Останки монашек после исследования, сожгли
Когда мэром Москвы был Юрий Лужков, человек, на которого падает подозрение о подмене останков Шандора Петефи останками монашки Моисеевского монастыря, уже ради денег, больших денег, собрался было доказать, что Юрий Лужков является прямым потомком Юрия Долгорукова. Алексей Тимоненко, доктор исторических наук, написал монографию, в которой доказал, что опальный прокурор России Юрий Скуратов является прямым потомком Малюты Скуратова Но сколько до этого должно еще воды утечь! А тогда, в начале дружбы Владимира Николаевича Дурново и Сергеем Васильевичем Хорошко, много, что с друзьями произошло!
Так, Сергей, вернувшись в свою квартиру, что была на территории филиала институт Сербского, в лесу, узнал, что Валерия, кормящая грудью Танюшу, беременна. Подсчитали, разница между детьми будет год и три месяца А Владимир Николаевич, вернувшись из Львова с триумфом и насмотревшись на студенток-крестьянок, вдруг понял, что ему пора с женой разводиться. Детей у них не было. И вообще, ничего общего не было. Жили они в большом достатке. В огромной, четырехкомнатной квартире в кооперативе «Лебедь», что был построен для врачебной элиты. Как вошел в этот кооператив Володя, еще, не будучи даже кандидатом наук, не известно. Видимо, судьба смотрел вперед. Сейчас он жил в нем по праву. Жена его была тусклым, вялым созданием, работала в районной поликлинике отоларингологом. Володе привез ее из Фрунзе, когда был там в командировке. Она только что окончила медицинский институт и была свежа и привлекательна во всех отношениях. Они прожили обычной советской жизнью десять лет. Она была немка, дочь бывшего гитлеровского офицера, попавшего в плен, и отправленного на работу в Киргизию. К офицеру из Германии приехала его жена, баронесса. У нее были деньги, но в СССР тогда еще за деньги военных преступников не выкупали. Фамилия у них была Деобольт. Голубоглазую девочку, которая родилась у них через девять месяцев после приезда на постоянно жительство в СССР баронессы, назвали Светой. Бывший офицер был пилотом одной из эскадрилий Геринга. Но, в первом же бою был сбит советским асом, и попав плен, направлен в Киргизию. После войны, отсидев положенное, он как-то вошел в доверие к Первому секретарю КПСС города имени Фрунзе, и вскоре получил должность начальника гражданского аэропорта. Баронесса короткое время проработала официанткой в центральном ресторане, и стала его директором. Света окончила и школу, и медицинский институт во Фрунзе. Родители не порывали со своей Родиной ФРГ, где у них был маленький замок под Мюнхеном, в котором жили бабушка и дедушка Светы Деобольт. Володя, женившись на Свете, работая у Авруцкого, сумел побывать с женой в замке 17-го века Деобольт. После объединения Германий, Светлана одинокая советская немка, тут же уехала к старикам вместе с мамой. Папа, как ни странно, остался во Фрунзе, вернее в Бишкеке, только иногда, на Рождество и Новый год уезжал к себе на родину. Живет и сейчас, когда семидесятилетний Сергей Васильевич встретился с девятнадцатилетней Дашей, один, на пенсию, в однокомнатной советской квартире в Бишкеке. Помощь от родных не принимает, и возвращаться на Родину не собирается.
Развод Владимира Николаевича и беременность жены Сергея изменили их планы. Они остались дома. Но, каждую субботу Володя приезжал к Сергею и они или уходили на два дня в лес, где Сергей построил настоящий шалаш, с камином, в котором можно жить и при -30 зимой. Или уезжали в Москву Но, неожиданно
«Володя! Я срочно улетаю к себе на Родину. Можешь полететь со мной. Мы, ведь так давно об этом мечтали»
«Конечно, старина, правда у меня только что появилась новая пассия студентка третьего курса Это, считай, моя гражданская жена Я как раз собирался вас познакомить. Правда тянул со встречей, ибо Катя, так ее зовут, знает всего Есенина наизусть Что с ней будет, если она его увидит? Шучу, конечно в известной степени Мы берем ее с собой?»
