Мы почти полностью миновали здание, когда заговорил красивый мужчина лет двадцати.
Свободаэто хорошо, да? он говорил громко, по-английски с сильным акцентом. Скажите это вашему другу Вэшу, а? он поддел большим пальцем ошейник в мою сторону. Видишь, что сделало с нами его дерьмо в духе «мир да любовь», когда мы с Чандрэ продолжили подниматься по холму, он повысил голос:Скажи ему привести сюда Мост, да? Скажи ему, что нам нужно её правосудие в Индии!
Другие рассмеялись. Одна женщина сделала в мою сторону жест, выражающий жестокость, затем шлёпнула сидевшего рядом мужчину по затылку за то, что он пялился на моё тело через тёмные штаны и платки.
Сидевший рядом с парой мужчина захохотал, пролив своё пиво.
Несколько видящих из нашей группы подошли к ним, говоря на том ломаном языке видящих, предлагая им сигареты и водку. Я знала, что отчасти это делается, чтобы отвлечь их от меня, но я не могла оторваться и через плечо смотрела на видящих, сидевших на ветхом крыльце. Внезапно я представила Ревика, сидевшего на этих ступеняхможет, более молодого Ревика с округлым лицом и глазами, которым ещё не свойственен тот отрешённый взгляд.
Чандрэ щёлкнула на меня, призывая не пялиться.
Вэш кормит их, сказала она. Он делает, что может.
Я кивнула, обернувшись в последний раз и потащившись дальше по холму.
Она добавила:
Открытое противостояние с людьми только ухудшило бы их положение. Это принесло бы всем нам смерть и боль, Мост.
Конечно, сказала я, не желая спорить.
Ты ничего не знаешь, рявкнула она. Ты ребёнок воспитанный червяками! Что ты можешь об этом знать? Ты ещё не видела войны.
Я не утруждалась ответом.
Когда мы добрались до вершины склона, я остановилась перед витриной с потрескавшимися окнами и деревянными ступенями, с которых облазила небесно-голубая краска. Я всматривалась в пыльное стекло, зная лишь то, что меня тянуло остановиться здесь.
Подвинувшись и встав рядом со мной, Чандрэ скрестила руки и неохотно кивнула.
Хорошо, сказала она. Твои навыки отслеживания наконец улучшились.
Мои глаза остановились на изображении похожего на гуру пожилого мужчины в одежде песочного цвета. Его руки были сложены на груди в молитвенном жесте. Написанная от руки вывеска гласила на английском: «Горячая пища за 20 рупий! Бесплатная медитация и йога!» Под вывеской стояла трёхфутовая статуя Ганеша с гирляндой из розовых и белых цветов. Ещё больше лепестков красовалось на статуях индийских богов, из которых я узнавала и могла назвать лишь нескольких. Деревянные чётки висели в витрине рядом с изображением сине-золотого солнца, пересечённого белым мечом.
Я также видела вдали статуэтки сидящего Будды и улыбнулась.
Отчасти улыбка была вызвана характерной для Индии мешаниной, я знала это, но абсурдность смешения религии без бога с многобожием казалась мне ошибкой, свойственной только видящим.
Мне пришло в голову задаться вопросом, верили ли видящие в богов или в Бога.
Ревик использовал «боги» или «d gaos» так, как другой человек использовал бы слово «дерьмо», и это мало что говорило мне об его настоящих религиозных воззрениях.
Мой взгляд вернулся к изображению мужчины в одеждах песочного цвета. Его глаза светились на состарившемся, но почему-то не имеющем морщин лице
Вэш, пробормотала я. Иисусе.
Не совсем, в реплике Чандрэ прозвучала редкая нотка. Не позволяй его лицу для людей одурачить тебя. Аренду надо платить. Даже в Сиртауне.
Она дёрнула деревянную дверь с проволочной сеткой.
Не отвечая, я последовала за ней в прихожую, которая оказалась просторнее и чище, чем я ожидала.
Вымощенная плиткой из чёрного камня, комната тянулась глубже по склону горы, чем я ожидала. Деревянные плинтусы и панели подчёркивали белые стены насыщенными оттенками дерева, кое-где подмоченного водой, но сиявшего от недавней полировки. Старенький вентилятор дребезжал в окне рядом с фреской тибетского храма Потала в Лхасе, выполненной с поразительной искусностью. Над плато на фреске сияло ещё одно сине-золотое солнце.
