Ты чего тут после захода шастаешь? сказали прямо в ухо, прерывая визг.
Ника распахнула глаза. Перед ней стоял высокий крепкий парень. Ни волка, ни хриплого за спиной не было. Солнце уж давно зашло. Вокруг тьма. И забор бревенчатый, вот он, рядом, в шаге от нее, высится темным ребристым полотном. Ника кинулась на шею спасителю, не рыдала, тряслась всем телом, не в состоянии успокоиться.
Говорили тебе не выходить одной за ворота. Чего на ночь глядя поперлась? волок ее спаситель к створкам. Рука крепко сжимала запястье, Нике было больно, но от пережитого страха она не могла сказать ни слова. И только когда парень впихнул ее в калитку ее дома, выдавила приглушенно:
Спасибо!
Он сверкнул темными глазами, на секунду отразившими блеклый свет луны. И совсем близко завыли соседские собаки. Протяжно и дико, будто восстала в них кровь древняя, волчья. Ника не могла сдвинуться с места, пока не пропал спаситель во тьме. Собаки еще долго выли, а позже скулили, испуганно прижимаясь к косым будкам и забиваясь под сени.
Странный, подвела итог Ника, выдрала из земли соломинку и начала ее жевать. Парень вроде, а коса по пояс.
Черная?
Ника кивнула.
Тимир его зовут, вздохнула Аглая.
Ты успела познакомиться?
Пришлось.
И обе замолчали. Смотрели на зеленые травы, в затухающую синеву неба и прощающиеся с днем солнечные переливы, на воронов, кружащих над поселком. Тоскливо и муторно, и воронье вроде не в небе грает, а в душе царапается, кричит сотней голосов.
Алька, тот хриплый Я ведь уверена была, что неживой. Не знаю, кожей чувствовала, если оглянусь, тут мне и конец И по ночам они у ворот ходят, я слышала, как зовут к себе. По именам. Стену когтями царапают, ногами землю ворочают, чавкают, а только рассвет скользнетпропадают. Я к сторожам ходила, спрашивала. У виска крутят, говорят, совсем на голову пришибленная, ну, мол, чего взять, считай, полуживая пришла, вот в уме и мутится. А я слышу их Алька, я не сумасшедшая. Я голоса их от живых отличаю. Страшно! Ника нервно теребила в зубах соломинку. Вроде как и закончила рассказ, только побоялась сказать о том, как руки чернели, когда спаситель, крепко сжимая ее запястье, тянул к воротам. Как в глазах потемнело и казалось, что вот сейчас вырвется из нее нечто злое, жуткое, и как оно тянулось по пальцам к спасителю, а едва коснулось, и тот задрожал. Лицо серое стало, когда в калитку втолкнул. Уходил шатаясь. И видела Ника за спиной уходящего Тимира черную пелену тьмы. И скользящие тени дымчатые по сторонам. Оттого и собаки выличуяли. Оттого и ей не просто страшно, а жутко было, да так, что сама готова была завыть. Да только в тот момент будто внутри что-то лопнуло и зашептало: «Выпусти! Не бойся, я с тобой!» У Ники от голоса того волосы дыбом встали. А после она всю ночь сидела на кровати, поджав под себя ноги, дрожала и прислушивалась, уснула лишь под утро.
Зеленые травы чуть волновались на слабом ветру. Бледное задумчивое лицо Аглаи было повернуто к лесу на горизонте. Глаза цепко всматривались в даль, пытаясь увидеть хоть что-то знакомое. И не видели.
Может, мы умерли и попали в мир мертвых?
Ника ткнула в Аглаю соломинкой.
Ты чего? взвилась та.
Чувствуешь? То-то и оно. Мертвым уж, наверное, боль нипочем.
Аглая смотрела на ладонь. Крохотная красная точка от тычка. Потерла. Больно.
Смотрю, вы наконец соизволили одеться! раздалось за спиной.
Ника обернулась. Аглая вспыхнула, узнав голос подходящего к ним парня. Он остановился за ее спиной.
Буду предельно вежлив. Доброго вечера. Однако до вас не только слова, но и приключившееся не доходит, последнее он адресовал Нике. Та побледнела.
Волки съедят? Аглая не желала разговаривать, но от рассказанной Никой истории на теле выступили мурашки.
Если повезет, то волки, согласно кивнул неожиданный собеседник. Только они к поселку не пойдут. А вот кто пострашнее Солнце садится.
Ника хотела добавить, что видела совсем рядом и волка. Но не успела.
