Фантастические создания - Фрэнк Ричард Стоктон 9 стр.

 Кроукоростл,  сказал охваченный пламенем Джеки Ньюхаус.  Признайся, как долго ты ешь Феникса?

 Больше десяти тысяч лет,  сказал Зебедия.  Тысячей больше, тысячей меньше. Это не трудно, если наловчиться; наловчиться  вот в чем загвоздка. Но этот Феникс  лучший из всех, что я готовил. Или вернее сказать, что сегодня я удачнее всего приготовил этого Феникса?

 Годы!  воскликнула Вирджиния Бут.  Они из тебя выгорают!

 Такое бывает,  согласился Зебедия.  Но прежде чем приступить к трапезе, надо привыкнуть к жару. Иначе запросто сгоришь.

 Почему я этого не помнил?  спросил Огастес ДваПера Маккой сквозь обступившее его пламя.  Почему я не помнил, как ушел мой отец, а прежде его отец, как они все уходили в Гелиополис есть Феникса. Почему я вспомнил об этом только сейчас?

 Потому что сейчас твои годы сгорают,  сказал профессор Мандалай. Он захлопнул книгу в кожаном переплете, едва вспыхнула страница. Обрез книги обуглился, но все остальное не пострадало.  Когда годы сгорают, возвращается похороненная в них память.  В дрожи горящего воздуха профессор выглядел намного плотнее и улыбался. Раньше никому не доводилось видеть улыбки профессора Мандалая.

 Мы сгорим без остатка?  спросила раскаленная Вирджиния.  Или выгорим обратно в детство, обратно в духов и ангелов, и начнем все сначала? Хотя это не важно. О, Корости, как это прекрасно!

 Пожалуй,  сказал Джеки Ньюхаус из-за стены огня,  в соус стоило бы добавить чуть больше уксуса. Мне представляется, такое мясо заслуживало чего-то покрепче.  И он исчез, и от него остался лишь его образ.

 Chacun à son goût,  заметил Зебедия Т. Кроукоростл, что в переводе означает «на вкус и цвет», облизнул пальцы и покачал головой.  Лучше не бывает,  сказал он с невероятным удовлетворением.

 Прощай, Корости,  прошептала Вирджиния. Она протянула добела раскаленную руку сквозь пламя и на секунду  ну, может, на две  крепко сжала его смуглую ладонь.

А потом на заднем дворе кахвы (она же кофейня) Мустафы Строхайма в Гелиополисе (который некогда был городом Солнца, а теперь стал пригородом Каира) не осталось ничего, кроме белого пепла, что взметнулся на мягком ветерке и осел, точно снег или сахарная пудра; и никого не осталось, кроме молодого парня с черными как смоль волосами и ровными белыми зубами, в фартуке с надписью ПОЦЕЛУЙ ПОВАРА.

В груде пепла, засыпавшего глиняные кирпичи, шевельнулась маленькая пурпурно-золотая птичка  словно проснулась впервые в жизни. Она пискнула и уставилась прямо на Солнце, как дитя на своего родителя. Расправила тонкие крылышки, словно просушивая, а затем, подготовившись, взмыла к небу, к Солнцу, и никто не следил за ее полетом, кроме юноши во дворе.

У ног его, под пеплом, что недавно было деревянным столом, лежали два длинных золотых пера. Он поднял перья, стряхнул пепел и почтительно уложил их в карман куртки. Потом снял передник и ушел своей дорогой.

Холлиберри ДваПера Маккой  взрослая женщина, мать семейства. Ее некогда черные волосы теперь прошиты серебром, а из пучка на затылке торчат два золотых пера. Сразу бросается в глаза, что когда-то перья смотрелись очень эффектно, но с тех пор минуло много лет. Холлиберри  президент Эпикурейского клуба, компашки бедовой и небедной; давным-давно унаследовала эту должность от отца. Я слышал, эпикурейцы вновь зароптали. Говорят, что уже перепробовали все на свете.

Диана Уинн ДжонсТирский мудрецПер. М. Тогобецкой

* * *

В мире под названием тир Небеса были организованы очень хорошо, практически идеально.