Прямо за дверью стоял низкий стол, сделанный из того же тёмного дерева, что и плинтусы. Миска с галькой и свеча служили ему единственным украшением.
За ним на складном стуле сидел молодой мужчина-европеец с бритой головой, одетый в оранжевые одеяния. То, каким наивным рвением светились его глаза, говорило мне, что он наверняка был человеком.
Могу я помочь вам, сестры? сначала он посмотрел на меня. Затем, заметив Чандрэ, он окинул её повторным взглядом и широко улыбнулся. Кузина Чандрэ! Индия скучала по тебе, друг мой!
Я вскинула бровь и покосилась на Чандрэ, подавляя улыбку.
Проигнорировав меня, она поклонилась человеку, сложив ладони в молитвенном жесте.
Привет, Джеймс, мир тебе. У нас аудиенция с Учителем.
Джеймс просиял.
Как вам повезло! Мне доложить о вас?
В этом нет необходимости, ответила она. Но спасибо тебе.
Я уставилась на неё, в неверии раскрыв рот.
Большую часть времени Чандрэ называла людей «червяками»это когда она не командовала ими как роботами, запрограммированными к её услугам. Она наградила меня холодным взглядом, жестом показывая следовать за ней вверх по лестницам. Как только мы поднялись на несколько ступеней, она едва слышно заговорила со мной сквозь стиснутые зубы.
Теперь мы в конструкции. Я была бы очень благодарна, если бы ты позволяла себе только цивилизованные мысли.
Конечно, согласно отозвалась я.
Я ощутила её раздражение через конструкцию и улыбнулась.
Наверху лестниц находился проем в стене, прикрытый гобеленом с очередным изображением сине-золотого солнца, рассечённого белым мечом. Схватив край тяжёлой ткани, Чандрэ проскользнула в образовавшийся проход и исчезла.
После секундного колебания я последовала за ней.
Я выпрямилась внутри комнаты с низкими потолками, пол в которой был устелен бамбуковыми циновками.
Распахнутые окна открывали эффектный вид на Гималаи и поросшую деревьями долину, которая вмещала в себя остальную часть Сиртауна, покрытую молитвенными флажками, словно яркими красочными птичками, устроившимися на ночлег. У стены находилось несколько видящих без ошейников, в западной одеждеони беззвучно переговаривались меж собой и жестикулировали руками.
Ближе ко мне и двери ещё одна группа видящих в одеждах песочного цвета образовывала свободный круг. Мужчина с фотографии в рамке стоял в центре.
Как только я опустила за собой гобелен, он повернулся и пристально посмотрел на меня. Его глаза светились пронзительно черным, смотрели совершенно неподвижно, но все же несли в себе столько света, что мне сложно было удерживать его взгляд.
Без промедления он пересёк десять или двенадцать футов до двери.
Я посмотрела на его угловатое, лишённое морщин лицо, немного поразившись его росту. Я не двигалась с места, пока он не привлёк меня в свои объятия, подняв с пола. Крепко стиснув меня, а потом отпустив, он рассмеялся над сдавленным звуком, который из меня вырвался. У него были ровные белые зубы, а в темных глазах стояли слезы, пока он всматривался в моё лицо.
Ты наконец здесь! произнёс он на безупречном английском, похлопывая по плечу от неловкого переизбытка эмоций. Я очень, очень рад! Очень рад!
Я могла лишь кивнуть, поражённая его слезами.
Тебе здесь рады, сказал он. Больше всех рады!
Я чувствовала, как моё лицо заливает теплом, пыталась подобрать слова, которые не оказались бы совершенно неуместными
И услышала презрительное фырканье.
Я повернула голову в сторону звука.
Среди видящих в западной одежде, сидевших у стены, был мужчина с плечами гимнаста, наблюдавший за мной и Вэшем. Его полные губы поджались с хмурой иронией. Я почувствовала на себе его свет и вздрогнула. Мои щеки залило румянцем от того, что жило в этом одном-единственном, испытующем тычке. Ощутив мою реакцию, мужчина ответил кривой улыбкой, покосившись на двух сидевших рядом видящих, которые перестали пялиться на меня ровно настолько, чтобы улыбнуться ему в ответ.
Однако свет первого видящего оставался со мной.
Я чувствовала, как он изучает, чувствовала проблеск удивления, который он испытал от того, что нашёлно я не могла интерпретировать его значение. Когда я во второй раз встретилась с ним взглядом, его шоколадно-карие глаза избегали моих. Он мельком кивнул Чандрэ, когда она уселась вместе с ними, и момент оборвался.
