Взмахнув рукой над бамбуковыми циновками, он добавил:
Это произошло в этой самой комнате. После того, как он отделился от их сети, мы не могли просто вернуть его им. Они бы тут же его убили. Или, скорее всего, силой вернули к себе, отпив ещё чаю, он добавил:Нам говорили, что Галейт питал нежные чувства к твоему супругучто он считал его почти сыном. Он не отдал бы его добровольно.
Вспомнив, что я почувствовала на корабле, все эти стены вокруг света Ревика, я нахмурилась.
Если вы сумели уберечь его от Шулеров, почему не оставить его разум в покое? Зачем вообще стирать его?
Голос Вэша зазвучал буднично.
Было несколько причин. Некоторые из них сложны и имеют отношение к его свету, а также к давним соглашениям с Шулерами. Другие связаны с его эмоциональным благосостоянием. Если бы мы его не стёрли, Элисон, он, скорее всего, не выжил бы. Он и так имел некоторые суицидальные наклонности. Он боролся с этими чувствами на протяжении многих лет.
Суицидальные наклонности? я даже не скрывала своего удивления. У Ревика?
Да, Вэш поставил свой чай с умиротворённым выражением лица. Вполне нормальная реакция, если так подумать. Как ты могла понять по моему описанию, жизнь внутри Пирамиды приносит весьма специфические преимущества. Слуги Шулеров находятся в некоем трансе. То, что они делают в этом трансе, остаётся совершенно логичным для них, пока они остаются внутри. Но стоит разрушить эти чары, и они внезапно оказываются в состоянии увидеть свои поступки в другом свете.
Размышляя вслух, я сказала:
То есть, когда он был Шулером, ему казалось нормальным то, что он делал. Даже моральным. А когда он ушёл
Это уже таким не казалось, да, Вэш положил ладони на колени, кивая. Более того, выход из Пирамиды сопровождается значительной потерей силы. Пирамида собирает навыки и таланты со всех своих членов, составляя своеобразную «библиотеку», где каждое существо внутри конструкции может иметь доступ к навыкам всех остальных. Потеря доступа к этим общим резервам света и навыков может оказаться весьма тяжёлой даже болезненной. Это ещё одна причина, по которой видящие редко уходят оттуда. Пирамида действует как огромный умножитель. Она также является распределителем, действуя по ситуации, статусу и необходимости распределяет свет и его структуры, или aleimi, как мы это называем.
Итак, сказала я, стараясь поспевать за ним. Внутри Пирамиды ты можешь получить доступ к способностям любого видящего в её пределах? Даже если у тебя никогда раньше не было такого навыка?
Вэш кивнул, отпив ещё глоток чая.
Разве это не делает их всех типа супер-видящими?
В некотором роде да, Вэш поставил чашку на блюдечко, явно развеселившись от этой мысли. Есть и лимиты, конечно. Надо изначально знать, как получить доступ к тем или иным навыкам. Таким образом, необходимо обладать знаниями, особенно для более сложных способностей. Мы полагаем, что наборы навыков разделяются самой иерархией, и что-то приберегается для использования исключительно верхушкой.
Твой муж сам по себе был сильным видящим, добавил Вэш. Но он был намного, намного могущественнее, когда он имел доступ к свету и способностям десятков тысяч других видящих, похлопав меня по колену, Вэш улыбнулся. Теперь ты понимаешь, почему видящий-телекинетик может показаться им заманчивым, Высокочтимый Друг?
Я кивнула.
Так почему он ушёл?
Вэш вздохнул.
Тебе действительно нужно задавать мне этот вопрос?
Ну да. Если ему промыли мозги, тогда
Вэш взмахнул рукой.
Скажем так, где бы ты ни находился, все равно можно испытывать моменты ясности.
В ответ на моё молчание он улыбнулся.
