Так раскройте их пальцами, посоветовал робот.
У моих пальцев тоже есть рефлексы, возразил Мартин, подбираясь к буфету. Остаётся один выход. Я должен напиться. Когда алкоголь меня одурманит, мои рефлексы затормозятся и я не успею закрыть глаза. Но не вздумайте пустить в ход силу. Если я умру на месте от страха, как вы получите отпечаток моего глаза?
Этото нетрудно, сказал робот. Раскрою веки
Мартин потянулся за бутылкой и стаканом, но вдруг его рука свернула в сторону и ухватила сифон с содовой водой.
Но только, продолжал ЭНИАК, подделка может быть обнаружена.
Мартин налил себе полный стакан содовой воды и сделал большой глоток.
Я скоро опьянею, обещал он заплетающимся языком. Видите, алкоголь уже действует. Я стараюсь вам помочь.
Ну, ладно, только поторопитесь, сказал ЭНИАК после некоторого колебания и опустился на стул.
Мартин собрался сделать ещё глоток, но вдруг уставился на робота, ахнул и отставил стакан.
Ну, что случилось? спросил робот. Пейте своё что это такое?
Виски, ответил Мартин неопытной машине. Но я всё понял. Вы подсыпали в него яд. Вот, значит, каков был ваш план! Но я больше ни капли не выпью, и вы не получите отпечатка моего глаза. Я не дурак.
Винт всемогущий! воскликнул робот, вскакивая на ноги. Вы же сами налили себе этот напиток. Как я мог его отравить? Пейте.
Не буду, ответил Мартин с упрямством труса, стараясь отогнать гнетущее подозрение, что содовая и в самом деле отравлена.
Пейте свой напиток! потребовал ЭНИАК слегка дрожащим голосом. Он абсолютно безвреден.
Докажите! сказал Мартин с хитрым видом. Согласны обменяться со мной стаканом? Согласны сами выпить это ядовитое пойло?
Как же я буду пить? спросил робот. Я Ладно, давайте мне стакан. Я отхлебну, а вы допьёте остальное.
Ага, объявил Мартин, вот ты себя и выдал. Ты же робот и сам говорил, что пить не можешь? То есть так, как пью я. Вот ты и попался, отравитель! Вон твой напиток, он указал на торшер. Будешь пить со мной на свой электрический манер или сознаёшься, что хотел меня отравить? Погодика, что я говорю? Это же ничего не докажет
Ну конечно, докажет, поспешно перебил робот. Вы совершенно правы и придумали очень умно. Мы будем пить вместе, и это докажет, что ваше виски не отравлено. И вы будете пить, пока ваши рефлексы не затормозятся. Верно?
Да, ноначал неуверенно Мартин, однако бессовестный робот уже вывинтил лампочку из торшера, нажал на выключатель и сунул палец в патрон, отчего раздался треск и посыпались искры.
Ну, вот, сказал робот. Ведь не отравлено? Верно?
А вы не глотаете, подозрительно заявил Мартин. Вы держите его во рту то есть в пальцах.
ЭНИАК снова сунул палец в патрон.
Ну, ладно, может быть, с сомнением согласился Мартин. Но ты можешь подсыпать порошок в моё виски, изменник. Будешь пить со мной, глоток за глотком, пока я не сумею припечатать свой глаз к этой твоей штуке. А не то я перестану пить. Впрочем, хоть ты и суёшь палец в торшер, действительно ли это доказывает, что виски не отравлено? Я не совсем
Доказывает, доказывает, быстро сказал робот. Ну, вот смотрите. Я опять это сделаю Мощный постоянный ток, верно? Какие ещё вам нужны доказательства? Ну, пейте.
Не спуская глаз с робота, Мартин поднёс к губам стакан с содовой.
Ffff(t)! воскликнул робот немного погодя и начертал на своём металлическом лице глуповатоблаженную улыбку.
Такого ферментированного мамонтового молока я ещё не пивал, согласился Мартин, поднося к губам десятый стакан содовой воды. Ему было сильно не по себе, и он боялся, что вотвот захлебнётся.
Мамонтового молока? сипло произнёс ЭНИАК. А это какой год?
Мартин перевёл дух. Могучая память Ивана пока хорошо служила ему. Он вспомнил, что напряжение повышает частоту мыслительных процессов робота и расстраивает его памятьэто и происходило прямо у него на глазах. Однако впереди оставалось самое трудное
Год Большой Волосатой, конечно, сказал он весело. Разве ты не помнишь?
