Что же теперь делать? спросил Грен.
Попробуем найти нору Собрата; это сейчас важнее всего, ответила ему Яттмур.
Грен коснулся ее плеча, пытаясь обрести хоть немного уверенности.
Если ползун еще жив, мы попробуем развести под ним огонь и прогнать его, сказал он.
Оставив женщин-пахарей дожидаться, когда очнется Собрат Йе, они поспешили к лежащему на откосе ползуну.
Глава 26
Выплеск солнечной радиации усилился, приближая тот день, уже не столь отдаленный, когда Солнце обернется сверхновой звездой, и растительность еще прибавила в росте, задушив все прочие формы жизни, заставляя их или погибнуть, или бежать в сумеречный край. Ползуны, грандиозные паукообразные монстры с растительной родословной, нередко выраставшие в длину на целую милю, служили живыми доказательствами мощи царства растений.
Сильная радиация стала для них необходимостью. Первые растительные астронавты мира-теплицы, они путешествовали меж Землею и Луной уже бессчетные века после того, как человек свернул собственные шумные проекты завоевания космоса и вернулся на деревья, с которых некогда спустился.
Грен и Яттмур шли вдоль черно-зеленой туши ползуна, нависавшей над ними округлым боком. Яттмур прижимала к себе Ларена, встревоженно глазевшего по сторонам. Почувствовав опасность, Грен остановился.
И посмотрел вверх. С гигантского бока, с высоты, на него уставилось чье-то лицо. После секундного замешательства Грен сумел различить и другие лица. Прячась за толстыми волокнами шерсти ползуна, сверху вниз на него смотрели люди. Множество людей.
Инстинкт заставил Грена выхватить нож.
Видя, что их убежище раскрыто, наблюдатели повыскакивали из укрытия и заскользили вниз по боку монстра. Вскоре перед Греном застыли сразу десять человек.
Отойди! крикнул Грен, оборачиваясь к Яттмур.
Но вострошерсты
Атака была неожиданной. Расправив крылья или плащи, нападавшие спрыгнули с высоты, многократно превышавшей рост Грена. Они окружили Грена и Яттмур кольцом, подходя все ближе. Каждый размахивал дубиной или мечом.
Стойте смирно, а не то я вспорю вам животы! с угрозой выдохнул Грен, выскакивая перед Яттмур и ребенком.
Грен! Ты Грен из племени Лили-Йо!
Нападавшие застыли, где стояли. Одна из нихта, что кричала, уронила меч и вышла вперед с широко раскинутыми руками.
Это темное лицо было ему знакомо!
Живые тени! Лили-Йо! Лили-Йо! Это ты?
Это я, Грен, и никто другой!
Еще двое придвинулись ближе, плача от радости. Он узнал их, эти уже забытые, но навсегда близкие лица двух взрослых членов собственного племени. Мужчина Харис и Флор, схватившая его за руку. Хоть они здорово изменились, Грен едва ли заметил это, охваченный радостью нечаянной встречи. Он смотрел им в глаза, а не на крылья.
Видя, как блуждает его вопросительный взгляд по их лицам, Харис сказал:
Ты теперь мужчина, Грен. Мы тоже изменились. Эти люди, что пришли с нами, друзья. Мы вернулись сюда из Истинного Мира, одолев сам космос в брюхе этого ползуна. По пути он заболел и рухнул здесь, в этой жалкой стране теней. Мы не могли вернуться в теплые леса и оказались запертыми здесь, слишком долго страдая от нападений всевозможных невиданных чудищ.
Самое страшное нападение еще впереди, заявил Грен. Ему не понравилось, что люди, которых он уважал и которым подчинялся прежде, якшаются теперь с летунами. Наши враги собрались, чтобы напасть. Время для рассказов еще придет, друзья и, сдается мне, история моих странствий окажется невероятнее вашей Но сейчас огромный отряд, даже два огромных отряда вострошерстов вот-вот ворвутся сюда.
Ты сказал «вострошерсты»? переспросила Лили-Йо. Мы следили сверху, с ползуна, за их приближением. Почему ты решил, что они собираются напасть на нас? В этой жалкой стране голода и холода они наверняка спешат полакомиться упавшим ползуном.
Для Грена эта мысль явилась неожиданностью; и все же, подумав, он согласился с Лили-Йо. Лишь значительная масса пищи, которую представлял собой ползун, могла заставить такое количество вострошерстов забраться так далеко, не отклоняясь с дороги. Он обернулся, чтобы узнать, что об этом думает Яттмур, но той не оказалось на месте.
