А ей было страшно.
По пути она зашла в свой сектор и, стараясь не торопиться и не думать ежесекундно о смертельном залпе от любой из противоборствующих сторон, приняла душ. Выходя, тронула гитару, словно прощаласьта лежала в одном из кресел, лаково блестя фигуристыми боками.
Когда Татьяна вернулась в смотровую, корабли сатианетов подошли ближе, разгруппировавшись для атаки. Гоки ответили, образовав черный таран, флагманом Кор-Харра нацеленный на флагман сатианетовтупорылый, с виду неповоротливый крейсер тяжелого класса, чьи бока были украшены огромными рисунками чьей-то устрашающей морды.
Ну, наконец-то! заворчал Лу-Тан. Вы пропустите зрелище! Как вы, земляне, говорите? Начало конца?
Татьяна Викторовна покосилась на него и выставила на столик между их креслами брикет с крочерсами, термос с чаем, пару бутербродов, стакан плазмы и синтезированное из низкокалорийных белков «свиное» уходля Бима. Пока она устраивалась с комфортом в своем кресле, ухо исчезло, и из-за Лу-Тановой козетки послышалось довольное чавканье.
Скоро начнется? тоном заправского посетителя премьер поинтересовалась она.
Она боялась, как никогда в жизни.
Они ждут, пожал плечами Лу-Тан, принимаясь за «чипсы», кто будет первым. Пауза призвана подстегнуть ненависть, обострить чувства. И неожиданно добавилКак мне надоела эта глупость!
А я боюсь! тихо призналась Татьяна. Рука, держащая стакан с плазмой, неожиданно задрожала, едва не расплескав напиток. Она поставила стакан обратно.
Противники начали сближение. Выпустили истребителей. С сердитым воем, птицы смерти устремились друг к другу. Черныек оранжевым, правыек левым. Огненные трассы первых энергетических залпов расчертили тело пустоты.
Лу-Тан взял Татьяну Викторовну за руку. Его пальцы были сильными и теплыми, и в это полное ужаса мгновенье ей на чуть-чуть стало легче.
Боевые орудия были давно развернуты друг к другу. Замерцали силовые поля. Первыми не выдержали гоки. Их было меньше. С отчаянием загнанных в угол их корабли бросились вперед.
Истребители самозабвенно гонялись друг за другом. Цена гонкивзять прицел или самому раскрыться красно-желтым цветком взрыва. Наполнившееся ими пространство скоро напомнило Татьяне буйно расцветшую бархатцами клумбу на могиле
Они же гибнут там! воскликнула она. А мы ничем не можем помочь! Никому из них!
Смерть в космосе была безмолвной, красочной и такой обыденной, словно обреталась в этом квадрате всегда, собирала жертвы, наслаждалась разрушением.
Как помочь тому, кому помощь не нужна? в усы спросил Лу-Тан.
Яркие точки взрывов в его черных крупных зрачках казались празднично расцветшим салютом.
Бим! почти крикнула Татьяна.
Пес незамедлительно явился. Свиное ухо скрасило ему минуты, которые вполне могли стать последними для них всех. Татьяна втащила на колени сытое теплое тело и, снова вцепившись в пальцы старого доктора, закрыла глазаприготовилась ждать конца.
Бесноватые истребители проложили огненные дорожки к Лазарету. Петляя, завертелись вокруг, используя его, как прикрытие друг от друга. Новый вой сирены сообщил о том, что Э перешел на режим защиты. Видимость в смотровой на мгновение ухудшиласьсиловое поле обволокло станцию защитным кокономи вовремя. Короткое пламя от взорвавшегося корабля облизало пространство в опасной близости. Однако останки корабля были аннигилированы полем и станцию не повредили.
Орудийные жерла крейсеров начали наливаться светом. Противники готовились пустить в ход «тяжелую артиллерию».
Лу-Тан задумчиво смотрел на развернувшееся страшное действо. Он его не видел. Время все настойчивей звало его в путь, шептало перебоями обоих сердец о неизбежном. Лишь тепло человеческой руки, с такой нежной и тонкой кожей, оставалось ниточкой, что еще удерживала его здесь и сейчас.
Будь проклята война! прошептала Татьяна.
Она зажмурилась изо всех сил, чтобы не заплакать и не замечать равнодушие погибели, окружившей станцию со всех сторон.
Но от ее шепота Лу-Тан словно очнулся.
Мы не сможем помочь, вы правы, Танни! неожиданно сказал он и отпустил ее руку. А вот они
Татьяна открыла глаза.