В таком случае выЭНИАК попытался получше разглядеть своего двоящегося собутыльника. Тогда, значит, выМамонтобой.
Вот именно! вскричал Мартин. Нука, дёрнем ещё по одной. А теперь приступим.
К чему приступим?
Мартин изобразил раздражение.
Вы сказали, что наложите на моё сознание матрицу Мамонтобоя. Вы сказали, что это обеспечит мне оптимальное экологическое приспособление к среде в данной темпоральной фазе.
Разве? Но вы же не Мамонтобой, растерянно возразил ЭНИАК. Мамонтобой был сыном Большой Волосатой. А как зовут вашу мать?
Большая Волосатая, немедленно ответил Мартин, и робот поскрёб свой сияющий затылок.
Дёрните ещё разок, предложил Мартин. А теперь достаньте экологизер и наденьте мне его на голову.
Вот так? спросил ЭНИАК, подчиняясь. У меня ощущение, что я забыл чтото важное.
Мартин поправил прозрачный шлем у себя на затылке.
Ну, скомандовал он, дайте мне матрицухарактер Мамонтобоя, сына Большой Волосатой
Что ж Ладно, невнятно сказал ЭНИАК. Взметнулись красные ленты, шлем вспыхнул. Вот и всё, сказал робот. Может быть, пройдёт несколько минут, прежде чем подействует, а потом на двенадцать часов вы погодите! Куда же вы?
Но Мартин уже исчез.
В последний раз робот запихнул в сумку шлем и четверть мили красной ленты. Пошатываясь, он подошёл к торшеру, бормоча чтото о посошке на дорожку. Затем комната опустела. Затихающий шёпот произнёс:
F(t)
Ник! ахнула Эрика, уставившись на фигуру в дверях. Не стой так, ты меня пугаешь.
Все оглянулись на её вопль и поэтому успели заметить жуткую перемену, происходившую в облике Мартина. Конечно, это была иллюзия, но весьма страшная. Колени его медленно подогнулись, плечи сгорбились, словно под тяжестью чудовищной мускулатуры, а руки вытянулись так, что пальцы почти касались пола.
Наконецто Никлас Мартин обрёл личность, экологическая норма которой ставила его на один уровень с Раулем СенСиром.
Ник! испуганно повторила Эрика.
Медленно нижняя челюсть Мартина выпятилась, обнажились все нижние зубы. Веки постепенно опустились, и теперь он смотрел на мир маленькими злобными глазками. Затем неторопливая гнусная ухмылка растянула губы мистера Мартина.
Эрика! хрипло сказал он. Моя!
Раскачивающейся походкой он подошёл к перепуганной девушке, схватил её в объятия и укусил за ухо.
Ах, Ник! прошептала Эрика, закрывая глаза. Почему ты никогда Нет, нет, нет! Ник, погоди Расторжение контракта. Мы должны Ник, куда ты? Она попыталась удержать его, но опоздала.
Хотя походка Мартина была неуклюжей, двигался он быстро. В одно мгновение он перемахнул через письменный стол Уотта, выбрав кратчайший путь к потрясённому кинопромышленнику. Во взгляде Диди появилось лёгкое удивление. СенСир рванулся вперёд.
В МиксоЛидииначал он. Ха, вот такИ, схватив Мартина, он швырнул его в другой угол комнаты.
Зверь! воскликнула Эрика и бросилась на режиссёра, молотя кулачками по его могучей груди. Впрочем, тут же спохватившись, она принялась обрабатывать каблуками его ногис значительно большим успехом. СенСир, менее всего джентльмен, схватил её и заломил ей руки, но тут же обернулся на тревожный крик Уотта:
Мартин, что вы делаете?
Вопрос этот был задан не зря. Мартин покатился по полу, как шар, повидимому, нисколько не ушибившись, сбил торшер и развернулся, как ёж. На лице его было неприятное выражение. Он встал, пригнувшись, почти касаясь пола руками и злобно скаля зубы.
Ты трогать моя подруга? хрипло осведомился питекантропообразный мистер Мартин, быстро теряя всякую связь с двадцатым веком. Вопрос этот был чисто риторическим. Драматург поднял торшер (для этого ему не пришлось нагибаться), содрал абажур, словно листья с древесного сука, и взял торшер наперевес. Затем он двинулся вперёд, держа его, как копьё.
Я, сказал Мартин, убивать.