Взглянув на Вэша, я уловила в его черных глазах намёк на улыбку.
Должно быть, ты очень устала, ласково сказал он.
Вы себе не представляете, сказала я.
***
Той ночью я свернулась на поролоновом матрасе, прямо на полу.
Поверх меня лежала простыня, накрытая овечьими и коровьими шкурами, мягкими, тёплыми, источающими успокаивающий запах животного. Через щели в деревянных ставнях окон я видела горы, обрамлённые звёздным светом и бескрайним черным небом, контуры вершин, видневшихся там, где исчезали звезды. Время от времени в деревьях кричали макаки, они визжали и скакали по крышам, их черные лапы царапали листы шифера.
Однако в основном царила тишина.
Пока я лежала там в темноте, это чувство сокрушило меня, сделавшись намного сильнее, чем то, с чем мне приходило бороться, кажется, последние месяцы. Может, это пребывание в доме монахов, или тёплое приветствие Вэша, или просто наконец пребывание на одном местеи в кои-то веки трезвость. Может, мне стоило ожидать, что все это обрушится на меня, как только мы доберёмся сюда.
В любом случае, я ничего не могла поделать с ощущением, словно меня раздели догола и оставили чувствовать каждый порыв ветра и капельку пота своими открытыми ранами.
Конструкция источала простое тепло, лишь ухудшавшее это чувство. Даже Гималаи, кажется, приумножали его, и вот что-то во мне начало разжиматься, так быстро и легко, что я не могла удержать ниточки.
К тому времени, как стихло шарканье мартышек, центр моей груди пульсировал, как на тех холодных берегах Аляски.
Я не могла дышать, но мой разум хранил мёртвое молчание.
Поднялась луна, а я все ещё не спала вопреки измождению. Я лежала и смотрела, как долина заполнялась мягким, пронизывающим светом.
В какой-то момент этой тишины я заплакала.
Как только слезы полились, остановиться было уже сложно.
***
И все же каким-то образом я засыпаю.
В этот раз мне проще найти его.
Кажется, будто он почти ждёт меня.
Он здесь один, как всегда. Как и в любой другой раз, я чувствую его, но не совсем могу дотянуться до того места, где он находится. Он плывёт как труп, окружённый серой завесой, и мы касаемся друг друга сквозь изменяющуюся ткань, стараясь очутиться ближе, но мы не можем.
Прежде, чем я осознаю наше местоположение, мы целуемся, как и в большинство ночей.
Как только мы начинаем, я чувствую его сильнее, но этого недостаточно. Никогда недостаточно. Наши губы осторожны, руки и пальцы аккуратно двигаются через тонкую ткань. Когда я в этот раз скольжу в его свет, это получается быстро, и после медленного стона он раскрывается, подпуская меня ближе обычногои я почти чувствую его, и он почти кажется настоящим. Затем он притягивает меня, просит меня, но я не могу
Я не могу дать ему то, чего он хочет.
Своеобразное отчаяние стискивает меня. Он тоже хочет дать мне что-то. Он пытается, в своей манере. Образы и ощущения вплетаются в его светего ноги между моих, его вес на мне, и вот уже кажется, что он во мне, словно мы
Но от этого только становится хуже, когда он уходит.
Я устала от этого. Устала бороться и терять его. Устала искать и никогда не быть той, кого ищут. Он бросил меня. Он бросил меня ещё до того, как ушёл. Теперь он входит в меня как вор, потому что явсе, что у него есть.
Он медлит, поднимая голову.
и мужчина с шоколадно-карими глазами смотрит в ответ, только теперь он не улыбается.
Опуская голову, он без колебаний целует меня, продолжая с того места, где остановился Ревик. Это ощущается иначе, и не только потому, что я его не знаю. Завеса испаряется, открывая тёплый светдругое тело, не такие осторожные руки, недвусмысленное намерение.
Его руки и грудь крупнее, ладони меньше, губы полнее, язык толще. Он целуется по-другому. Он не ждёт, когда я попрошу, едва дожидается моего ответа. Его рука скользит под моё колено, пальцы ласкают бедро, пока он закидывает мою ногу себе на талию. Он внутри меня, и я слышу его стон. Он вновь целует меня
Я слышу его тяжёлое дыхание в темноте, в другой комнате. Он голый под грубыми шкурами, и я внезапно осознаю, что это не совсем сон.