Каждый бог и богиня абсолютно точно знали свои обязанности, место в ряду других богов, свой характер, правильные молитвы, подходящее время для дел. Это относилось ко всем: и к Великому Зонду, Королю среди богов, и к любому из его подданных  среднему богу, младшему богу и божественным сущностям, вплоть до самых имматериальных нимф. Даже жившие в реках невидимые драконы не заходили за свои невидимые границы. Вселенная работала как часы.

Человечество не отличалось такой точностью и постоянством, но боги всегда были поблизости, чтобы направить людей на путь истинный. Так продолжалось веками.

Поэтому, когда посреди ежегодного Водного фестиваля, на котором имели право присутствовать только водные божества, Великий Зонд поднял глаза и увидел Империона, бога солнца, мчащегося к нему через весь зал, ему показалось, что мир рушится.

 Убирайся немедленно!  закричал Зонд с возмущением и негодованием.

Но Империон пронесся по залу под свист и пар собравшихся водных божеств и прибыл на волне жара и горячей воды к основанию высокого трона Зонда.

 Отец!  воскликнул Империон, и в голосе его звучало отчаяние и тревога.

Высшие боги, к которым относился Империон, имели право называть Зонда Отцом. Зонд не мог вспомнить, приходился ли отцом Империону на самом деле,  вопрос происхождения богов, в отличие от их сегодняшнего упорядоченного существования, был довольно туманным.

Но что Зонд знал точно  так это то, что Империон нарушил все правила. Неважно, сын он ему или не сын.

 Пади ниц,  сурово велел Зонд.

Этот приказ Империон тоже проигнорировал.

Впрочем, исполнить сие ему было бы затруднительно, поскольку пол на Небесах уже был залит водой и над ним вился парок.

Империон не сводил с Зонда пылающего взора:

 Отец! Родился Мудрец-Разрушитель!

Зонд, окутанный клубами горячего пара, вздрогнул и попытался сохранить невозмутимость.

 Сказано,  произнес он,  что родится Мудрец, который будет подвергать сомнению все. Его вопросы разрушат совершенный порядок на Небесах и внесут путаницу в жизнь всех богов. Также сказано  Зонд вдруг понял, что Империон и его заставил нарушить правила. По протоколу сейчас нужно было бы вызвать бога пророчеств, чтобы тот проконсультировался с Книгой Небес. Но ведь Империон и был богом пророчеств  это являлось одной из его точно прописанных обязанностей!

Зонд набросился на Империона:

 С какой стати ты приходишь сюда и рассказываешь все это мне?! Ты же бог пророчеств! Пойди и посмотри в Книге Небес.

 Я уже посмотрел, Отец,  ответил Империон.  Я обнаружил, что предсказал приход Мудреца-Разрушителя, когда боги только появились. Там сказано, что Мудрец родится и что я об этом не узнаю.

 Тогда,  логично возразил Зонд,  как же можешь ты мне говорить, что он родился?

 Сам факт того,  сказал Империон,  что я смог прийти сюда и прервать Водный фестиваль, доказывает рождение Мудреца. Совершенно очевидно, что Разрушение уже началось.

По толпе водных богов пробежала волна ужаса. Они собрались в глубине зала, как можно дальше от Империона, но они все слышали. Зонд попытался собраться с мыслями. Залы на Небесах были наполнены паром, возникшим в результате появления Империона, и пеной страха, которая исходила от испуганных водных богов,  Зонд впервые за все прожитые им тысячелетия видел Небеса в состоянии, настолько близком к хаосу. Если и дальше так пойдет  Мудрецу даже не потребуется задавать вопросов.

 Оставьте нас,  велел Зонд водным божествам.  Явления, которые не подвластны даже моему контролю, прервали этот фестиваль. Позже вас уведомят о принятом мной решении.

К ужасу Зонда, водные боги не спешили расходиться  еще один признак Разрушения.

 Обещаю,  пришлось добавить ему.

Водные божества неохотно покинули зал, уносясь на волнах. Все, кроме одного.

Это был Окк, бог всех океанов. По статусу Окк был равен Империону, и жар его не пугал. Он не двинулся с места.

Зонду это не понравилось.

Окк всегда казался Зонду наименее дисциплинированным из богов. Он не знал своего места. Он был такой же беспокойный и непредсказуемый, как человечество.