Сквозь желтые и оранжевые прорехи в ткани Вселенной сыпались большие и малые корабли. Здесь были и серые прямоугольники юмбаи, и веселые, разноцветными огнями расцвеченные по контуру, боевые тарелки проангелов, и совершенно незнакомые ей конструкции, и даже два огромных, сотовидных тяжелых крейсера Роя. Возглавлял флот незнакомый Татьяне крейсер экстра-классагигантский даже по сравнению с желтыми кораблями Роя, он казался неравномерно составленным из грубых каменных блоков. Из похожих, только в тысячи раз меньших, строились египетские и южноамериканские пирамиды.
В мгновение ока враждующих развели в стороны и взяли в прицел десятки кораблей. Ремонтные роботы наводнили пространство, расчищая обломки, отыскивая живых, аннигилируя павших: похороны в этой войне были такими же короткими, быстрыми и обыденными, как и смерть.
Сигнал вызова звонко прокатился по станции. Лу-Тан вывел экран связи в смотровую.
Взволнованный Ларрил топорщил крылья. Из-за его спины выглядывали незнакомые лица.
Доктор! вскричал он. Танни! С вами все в порядке? Станция не повреждена?
Его словно отнесло порывом ветра. На экране не поместилось огромное, грубо слепленное лицо. Э исправил ситуацию, увеличив обзор в ширину и высоту.
На Татьяну Викторовну смотрел идол с острова Пасхи.
Незнакомец хлопнул огромными ладонями, похожими на ковши экскаватора.
Чистой воды, уважаемый Лу-Тан! прогрохотал низкий голос.
Такому голосу следовало подчиняться мгновенно и беспрекословно.
Идол перевел тяжелый взгляд на Татьяну. С мгновенье, нахмурившись, размышлял, затем слегка наклонил лобастую голову и продолжил речь:
Приветствую, человек! Я БагДэАн из Системы Вегикат о`кара Малого звездного флота Ассоциации! Станция получила повреждения?
Нет, с нами и со станцией все в порядке. Спасибо за заботу! отозвался Лу-Тан.
Была причина для осады гоков БагДэАн не спрашивал. Утверждал.
Была. Командор Тсалит.
Остальные?
Мертвы. Корабль пришлось уничтожить.
Понимаю. Вы надеялись скрыть инцидент от гоков. Мы сейчас прибудем к вам. И с нами представители сатианетов. В каком состоянии ваш пациент?
Он может передвигаться. Но я предпочел бы
Они заберут его на флагман! безапелляционно перебил его кат о`кара. После чего все участники будут отконвоированы в сектор Дох. Ждите.
И отключился.
Татьяна изумленно смотрела в пустой экран. Идолов с острова Пасхи она видела по телевизору. Хамов с острова Пасхи видеть еще не приходилось.
Надо разбудить Тсалита! ее привел в себя голос Лу-Тана. Займитесь, Танни. Я буду следом.
Она ушла, кликнув собаку.
Лу-Тан снова смотрел на звезды. Суету чужих кораблей, роботов-ремонтников и мусорщиков он не замечал. Звезды притягивали, звезды манили. Звезды были вратами, черненые стены космоса ковчегом, а стук обоих сердецколоколом, чей голос, затихая, разливался по пустому причалу.
* * *
Сложив передние ласты на обширном пузе и прищурившись на двери шлюза, Лу-Тан ждал гостей. Татьяна стояла рядом, ощущая себя то ли студенткой на экзамене, то ли метрдотелем дорогого отеля. Шипение за дверями указывало на то, что гости миновали второй шлюз.
За их спинами нетерпеливо переминался с ноги на ногу командор Тсалит. Однако едва створки двинулись в стороны, он замер в неподвижности, прижав левую руку к груди и высоко задрав подбородок.
Несколько уменьшенных, но тоже вполне впечатляющих копий БагДэАна заняли коридор у шлюза, и сразу стало тесно, словно в малогабаритной кухне. Тяжелые шагии вошел кат о`кара. Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку. Зеленые глаза, напомнившие Татьяне дендритовый малахит, цепко обежали пространство. Ушастая голова вертелась на массивных плечах быстро и с любопытством. Следом за ним следовали двоевысокий сатианет и его старший товарищ, чей панцирь был испещрен шрамами и выбоинами, словно от шрапнели. Последний держал в руках некий тщательно завернутый в черную ткань предмет. Они остановились по обе стороны от веганца, однако по сторонам не смотрели. У сатианета помоложе панцирь наподобие килта спускался почти до колен, а глаза были неправдоподобно ярко-желтыми, так же, как и складки кожи, проглядывающей между «хитиновыми» пластинами.