Шулеры весьма проницательно вербуют видящих, восполняющих те навыки, которых им недостаёт. Как и все живые существа, мы обладаем своими дарами и склонностями, и они разнятся. Представь, что ты могла бы рисовать как да Винчи, иметь ум Марии Кюри или Эйнштейна, и ораторские способности Мартина Лютера Кинга. Для видящих это практически то же самое. Отказаться от такогоколоссальная потеря. Он добавил:Кроме того, разум низших видящих истощается осознанием того, что то, что они считали своим, на самом деле никогда им не принадлежало.
Я кивнула.
Поняла. То есть, будучи Шулерами, они невероятно сильны. А если они уйдут
Вэш рассмеялся.
Элисон! Ты неправильно понимаешь. Я пытался сказать тебе, что эта их сила в основном иллюзорна. Она происходит из симбиотической природы самой Пирамиды. Она не принадлежит отдельным видящим, которые сами по себе вполне обычные, Вэш грациозно пожал плечами, в его темных глазах блестела печаль. Хотелось бы мне, чтобы ты кое-что поняла относительно твоего мужа и того, каким мужчиной он должен был быть, чтобы уйти от них, прожив в их структуре более тридцати лет.
Я ощутила злость из угла Мэйгара и проигнорировала её.
За открытыми окнами дождь стучал по бамбуку и шиферным плиткам. За одним окном пронёсся золотистый орёл, темнея на фоне неба. Когда я взглянула на Вэша, он наблюдал за мной с сочувствием в глазах.
Я прочистила горло.
Если он воссоединился с ними. С Пирамидой. Мог он, ну застрять? я стиснула зубы, когда взгляд пожилого мужчины не дрогнул. Мог он застрять там, каким-то образом? Даже если он умер?
Вэш задумчиво посмотрел в потолок.
Хороший вопрос, он откинулся назад на своём месте, держась за колени. Что ты думаешь?
Моё горло сдавило.
Я не знаю. Такое ощущение, будто так и получилось.
Вэш всматривался в моё лицо.
Понятно. Что ж, не лучшая идея оставлять его там, нет?
Я покачала головой, все ещё стискивая зубы.
Нет.
Мгновение спустя он положил ладонь на мою ногу.
Элисон, произнёс он. Ты нашла Главу сети Шулеров, он помедлил, и его молчание казалось вопросительным. Чандрэ и это рассказала нам. Ты просто не подобралась близко. Ты нашла его. Это имеет для нас огромное значение.
В комнате воцарилась совершенная тишина.
Осмотревшись по сторонам, я увидела в глазах сидевших вокруг видящих скептицизм, страх, даже изумление. Даже Мэйгар уставился на меня, и выражение его лица отражало какой-то ошарашенный шок.
Ага, сказала я, уставившись в свой кофе. Наверное, нашла. Более-менее. Однако я не знаю, кто он снаружи. За пределами Барьера, имею в виду.
Ты можешь нам показать? сказал Вэш.
Я вздохнула. Посмотрев на Мэйгара, я увидела, что в его взгляде вновь отразился скептицизм.
Ага, сказала я, наблюдая, как он смотрит на меня. Конечно. Нет проблем.
Глава 37Брат
Меньше чем через час я лежала на потрёпанном кресле в том же здании, глядя на повреждённый подтёками воды потолок. Рядом со мной Мэйгар мерил шагами комнату. Другой видящий крепил электроды к моему лицу и рукам. Я вздрагивала, когда он давил на ушибленные участки моей кожи.
Скажи мне кое-что, произнесла я. Эта война
Это лишь наиболее вероятный исход, сказал Мэйгар, пренебрежительно отмахиваясь.
То есть, это не неизбежность?
Нет, он бросил на меня очередной взгляд, уже менее суровый. Раньше я сказал бы иначе. Я сказал бы, что дело не в смерти, а в перерождении. Что Мост не вызывает войну. Что её присутствие здесь всего лишь сигнализирует о том, что пришло время начинать.