Но что мог поделать Зонд с уже начавшимся Разрушением?

 Мы даем тебе право остаться,  милостиво кивнул он Окку и обратился Империону:  Ну а как ты узнал, что Мудрец родился?

 Я консультировался с Книгой Небес по другому вопросу,  ответил Империон,  и открылась страница с моим пророчеством относительно Мудреца-Разрушителя. Так как было предсказано, что я не узнаю дату и час рождения Мудреца, я понял, что он уже родился, иначе я бы не узнал. Впрочем, это самая туманная часть пророчества, остальное заслуживает высших похвал. Через двенадцать лет Мудрец начнет подвергать сомнению и критиковать Небеса. Как нам его остановить?

 Я не знаю, что мы можем сделать,  сказал Зонд с безысходностью.  Пророчество есть пророчество.

 Но мы должны сделать что-нибудь!  воспылал Империон.  Я настаиваю! Я люблю и ценю порядок даже больше, чем ты. Подумай, что случится, если солнце вдруг не встанет с утра или не сядет вечером! Для меня это все значит больше, чем для любого другого. Я хочу, чтобы Мудреца-Разрушителя нашли и убили прежде, чем он сможет задавать вопросы.

Зонд был потрясен:

 Я не могу этого сделать! Если в пророчестве сказано, что Мудрец будет задавать вопросы,  значит, он должен их задавать!

Окк приблизился.

 В каждом пророчестве есть лазейка,  негромко сказал он.

 Разумеется,  огрызнулся Империон,  и я вижу лазейку не хуже тебя. Я пользуюсь преимуществом беспорядка, устроенного рождением Мудреца, чтобы попросить Великого Зонда убить его и тем самым ниспровергнуть пророчество. Так будет восстановлен порядок.

 Я не имел в виду кровопролития,  сказал Окк.

Два бога уставились друг на друга.

Пар от Окка окутывал Империона и возвращался дождем назад к Окку, размеренно, как дыхание.

 А что же ты тогда имел в виду?  осведомился Империон.

 Пророчество,  объяснил Окк,  не говорит, в каком именно из миров Мудрец будет задавать вопросы. Есть множество других миров помимо Тира. Человечество называет их параллельными мирами, имея в виду, что любое историческое событие имеет несколько вариантов развития. В каждом параллельном мире есть свои Небеса. И среди сотен параллельных миров обязательно должен быть такой мир, в котором боги не настолько организованны, как мы здесь. Отправьте Мудреца в этот мир. И пусть он задает свои предопределенные вопросы там  без всякого ущерба для нас.

 Хорошая идея,  с облегчением хлопнул в ладоши Зонд, что вызвало волну беспокойства по всему Тиру.  Империон, ты согласен?

 Да,  сказал Империон, пылая от облегчения. И, сбросив груз ответственности со своих плеч, стал пророчествовать:  Но я должен вас предупредить, что, когда вмешиваешься в ход судьбы, происходят странные вещи.

 Странные вещи я еще могу допустить, но только не хаос!  заявил Зонд.

Он снова пригласил водных богов и с ними  всех остальных богов Тира.

Он сказал им, что ребенок, которому суждено принести Разрушение, уже родился, и приказал каждому из них отправиться на край земли в поисках этого ребенка. (Выражение «край земли» было, разумеется, фигурой речи  Зонд не верил, что Тир плоский. Но это выражение не менялось веками, как и все остальное на Небесах, и значило «посмотрите везде».)

Все Небеса устремились на поиски  вверху и внизу, внутри и снаружи.

Нимфы и лесные духи обыскивали горы, пещеры и леса.

Боги домашнего очага заглядывали в колыбели.

Водные боги осматривали пляжи, берега и заливы.

Богиня любви углубилась в свой архив, чтобы найти возможных родителей Мудреца.

Невидимые драконы проверяли баржи и плавучие дома.

Поскольку в Тире был свой бог для всего сущего  ничто не было упущено или оставлено без внимания.

Империон искал яростнее всех, освещая каждый укромный уголок, каждую щелку на своей стороне мира. И он убедил Лунную богиню делать то же самое на ее половине.

Но Мудреца так никто и не нашел.