Грен немедленно вытащил нож, который едва успел вложить в ножны, и пробежался вдоль цепочки летунов, выкрикивая ее имя. Незнакомцы, явившиеся с Лили-Йо, с опаской следили за ним, ощупывая свои мечи, но Грен не обращал на них внимания.
Яттмур стояла поодаль, прижимая к себе дитя и хмуро оглядываясь. Она вернулась к лежащему Собрату, женщины из рода Пахарей безучастно стояли рядом, уперев пустые взгляды прямо перед собой. Рассерженно бормоча, Грен отодвинул Хариса, чтобы подбежать к подруге.
Что ты там делаешь? позвал он. Неси Ларена сюда!
Подойди и забери его, если хочешь, ответила Яттмур. Мне нечего делать с этими странными дикарями. Ты пришел со мной зачем же ты променял меня на них? Зачем ты говорил с ними? Кто они такие?
О тени, защитите меня от женской глупости! Ты не понимаешь
Грен умолк.
Забыв обо всем, они слишком далеко отошли от единственной дороги к спасению, лежавшей вдоль гребня горы. Слишком поздно туда возвращаться.
Двигаясь совсем беззвучно, вероятно приберегая дыхание, на вершине ближайшего склона появился первый отряд вострошерстов. С мехом, дыбом стоявшим на плечах, и с угрожающе оскаленными ртами, они совсем не походили на друзей. Один или двое из них были в забавных шлемах, вырезанных из тыкв.
Некоторые из них обещали помочь толстячкам добраться домой, процедила Яттмур сквозь похолодевшие губы.
Откуда ты знаешь? Все они так похожи
Тот, старый, с желтыми усами и без одного пальца я уверена, что его-то узнала наверняка.
Лили-Йо, подошедшая к ним, спросила:
Что вы собираетесь делать? Могут ли напасть на нас эти звери, если мы отдадим им ползуна?
Грен не отвечал. Он двинулся вперед и шел, пока не встал прямо перед желтоусым вострошерстом, указанным ему Яттмур.
Мы не желаем зла, вострошерстый народ бамбуинов. Вы знаете, что мы никогда не ссорились с вами, пока жили на Большом Склоне. С вами те трое людей-толстячков, с которыми мы явились туда?
Не ответив, Желтоусый развернулся, чтобы посовещаться с друзьями. Ближайшие к нему вострошерсты поднялись на задние лапы и отрывисто заговорили меж собой. Наконец Желтоусый вновь повернулся к Грену и заговорил, демонстрируя клыки. В руках он что-то крутил.
Ип-ип, йап, да, тощий человек, толстобрюхие пришли ш ш-ш с нами. Смотри! Гляди! Лови!
Быстрым движением он швырнул что-то Грену, который стоял настолько близко, что не сумел отшатнуться.
То была оторванная голова одного из толстячков.
Грен действовал не раздумывая. Уронив пойманную голову, он метнулся вперед и ударил Желтоусого ножом. Лезвие вонзилось в живот вострошерсту прежде, чем тот смог шевельнуться. Когда существо с криком накренилось вбок, Грен обеими руками вцепился в его серую лапу. И, описав полный круг на пятке, столкнул Желтоусого в пропасть с отвесной скалы.
Настала тишина, исполненная удивления абсолютная тишина, и в ней замерли вопли падавшего Желтоусого.
«Сейчас решится наша судьба», подумалось Грену. Кровь слишком быстро мчалась по его жилам, чтобы он мог спокойно обдумать свои действия. Грен чувствовал стоящих за ним Яттмур, Лили-Йо и других, но не снизошел до того, чтобы оглянуться.
Яттмур склонилась над окровавленным предметом, лежащим у их ног. Оторванная от тела, голова показалась ей простой вещью, нелепой и страшной. Глядя в водянистое желе, бывшее когда-то глазами, Яттмур прочла там об участи всех трех людей-толстячков.
И она вскричала, никем не услышанная:
Они всегда были так добры к Ларену!
И тогда за ее спиной раздался дикий, громкий вой.
Ужасный рев затопил собою все; рев, полный чуждых переливов и неохватной силы, этот рев, так неожиданно прогремевший над их головами, обратил кровь Яттмур в лед. Вострошерсты в испуге завопили сами и, толкая друг дружку, поспешили развернуться и бежать в тень их прежнего убежища под гребнем горы.
Оглушенный, Грен оглянулся по сторонам. Лили-Йо и ее спутники бежали назад, к умирающему ползуну. Яттмур безуспешно пыталась успокоить напуганного ребенка. Женщины из рода Пахарей недвижно лежали на траве, прикрывая ладонями уши.