Он легонько поводил большим пальцем по своему бицепсу. Я заметила там татуировку. Костяшки его пальцев тоже оказались сбитыминаверное, от столкновений с моим лицом.
Он прочистил горло. Я подняла взгляд.
Его взгляд не отрывался от моих губ, даже не пытаясь скрыть подтекст.
Когда я закатила глаза, он лишь улыбнулся.
Есть даже те, кто говорят, что придёт Смерть, добавил он. Syrimne d Gaos. «Меч Богов». Отсюда и пошло имя того другого видящего, который действовал во времена Первой Мировой Войны. Это также значение меча и солнца, рисунка, который ты видела на двери храма. И на мне, он поднял рукав рубашки, показывая мне полную татуировку рассечённого синего солнца на своей руке. Это метка террориста, Мост. Настоящего террориста.
В ответ на мой невозмутимый взгляд он лишь широко улыбнулся
Настоящая Смерть, добавил он. Настоящий Сайримн он должен быть созданием вроде тебя, он сделал жест одной толстой рукой. Братом, если можно так выразиться.
Мои руки стиснули кресло.
Мэйгар снова пожал плечами, его тон сделался скучающим.
Я также встречал трактовки, что возможно, именно он провоцирует смещение, добавил он. Но Мост, конец каждого циклаэто загадка. Слишком много переменных. Даже у людей есть свобода выбора, он взглянул туда, где Джеймс, человек из приёмной, стоял и разговаривал с Чандрэ у двери, улыбаясь ей с явным обожанием в глазах.
Теоретически, по крайней мере, пробормотал Мэйгар.
Я нахмурилась, тоже покосившись на Джеймса.
Так что вы делаете, чтобы сражаться с Шулерами? Твои люди. Крутые террористы.
Мэйгар усмехнулся.
Тебе не понять, Мост.
А ты попробуй, когда он приподнял бровь, я покачала головой, откинувшись на кресло. Забудь. Наверное, ты прав.
Почему тебя это вообще волнует, Мост? в его голосе звучал намёк на настоящее любопытство. Тебя воспитали человеком. Ты не обучена, так что ты ещё не видишь всех тех вещей, которые видим мы. Все это для тебяпросто месть? За твою семью? Твоего супруга? он выплюнул последнее слово. Это какой-то комплекс героя? Скука? Что?
Я нахмурилась, уставившись в потолок и размышляя над его словами.
Люди тоже это чувствуют, сказала я после небольшой паузы. Человеческое население, имею в виду. Они не знают, что это такое, но они это чувствуют. Они чувствуют, что что-то не так. Они чувствуют, что их мир умирает, повернув голову, я посмотрела на него. Я хочу просвет в облаках. Настоящий. Если мы устраним Шулеров, может, мы это получим. Может, война необязательно должна случиться.
Он просто смотрел на меня, затем издал очередной фыркающий смешок.
Просвет в облаках. Мне это нравится, Мост, выражение его лица сделалось более открытым, почти дружелюбным. Ты спросила, что мы делаем? Прямо сейчас мы пытаемся сломать их иерархию. Ту, что описывал тебе Вэш. Мы тоже ищем «просвет в облаках», он улыбнулся мне. Ходят слухи, что во вращении верхних уровней существует определённый порядок. Что порядок наследования имеет закономерность. Он не рандомный. Ты понимаешь?
Я покачала головой.
Нет.
Когда Мэйгар встретился со мной взглядом, его глаза смотрели более резко. Я узнала этот взгляд по Ревику; это был взгляд охотника. Это также означало, что он мне не верит.
Осознав, что немного утаиваю от него, я пожала плечами.
Элайя, возможно, упоминал это. Когда он узнал, что я шастала вокруг сети Шулеров, похоже, он решил, что именно эту цель я преследовала.
Видя, как удивлённо взлетели вверх брови Мэйгара, я закатила глаза.