Где-то там Ревик смотрит. Я знаю, это нереально, и он больше не здесь.
Он мёртв. Я это знаю.
И все же почему-то это все равно ощущается как предательство.
Глава 36Вызов
Я встала до рассвета.
Когда я покинула своё спальное помещение и выбралась наружу, на свет, мужчина с шоколадными глазами стал первым, кого я увидела. Он сидел на деревянной ступеньке и курил hiri, одну из сигарет видящих, а у его бедра стояла чашка чая-масала.
Я провела ночь в чем-то вроде коттеджаодном из многих, стоявших на краю широкого двора сразу за основным домом Вэша. Большая часть комплекса располагалась за входом, через который мы с Чандрэ вошли накануне. Двор состоял из огромного участка травы и земли, который начинался у края этих зданий, выходивших окнами на улицу. В центре находился круг из плоских белых камней, а посередине этого круга находилась пирамида из камней, выкрашенных в белый цвет.
В разные стороны отсюда расходились тропы, на которых находились небольшие храмы и тенистые деревья. Даже в рассветной прохладе среди этих деревьев бродили видящие, общавшиеся на смеси языков и жестов руками.
Я гадала, почему они вообще утруждали себя разговорами вслух, и почему мужчин настолько больше, чем женщин затем заметила, что мужчина с карими глазами смотрит на меня.
Заметив, как взгляд этих глаз задерживается на моих босых ногах, я приняла решение.
Я целенаправленно подошла к нему, остановившись возле места, где он сидел на деревянной ступеньке. Когда я подошла, он не встал, и я не села, но мы безмолвно смерили друг друга взглядами.
«Недобровольные», сказал голос в моей голове.
Я слегка подпрыгнула.
Что?
«Ты гадала, почему нет женщин. Они быстрее распродаются. Более крупный рынок для недобровольных. Ты должна знать это, Высокочтимый Мост».
Он сделал затяжку сигаретой видящих, выпустив идеальное колечко дыма и ожидая, когда я соображу. Его улыбка скривилась.
«И мы говорим вслух по той же причине, по какой говорят все создания, Высокочтимый Мост. Чтобы быть услышанными».
Ты говоришь по-английски? спросила я. Вслух, имею в виду.
Уголки его губ приподнялись в заметной улыбке.
Да.
У него был акцент, но я могла определить его лишь как азиатский.
Он всматривался в моё лицо, затем взгляд его карих глаз скользнул по моим тонким хлопковым штанам, вновь помедлив на моих босых ступнях.
Ты он улыбнулся ещё шире. Хорошо спала, Высокочтимый Мост?
Я крепче скрестила руки на груди. Я показала на его оружие, видимое под курткой.
Я так понимаю, ты не полный пацифист?
Это тебя оскорбляет, Высокочтимый Мост?
Я проигнорировала его улыбку.
Ты умеешь драться? Mulei?
Он снова улыбнулся, один раз кивнул.
Да.
Ты можешь меня обучать?
Я обернулась через плечо на других видящих во дворе. От моего внимания не ускользнуло то, что некоторые из них стояли ближе к нам, чем несколькими секундами ранее. Они продолжали подкрадываться ближе, слушать и наблюдать, как я разговариваю с кареглазым видящим. Чувствуя, как напрягаются мои челюсти, я снова посмотрела на курящего видящего, переступив с ноги на ногу.
Мне нужно обучение, добавила я.
В его глазах вспыхнуло любопытство, явно различимое за весельем.
Почему я?
Я вздохнула, затем ответила честно:
Похоже, ты был бы не прочь ударить меня. Я решила, что стоит постараться упорнее.
Мужчина-видящий уставился на меня. Затем он искренне расхохотался. Он встал, и хоть он не был таким высоким, как Ревик, я встревоженно отпрянула.
Он улыбнулся ещё шире.
Да, сказал он. Я был бы не прочь ударить тебя, Мост. Но сначала мне нужно знать, стоит ли тебя обучать, он скинул куртку со своих мускулистых плеч, открывая поношенную серую рубашку, натянувшуюся на груди.
Заметив мой взгляд, он улыбнулся во все тридцать два.
Что я получу, если возьму над тобой верх? он вновь пробежался взглядом по моему телу и окинул его неопределённым жестом. Ты позволишь мне позаботиться об этом? О проблеме, которую тебе оставил твой супруг-Шулер?