Здесь есть кто-то страшнее тебя? спросила, поднимаясь и оборачиваясь к собеседнику, Аглая. Как раз чтобы увидеть, как насмешка на его лице меняется на гримасу неприязни.
Ника покосилась на виднеющийся на гризонте лес:
А отстреливать не пытались?
Молодой человек нехотя перевел на нее взгляд:
Не срабатывают против нежити пульки незаговоренные. А заговаривать в нынешние времена некому. Перевелись ведьмы.
Аглае послышался тихий звон в ушах, успела заметить, как Ника совсем побледнела, дыхание стало редким, прерывистым.
Какие ведьмы? тихий шепот перешел в хрип.
Все! Все перевелись. Вернее, перевели. Изжили уходящей властью, без тени смешка ответил собеседник, и зрачки его стали темнеть.
Ника схватила Аглаю за руку. Муторно и нехорошо стало от взгляда Тимира.
Мы пойдем.
Вот так сразу? А мне казалось, некоторое время назад вы очень желали узнать о происходящем здесь. Кто-то даже не побоялся выйти за ворота в ночь.
Ника глянула на Аглаю. Бледность сошла с лица, заменившись желанием уйти, сбежать от неприятного собеседника.
Я шарахаться от вас не стану.
Он пристально смотрел на Нику. И от этого взгляда было не по себе не только Нике, но и Аглае. Она разозлилась уже не только за свой страх, но и за Нику, внезапно занервничавшую:
Чего же так? Не боитесь нас?
На бледном лице юноши растянулась тонкая улыбка презрения.
Я? Вас? Казалось, он сейчас засмеется. Не засмеялся. Улыбка сползла. Он протянул руку Нике: Тимир. Мы вроде забыли познакомиться.
Ника снова покосилась на Аглаю. Что ей ответить? Аглае он был неприятен.
Не бойтесь, я хороший.
Тала так не думает, осторожно шепнула Аглая.
Тала! Тимир кивнул. Тала умная. Ее нужно слушаться.
Значит, мы пошли. Ника потянула Аглаю за рукав. Но ее руку тут же перехватил Тимир. Пальцы крепко вцепились в тонкое запястье. Ника охнула.
Мы не закончили
Аглая ухватила парня за другую руку:
Не смей!
Чего не сметь? Я пока ничего не сделал. А вот она сделала. В потемневших глазах заплясали воронкой черные вороны. Они затягивали, увлекали. Воронье в небе поддерживало их криком. Аглае почудилось, что все вокруг стало заметно темнее. Разом посерело заходящее солнце. Пожухли травы. И лицо Ники стало темным, безликим. Будто жизнь оставила ее, и только в глазах плескался ужас, словно видела она перед собой не Тимира, а нечто страшное.
Сила темная, если свое возьмет, будет в неподчинении. Застонет округа, завоет от муки. Да ненадолго. Соглядатаи разнюхают, не жилец ты тогда, звенящим шепотом в ухо парня повторила Аглая мрачное предзнаменование Талы. И сама содрогнулась, когда посмотрел на нее Тимир. Под потемневшими глазами залегли глубокие черные круги, не было ни радужки, ни век, только черные глазницы на бледном лице.
Не то ты видишь. Ее не от меня спасать нужно он не договорил.
Пусти! отчаянно, зло прохрипела Аглая.
Тьма из глаз Тимира метнулась наружу. Аглая крепче вцепилась в удерживающую Нику руку. Заломило пальцы.
Пусти!
Тьма остановилась. Крутанулась воронкой.
Изыди! захолодев от ужаса, хрипом выдавила Аглая первое, что пришло в голову.
Тьма замерла. Посерела. Отхлынула от лица Тимира мертвенная бледность. Вокруг Аглаи снова заиграли краски. Окрасился багрянцем закат. Изумрудной зеленью поднялись вершины деревьев-исполинов. И только трава так и осталась жухлой, словно выжгло ее солнце досуха. Рука Тимира, державшая Нику, ослабла. Аглая рванула ее в сторону. Тимир отшатнулся и безмолвно упал на колени.
Бежим! разнесся голос пришедшей в себя Ники. Она схватила растерянную Аглаю за руку и потянула. Аглая рванула следом. Пробежала сотню шагов и остановилась. Оглянулась. Тимир продолжал стоять на коленях у поля. Его сотрясала крупная дрожь.
Стой, Ника!
Та споткнулась от резкого вскрика, глянула непонимающе. В расширенных зрачках еще стояло то жуткое потустороннее, что видела она в Тимире.
Только не говори, что собираешься ему помогать! Он же он Ника задыхалась от ярости и страха.
Тала сказаланельзя, чтобы им сила овладела. Потому что темная. Всем плохо будет.