Я все равно не знаю, что это такое, Мэйгар, ровно произнесла я.
Он наградил меня очередной скептичной улыбкой, пожав одним плечом.
Это именно то, на что похоже по названию, Мост, сказал он. Это карта порядка преемственности для иерархии Шулеров. Карта порядка преемственности детально покажет, как и когда каждый отдельный Шулер поднимается в этой иерархии до верхнего места. Как когда умирает ваш американский президент. Есть ведь список тех, кто займёт его место после, верно?
Ладно, отозвалась я, размышляя. Логично.
Мэйгар улыбнулся ещё шире, тихо щёлкнув языком.
Эта штука, за которой ты гонялась в своё «свободное время», Высокочтимый Мост? За это любой Шулер в сети отдал бы все своё состояние. Черт, да любой из Семёрки отдал бы все своё состояние.
Почему? я нахмурилась. Ну то есть, я понимаю, вы можете убить людей на верхних уровнях, но что помешает просто заменить их?
Мэйгар закатил глаза. Опустив свои мускулистые руки, он использовал свой свет, чтобы нарисовать в моем сознании образ Пирамиды. Насильно толкнув его вперёд, он подсветил узел на вершине.
Глава, понимаешь? когда я кивнула, он сказал. Этот мужчина на вершинеединственный, кто напрямую связывается с Дренгом. Единственное связующее звено между Дренгом и Землёй.
Я снова кивнула, показывая, что слежу за его мыслью.
Он связывает остальных с Дренгом, добавил Мэйгар. Он также распределяет свет, наборы навыков, все остальное. Рандомный порядок наследованияего защита, понимаешь? А без этого что помешает одному из других Шулеров украсть у него это главное место?
Я ждала, понимая, что это риторический вопрос.
Мэйгар снова улыбнулсяможет, потому что услышал меня.
Вершина Пирамиды обладает вращающейся иерархией, используя свой свет, Мэйгар подсветил верхние уровни. Они принялись дёргано перемещаться.
Это я тоже узнавала.
Видишь, как в любой момент, добавил Мэйгар, другой видящий переводится в позицию прямо под Главой?
Я снова кивнула.
Эточтобы предотвратить убийство, Мост. Если ты большой Шулер номер два, и ты убиваешь Главу, но не занимаешь его место, то можешь быть уверенто, кто займёт его место, убьёт тебя. Но он снова подсветил верхние уровни. Если ты знаешь порядок преемственности, то ты можешь устроить большую резню прямо перед тем, как ты займёшь его место. Или заключить сделку с тем, кто займёт это место.
Он улыбнулся, вновь тихо щёлкнув языком.
Но Мост, сказал он. Мы могли бы сделать то же самое. После смерти Главы есть временной промежуток, когда Дренги не имеют связи с нашим миром. Тогда Пирамида уязвима.
Как долго? спросила я.
Две может, три минуты, чтобы соединиться с новым Главой.
В ответ на его многозначительный взгляд я вздохнула.
Две минутыэто не очень-то долго, заметила я.
Мэйгар расхохотался.
Мне же хватило, чтобы надрать тебе задницу сегодня утром! когда моё лицо залило теплом, он улыбнулся. Конечно, чтобы все это было осуществимо, нам нужно знать, кто нынешний Глава. Это другая его защита, Мост. Анонимность, он показал на меня, хмуро поджимая губы. Тут в дело вступаешь ты. При условии, что ты можешь предоставить то, о чем говоришь. Твой муж-Шулер так и не смог. Несмотря на все его дерьмо.
Я стиснула челюсти.
Я уже сказала, что не знаю, кто он снаружи.
Ну, а ты должна знать, если нашла его в Барьере.
Я фыркнула.
Я должна? сухо спросила я. Ни один из вас, засранцев, вообще не смог его найти. А янеобученная, воспитанная людьми девочка-червяк. И почему это я здесь должна стыдиться?