Вновь поднялся вой, звеневший от глубокого отчаяния. Собрат Йе вернулся к жизни и выражал возмущение. Затем, открывая мясистый рот с гигантской нижней губой, он заговорил, но произнесенные Собратом слова далеко не сразу обрели смысл.
Где ваши пустые головы, вы, порождения темнеющих равнин У каждого по жабе в голове, чтоб не понять моих пророчеств, где высятся зеленые колонны. Симметрия набирает силу, вверх и вниз, и что мы зовем распадомне распад, но вторая стадия роста. Один-единственный процесс, эх вы, жабоголовые процесс обратной эволюции, что несет вас в глубину зеленого колодца, из недр которого вы поднялись Я заблудился в лабиринтах Грен! Грен, подобно кроту, роюсь я в почве осознания Грен, кошмары Грен, из рыбьего брюха я взываю к тебе. Ты меня слышишь? Это я твой старый союзник, сморчок!
Сморчок?
Пораженный, Грен рухнул на колени перед ловцом-несуном. Побледнев, взирал он на извивы коричневой короны, украсившей теперь рыбью голову Собрата Йе. Пока Грен разглядывал сморчка, глаза Собрата приоткрылись и, затуманенные поначалу, наконец остановились на нем.
Грен! Я едва не погиб А, эта боль осознания Слушай меня, человек, это говорю с тобой я, твой сморчок. Я держу Собрата Йе в повиновении и пользуюсь его телом так, как раньше использовал твое; его мозг настолько богат и, применяя к его знаниям мои собственные о, я ясно вижу не только этот жалкий мирок, но всю зеленую галактику, всю вечнозеленую вселенную
Грен вскочил, ругаясь на чем свет стоит.
Сморчок, ты спятил? Ты не видишь, в каком я положении? Всех нас вот-вот перебьют вострошерсты, только дай им набраться отваги для нападения. Что нам делать? Если ты и впрямь здесь, если ты способен соображать, помоги нам!
Нет, я не спятил если только быть единственным разумным существом в мире жабоголовых тварей не означает сумасшествия Хорошо, Грен, говорю тебе, помощь грядет! Посмотри на небо!
Кромка горы уж давно была залита жутковатым свечением. Над далеким, не дрогнувшим массивом джунглей поднимался зеленый столб, к которому присоединился еще один, возникший чуть дальше. Казалось, они заразили нижние слои атмосферы своим светом. Так что Грен ничуть не удивился, увидев протянувшиеся по небу облачные полосы салатного цвета. С одного из этих облаков спускался ползун. Лениво снижаясь, он вроде бы нацелился именно на ту горную гряду, где стояли Грен и остальные.
Он упадет прямо сюда, сморчок? спросил Грен. Хоть возрождение тирана, совсем еще недавно высасывавшего соки из него самого, и было ему неприятно, он видел, что гриб, зависящий теперь от безногого Собрата Йе, может лишь предложить ему помощь, но не навредить.
Он опускается сюда, согласился сморчок. Ты сам и Яттмур с младенцем должны укрыться здесь, чтобы ползун не подмял вас под себя, когда ляжет на скалу. Скорее всего, он явился для совокупления то бишь для взаимного опыления с умирающим ползуном. И едва он опустится, мы должны вскарабкаться на него. Ты понесешь меня, Грен, понимаешь ты это? Что делать дальше, я скажу потом.
Пока он разглагольствовал, пользуясь непослушным ртом Собрата Йе, трава качнулась от ветерка. Заросшее волосами тело наверху все увеличивалось в размерах, пока не заполнило практически все поле зрения; двигаясь мягко и тихо, ползун оперся на краешек горной кромки, привалившись к умирающему собрату. Выравнивая огромное тело, сверху опустились его толстые ноги, подобные поросшим буйным мхом железным подпоркам. Поерзав по земле, они нашли себе опору, и ползун замер без движения.
Грен и Яттмур с увязавшимися за ними татуированными женщинами подошли поближе и задрали головы, оценивая высоту препятствия. Грен выпустил из рук хвост Собрата Йе, которого волочил за собою по земле.
Нам туда не забраться! сказал Грен. Только безумцу могла прийти в голову подобная мысль, сморчок. Он слишком огромен!
Полезай, человек, полезай! провыл сморчок.
Все еще не решаясь последовать его совету, Грен стоял под волосатым брюхом, когда к нему подошли Лили-Йо и ее спутники. Прежде они прятались за высокой скалой и теперь не могли ждать, спеша покинуть сумеречный край.