Лу-Тан церемонно хлопнул ластами.
Рад приветствовать вас на территории Лазарета! вежливо улыбнулся он.
Я отправлю представителей сатианетов забрать тела! так же вежливо, но непреклонно кивнул БагДэАн, показывая, что реверансы ни к чему и следует заняться делом.
Лу-Тан едва уловимо поморщился.
Когда мы приняли их на борт, пояснил он, они были уже мертвы. Мы ничего не могли сделать. Нам удалось спасти только командора Тсалита.
Выйти! лаконично приказал БагДэАн.
Отчаянно стараясь не хромать, сатианет вышел вперед. Веганец коротко глянул на него.
Тяжелые раны! Вы сделали, все, что могли, доктор! констатировал он, и в голосе промелькнуло уважение.
Позвольте мне, сказал первый сатианет неожиданно глубоким контральто и сделал шаг вперед.
Я, как командующий Правым крылом броненоссеров Великого флота Сатианы, скорблю по сынам ее, павшим от выстрела подлых гоков. Тсалит, сын мой, кат о`кара правраны твои тяжелы. Ты отправишься на Сатиану, чтобы подлечившись, вернуться в наши ряды. Все рекомендации уважаемого Лу-Тана будут учтены при лечении!
Глаза Тсалита замерцали, словно уголья.
Божественная Мать, сказал он, и голос его дрогнул, дай мне штурвал одного из боевых кораблей и увидишь, что твой сын не замечает ран, нанесенных проклятыми гоками! Моя кровь кипит жаждой отмщения. За каждого убитого сына Сатианы гоки потеряют несколько своих кораблей!
БагДэАн гулко кашлянул. Татьяна с изумлением разглядывала первую встреченную ей сатиану. Божественная Мать, коротко глянув на веганца, недовольно подвигала челюстями, но ничего не сказала. Лишь махнула рукой, указывая Тсалиту место позади себя.
Мы благодарны вам за спасение нашего сына! она приняла у своего товарища сверток и принялась осторожно его разворачивать. Примите дар Сатианы за его жизнь.
Покровы спали. В темных ладонях Великой матери забилась огненная жизнь. Кристалл был размером с куриное яйцо, формой правильного тэтраэдра и испускал столь яркое сияние, что Татьяна Викторовна прикрыла глаза. Потоки света зарождались где-то в голубоватой глубине, выбрасывались неведомой силой на грани, превращая их в режущие светом, и, сходясь в одной из вершин, рассеивались в окружающем пространстве, окрашивая его в совершенно нереальные цвета. Дав полюбоваться игрой света, Великая мать бережно укрыла кристалл черной тканью. Явственно потемнело, словно в большой комнате выключили люстру, оставив ночник. Глаза не успели адаптироваться, поэтому к краскам окружающего яркость и четкость вернулись не сразу. Глаза БагДэАна сами казались источниками колдовского зеленоватого света.
Лу-Тан тихонько вздохнул и сказал Татьянепросто и лаконично:
Сама
На пропущенный удар сердца она сделала шаг вперед И вспомнила изломанные тела на полу ремонтного отсека. Полные подозрения глаза Кор Харра Красно-желтые цветы на полотне звездного неба Мужество Тсалита И его удушающую жажду убийства
Мы благодарны детям Сатианы за великую честь и прекрасный подарок! заговорила она. Но во Вселенной есть нечто прекраснее и ценнееэто мы желали бы получить в дар!
Сатиана, нахмурившись, смотрела на нее. Ее пожилой спутник впервые проявил инициативу:
Что же? с изумлением проскрипел он.
Жизни ваших детей. И детей гоков. Жизни, спасенные от войны. Можете ли вы отблагодарить ими?
Сатианеты переглянулись, яростно мерцая глазами.
Нет? не обращая внимания, продолжала Татьяна Викторовна. Но ничего другого Стражи порога не принимают. Мы вынуждены отказаться от вашего подарка. Возвращайтесь в сектор Дох и продолжайте терять самое ценное, что у вас есть.
Казалось, сатианеты задохнутся от возмущения. С минуту они стояли молча и мерили зарозовевшую лицом, но не отводящую глаз, Татьяну Викторовну тяжелыми взглядами, затем синхронно развернулись и вышли. Шедший последним Тсалит кинул прощальный взгляд через плечо: Татьяна не поняла, чего было в нем большесожаления или, все-таки, благодарности.