Мэйгар уставился на меня с неверием в темных глазах.
Голос Вэша раздался в моем сознании, ясный, как из динамика.
«Мы готовы, сказал он. Ты на вершине, Мэйгар».
Мэйгар наклонился ближе ко мне. Его голос зазвучал мягко.
Остро реагируешь на упоминание своего мужа, да, Мост? прошептал он.
«Элисон? послал Вэш. Ты готова?»
Мэйгар выпрямился обратно в полный рост, на его губах играла улыбка. Он встретился со мной взглядом, вскинув тёмную бровь в безмолвном вопросе.
Ага, отозвалась я, проглотив свою злость. Я готова.
Глава 38Охота
Медленно проступают звезды.
Появляется Землябледно-голубая точка.
Она увеличивается, приближается, пока не занимает основную часть моего обзора.
Она прекрасна, особенно здесь, но я едва смотрю на неё. Срочность придаёт мне силпомимо того, что я пообещала Вэшу. Теперь я всюду чувствую Шулеров. Я чувствую их вокруг Ревика, вокруг его останков в этом месте. Я чувствую их в тени, которую они отбрасывают на Землю.
Как только я сосредотачиваюсь на них здесь, онивсе, что я могу видеть.
Металлические нити перекрещиваются и пересекаются над массивами суши плотными серебристыми горами. Пирамида наверху двигается как механическая игрушка. Неподатливая. Тёмная. Я наблюдаю за движением узлов, пока частицы сменяют руки, сменяют места, пока я не слышу слабый шёпот
«Ну?»
Я ошарашенно поворачиваюсь. Я забыла, что я здесь не одна.
Мэйгар плывёт рядом со мной. «Мы ждём, Мост».
«Раньше это происходило иначе, объясняю я. Это новое. То есть, этот вид на них. Прежде, когда я сосредотачивалась на Халдрене, я была просто с ним, в Пирамиде. Может, присутствие всех вас здесь каким-то образом меняет частоту».
Его тон делается едким. «Это твой первый прыжок?»
Его вопрос озадачивает меня. «Нет».
«Тогда ты должна знать, что в Барьере ничего не случается дважды одним и тем же образом, его мысли содержат отчётливый привкус презрения. Чтобы так получилось, все остальные создания должны быть статичными. И да, конечнонаше присутствие здесь изменяет положение вещей. Ты должна подстраиваться. Ты должна делать так, как делаем мы. Следуй за нитью, Мост. Охоться».
Я уже слышала этот вздор. От Ревика. От Чандрэ.
Вариации одной и той же речи. Все говорили примерно то же самое.
Меня это больше не беспокоит.
Я делала это без Ревика. Я делала это без Чандрэ или Вэша. Я определённо делала это без этого засранца Мэйгара, который хочет заняться со мной сексом и одолеть меня только потому, что затаил какую-то чудовищную обиду на Ревика.
Мэйгар слышит меня, и его веселье возвращается.
«Не только поэтому, Мост», говорит он.
Отпихнув его сознание в сторону, я сосредотачиваюсь на том, зачем мы здесь.
Во второй раз за этот прыжок я фокусируюсь на Халдрене.
Я фокусируюсь на его лицена этом ясном, уверенном голосе, который возвышается над толпой. В своём сознании я вижу тёмные пылающие глаза, его смерть, бороду, которую он отрастил по окончанию отрочества.
Я помню и другие вещи. Вещи, которые больше никто не видел.
Я помню, как шла глубокой ночью, слыша его прерывистые рыдания из гостевой спальни после того, как мы впервые позволили ему остаться с нами. Я помню его вызывающее поведение, испытывающее нас, проверяющее, позволим ли мы ему остаться. Я помню, как он запал на моего лабораторного партнёра, Массани. Я помню его страх перед другими детьми после того, как мы убедили его посещать школу. Я помню его нужду контролировать их.