Я не спрашивала, что он имеет в виду.
Нет, сказала я и, подумав, добавила:У тебя есть две минуты. Если я все ещё буду держаться на ногах, ты станешь меня обучать. А ещё ты будешь держаться подальше от моей головы по ночам, черт тебя дери. Если я не устою на ногах, ну я пожала плечами, все ещё размышляя. Полагаю, ментальные игрысправедливая добыча. И ты получишь возможность ударить Высокочтимого Моста. Без последствий. Это уже должно быть достаточной наградой.
Он усмехнулся, весело качая головой.
Наблюдая за его лицом, я поколебалась, а затем решилакакого черта?
Все остальное должно обсуждаться отдельно. Ясно?
В ответ на мои слова его глаза вспыхнули, но он лишь кивнул, затушив hiri носком потрёпанного жёлтого кроссовка.
Ладно, он шагнул ко мне, слегка пружиня на пятках. Я принимаю.
Как тебя зовут? спросила я, когда он начал кружить вокруг меня.
Мэйгар, он поднял взгляд, которым опять окидывал моё тело. О, и должен тебе сказать. Сегодня меня назначили на новую работу, Мост.
Что это за работа, Мэйгар?
Он ринулся вперёд, двигаясь так быстро, что я увидела лишь размытую тень перед тем, как перед глазами все покраснело, а затем резко побелело. Я покачнулась назад, стараясь оправиться после солидного перекрёстного удара слева в мою правую щеку. Когда он снова кинулся на меня, я пригнулась, затем пнула, угодив ему в живот пяткой достаточно крепко, чтобы оттолкнуть назад.
Он рассмеялся, но поддался мне.
Когда он вновь приблизился, я поискала возможность, любую возможность.
Я твой новый телохранитель, сказал он, подмигивая.
Он ринулся вперёд, а до меня дошло, что я только что совершила очень большую ошибку.
***
Ещё чаю? спросил Вэш, поднимая помятый чайник.
Я сидела рядом с ним на полу, скрестив ноги. Моё лицо болело. Мои руки, ладони и ноги покрылись синяками, и даже мой копчик, примостившийся на бамбуковой циновке. Два видящих принесли блюдо с чаем, сливками, мёдом и тарелкой небольших бутербродов, затем разложили все на темно-красной скатерти передо мной и дряхлым видящим.
Я подавила желание коснуться своего лица там, где по ощущениям плоть опухала. Я хотела льда, но и об этом не стала просить.
Посмотрев на дождь, моросивший над горами, я неохотно взглянула на видящих, сидевших вокруг нас симметричным кольцом.
У дальней стены сидел Мэйгар со своими друзьями. На многих лицах проступало веселье. Я чувствовала, как их света порхают вокруг моего словно любопытные мотыльки, переплетаются с лёгкими оттенками сексуальности. Когда я нечаянно встретилась взглядом с Мэйгаром, он подмигнул мне, поцеловал воздух и постучал по виску указательным пальцем.
«Сегодня ночью», прошептал он в моем сознании.
Набив рот бутербродом с огурцом, я прожевала, сжимая другой рукой чашку чая. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы там был кофе.
Вэш рассмеялся, поразив меня.
Ну конечно! Ты же теперь американка.
Он посмотрел на другого видящего, который тут же поднялся и скрылся за дверным проёмом, завешенным тканью.
Это индийский завтрак? спросила я.
Его губы дрогнули от веселья.
Второй завтрак, пожалуй.
Над головой вращались вентиляторы с круглыми, похожими на листья деревьев лопастями, гоняя прохладный, пахнущий дождём воздух по комнате.
Вэш похлопал меня по колену.
Как тебе Индия, дорогой друг?
Мне нравятся коровы. И горы, я посмотрела на гладколицых видящих, избегая угла Мэйгара. Я здесь пленница?
Вэш тут же перестал улыбаться.
Вовсе нет, в его голосе зазвучала тревога. Ты бы хотела уйти? наклонившись поближе, он спросил почти шёпотом:Или, возможно, ты бы хотела немного льда?
Я посмотрела вокруг, на видящих, лишённых всякого выражения.
Я хочу найти своего брата, сказала я, чувствуя, как лицо заливает теплом. Почему-то эти слова прозвучали здесь слишком личными, когда все эти незнакомцы смотрели на меня. Однако я все равно продолжила:И мою подругу, Касс. Они пропали.