И с достохвальной целеустремлённостью попытался претворить своё намерение в жизнь. Первый удар тупого самодельного копья поразил СенСира в солнечное сплетение, и режиссёр отлетел к стене, гулко стукнувшись об неё. Мартин, повидимому, только этого и добивался. Прижав конец копья к животу режиссёра, он пригнулся ещё ниже, упёрся ногами в ковёр и по мере сил попытался просверлить в СенСире дыру.
Прекратите! крикнул Уотт, кидаясь в сечу. Первобытные рефлексы сработали мгновенно: кулак Мартина описал в воздухе дугу, и Уотт описал дугу в противоположном направлении.
Торшер сломался.
Мартин задумчиво поглядел на обломки, принялся было грызть один из них, потом передумал и оценивающе посмотрел на СенСира. Задыхаясь, бормоча угрозы, проклятия и протесты, режиссёр выпрямился во весь рост и погрозил Мартину огромным кулаком.
Я, объявил он, убью тебя голыми руками, а потом уйду в «МетроГолдвинМейер» с Диди. В МиксоЛидии
Мартин поднёс к лицу собственные кулаки. Он поглядел на них, медленно разжал, улыбнулся, а затем, оскалив зубы, с голодным тигриным блеском в крохотных глазках посмотрел на горло СенСира.
Мамонтобой не зря был сыном Большой Волосатой.
Мартин прыгнул.
И СенСир тоже, но в другую сторону, вопя от внезапного ужаса. Ведь он был всего только средневековым типом, куда более цивилизованным, чем так называемый человек первобытной прямолинейной эры Мамонтобоя. И как человек убегает от маленькой, но разъярённой дикой кошки, так СенСир, поражённый цивилизованным страхом, бежал от врага, который в буквальном смысле слова ничего не боялся.
СенСир выпрыгнул в окно и с визгом исчез в ночном мраке.
Мартина это застигло врасплохкогда Мамонтобой бросался на врага, враг всегда бросался на Мамонтобоя, и в результате он со всего маху стукнулся лбом об стену. Как в тумане, он слышал затихающий вдали визг. С трудом поднявшись, он привалился спиной к стене и зарычал, готовясь
Ник! раздался голос Эрики. Ник, это я! Помоги! Помоги же! Диди
Агх? хрипло вопросил Мартин, мотая головой. Убивать!
Глухо ворча, драматург мигал налитыми кровью глазками, и постепенно всё, что его окружало, опять приобрело чёткие очертания. У окна Эрика боролась с Диди.
Пустите меня! кричала Диди. Куда Рауль, туда и я!
Диди, умоляюще произнёс новый голос.
Мартин оглянулся и увидел под смятым абажуром в углу лицо распростёртого на полу Толливера Уотта.
Сделав чудовищное усилие, Мартин выпрямился. Ему было както непривычно ходить не горбясь, но зато это помогало подавить худшие инстинкты Мамонтобоя. К тому же теперь, когда СенСир испарился, кризис миновал и доминантная черта в характере Мамонтобоя несколько утратила активность. Мартин осторожно пошевелил языком и с облегчением обнаружил, что ещё не совсем лишился дара человеческой речи.
Агх, сказал он. Уррг э Уотт!
Уотт испуганно замигал на него изпод абажура.
Арргх Аннулированный контракт, сказал Мартин, напрягая все силы. Дай.
Уотт не был трусом. Он с трудом поднялся на ноги и снял с головы абажур.
Аннулировать контракт?! рявкнул он. Сумасшедший! Разве вы не понимаете, что вы натворили? Диди, не уходите от меня! Диди, не уходите, мы вернём Рауля
Рауль велел мне уйти, если уйдёт он, упрямо сказала Диди.
Вы вовсе не обязаны делать то, что вам велит СенСир, убеждала Эрика, продолжая держать вырывающуюся звезду.
Разве? с удивлением спросила Диди. Но я всегда его слушаюсь. И всегда слушалась.
Диди, в отчаянии умолял Уотт, я дам вам лучший в мире контракт! Контракт на десять лет! Посмотрите, вон он! И киномагнат вытащил сильно потёртый по краям документ. Только подпишите, и потом можете требовать всё, что вам угодно! Неужели вам этого не хочется?
Хочется, ответила Диди, но Раулю не хочется. И она вырвалась из рук Эрики.
Мартин! вне себя воззвал Уотт к драматургу. Верните СенСира! Извинитесь перед ним! Любой ценойтолько верните его! А не то я я не аннулирую вашего контракта!