Твое существо-рыба рассуждает верно, заметила Лили-Йо. Полезай, Грен! Мы отправимся все вместе и позаботимся о вас.
Не надо бояться ползуна, сказал Харис.
Но Грен не двигался, ничуть не тронутый этими проявлениями заботы. Сама мысль о том, чтобы взобраться на что-то, умеющее летать по воздуху, несла с собой дурноту; Грен еще помнил, чем завершился полет на спине растения-птицы, рухнувшей на Нейтральной Полосе; ему вспомнились путешествия на лодке и на долгоноге, всякий раз ставившие его в условия худшие, чем прежде. Лишь одно-единственное, последнее путешествие, предпринятое им без понуканий сморчка в компании с Собратом Йе, только оно имело исход предпочтительнее, чем в начале пути.
Пока он колебался, сморчок вновь завыл голосом Собрата, побуждая остальных вскарабкаться по заросшей волосами ноге, призывая татуированных женщин поднять его и отнести наверх, что они и проделали с помощью спутников Лили-Йо. Вскоре все они сидели высоко на необъятной спине ползуна, глядя вниз и подзывая к себе Грена. Одна лишь Яттмур оставалась внизу.
Мы едва освободились от людей-толстячков и от сморчка, так зачем же нам опять ввергать себя в зависимостьтеперь от этого огромного создания? пробормотал Грен.
Надо подниматься, Грен. Ползун отнесет нас в теплые леса, подальше от вострошерстов, и заживем там в мире, вместе с Лареном. Ты же знаешь, нам нельзя здесь оставаться.
Грен смотрел на Яттмур и на их большеглазое дитя у нее на руках. Из-за Грена она вынесла столько напастей с тех пор, как Черная Глотка затянула тогда свою неодолимую песнь.
Мы полезем вместе, Яттмур, если только ты сама этого хочешь. Давай я понесу Ларена. И затем, охваченный внезапной злостью, он крикнул сморчку, запрокинув голову:
А ну прекрати свои глупые вопли! Я поднимаюсь!
Он опоздал с этим криком: сморчок успел умолкнуть по своей воле. Когда Грен и Яттмур, задыхаясь, в итоге подтянулись к вершине живого холма, сморчок уже был занятзадумав нечто новое, он руководил действиями Лили-Йо и прочих.
Собрат Йе обратил свои свиные глазки к Грену со словами:
Ты знаешь не хуже всех прочих, настало время мне разделиться надвое, оставить потомство. Поэтому я собираюсь овладеть этим ползуном в точности, как и Собратом.
Позаботься лучше о том, чтобы он сам не овладел тобой, выдохнул Грен.
Стоило ползуну шелохнуться, и он уселся с громким стуком. Но охваченное муками опыления огромное создание настолько утратило чувствительность, что оставалось занято своими делами даже и тогда, когда Лили-Йо при помощи остальных принялась кромсать его плоть ножами, углубляя прореху в эпидермисе.
Вырыв внушительный кратер, они приподняли Собрата Йетак, чтобы его голова свесилась вниз над лункой; хоть он и пытался бороться, слабо извиваясь, сморчок контролировал его настолько, что тот не был способен на что-либо большее. Отвратительно-извилистая коричневая нашлепка сморчка начала двигаться, сползая вниз; половина его упала в дыру, после чеготакже по указанию сморчкалюди прикрыли ее чем-то вроде вырезанной из плоти ползуна пробки. Грену оставалось лишь поражаться, до чего же все они спешили исполнить волю сморчка; сам он, кажется, выработал иммунитет к его приказам.
Яттмур сидела, кормя Ларена. Когда Грен устроился рядом, она ткнула пальцем в направлении темного склона горы. Сверху было прекрасно видно, как понурые темные фигурки вострошерстов отступают, чтобы дождаться дальнейшего развития событий; кое-где пылали факелы, пятнавшие сумрак яркими точками, как бутоны изысканных цветов в меланхоличном, тенистом лесу.
Они не собираются нападать, сказала Яттмур. Быть может, нам стоит спуститься и поискать тайный проход к Щедрой Бухте?
Пейзаж качнулся.
Слишком поздно, ответил Грен. Держись крепче! Мы уже летим. Ты надежно держишь Парена?
Ползун поднялся над горным кряжем. Под ними вспыхнул высокий пик, но они уже летели вдоль него вниз, и камни мелькали, проносясь под ними. Щедрая Бухта придвинулась к ним, разворачиваясь и быстро увеличиваясь.