревню выносить да одногодкам пригоршнями раздавать.
Отроду неробкого десятка, заделалась Санька грозою ребятни, а то и кого постарше. Вот тогда-то и стала девка перед всеми настоящей Выдергой. Угомонить теперь могли ее разве что кнут да цепи. При великой нужде могла она хоть в костер нырнуть, могла под любую вершину по гладкому стволу взлететьне охнуть. Один раз больше суток просидела на осокоре. Ее Дорофей даже ружьем стращал, а согнать на землю не сумел. Лишь на рассвете сманил ее оттуда ласковым приветом Володей Кумань.
Володей аккурат шагал мимо Санькиной отсидки. Нес он тогда за пазухой только что найденного Шайтана. Кутенком этим и послабил он девчаткину настырность.
В тот самый раз и нашла Выдерга себе верного, неразлучного друга.
А когда у Куманей подрос сынок Никиток, так и его эта дружба заманила в свой неширокий, да неразрывный круг. Девка прямо-таки заболела крепким согласием. И сколь Дорофей Мокрый ни приступал лечить ее от столь привязливой хвори, зря только хлысты ремкал
Как-то случилось раз, что лекарь шибко великую дозу микстуры племяннице прописалзабежала леченная от той примочки в такую тайгу, что и выплутаться из нее не сумела
Так вот кабы не Шайтан, нам бы с вами сейчас, может, и разговор бы не о чем было вести.
Отыскал пес другиню свою в замшелом урмане, чуть ли не волоком ее изголодавшуюся доставил до Куманей, а уж оттуда Володей да со своею красавицей Андроной не захотел бедолагу до лавошника отдавать. На Дорофееву злую упреду, что, де, наведет вам Санька полный двор чертей, Володей ответил:
И черти от бога. А вот от твоего святого догляду нет ни спасу ни ладу
Вот, вот. Спаси ее, спаси, только вперед не голоси, сказал тогда Дорофей-лавошник.
Тут и пойми, кто вернее чертей скликал? Через три дня, после Дорофеевой сказки стряслось такое, что вся деревня задохнулась. Вобрала деревня в себя воздух от изумления да и приняла за истину, что Санькино рождение случилось не для добра. А дело в том, что Володей Кумань пропал в зыбунах! Шайтан с ним был, и Шайтан не воротился.
Вот она, Куманева жалостьспихнула разбежалась, изрек на тот случай Дорофей, и овдовевшая Андрона уже не смогла огородить Саньку ни от плети, ни от клети
Да и где ж было Андроне чужой бедою бедовать, когда своим горем затопило ее до макушки. В половодьи том нашла она себе одно лишь занятиеу болота с Никитком ходить, Володея больным голосом кликать