Я помню наблюдение за его открытием, когда он понял, что ему это по силам.
Я помню менее значимые вещи. Как он фыркает, когда смеётся, как хрустит костяшками пальцев, когда нервничает. Я помню, что ему нравится читать стихи и принимать ванны.
Я помню так много. Я знаю слишком много.
Я научилась также отпускать это. Не все вопросы требуют ответов.
Не все ответы на самом деле говорят нам то, что нам нужно знать.
Земля медленно начинает вращаться под моими ногами.
Она вращается назад, в неправильном направлении.
Солнце и планеты также вращаются в обратную сторону, с запада на восток, со слаженной точностью. Я отчасти ожидаю услышать прекрасную музыку, как когда мы с отцом наблюдали за миниатюрной версией земных созвездий, скользивших широкими дугами по гладким латунным рельсам. Перед моим мысленным взором мой отец все ещё смеётся, восхищённый красотой кинетической скульптуры.
Музыка сфер, Элли! говорит он, хлопая меня по спине огромной ладонью. Музыка сфер! Разве это не чудесно?
Свет над Землёй становится ярче. Сети Пирамиды уменьшаются вокруг нашего маленького сине-белого мира. Темные нити распутываются как клубок пряжи игривым котёнком, и я вновь могу дышатьтак, как дышала уже не помню когда.
Внезапно движение останавливается.
Земля вновь начинает вращаться вперёдпоначалу с усилием, словно шестерёнки с трудом переключаются на естественный курс. Все медленно, как я и сказалаи все же быстро. Обычное минующее время меняет все, так что мы теряем себя, так что мы не узнаем друг друга.
Вместо Пирамиды над Европой нависает серое облако.
«Там», говорю я Мэйгару, показывая своим сознанием.
Я чувствую, как он даёт знать, что услышал.
Что-то смещается. Это даже не полноценный вздох. Это безмолвное, почти мгновенное.
Как только это завершается, мы с ним стоим на этой более ранней версии Земли. Наши световые ноги стоят на травянистом холме, усеянном листвой. Кое-где вокруг растут осины.
Ниже нас круг чёрной грязи окружает ряд белёных зданий. Грязь густая, изборождённая колеями колёс. Вдали я вижу ещё больше зданий, которые походят на бараки, а за нимимужчины в серо-зелёной униформе и тканевых фуражках маршируют строем. Их ботинки и штаны тоже покрыты грязью и конским навозом. Большинство вооружены
Я смутно узнаю униформу, однако недостаточно хорошо, чтобы
«СС, посылает в мою сторону Мэйгар. Презрение сочится из его света. Разве твой муж не обучал тебя? Это Schutzstaffel, фрау Дигойз».
Я вздрагиваю от его слов, но не отвечаю.
«Это все очень интересно, добавляет Мэйгар. Но что это?»
Осматриваясь по сторонам, я борюсь со смущением. Не столько ради него, сколько ради всех других старших видящих, чьё наблюдение за нами я ощущаю.
«Может, я не могу сделать это, когда все вы здесь», признаюсь я, осматриваясь по сторонам.
«Терпение, мягко выдыхает Вэш. С нами здесь ты сильнее, не слабее. Не уходи пока, Мост Элисон. Ты справляешься вполне неплохо».
Очевидно, Мэйгар его не слышит, только я.
Он осматривается по сторонам с хмурым выражением на световом лице, уперев световые руки в световые бедра.
«Может, ты скучаешь по своему мужу-нацисту? посылает он с насмешливой вежливостью. Ты подумала о нем, и это привело тебя сюда?»
Я ощущаю резкую боль в груди. Я смотрю на него, пытаясь решить, что делать дальше, когда останавливаюсь и смотрю сквозь деревья.
Там стоят трое мужчин.
Они не световые создания, как Мэйгар и я.
Они действительно здесь, в этом времени.