Кат о`кара смотрел на нее так, словно прикидывалподойдет ли она для домашнего зверинца? Наконец, вздохнул и произнес лишь одно слово:
Че-ло-век!
Затем сделал знак рукой, и события пошли своим чередом. Лу-Тан проводил его и сопровождающих в креационную камеру, останки были осмотрены, данные занесены в информационные матрицы, консервационные футляры вынесены со станции. Последовала церемонная процедура прощания. Татьяна держалась за учителем и молчала.
На пороге первой шлюзовой БагДэАн неожиданно остановился и обернулся.
От награды Ассоциации вы не посмеете отказаться! гулко сказал он.
И Татьяна снова не восприняла реплику как вопрос.
Двери закрылись. Наконец, они остались одни. Где-то в коридорах нарастал возмущенный лайЭ выпустил ранее запертого пса, и тот спешил пожаловаться на одиночество.
Проводите меня, Танни! попросил Лу-Тан.
Они медленно пошли по коридору в сторону бассейна. Прибежавший Бим, лая, бесом скакал вокруг. Татьяна еле его успокоила.
Перед дверью «морж» повернулся к Татьяне.
Простите меня!
За что?
Я подверг вас испытаниюне опасному, но морально тяжелому.
И я?..
И вы выдержали его. Теперь я спокоен.
Он медленно вполз в свои покои. Белая дверь закрылась, мягко замерцала в приглушенном свете коридора.
Сердце горестно сжалось. Что-то оно стало шалить в последнее времяэто сердце.
Татьяна Викторовна провела пальцами по двери, словно гладила живое существо.
Пойдем! сказала она верному Биму. Пойдем, мой лохматый, смотреть на звезды и размышлять. Ячеловек. А человек, так сказал мой Учитель, может размышлять о чем угодно.
* * *
Странное ощущение охватывало лежащего в Икринке. И мир за прозрачной «плацентой» вроде был тем же самым, без искажений, и воздух, наполняющий легкие, казался таким сладостным, что его хотелось пить, а световая волна была подобрана идеально для зрения пациентано вот, поди ж ты, складывалось впечатление, что тебя исключили из этого мира, вынесли прочь, инкапсулировали, хотя и не ампутировали, до срока.
Все это заставляло Татьяну Викторовну нервничать, вот почему очень серьезный Лу-Тан ворчливо покрикивал на нее:
Да успокойтесь же, наконец, Танни! Я не сделаю из вас монстра! Чистая вода! Или мне вас усыпить?
Меня еще никто никогда не омолаживал! то ли смущенно, то ли язвительно отвечала Татьяна, ворочаясь на оптимальной для ее веса и фигуры подстилке. До самого горла ее, обнаженную, укутывала легкая белая ткань. Щупы-исследователи осторожно ползали поверхсмешили, смущали, щекотали.
Я обещал вам плюс двести лет к человеческому сроку? парировал «морж». И слово свое сдержу. К моменту вашего семидесятивосьмидесятилетия вы осознаете лишь первые истины мироздания, после чего отправитесь по совсем другой дороге. Но если вы задержитесь
Усыпляйте меня! решилась Татьяна. Я себя чувствую подопытной мушкой-дрозофиллой, завязшей в питательном бульоне в чашке Петри.
Это повар? уточнил Лу-Тан, колдуя над Большой медицинской консолью. Когда проснетесьрасскажете.
И сколько я буду спать? уже зевая, поинтересовалась Татьяна.
Не знаю. Могут быть промежуточные пробуждения. Если появится сильное чувство жаждырядом будет стоять стакан с питательной плазмой. Пейте и спите дальше.
А физиологические потребности? удивилась Татьяна Викторовна. Сон накатывал войлочным пологом.
Вы будете полностью подключены к Консоли. Не о чем беспокоиться. Считайте это новым опытом для дальнейшего обучения. Э нашепчет вам прекрасные сны
Только чтобы никаких белых цветов, пробормотала почти заснувшая Татьяна. Я их боюсь
Спите! приказал Лу-Тан.
Она закрыла глаза и вытянулась под покровом, сжав кулачки. Нежное лицо, словно сведенное судорогой, никак не желало расслабляться. Даже во сне она пыталась контролировать себя, свои действия, эмоции.
Лу-Тан тяжело вздохнул. Нужно время, чтобы научится просто жить. Много времени.
Внутри Икринки забегали синие всполохи. Гибкие щупы касались ее макушки, мочек ушей, ямочки между ключицами, солнечного сплетения, точек на запястьях и узких стопах.