«Какой разговор собирайтесь. Вылетаем послезавтра. Билеты я беру. Денек погостим у меня в шалаше, и в путь Да не дыши ты так громко! Мне тоже есть, кого взять В крайнем случае поменяемся. Гарантирую, ты будешь доволен Захочешь, возьмем и Сашу, она медицинская сестра, но 18 ей уже исполнилось. Только что»
Володя решил не спрашивать по телефону, почему так срочно нужно лететь в Спиридоновку? Наверняка, что-то серьезное! Сергей человек чрезвычайно деловой, просто так к родной маме-сестре не поедет Если бы было что-то с ней, у него был бы совсем другой тон, да и он сразу бы сказал об этом Володе!»
«Володя! А что ты не пошел вслед за Катей? Теперь пеняй на себя Только я попытался закрыть дверь в туалет, как Катя проскользнула вслед за мной. Хорошо, что рядом не было стюардессы!..»
«Да Катя сказала мне, что пойдет с тобой, чтобы вместе посикать! Это неизбежно! Ты же психолог. Что не понятно? С первой встречи она пожирала тебя глазами и готова была наброситься, прямо в зале аэропорта!» «Бери Сашу, сходите вместе посикайте!»
«Что-то пока не хочется Интересно, что вы там с Катей делали?»
«Ну вот, в деталях,..» начал Сергей и, обернувшись к Кате, которая сидела от него через Володю, сказал ей, чтобы ложилась головой к Володе на колени и поправляла его, если он что-то скажет не так, как было. Катя, смеясь, положила голову к Володе на колени и незаметно стала расстегивать молнию на его джинсах, расстегнув, просунула руку к нему в трусы и взяла его член в ладонь, нежно лаская головку. Володя и глазом не моргнул, был весь во внимании, предвкушая, что расскажет Сережа. Лайнер пролетал над Байкалом.
«Только я начал мочиться, как Катя, ловко сдернув с меня штаны и трусы, начала целовать, лизать мою задницу, и, что я не люблю, просовывать свой язык ко мне в анус..», Сергей стал красный, как ошпаренный в кипятке рак! Но не от того, что говорил Сергей, а от того, что Катя уже сосала его член, тихо причмокивая! Видя, что он кончает, она ловко закрыла плотно его рот ладонью!
«Да ну вас, кролики! буркнул Сережа, после трех подряд оргазмов в туалете, секс его только раздражал, даже такой искусный! я лучше посплю!»
Саша, видя такой расклад, загрустила: она осталась без сладкого!..
«Ну, вот и сынок твой Люба на тропе появился! Да и не один, а с оравой У тебя стол на сколько персон накрыт?» это Всеволод Петрович, вышедший за ворота встречать Сережу, прокричал Любе, которая, как соляной столп, каких много Приаралье, огромных, каменных, в два обхвата, возвышалась, стоя на ступени террасы! Из дома выбежала юная особа и встала рядом с Любой. Это была весьма милая девушка, лет двадцати, стройная, длинноногая, русая, с распущенными ниже плеч, густыми, слегка вьющимися русыми волосами и огромными карими глазами. Тоже Люба, племянница Всеволода Петровича, студентка Хабаровского Государственного медицинского института. Комсомолка, спортсменка, отличница Принарядилась, и высокую белую грудь слегка обнажила, расстегнув для этого лишнюю пуговицу на сарафане При виде столичных красоток, глаза ее сразу потускнели! Она ждала Сергея, влюбленная в него по макушку, со слов Всеволода Петровича и благодаря фотокарточкам, которые большая Люба показала ей, из семейного альбома
И Сережа первой увидел «младшую Эдду». Не зная, что она тоже Люба, почему-то так ее сразу окрестил. Баба Люба давно для него стала символом «старшей Эдды»! Он бросил спортивные сумки, буркнув попутчикам, чтобы подобрали, и побежал. Пробегая мимо Всеволода Петровича, ловко обнял его за плечи, повернул к воротам, и рванул дальше. Словно не видя, пробежал мимо «соляного столба» не сказав ни слова, и одним прыжком оказался рядом с «младшей Эддой». Схватил ее мощными руками и рывком поднял на головой, как малого ребенка! Подержал немного, смотря на нее и улыбаясь и, медленно «проволакивая» по своему телу, стал опускать на террасу. Люба смотрела на него, зачарованная и заколдованная. Так они и стояли, плотно прижавшись друг к другу, и смотря друг другу в глаза. И долго стояли, ничего вокруг не замечая. А вокруг них уже стояли смущенные Всеволод Петрович, Володя, Катя, Саша и баба Люба, чуть в стороне, возвышаясь над всей оравой, руки в боки!..