Когда я впервые их вижу, они находятся на расстоянии нескольких дюжин ярдов. Однако как только я сосредотачиваюсь на них, я оказываюсь ближе. Через несколько мгновений мы с Мэйгаром стоим в считанных ярдах от них, на том же грязевом холме. Теперь я вижу их лица. Я вижу их так ясно, словно действительно нахожусь там.
В одном я узнаю Териана.
Второго я знаю лишь потому, что у него нет лица. Как и когда я увидела его впервые, в том нацистском тюремном блоке, он высок и хорошо одет, в строгом тёмном костюме.
Однако он не так высок, как третий мужчина то есть, Ревик.
Где-то в своём сознании я ошарашенно моргаю.
Он все ещё там, когда я возвращаюсь.
Я не могу оторвать от него глаз, даже зная, что Мэйгар смотритдаже чувствуя его отвращение, как только он замечает мой взгляд.
Ревик одет в то, что, наверное, носили на повседневной основе в тот временной период. Темно-коричневые штаны, белая рубашка с рукавами, закатанными до локтей, подтяжки, ботинки. Его одежда выглядит хорошо пошитой, и он чисто выбрит, все ещё немного тощий, но выглядит значительно здоровее по сравнению с тем разом, когда я видела его в этом времени, в берлинской тюрьме.
Синяки сошли с его подбородка и лица, хотя я все ещё вижу шрамы на шееодин в виде знака вопроса, другой на предплечье, он мне знаком. На мизинце Ревик носит серебряное кольцо, совсем как при нашей встрече в Сан-Франциско.
Моя световая рука рефлексивно взлетает к моему световому горлу.
Я снова гадаю, не принадлежит ли кольцо его жене, Элизе.
Он проводил пальцами по черным волосам, прочищая горло.
Что мы здесь делаем? спрашивает он по-немецки.
Вид его в живых парализует меня.
Я думал, мы с этим покончили, снова настаивает Ревик. Зачем мы здесь?
Териан смеётся. Он доволен своим новым другом. Удовольствие явно искрит в его свете.
Видите, сэр? говорит он. Он провёл здесь буквально минуту, а мы уже тратим его время впустую.
Манеры, Териан, безликий мужчина хлопает Ревика по плечу. Я хотел бы предложить тебе, Рольф, вызовподумать об этой войне иначе. До сих пор ты воспринимал свою роль в этом конфликте как роль раба. Я бы хотел подтолкнуть тебя изменить эту точку зрения.
Ревик скрещивает руки, в явном раздражении переступая с ноги на ногу.
Я придерживаюсь доктрины Семёрки о невмешательстве, если это вы имеете в виду под «рабом». Людям как виду должно быть позволено взрослеть без вмешательства. Правила на этот счёт предельно ясны
Слова истинного верующего, бурчит Териан.
Ревик поворачивается, вскидывая бровь.
А эти тактики в духе школьного двора должны побудить меня отказаться от Кодекса? он переводит взгляд на Галейта. Потому что я нахожу их немного утомительными сэр.
Мы не хотели оскорбить тебя, Ревик. Отнюдь не хотели, Галейт награждает Териана лёгкой улыбкой. Но я задаюсь вопросом, когда в последний раз ты действительно задумывался о словах, которые только что процитировал?
Ревик хмурится, переводя взгляд между ними.
У меня была уйма времени подумать над ними, говорит он, и теперь проступают его настоящие эмоции. Это не первая их война, в которой я сражался. Я хорошо понимаю аргументы в пользу вмешательства, но от этого оно не выглядит более правильным.
Я вижу, что его гордость задета, особенно молчанием, которое вызвали его слова.
Я ограничивал их злоупотребления, где мог говорит он.
Ты ничего не сделал, спокойно говорит Галейт.
Ревик напрягается.
Я не согласен.