Была одна или две ложные тревоги  например, когда богиня домашнего очага сообщила о ребенке, который плакал не переставая. Этот ребенок, сказала она, довел ее до белого каления, и если это не было Разрушение, то ей хотелось бы знать, что это было. Поступило несколько сообщений о детях, родившихся с зубами, шестью пальцами или другими подобными странностями. Но каждый раз Зонду удавалось доказать, что ребенок не имеет отношения к Разрушению.

Через месяц стало очевидно, что маленького Мудреца найти не удастся.

Империон был в отчаянии, потому что для него  и он не лукавил, когда говорил об этом Зонду!  порядок действительно значил больше, чем для любого другого бога. Он пребывал в такой тревоге, что солнце чуть не начало остывать. В конце концов богиня любви предложила ему уехать и расслабиться со смертной женщиной, пока он сам не стал причиной Разрушения.

Империон понимал, что она права, и отправился навестить человеческую женщину, которую любил несколько лет. Любить смертных у богов было делом обыденным и привычным. Некоторые посещали своих возлюбленных, принимая необычные обличья и формы, а у некоторых было сразу несколько возлюбленных.

Но Империон был искренним и верным  он посещал Нестару только в обличье молодого красивого мужчины и любил ее преданно. Три года назад она родила ему сына, которого Империон любил почти так же сильно, как Нестару. До рождения Мудреца Империон даже пытался слегка изменить законы Небес таким образом, чтобы его сын тоже считался богом.

Мальчика звали Таспер.

Сойдя на землю, Империон увидел Таспера, который играл в песке у дома Нестары,  чудесный ребенок, светловолосый и голубоглазый. Нестара всерьез беспокоилась, что он до сих пор не говорит, но Империон относился к этому спокойно.

Он опустился на землю рядом с сыном:

 Здравствуй, Таспер. Что это ты так увлеченно копаешь?

Вместо ответа Таспер поднял свою золотистую головку и закричал:

 Мам! Почему, когда приходит папа, вокруг становится так светло?

Вся радость Империона моментально испарилась.

Конечно, никто не задает вопросов, не научившись толком говорить!

Но неужели жизнь столь жестока, что именно его, Империона, сын окажется тем самым Мудрецом?!

 А почему не должно быть светло, сынок? Что в этом особенного?  спросил Империон, защищаясь и не желая признавать очевидного.

Таспер хмуро посмотрел на него:

 Я хочу знать почему!

 Возможно потому, что ты рад меня видеть,  предположил Империон.

 Я не рад,  сказал Таспер. Его нижняя губа задрожала, большие голубые глаза наполнились слезами.  Почему становится светло? Я хочу знать! Мам! Я не рад!

Нестара выбежала из дому, даже не улыбнувшись Империону.

 Таспер, любовь моя, что случилось?!

 Я хочу знать!  хныкал Таспер.

 Что ты хочешь знать на этот раз? Никогда не встречала столь любознательного ребенка,  гордо сказала Нестара Империону, беря Таспера на руки.  Вот почему он так долго учился говорить! Он не хотел говорить, пока не научится задавать вопросы. И если не дать ему точный ответ  он будет плакать часами.

 И когда он начал задавать вопросы?  напряженно спросил Империон.

 Около месяца назад,  ответила Нестара.

Эта новость окончательно сразила Империона, но он постарался скрыть свои эмоции.

Было совершенно очевидно, что Таспер и есть Мудрец-Разрушитель, а значит, придется отправить его в другой мир.

Империон улыбнулся и обратился к Нестаре:

 Любовь моя, у меня для тебя отличные новости. Таспера согласились признать богом. Он будет виночерпием у самого Великого Зонда.

 Ох, только не сейчас!  расплакалась Нестара.  Он еще такой маленький!

Она привела Империону множество очень убедительных аргументов в пользу того, что надо бы подождать, но в результате позволила ему забрать Таспера, ведь лучшего будущего для ребенка и придумать было нельзя. Нестара снабдила Империона подробными инструкциями о том, что́ мальчик ест и когда ложится спать. Империон поцеловал ее на прощание с тяжелым сердцем. Он не был богом обмана и знал, что не посмеет встретиться с ней вновь, опасаясь случайно проговориться.

С Таспером на руках Империон поднялся в средние слои под Небесами в поисках другого мира.