«Удивительно то, что собаки обходили стороной плантацию. Жень-шень, ведь, над землей не пахнет. Его запах тончайший аромат, идет от корня», рассказывал Всеволод Петрович. И, продолжил, наливая в бокалы гостям «грушевку» вино, которое готовила баба Люба из «дуль» огромных, мягких и сочных груш, которые растут только на Дальнем Востоке. Бывают с головку грудного ребенка. Сок баба Люба выжимала из дуль, через несколько слоев марли, руками. Чистый сок, даже без сахара, держала в трехведерной стеклянной бутыли из темного стекла, плотно заткнутой пробкой. В пробку была ввинчена медная трубка, свободный конец которой опускался в трехлитровую банку с водой. Бутыль держалась в подполе, глубоком и с ровной температурой, не больше +12 градусов, год, не меньше
«Я позвонил своему давнишнему другу, познакомились на фронте, Коле Фруентову, да Любка его знает, он профессор, заведующий кафедрой фармакологии в ХГМИ»
«Кто в Хабаровске и во всем нашем Крае не знает, человека, который смеется!» подтвердила слова дяди, Люба.
«Почему так, как у Гюго?»
«Получил пулю в лицо от фашиста, нерв поврежден, вот лицо и парализовано только вечная улыбка, даже когда спит. Но, говорит четко»
«И громко, особенно, когда ставит на экзаменах студенту двойку, какой ты врач, коль рецепты выписывать не умеешь? Студент готов разрыдаться, а профессор смеется И когда ставит пятерку, и говорит, ты молодец, будешь хорошим врачом, но при этом тоже смеется Какого?..»
«Ну, так вот, друзья и коллеги! Ждем звонка или телеграмму от Коли Фруентова! Обещал бросить все и прилететь к нам!»
«Ура!» воскликнула Люба-младшая.
«А что это ты так возрадовалась?» спросил ее Всеволод Петрович.
«Как не радоваться, весело ответила Люба, за одним столом с таким великим человеком сидеть буду»
«Да, ладно, ехидно сказал Володя. Небось еще государственные экзамены ему придется сдавать и после третьего, выпускного, и после шестого курсов»
«А, почему третий курс называется выпускным?» поинтересовался Всеволод Петрович.
«Да потому, что после третьего курса студент не только вплотную приступает к изучению медицинской профессии, но и практика у него начинается врачебная. Если до третьего курса Люба, к примеру, прошла практику санитарки, медицинской сестры, то после третьего четвертого курса она будет уже практиковаться как врач, по всем врачебным дисциплинам: начиная с общей терапии, и кончая психиатрией»
«А, ты, Володя, какой специальности будешь?»
«Я психо-фармаколог»
«То-то я не могу представить тебя ни с фонендоскопом, ни со скальпелем»
«Ну, это Вы зря, Всеволод Петрович психо-фармаколог должен быть и хорошим терапевтом, и хорошим хирургом, и, вообще, врачом самого широко профиля! Только поэтому он может разрабатывать лекарственные препараты, и препараты для профилактики самых различных заболеваний! Володя недавно доказал, что он не просто хороший врач, он гений!..»
«Да ну? недоверчиво воскликнул Всеволод Петрович, пристально глядя на Володю, который при словах Сережи слегка порозовел, и что он такого гениального изобрел для медицины?»
«Уникальнейшие советские препараты для профилактики и лечения многих нервных расстройств и заболеваний, и очень необходимых в комплексном лечение прежде всего сердечных болезней»
«А как называются эти лекарства? Куплю на всякий случай, а Володя даст мне на их коробочках автографы»
«Феназепам и пиразидол А, что касается его автографа, то каждый, кто открывает коробочку этих лекарств, получает Володин автограф инструкции к ним написаны и подписаны Володей!»
«А как твоя фамилия, друг мой?» уже без всякого ехидства, а скорее даже с каким-то не свойственным характеру великого тигролова, подобострастием, сказал Сысоев. «Дурного не от слова дурак, а»
«Не продолжай! Хорошая и знаменитая русская фамилия Я знаю историка, литератора и актрису Мариинки 18-го века, Дурново» внезапно повисла пауза. Все не только замолчали, а словно оцепенели: кто с бокалом «грушевки» у губ, кто с вилкой соленых грибов Потом все зашевелились, поворачиваясь к Володе Все, кроме Любы. Она не отрывала глаз все время от Сергея
«Сегодня все женщины твои», шепнул на ухо Володе Сергей.