Мартин слегка сгорбился, может быть от безнадёжности, а может быть, и ещё от чегонибудь.
Мне очень жалко, сказала Диди. Мне нравилось работать у вас, Толливер. Но я должна слушаться Рауля.
Она сделала шаг к окну.
Мартин сгорбился ещё больше, и его пальцы коснулись ковра. Злобные глазки, горевшие неудовлетворённой яростью, были устремлены на Диди. Медленно его губы поползли в стороны и зубы оскалились.
Ты! сказал он с зловещим урчанием.
Диди остановилась, но лишь на мгновение, и тут по комнате прокатился рык дикого зверя.
Вернись! в бешенстве ревел Мамонтобой.
Одним прыжком он оказался у окна, схватил Диди и зажал под мышкой. Обернувшись, он ревниво покосился на дрожащего Уотта и кинулся к Эрике. Через мгновение уже обе девушки пытались вырваться из его хватки. Мамонтобой крепко держал их под мышками, а его злобные глазки поглядывали то на ту, то на другую. Затем с полным беспристрастием он быстро укусил каждую за ухо.
Ник! вскрикнула Эрика. Как ты смеешь?
Моя! хрипло информировал её Мамонтобой.
Ещё бы! ответила Эрика. Но это имеет и обратную силу. Немедленно отпусти нахалку, которую ты держишь под другой мышкой.
Мамонтобой с сожалением поглядел на Диди.
Ну, резко сказала Эрика, выбирай!
Обе, объявил нецивилизованный драматург. Да!
Нет! отрезала Эрика.
Да! прошептала Диди совсем новым тоном. Красавица свисала с руки Мартина, как мокрая тряпка, и глядела на своего пленителя с рабским обожанием.
Нахалка! крикнула Эрика. А как же СенСир?
Он? презрительно сказала Диди. Слюнтяй! Нужен он мне очень! И она вновь устремила на Мартина боготворящий взгляд.
Ффа! буркнул тот и бросил Диди на колени Уотта. Твоя. Держи. Он одобрительно ухмыльнулся Эрике. Сильная подруга. Лучше.
Уотт и Диди безмолвно смотрели на Мартина.
Ты! сказал он, ткнув пальцем в Диди. Ты оставаться у него, он указал на Уотта.
Диди покорно кивнула.
Ты подписать контракт?
Кивок.
Мартин многозначительно посмотрел на Уотта и протянул руку.
Документ, аннулирующий контракт, пояснила Эрика, вися вниз головой. Дайте скорей, пока он не свернул вам шею.
Уотт медленно вытащил документ из кармана и протянул его Мартину.
Но тот уже направился к окну раскачивающейся походкой.
Эрика извернулась и схватила документ.
Ты прекрасно сыграл, сказала она Пику, когда они очутились на улице. А теперь отпусти меня. Попробуем найти такси
Не играл, проворчал Мартин. Настоящее. До завтра. После этогоОн пожал плечами. Но сегодняМамонтобой.
Он попытался влезть на пальму, передумал и пошёл дальше.
Эрика у него под мышкой погрузилась в задумчивость. Но взвизгнула она, только когда с ним поравнялась патрульная полицейская машина.
Завтра я внесу за тебя залог, сказала Эрика Мамонтобою, который вырывался из рук двух дюжих полицейских.
Свирепый рёв заглушил её слова.
Последующие события слились для разъярённого Мамонтобоя в один неясный вихрь, в завершение которого он очутился в тюремной камере, где вскочил на ноги с угрожающим рычанием.
Я, возвестил он, вцепляясь в решётку, убивать! Арргх!
Двое за один вечер, произнёс в коридоре скучающий голос. И обоих взяли в БелЭйре. Думаешь, нанюхались кокаина? Первый тоже ничего не мог толком объяснить.
Решётка затряслась. Раздражённый голос с койки потребовал, чтобы он заткнулся, и добавил, что ему хватит неприятностей от всяких идиотов и без того, чтобы Тут говоривший умолк, заколебался и испустил пронзительный отчаянный визг.
На мгновение в камере наступила мёртвая тишина: Мамонтобой, сын Большой Волосатой, медленно повернулся к Раулю СенСиру.
Стивен Арр. По инстанциям
Джордж! сказала Клара, с трудом сдерживая гнев. Во всяком случае ты можешь попросить его. В конце концов ты мышь или слизняк!