Ты не видишь! Если есть в нем темная сила, то она им явно уже овладела!
Аглая нахмурилась:
Он все же отпустил тебя.
Повезло, согласилась Ника и тут же покачала головой. Второго раза может не быть.
Аглая была согласна с Никой. Только Не в ее правилах бросать слабых. А Тимир сейчас был слабым. Аглая видела это, чувствовала на расстоянии. Она уверенно пошла к парню. Остановилась за спиной.
Тим Тимир, боязливо прикоснулась к дрожащим плечам.
Помоги мне! едва слышное бормотание.
Аглая обошла его. Тимир с трудом приподнял голову. Лицо серое от напряжения. По лбу стекали капли пота. Он обнимал себя руками. Коса растрепалась.
Помоги!
Даже не думай! перехватила ее руку Ника.
Аглая холодно отстранила ее:
Я могла бы не думать и там, у болота.
Ника закусила губу. Вместе они помогли Тимиру подняться.
Где твой дом? как можно громче спросила Аглая, превозмогая боль в горле.
Домой нельзя, прошептал он. Там мать Изгонит
Аглая воззрилась на парня. Какая мать? Что значитизгонит? Тала говорила
Приемная! Килла, он едва шепнул и повалился на руки Аглае.
Ника успела подставить плечо:
К нам точно нельзя. Меня хозяйка и так не сильно любит
Тала. Она не выгонит, кивнула Аглая на бесчувственное тело Тимира. Здесь его нельзя бросать.
Ника заглянула в лицо юноши и спросила:
Алька, куда мы с тобой попали?
Аглая пожала плечами:
Не знаю. Но нужно как можно скорее отсюда выбираться.
Глава четвертая
Тала намочила тряпку в глиняной чаше, наполненной вязкой жидкостью, и протянула Аглае:
На сердце положи. А ты заставляй пить, она кивнула Нике, держащей у губ юноши кружку с питьем. Чернь на время выгонит. Вот же навеяло. Недаром воронье с утра кричало, беду зазывало. Чтоб их Она вздохнула. Наклонилась над Тимиром, приоткрыла одно веко, заглянула. Закончилось спокойствие. Знахарка отошла, накинула на плечи платок. Вы пока присмотрите за ним. А я к главе.
Он не хотел, чтобы Килла знала. Аглая посмотрела на Талу.
Та сокрушенно вздохнула:
А что делать? Тьма вокруг него, в нем ужо сидит. Сейчас не скажу, а опосля вся округа от делов поляжет, кому каяться буду? И воззрилась на Аглаю. С вызовом, с трепещущей надеждой, словно грех тот она на себя может взять. Брать на себя грех Аглая не хотела, как и каяться за судьбу округи. Ей бы свои горести разгрести. А хозяйка стояла, глядя выжидательно. И Аглая кивнула: иди.
Тала перекрестилась перед дверью и скользнула в ночь. Тявкнул, провожая хозяйку, пес, забормотал спросонья петух на плетне, заквохтал и тут же успокоился. За поселком завыли волки.
Аглая посмотрела на Тимира. Он глухо стонал, пальцы судорожно хватались за простыню, рвали ее и тут же отпускали в изнеможении. Иногда он поднимал руки, проводил ими по воздуху, словно дугу рисовал, тогда на кончиках пальцев появлялись темные пятна и шла от них черная радуга. Он начинал биться в кровати, ронял ладони, мял в припадке одеяло. Открывал глазатемные, сумрачные, водил ими по избе, ища что-то, но натыкался взглядом на Аглаю, вздрагивал и отключался. Дрожали закрытые веки, тонкие губы безмолвно что-то шептали.
Алька, как думаешь, помрет? тихо спросила Ника и, насилу приоткрыв Тимиру сжатые зубы, влила в рот несколько капель варева из кружки.
Может, и помрет, пожала плечами Аглая. Жалко не было. Было страшно. И маетно. Нехорошо на сердце. Вспоминались серые Никины лицо и губы Аглая была готова поклясться, та что-то шептала. Теперь же смотрела, и на лице ее, как и у Аглаи, не было жалости. Как же вышло, что вот так быстро они стали жестокими? А ведь Тимир ничего дурного им не сделал. Даже наоборот, Нику спас А может, не жестокость то, а страх?
Топ-топиз угла. Аглая покосилась на звук. Ника, проследившая за ее взглядом, взвизгнула и выронила кружку. По одеялу расплылось грязно-желтое пятно.
Руки-то крюки, проворчал старичок карлик, грозя Нике крючковатым пальцем.
Алька!