«И обе Любы»
«Баба Люба возможно, тоже внимательно слушала, что я о тебе говорил А, вот Любонька прости, не отдам!»
«Да она и сама не клюнула твои басенки, не открывает взгляд от тебя!»
«А ты знаешь, друг, я, кажется, первый раз влюбился Никогда не чувствовал то, что ощущаю, просто думая о ней! Я чувствую ее запах! Запах моей женщины»
«Хватит шептаться, доктора, повелительно рявкнула баба Люба, вы же не одни за столом»
«Извините, товарищи» в один голос сказали Володя и Сережа. Это получилось так справно, что в миг все за столом вновь стали единой семьей, любящих и искренне уважающих друг друга, ее членов!..
«Люба, у тебя паспорт есть?» рано утром, садясь за стол завтракать, спросил Сергей Любу.
«Конечно! Мне скоро 20!»
«Ты, что жениться на ней собрался? Ехидно спросила Саша и правой рукой, как бы невзначай, слегка снизу приподняла свою пышную грудь, а как же я?»
«Я мужчина женатый! И моя красавица-жена, скоро родит мне второго ребенка!» имитируя что-то вроде гордости (не понятно, по какой причине то ли, что он женатый и верный своей жене мужчина, то ли, что его любимая жена скоро родит ему второго ребенка), ответил Сергей. При этом он не спускал глаз с Любы и подмигивал ей. А та радостно улыбалась, показывая ровный ряд красивых зубов-жемчужин. «Это хорошо, это по-нашенски! сказала Саша. Значит, я еду с вами!» «Нет, родная, в мой ВАЗ 41 году. ты уже не поместишься! Профессор Фруентов предупредил, что он везет какой-то большой груз Как бы не пришлось еще Любу на коленях назад везти»
«Я согласна на коленях» начала было Люба, а Саша ее перебила:
«Это видно и туда тоже!»
«Возможно, и во Владивосток придется Любе сидеть на моих коленях Сиденья то давно одни железки остались!»
«У нее задница и на железках выдержит, не то, что моя, модельная! буркнула Саша, и добавила, а зачем вам во Владивосток ехать? Это, ведь, почти 100 км. от аэропорта в сторону?»
«Надо кое-что купить для профессора Вряд ли ему наши грушевка, сливянка, ранетка понравятся!»
«А, когда прилетает профессор?» не унималась Саша. Через три дня»
«Через три дня, а ты собираешься ехать сегодня, да еще Любке велишь паспорт прихватить Ясненько!»
«Ну, коль, ясненько, что спрашиваешь?.. Вас с Катей во Владивосток отвезет Володя Мы с месяц здесь погостим, если еще у профессора не будет каких-нибудь для нас заданий Такой занятый человек и бросает все, летит сюда»
«А что не понятного, сказал Всеволод Петрович, я четверть века брожу здесь, каждый кустик мне знаком, каждое дерево»
«Каждая болотная кочка» прервала его Саша, переключившись с Сергея, оскорбившего ее глубокие чувства, и перенесла свою досаду на Всеволода Петровича
«Да, Сашенька, ты права, словно не замечая тона, каким сказала Саша о болотной кочке, и того, как бестактно она перебила его, далеко не молодого человека, да еще легенду ДВ, ответил ей Всеволод Петрович. И добавил: «Я знаю каждую болотную кочку и, это далеко не все, что мне в южной тайге ДВ, знакомо, и с чем я породнился!»
Саша, поняла, что нагрубила Всеволоду Петровичу, и очень мягко, заинтересованно, спросила его:
«А плантации женьшеня, такие, как у бабы Любы, находили?»
«Не то, что плантации, больше двух-трех растений рядом не находил У Любы их, думаю сотня, если не две!.. Я за всю свою жизнь всего 15 корешков выкопал!..»
«А сколько съе..», «съели», хотела спросить Саша и прикусила язык, почувствовав, что опять сморозить и проявит бестактность по отношению знаменитого краеведа, да еще друга семьи «своего парня», как она все еще называла Сергея в своем тускнеющем о нем воображении
«И корешки сушеного женьшеня ел, и вытяжку из них пил, и чай женьшенем заваривал И все это и ты, Сашенька, попробуешь, как устроим застолье в честь моего дорого фронтового друга!»