Ты так уверена, что они не мертвы?
Он сказал это не для того, чтобы причинить мне боль или зародить сомнения в том, что они живы. Вопрос казался искренним и совершенно бесхитростным. И все же мои челюсти как будто застряли в бутерброде. Поставив свою чашку с чаем на поднос, я заставила себя проглотить то, что было во рту. Посмотрев Вэшу прямо в глаза, я прочистила горло.
Нет. Однако мне надо знать точно. Может, это бред, но
Ах, тёмные глаза Вэша смотрели задумчиво. Я не намекал на это, он помедлил. У них есть значения, у этих цифр? Которые я вижу вокруг тебя прямо сейчас?
Я отвернулась от Мэйгара, посмотрев на Вэша.
Видя, как его почти черные глаза напряжённо всматриваются в пространство над моей головой, я ощутила, как мою грудь сдавилохоть и в его взгляде я не видела ничего, кроме любопытства.
Нет, начала я, затем поправилась. Ну честно, я не знаю, я помедлила, затем попыталась быть откровенной. Такое ощущение, что они что-то означают, но я понятия не имею, что именно. Все началось на корабле. Прямо тогда, когда случилось все плохое.
Ах, повторил Вэш.
Он улыбнулся мне. Его длинное белое лицо покрылось мелкими морщинками.
Твой муж упоминал, что твоё предвидение часто выражается в твоём искусстве, он помедлил, выжидая. Это правда, Высокочтимый Мост?
Мой тупо повторила я.
Муж, да. Дигойз Ревик.
Он улыбнулся, пока я пыталась придать своему лицу какое-то выражение. Я невольно задавалась вопросом, не было ли его непониманием нарочным.
Его взгляд сделался добрым.
В силу необходимости мы часто говорили о твоих латентных способностях, сказал он, ласково похлопывая меня по колену. По правде говоря, мы и часто спорили об этом. Он испытывал трудности, не понимая, почему тебя не начали обучать ранее, заметив моё недоумение, он улыбнулся ещё шире. Ах. Это тебя удивляет. Да. Ревик не всегда был прямолинейным мужчиной.
Прежде чем я успела ответить, босой видящий вновь вошёл в комнату, держа стаканчик, от которого шёл пар и аппетитный запах тёмного обжаренного кофе. Он поставил стаканчик у моего согнутого колена, поклонившись мне с одной поднятой ладонью, как в знаке салюта.
Спасибо, сказала я ему, действительно имея это в виду. Ещё раз понюхав кофе, я подняла бумажный стаканчик и аккуратно отпила глоток. Я рисую пирамиды, сказала я, взглянув на Вэша. И Чандрэ, и Ревик говорили, что эти рисункидовольно точное изображение сети Шулеров. Хотите, чтобы я их принесла?
Вэш продолжал всматриваться в мои глаза.
Может, попозже.
На протяжении нескольких секунд мы лишь слушали дождь. Я потягивала кофе.
В конце концов, я прочистила горло.
Итак, эта Пирамида, сказала я. Вы можете её объяснить? Ревик, он я прочистила горло. Дигойз, имею в виду. Он кое-что рассказывал. Он сказал, что вы объясните больше.
Вэш, казалось, почти ждал вопроса.
Пирамида, тут же сказал он. Будучи трёхмерной фигурой, она, само собой, служит лишь символом. Настоящая сеть существует в Барьере и имеет форму изменяющегося многомерного пространства, которое сочетает в себе качества и частичного пространства, и не-пространства.
Мои пальцы стиснули моё больное колено.
Ах, отозвалась я. Конечно.
Вэш понимающе улыбнулся.
Видящие-Шулеры живут внутри конструкции, Элисон. Они живут в ней все время. В отличие от конструкций, которыми при тебе пользовались мои люди, их конструкция не имеет якоря, связующего её с физическим миром. Она живёт с расой созданий, которые помогают им из Барьера.
Ага, пробормотала я, понимая этот аспект хотя бы частично.
Он пытливо посмотрел на меня.
Я встретилась с одним из них, объяснила я, поставив кофе. На корабле, слегка вздохнув, я поиграла пальцами на колене. Это все моя вина. Я пыталась разглядеть Главу сети. Того, кого Ревик называл Галейтом.
По кругу видящих вокруг меня и Вэша прокатилось бормотание.
Я постаралась игнорировать их, сосредоточившись лишь на пожилом видящем, который наблюдал за мной, не меняя выражение лица.