Ты был нацистом, «Рольф», смеётся Териан. Они сгоняли твоих людей в газовые камеры, а ты в лучшем случае неодобрительно смотрел со стороны а в худшем случае расчищал им дорогу своими бронетанковыми войсками!
Не нужно оскорбляться, Ревик, говорит Галейт, поднимая руку, чтобы заставить Териана замолчать. Проблема не в тебе. Семёрка определённо имеет благие намерения, но они судят мою расу так, словно онаих раса. Но людине видящие, Ревик. Людиобычное сборище человечестване нуждаются в большей свободе. Они её даже не хотят. А больше всего они хотят, чтобы в мире был смысл. Они хотят быть частью чего-то большего, чем они сами.
Безликий мужчина слабо улыбается, глядя на грязную тренировочную площадку.
Они хотят, чтобы кто-то им это обеспечил, Рольф, говорит он уже тише. Они не хотят комитет из своих старших коллег. Они не хотят, чтобы правда смещалась вместе с песками мнений, или времени, или прогресса, или точки зрения. Они хотят абсолютную реальность. Ту, что из года в год будет иметь смысл, что бы ни происходило за их пределами. Будут они это контролировать или нет, для них не имеет значения. Они желают иллюзии контролябезо всякой ответственности.
Я смотрю на лицо Ревика, наблюдаю, как он думает об этом.
Я могу сказать, что он не совсем не согласен.
Черт, да я сама не уверена, что не согласна.
Галейт тоже наблюдает за Ревиком. После небольшой паузы он слабо улыбается.
Рольф, мой дорогой, дорогой друг. Люди попросту созданы, чтобы над ними доминировали. Если не видящие, то более могущественные люди. По правде говоря, они даже предпочитают такое положение вещей, он широким жестом обводит белёные здания, ряды мужчин в униформе.
Эта войнанаглядный пример, добавляет он. Разве толпы следуют за честным лидером? За тем, кто даёт им больше свободы? Больше ответственности за собственные жизни? он улыбается, качая головой. Нет. За тем, кто даёт им смысл, Рольф. За тем, кто даёт им врага. Прекрасную мечту, говорящую, что все их проблемы можно решить. Есть ли им дело до того, что эта мечта может быть рождена бесчисленной ложью? Нет. Им нет до этого дела. Ни один современный человеческий лидер не был так любим, как немцы любят Гитлера, Рольф. Ни Черчилль, ни Рузвельт. Ни одного лидера так не любили со времён других подобных ему: со времён Наполеона, Цезаря, императоров древней Азии.
Ревик стоит с пустым лицом.
Затем он смеётся.
Ты сам такой человек! говорит он.
Да, Галейт улыбается. Я такой. Но я также тот, кто видит правду. Более того, я её принимаю. Ты осудишь меня за это? Назовёшь предателем расы за то, что я выбрал реальность?
Ревик медлит, глядя на него.
Нет, говорит он.
Ревику больно. Я чувствую это в нем. Я чувствую сквозящую в нем боль, хоть это и не имеет смыслатот факт, что я это чувствую. Пройдут десятилетия до того, как я вообще появлюсь на свет. Я осознаю, что боль связана с Элизой, и что-то сокрушает маленькие косточки в моей груди, отчего становится сложно дышать, сложно оставаться на прежнем месте. Безумие этого чувства не ускользает от меня.
Я ревную.
Я безумно ревную, и это чувство вызвано двумя мёртвыми людьми.
Я прослеживаю взглядом грязевые колеи внизу. Люди в серо-зелёной униформе катят резервуар газа на повозке, в которую деревянным хомутом запряжён мул. Солдаты покрикивают на мула, дёргают за уздечку, пока мул, повозка и резервуар не оказываются посередине грязевых колей на круговой подъездной дорожке. Туда сгружены ещё два резервуара, которые подвезли другой мул и лошадь. Животные резко останавливаются там, где мужчины образуют строй в центре подъездной дорожки.