Он безобидный, буркнула Аглая, пытаясь ладонью стереть с одеяла пятно.
Еще как обидный! Старикан подставил к кровати табуретку, начал забираться на нее. Справился с нелегким делом, вытянул короткие ноги перед собой. Меня просто нужно уметь обидеть, а там Ух! Он махнул рукой, та запуталась в бороде, старик покачнулся на табурете, чуть было не слетев головой вниз. Ника успела подхватить его и посадить обратно. Карлик отряхнулся. Отвесил Нике поклон. Благодарствую! Полез на кровать. Встал на грудь Тимиру. Чего у нас вышло-то? Ух ты! Как оно Жрецом наречен, если повезет. Карлик плюхнулся на живот и начал тянуть ноги к табурету. Ника подхватила старика, водрузила на сиденье. Извольте снова отблагодарить, юная леди! И тут же прислушался. С улицы доносился вой. Многоголосый, дикий, заставляющий ежиться и озираться в темное окно. А нет-нет и поглядывать на божницу, шепча одними губами: «Защити!»
Воют, бешеные. Воют, ироды.
Старик схватил за руку мечущегося в горячке Тимира. Уставился на взмокшую ладонь. Задумчиво почесал бороду:
Стерто Начисто стерто И какими, интересно мне знать, силами? Недоверчиво посмотрел из-под густых бровей на Нику. Та нахмурилась. Старик почесал бороду и перевел взгляд на Аглаю. Уходить вам нужно. Нехорошо здесь сладится. Глядишь, и вы под раздачу попадете. А ведь как есть попадете.
Аглая открыла было рот, но карлик замахал на нее руками:
Соглядатаи уже носом землю роют. Чуют жреца будущего. Силы-то вон сколько выплеснулось. Ох, нехорошо все складывается, он горестно покачал головой.
Куда нам идти? Аглая смотрела на карлика.
Ведомо куда, хлопнул тот глазищами. В Верховную Обитель ведьм.
Аглая нервно посмотрела на Нику. Та отвела взгляд, переведя его на Тимира.
А больше некуда, развел карлик руками. Нигде вам рады не будут. Потому как всюду, куда вы придете, соглядатаи явятся. По ваши души.
Что мы сделали? Голос Аглаи стал совсем глухим, испуганным. Да и правда, что они могли сделать, почему им бежать нужно? Ладно Тимир, встала в нем сила темная, так пусть и бежит куда глаза глядят, а им-то зачем? Им бы узнать, как в свой мир вернуться.
Вы через грань прошли, мимо стражей. Ты подругу свою из вязи сумрачной вытянула. И, сощурившись, посмотрел на Нику. Та икнула и побледнела. Не можно без ведовских сил такой путь пройти живыми. А значит Старик помолчал и глубокомысленно добавил: Кто-то из вас ведьма.
Мы не ведьмы! испуганно прошептала Аглая.
Разбираться не станут. Он задумался, забормотал, перебирая пальцами. А потому в Обитель вам нужно. Если повезет, домой воротитесь. В Обители вещичек много интересных, книжек умных, авось какая и откроет вам путь домой.
Так как же мы в Обитель попадем? Мы знать не знаем, где она, выдохнула Аглая.
Он знает! Карлик кивнул на Тимира и хмуро покосился на Нику. Силушка в нем темная.
Он? Ника вскочила, стул позади нее качнулся и грохнулся. Да он же на всю голову!..
Карлик укоризненно посмотрел на девушку:
У тебя самой и в голове, и в душе крутанулся на табурете, мало хорошего да доброго. Пойдете, вам всем одна дорога. Только так. Иначе Он покачал головой и замер, прислушиваясь. В сенях послышались голоса. Старикан ловко спрыгнул с табурета.
Топ-топпропал в углу избы.
Дверь отворилась. Вошла Тала, следом высокая женщина. На худом лице мрачная скорбь, обрисовывающая темным скулы и глаза. Она остановилась посреди избы, мельком глянула на метавшегося в бреду Тимира.
Немного лун осталось, Килла, покачала головой Тала. Поглотится силой, бог весть, сумеречным станет. Ох, как начнет по местности ходить да люд губить.
До следующей луны дотянет, и то хорошо, заправила глава прядь волос под серый платок. Оставлять никак нельзя. Такая сила вышла, все южное поле загубил. Уходить ему надо, иначе поселку горе будет.
Так куда ж ему идти, горемычному? запричитала Тала. Обитель, почитай, уж век как без ведьм, некому силу охолонить да вожжи на управу дать. Вона сколько сумеречных по пущам бродит. Ни одному упокоения нет.