Вот как? спросил он, и в его голосе звучало любопытство.
Не то чтобы это принесло много пользы, добавила я. Но может, в этот раз я подобралась ближе. Эти создания появились и попытались меня напугать, в ответ на вопросительно приподнятую бровь Вэша я поняла руки, согнув пальцы и изображая киношного монстра. Ну типа бууу. Они угрожали мне. Сказали, что они идут за мной. И все такое.
Вот как? Вэш усмехнулся. Поразительно.
Он улыбнулся, словно я только что сказала ему, что собрала кубик Рубика с первой попытки.
Мы называем этих существ Дренг, Элисон, сказал он. Они, по сути, настоящие Шулеры. Видящих здесь, внизу, будет точнее называть рабами Шулеров. Или, если более щедро, их последователями. Конечно, они называют себя «Братство», «Организация». Они дают своим миссиям названия «Операция Затмение», «Операция Большая Надежда», и так далее. Дренги поощряют эти фантазии. Они часто преподносят свои цели под соусом всеобщего блага.
Я кивнула, слушая.
То есть, им промыли мозги?
Вэш сделал глоток чая, задумчиво кивнув.
В некотором роде да. Это отношения симбиоза. Взамен силы, которую они предоставляют конструкции Пирамиды, Дренги собирают свет видящих, находящихся в их подчинении. Эти видящие, в свою очередь, паразитируют на других видящих и людях, чтобы обеспечить Дренгов светом. Первостепенный мотив и функции Дренгов здеськрасть свет живых существ, поскольку они не могут генерировать свой собственный. Пирамида собирает этот свет в огромные резервуары для питания на цели конструкции. Но их основной потребительвсе равно сами Дренги.
Я нахмурилась, улавливая от пожилого видящего образы, пока он говорил.
Вэш добавил:
В краткосрочном периоде, на повседневной основе, Пирамида предоставляет отдельным видящим почти безлимитные запасы света. Особенно тем, кто на вершине. Форма Пирамиды символизирует иерархическую природу макро-версии живой резонирующей конструкции. Нам известно, что альфа-уровни сменяются через нерегулярные интервалы, но
Так, подождите, я подняла руку. Тайм-аут. Мне нужно, чтобы вы перевели эту часть.
Вэш улыбнулся.
Мы не можем видеть устройство конструкции снаружи, пояснил он. Мы знаем, что она создана из существ
В пространстве над местом, где мы сидели, появилась Пирамида из серебристо-белого света. Я зачарованно посмотрела на неё и осознала, что это, должно быть, делает Вэш. Он подсветил точки, образующие стены, этажи, потолки и углы Пирамиды, затем соединил их шелковистыми нитями.
Эти существа обозначены узлами, объяснил он. Мы знаем, что лидерство сменяется, но не знаем, как. Или почему. Относительно последнего мы можем лишь строить догадки. Но мы не можем знать наверняка, верны ли наши теории.
Эти точкилюди? спросила я у Вэша. Видящие?
Да, Вэш рьяно закивал. Между прочим, твой муж весьма сильно был зациклен на определении личностей видящих на вершине, Вэш подсветил верхний участок, который я обвела Ревику на своём неаккуратном наброске в каюте корабля.
Он думал, что может знать лидера Шулеров на Земле, добавил Вэш. Но он не мог вспомнить. Такова обязанность и условие выхода из Пирамидыон потерял большинство воспоминаний о времени, проведённом внутри неё. Но Элисон, это демонстрирует, какое высокое положение он должен был занимать, пока жил в сети Шулеров. Очень немногие Шулеры знают истинную личность Главы.
Я нахмурилась, глядя на Пирамиду.
Сколько именно этих немногих?
Мы не знаем наверняка.
Вспомнив слова Териана на корабле, я кивнула, все ещё размышляя.
Так вот почему они стёрли Ревика. Потому что он был близок к Галейту?
Отчасти, Вэш сделал ещё один глоток чая. По правде говоря, таким было субъективное решение не только Шулеров, но и наше. Более того, ты можешь неправильно понимать ситуациюи мне нужно это исправить. Не только Шулеры стёрли память твоего мужа. Это делал и я, помедлив, он добавил:Конечно, часть воспоминаний утеряна исключительно в результате выхода из Пирамиды. А также Шулеры каким-то образом убедились в том, что стирание состоялось но это было обоюдное соглашение, и они свою часть делали исключительно из Барьера.